Так любят фэйри

— Я присягаю на верность вам, Леди Роз. Мёртвая тишина. Абсолютно. Никто даже не думает её нарушить. Все, будто загипнотизированные, смотрят на Кристину, явно ожидая от неё ответной реплики. Розалес же понимает, что не может вымолвить и слова. Потому что сейчас её терзает чувство, что она ошибалась. То, что происходило между Кираном и Марком в Охоте, едва ли можно назвать долгом. Она пристально смотрит в ртутно-серебристый и чёрный глаза, и ей хочется рассмеяться оттого, насколько глупы все вокруг, раз думали, что Киран присягнёт на верность Эмме или Джулиану. Принц Неблагого Двора не позволит помыкать им. Несмотря ни на что, он всё ещё держится с присущей ему королевской грацией. Розалес очень много читала о фэйри, и их глаза всегда оставались для неё загадкой. У обычного человека реакция на то или иное событие немедленно находит своё отражение в глазах. По расширенному или сужающемуся зрачку можно легко прийти к выводу, разгневан ли собеседник, доволен или расстроен. Лёгкие оттенки недовольства частенько пляшут по кромке радужки и всё, что нужно, — это быть наблюдательным. Глаза — зеркало души, ведь так? Книги часто не самый надёжный источник информации. Сейчас она осознаёт это особенно остро. Потому что фэйри тоже присущи эмоции. Даже самым загадочным существам в их мире порой не скрыть истинных чувств, разъедающих нутро и дотошно скребущихся по стенкам рассудка, прокладывая путь к растоптанному сердцу. И побеждает обычно в борьбе сердце, сжигая в пыль все доводы. Дивный народец не исключение. В этом взгляде было так много всего. Её не удивляет, что Марку не нужно было зеркало в Охоте, когда каждый день ему была дарована возможность смотреть в эти омуты и тонуть, тонуть без оглядки. Ревность — куда меньше, чем в тот раз, когда она стала невольным свидетелем довольно интимного момента около месяца назад, но всё же весьма видимая. Гордость, терновыми шипами выставляющая защиту вокруг и так обессиленного обладателя. И любовь. Так много этого всепоглощающего чувства, которое плещет через край, которое убивает фэйри и питает его одновременно. Как сильно нужно любить, чтобы последовать за теми, кто тебя презирает? Как нужно умирать от этого далеко не светлого, но такого нужного чувства, чтобы прийти на помощь тому, кто бросил тебя? Как можно чувствовать такую неострую нехватку воздуха, задыхаться без того, кто пустил кислород в лёгкие, а после затянул удавку недоверия почти до удушья, чтобы позволить поступить так снова? Как можно совершенно забыть о себе, сквозь боль и агонию следуя за тем, кого любишь, клясться ему в верности снова и снова? Протягивать сердце на ладони, во второй держа нож, и будто бы говорить: «Возьми. Пронзай его снова. Я в твоей власти. Мне не жаль себя. Делай, что хочешь». И вдруг отбойным молотком грохочет понимание. Кристина Розалес верит в милосердие и великодушие Ангела, незримым хранителем стоящего у неё за спиной. Всё просто. Ангелом Кирана был сам Марк.