without exit

Сонхва сидит на своей кровати, и вновь много думает, уходя мыслями в прошлое. Единственное, что мальчик любит, так это захватывающие звезды на потолке, которые существуют для складывания  цепочек, создавая различные созвездия, названия которых, Сонхва давно уже знает наизусть. Он часто любит смотреть на то, как ярко они светятся ночью, будто освещая путь чей-то жизни и призывая к решительным действиям. Ли мечтает быть таким же свободным и независимым, как эти звёзды, что обитают в космосе, кто по одиночке выживает, а кто-то находит себе подобных и просит о помощи.  Во время своих приступов он всеми силами пытается успокоиться, прийти в себя, и возможно проснуться, чтобы побыстрее оказаться в реальности. Вот только Ли просыпаться вообще не желает, он желает там и остаться, больше так никогда и не сумев открыть глаза. После таких снов Сонхву безумно трясёт, руки вовсе не слушаются, а на глазах проступают непроизвольные жгучие дорожки слёз, которые медленными струйками стекают по его щекам. Ему уже 13, это наверно тот возраст, когда дети веселятся, часто гуляют с друзьями и проводят время вместе, имеют хобби и заводят новые знакомства. Сонхва не такой от слова совсем. Он неживой, да и вряд ли что-то заставит его захотеть жить снова - он не хочет. В его сознании лишь бьется мысль о том, что радоваться уж совсем не хочется, хочется не чувствовать, чтоб прям навсегда. Наверно кто-то уж слишком его не любит, чтоб вот так в одно мгновение лишить всего того, что было так ценно, раньше. Сейчас уже не имеет никакого смысла, лишь мысли в беспрерывном хаосе всё продолжают напоминать, заставляя раны внутри расходится по невидимым швам, там всё внутри трещит, болит и кровоточит, и Сонхва наверно отдал бы всё, чтобы этого не чувствовать. Нет, уж лучше вообще исчезнуть, ведь отдать ему кроме своей жизни нечего. Он хотел бы испариться в воздухе и догореть как последний уголек, такой же чёрный, как и его душа, которая постепенно гниёт от кровавого месива внутри — раны никак не обработать. Он догорел бы, оставляя после себя последнее напоминание, что когда-то было, но не стало теперь, да и не будет больше. Ничто не вечно, никто не вечен. Сонхва закрывает глаза и мечтает о том, что так хотел сделать с мамой и папой, он усмехается. Это было давно и в хорошее он не верит больше, мир для него стал бессмысленным. Резкая вспышка воспоминаний, как старая кинопленка в его голове. — Мама, а как ты думаешь кем я буду? — Мой сын станет самым лучшим человеком в мире. Он будет сочинять музыку, дарить её людям, заниматься благотворительностью и много — много путешествовать, — женщина тепло улыбается, а в её темных прядках своими лучами играет тёплое, ещё не палящее, летнее солнышко, что создает ей образ ангела в глазах мальчика. Ли смотрит в ответ удивленно, с открытым ртом и лишь хлопает в ответ, недоумевая. — Ну откуда ты всё знаешь? Ты что видишь будущее — смех наполняет комнату, Ли смеётся очень громко и заливисто, женщина лишь смотрит на своё чадо и не может сдержать счастливой улыбки, ведь её сын действительно растёт достойным молодым человеком, и за него она может  быть абсолютно точно спокойна. — Конечно, — я всё знаю, только, — она делает маленькую паузу, после чего понижает свой голос до шепота, чтоб могли слышать только они в вдвоём, — никому не говори. Пусть это будет нашей тайной. Договорились? Она протягивает свой мизинец в ожидании ответа, а Сонхва в ответ протягивает свой, который раза в два меньше, и они друг другу дают обещание. — Я обещаю, мам. Я хочу кое-что спросить у тебя, — оглядываясь по сторонам, будто остерегаясь, что кто-то услышит их очень важную тайну, Ли также шёпотом спрашивает, — только почему другие люди должны страдать? Я уверен, что многие из них этого не заслуживают. Разве дети заслуживают быть брошенными своими родителями, а старые люди, оставленными своими детьми в приютах. Мам, почему они настолько жестокие? Я не хочу, чтоб кто-то страдал, поэтому я хочу делать добрые дела. На самом деле, я не хочу, чтоб им было больно. Я ведь прав, мам? — Да, сынок, я не знала, что ты такой — женщина задумчиво режет свежую клубнику, а в следующее мгновенье пододвигает тарелку с фруктами маленькому Ли. — Какой? — со страхом в голосе спрашивает мальчик, боясь разочаровать маму своими словами. — Такой чудесный сын. Знаешь, все люди разные, — она долго молчит, прежде чем правильно сформулировать мысли и объяснить почему на самом деле существует жестокость и безразличие в нашем мире. Слова долго не приходят в голову, потому что, а почему на самом деле? Что руководит людьми, почему они предают, обижают словами, заставляя в полной мере ощутить боль, моральную боль, почему бросают и убивают? Наравне с этим вопросом также остается актуальный «зачем», и наверно женщина впервые не знает что ответить на это. Предложения не складываются в единое целое, но ответ должен быть. — Просто они выбрали не тот путь. Никто не говорит быть во всём правым, ведь все совершают ошибки рано или поздно, и мы на них учимся день ото дня. Вероятно такие люди слишком низко пали в духовном плане, чтобы осознавать, что своими словами они причиняют много боли тем, кто их на самом деле любит. А знаешь почему они не останавливаются?  Потому что те люди, которые позволяют существовать этой жестокости - это их близкие. Они всегда всё им прощают, позволяя им совершать ошибки, ведь какими бы не были эти люди, они все равно их любят. Причина их действий — собственный эгоизм, который, как самая страшная болезнь, он не лечится. Ты, к сожалению, не сможешь их всех спасти, ты лишь можешь помочь некоторым и, когда вырастешь поймешь это. — Женщина лишь улыбается двумя уголками губ и смотрит на Ли. В глубине души она безумно гордится своим сыном и верит, у того обязательно все будет, он всего добьется сам и будет любим другими, хотя поначалу может быть не понят людьми. Она с секунду любуется им, таким маленьким, невинным, с чистыми, непорочными мыслями в голове и добрым сердцем, и вовсе не боится за его будущее, разве что самую малость, как его заботливая и вечно волнующаяся мама. И Сонхва так и не узнает, что ночью его мама зайдет поцеловать его и случайно наткнется на спящего Сонхву с каким-то по-детски милым блокнотиком в руках и следами ручки даже на лице. Наверно что-то усердно писал, вкладывая все свои усилия. Лишь перевернув блокнот, она заметит несколько строчек, где черному по белому будет написано «Хочу прославиться и писать музыку, путешествовать по всему миру, и купить моим маме и папе большой домик на побережье тёплого океана, где нет холода и где они всегда будут в безопасности. Я буду помогать другим людям, и я хочу, чтобы мои родители обязательно гордились мной. Я обязательно буду.» Ли и правда скучает, очень, наверно так, как люди, что живут на разных плюсах земли, которые никогда не смогут встретиться. Его руки все в ссадинах, а бледное худое тело сплошь и поперёк усеяно синяками разных цветов. На нём нет живого места, вот только лицо не трогают, не считая разбитой распухшей губы, которая жжет невероятно. Каждая гематома, как календарь, имеет особую историю и определенный день. Сонхва встаёт с грязной, плохо пахнущей кровати, где-то даже пропитавшейся пятнами крови, и пытается дойти до туалета, придерживаясь стенки, потому что тело ноёт от недавних побоев, и парень даже не понимает это старые дают о себе знать или новые, только проявляются; он уже не знает. Сонхва открывает дверь и спотыкается об маленький об неприметный порожек. Он падает на полностью сбитые колени, и это так больно, что слёзы непроизвольно капают на холодный и грязный кафель, а с коленей течет струйка крови из ещё незаживших ран.