Сердце грифона

"Ты навсегда в ответе за тех, кого приручил."

Он нырнул вниз, под облака, в серо-красную мглу, и в ноздри ударил острый дым. Потемневшую долину заволокло серой гарью. Зверь, задыхаясь, пробивался сквозь удушливые дымные клочья, и горячий воздух свистел в его перьях. Долина обгорела по краям – черно-пепельным кольцом - там, где были поселения двуногих, и вдоль усохшего русла реки гнилыми зубами теперь чернели выгоревшие дома. Вереницы людей, повозок и скота муравьиными цепочками текли прочь из разоренных земель, уводимые под конвоем из других двуногих, что на лошадях, и их факелы мерцали внизу, во тьме, как ядовитые светлячки. Пепел хлопьями кружил в воздухе над руинами жилищ, когда-то золотистые поля сгорели, а все оставшееся тлело угасающими углями. И древний лес охватывал обуглившуюся землю огненным поясом. Людские гнезда превратились в пепелище, но живучий огонь полз дальше по подсохшим кронам, и лес чернел, как и земля, и деревья пылали, как огненные клыки в жадно разинутой пасти громадного ненасытного чудовища. Зверь спустился ниже, и полетел над бесконечными волнами леса. Они сливались в сплошное темное полотно, словно великая соленая река, и едкий дым полз над кронами, как грязный туман. Лес казался одинаково непрерывным, но зверь помнил этот путь даже в дыму – он проделал бы его и с закрытыми глазами. Он был все ближе – и страх был все сильнее. Облака гари жгли нутро и ноздри, заставляя его задыхаться; слезились глаза, инстинкт кричал – наверх- наверх-наверх! – но трику продолжал всматриваться в мутную пелену, пока не увидел внизу тонкую, черную живую реку – шевелящуюся змею из людей. Она извивалась по тропе через лес, текла среди деревьев, отливая тусклым огнем догорающего заката и факелов, что закованные в броню люди несли с собой вместе с копьями и стрелами. И голова этой змеи такой же огненной пастью сжирала деревню.