***
Мужчины крепко спали в объятиях друг друга и даже не думали покидать царство Морфея. Но яркие лучи весеннего солнца настойчиво светили Арсению в глаза, заставляя просыпаться. Так тепло и уютно Попову не было уже давно, поэтому он не торопится открыть глаза, крепче прижимаясь к спине мужчины на соседней части кровати. — Неженка, — сонно говорит Антон, поглаживая руки Арсения. — У меня было у кого поучиться, — усмехается мужчина и начинает короткими поцелуями покрывать каждый позвонок Шастуна. — Учиться… — протягивает Антон и напрягается. — Арс, сегодня какой день недели? Мужчина разворачивается, чтобы посмотреть на Попова. Тот нахмурившись смотрит в потолок, продолжая держать Шастуна в объятьях. — Вторник? — скорее вопрос, чем утверждение. После этих слов Арсений и Антон одновременно отстраняются друг от друга, скидывают одеяло и выбираются из кровати. — Твою ж мать… — воет Попов, после того как резко встает и чувствует боль в заднице. Мужчина не находит ничего лучше, чем плюхнуться обратно на кровать, снова застонав от режущей боли. — Это так всегда будет? — хнычет Арсений, падая на бок, потому что сидеть на пятой точке просто невозможно. — Первые пару раз, — смеётся Антон, натягивая штаны. — Потом привыкнешь. Шастун сильно шлепает Попова по больной заднице и с громким хохотом убегает в ванну, оставляя проклинающего его Арсения одного. Дальше мужчины быстро собираются (точнее Антон быстро собирается, а Попов, кряхтя, ковыляет из комнаты в комнату), потому что опаздывали они уже прилично. Собрание с их классами кровь из носа нужно было провести сегодня, ибо в преддверии экзаменов у всех учеников есть дополнительные занятия и выловить их после уроков практически невозможно.***
— Ребята, извините, мы опоздали, — с этими словами в школьный коридор врывается Антон Андреевич и идёт открывать кабинет. — Мы… — задумчиво протягивает Дима, смотря на медленно идущего и прихрамывающего Попова. Пока Позов отвлекся, все ребята уже успели зайти в класс, и поэтому они вместе с учителем оказываются последними. — Арсений Сергеевич, вы упали? — осторожно спрашивает Дима и, кажется, сам кривится от фантомной боли. — Что? — Попов хмурится и зачем-то кладет руку на поясницу. — Нога, — опуская взгляд вниз, говорит Позов. — Вы хромаете. — Ах, это! Да ничего страшного. Да, я просто упал вчера, — пропуская Диму, говорит Арсений Сергеевич. — На длинный обтекаемый объект… — бормочет мужчина, а Позов надеется, что ему послышалось. — Так, ребята, — начинает Антон Андреевич, обводя взглядом класс. — Совсем скоро выпускной, и нам бы по-хорошему уже начать к нему готовиться. И я хотел бы отдать вам всю организацию концерта, потому что это будет именно ваш день. — В общем, хотите на нас всё скинуть, — беззлобно смеётся Серёжа, вызывая короткие смешки одноклассников. — Нет, — говорит Арсений Сергеевич, становясь перед учительским столом. — У нас с Антоном Андреевичем тоже когда-то давно был выпускной, в организации которого мы принимали минимальное участие, — Попов облокачивается на стол, но потом резко выпучивает глаза и шипит. — В общем, нам было скучно и неинтересно, — быстро говорит Шастун, переводя внимание учеников на себя. — Поэтому мы хотим, чтобы вы сами решили, в какой тематике пройдет выпускной и где — это важно! Можно отметить в школе, либо в каком-нибудь ресторане. Конечно, лучше в школе, потому что это сэкономит ваши деньги и наши нервы. — Но вы не думайте, что я и Антон Андреевич умываем руки и отпускаем вас в свободное плаванье. Мы будем вам помогать в организации, но генераторами идей выпускного будете именно вы! — с улыбкой заканчивает Арсений Сергеевич, становясь за сидевшего на стуле Шастуна. Ребят, кажется, данный расклад очень даже устраивал, поэтому со всех концов класса был слышен тихий шепот и одиннадцатиклассники явно оживились. — Погодите, — негромко говорит Маша. — Но помимо нас есть ещё два выпускных класса… — Учительское собрание прошло пару дней назад, и на нём было принято решение о том, что выпускной будем организовывать мы с Арсением Сергеевичем, — спокойно говорит Шастун, пожимая плечами. — А они не будут против всего того, что мы тут напридумываем? — ухмыляясь, спрашивает Дима. — От нашего новогоднего концерта народ только недавно отошёл, — улыбаясь, говорит Попов. — Я думаю, они примут от нас что угодно. — Ну, что, ребят, может у вас уже есть какие-то задумки? — переводя взгляд на учеников, спрашивает Антон Андреевич. К сожалению, из-за опоздания учителей, время собрания было ограничено и выпускники успели определиться только с местом проведения праздника. Почти что единогласно все выбрали школу, поскольку это было большой экономией средств. Да и последний день их ученической жизни было бы символично провести в родных стенах школы. Когда небольшое совещание было закончено, Арсений Сергеевич на пару с Серёжей выставили болеющую Машу из школы. Девушка очень сильно сопротивлялась, желая остаться и пойти на уроки. Но после зачитанной Поповым лекции о важности здоровья и второстепенности школьных занятий, Бендыч была вынуждена отправиться домой. Остаток учебного дня проходит относительно спокойно. Арсений Сергеевич старается не выходить из своего кабинета и не принимать сидячее положение. Антон Андреевич носится по всей школе с какими-то отчётами. Серёжа и Дима спокойно ходят на уроки, встречаясь на переменах. — Слушай, — перехватывает друга Позов сразу после урока, — у вас сейчас русский был? — Если ты к Антону Андреевичу, то он там, — спокойно говорит Матвиенко, указывая на дверь позади себя. — Спасибо! — быстро бросает Дима и заходит в класс. Учитель сидит с уставшим видом, облокотившись на спинку стула. Но, услышав шум, сразу поворачивается в сторону парня. — Не отвлекаю, можно с вами поговорить? — осторожно спрашивает Позов, останавливаясь у стола Шастуна. — Да, конечно, — кивает Антон Андреевич, внимательно смотря на ученика. — Я хотел у вас спросить… — мнётся Дима, поправляя лямку рюкзака на плече. — Вы будете на следующий год класс набирать? — Да, планировал, — тянет Шастун. — Но я скорее всего буду брать десятые, а то вести целый класс аж с восьмого, как я веду свой, уж больно тяжело, — грустно ухмыляется учитель, опуская голову. — Идеально! — всплескивает руками Дима. — Моя девушка, Катя, планирует переводиться к нам в школу в десятый класс, и я хотел бы… — запинается парень, снова смущаясь. — Хотел бы, чтобы вы взяли её к себе в класс. Она очень способная, правда! Играет на гитаре, пишет стихи, учится без троек… — Ладно-ладно, Дим, не паникуй, — смеётся учитель, останавливая тираду ученика. — Приводи свою Катю завтра после шестого урока ко мне, я с ней побеседую, — говорит Антон Андреевич, комкая ненужные бумаги. — Спасибо огромное! — выпаливает Позов с улыбкой. — До завтра тогда! — Пока, — говорит в ответ Шастун и в баскетбольном броске забрасывает шарик из бумаги в урну.***
Арсений неимоверно рад быть дома, потому что он сильно устал за сегодняшний день, а его физическое состояние только подливало масла в огонь. Поэтому единственное на что был сейчас способен мужчина, так это лежать на животе лицом в подушку. — Сильно болит? — мягко спрашивает Антон, ложась рядом с Поповым. — Сильно, — поворачивая голову к Шастуну, отвечает брюнет. — Прости… — протягивает мужчина, смотря в уставшие голубые глаза. — Простить за самый лучший секс в моей жизни? Ни за что! — наигранно серьёзно говорит Арсений, вызывая тихий смех Антона. — Тогда, по твоей логике, я тебя тоже не прощаю, — Шастун приподнимается на локте и проводит рукой по темным волосам Попова. — Не начинай, у тебя до меня явно были мужики поопытнее, — смеётся Арсений, снова пряча лицо в подушку. — Опыт — это всего лишь дело времени, — серьёзно говорит Антон. — И ко всем своим предыдущим любовникам я не испытывал и капли того, что чувствую к тебе. Брюнет какое-то время молчит, продолжая сопеть в подушку, но потом разворачивается к мужчине и просто изучающе смотрит на его лицо. — Что? — улыбается Антон, продолжая зарываться пальцами в волосы Арсения. — Пытаюсь вспомнить, в какой момент моя жизнь стала напоминать романтическую комедию… — задумчиво тянет Попов, любуясь мужчиной напротив. — Тут даже я бессилен, — смеётся Шастун. — Я сам не знаю. Дальше мужчины замолкают и просто лежат в тишине, глядя друг на друга. Антон продолжает почёсывать голову Попова короткими ногтями, отчего мужчина чуть ли не мурчит, прикрывая глаза. — Арс… — вырывая брюнета из легкой дрёмы, зовёт Шастун. — М-м-м? — тянет Арсений, открывая один глаз. — Тебе не тяжело отпускать свой класс? — грустно спрашивает Антон и кладет голову на подушку, потому что рука уже порядком затекла. — Честно? Очень тяжело. Я сильно прикипел к ним, не представляю на их месте каких-то других детей, — задумчиво говорит Арсений, аккуратно переворачиваясь на бок. — Столько пережили вместе… — тянет Антон и ложится на спину. — А они просто берут и уходят… — Даже ведь и не придут проведать, засранцы, — грустно смеётся Попов, смотря на профиль мужчины. — Не разрушай мои мечты, — хмурится Шастун. — Не могут они так просто забыть о нас и уйти. — Ты хоть раз пришёл в школу, в которой мы учились, после выпускного? — спрашивает Арсений и получает в ответ отрицательное мычание. — Что и требовалось доказать… — Мы ещё в выпускной столько наобещали друг другу и учителям, — поворачивая голову к Попову, говорит Антон. — Что будем видеться, в школу приходить… — Такова наша учительская доля… — ложась на грудь мужчины, произносит Арсений. И спорить с этим посмеет только дурак. Школьные учителя по сути являются ученикам вторыми родителями. И крайне сложно смириться с тем, что твой ребёнок уже достаточно взрослый и его можно отпустить. Это тяжело и больно, потому что учителя помнят нас еще со времён, когда наши портфели были больше нас и на уроки мы таскали игрушки. Учителя воспитывали нас, мирились с нашими сложными характерами. Конечно, мы часто не понимали друг друга, но в семьях принято принимать друг друга такими, какие мы есть. А ученики и учителя не что иное, как семья. Основанная не на кровной связи, а на духовной, которую, к сожалению, порвать намного легче...