***
— Может, я лучше чёрную рубашку надену? — спрашивает Арсений, стоя перед зеркалом и завязывая галстук. — Это выпускной, а не похороны, — надевая пиджак, говорит Антон. — Чего ж тогда так грустно? — Попов смотрит на галстук, хмурится и развязывает его обратно. — Давай помогу, — мягко говорит Шастун, разворачивая мужчину к себе лицом. — Мне и самому сейчас паршиво, но ход событий мы замедлить не в состоянии. — А жаль… — тянет Арсений. Антон, завязав Попову галстук, отстраняется, внимательно смотрит в глаза мужчины, понимая, что ему тоже жаль. В жизни так много прекрасных моментов, которые хочется продлить и прочувствовать еще раз, но, к сожалению, это невозможно. Шастун вплотную подходит к Арсению и нежно целует его в губы. — Я люблю тебя, — Антон лбом прислоняется ко лбу Попова. — И я тебя, — быстро целуя мужчину, говорит брюнет. — Поехали уже, опоздаем.***
— Как думаешь, он живой? — Не похоже… Маша, Дима и Катя стояли перед резко зависшим Матвиенко, который в свою очередь открыл рот, смотря на Бендыч. — Серёж, ты, может, скажешь что-нибудь? — осторожно спрашивает Катя. После этих слов парень смаргивает и облизывает пересохшие губы. — Маш, ты… — мямлит Матвиенко, осматривая девушку ошалелым взглядом. — Ты такая красивая… — Спасибо, — Бендыч не может сдержать широкой улыбки и, смущаясь, опускает голову. — Они такие милые, — пищит Катя, кладя голову на плечо Димы. Ученики, родители и учителя потихоньку собирались в актовом зале школы, в котором должна была пройти торжественная часть праздника. — Кто-нибудь видел Павла Алексеевича? — быстро спрашивает пробегающий мимо учеников Арсений Сергеевич. — Нет, — хором отвечают ребята. — Куда же он пропал? Мы без него начать не можем, — тараторит учитель, осматривая зал, а потом опуская взгляд на ребят. — Шикарно выглядите, кстати, — с улыбкой говорит Попов и уходит в неизвестном направлении. — Я так понимаю, скоро уже начнётся, — быстро говорит Катя. — Я пойду к твоей маме в зал сяду. Удачи! — девушка чмокает парня в щеку и направляется к лестнице, ведущей на верхние ряды. — Чего-то я волнуюсь… — тихо говорит Маша, смотря на сцену. — Боишься, что аттестат не выдадут? — беззлобно смеётся Серёжа, кладя руку девушке на талию. — Я боюсь до него не дойти, — улыбается девушка, смотря на свои туфли. — Двенадцать сантиметров шпилька… — Длиннее, чем у Серёжи, — выпаливает Дима. Маша быстро поднимает удивлённый взгляд на друга, а потом заливается в громком смехе. Матвиенко же, не поняв шутки, начинает переводить взгляд с Позова на Бендыч и обратно. — Я же не ношу шпильки… — мямлит Серёжа. — А он и не про шпильки говорил, — прыскает Маша. И в момент, когда до Матвиенко доходит, что сейчас было оскорблено его мужское достоинство, в зал заходит директор. Поэтому друзья тянут ворчащего Серёжу до мест в первом ряду.***
Двое мужчин медленно идут по коридору школы. И несмотря на то, что они находились на третьем этаже, а основное веселье — в спортивном зале на первом, музыка даже отсюда была прекрасно слышна. Солнце уже давно зашло, поэтому коридор был погружён в темноту, но слабый свет уличных фонарей всё равно проникал в окна, позволяя видеть пространство вокруг. Антона и Арсения запрягли патрулировать школьные этажи несколько часов, поэтому учителя медленно ходили по пустым коридорам, изредка заглядывая в туалеты, чтобы проверить их на наличие курящих или пьющих учеников. — Я вот свой выпускной совсем не помню, — смеётся Попов. — М-да… — тянет Антон. — Ты тогда в такие дрова упился! — Зато было весело, — широко улыбается Арсений. — Мне тебя до дома тащить было ни капельки не весело, — бубнит Шастун, но всё равно усмехается. Арсений резко останавливается, услышав шепот и тихие шорохи. Звуки исходили из кабинета, мимо которого шли мужчины. Попов подходит к двери и прислоняется к ней ухом. — Ну, что там? — спрашивает Антон, подходя к брюнету. — Судя по звукам, пока целуются, — сосредоточенно слушая, шепчет Арсений. — Говорит, что у неё еще ни разу не было… — Может, ты уже остановишь их? — строго говорит Антон. — Ой, ну и зануда же ты, — ворчит мужчина и резко открывает дверь. Девушка с парнем быстро отпрыгивают друг от друга. Шастун включает в кабинете свет и видит двух помятых и растрёпанных учеников. — Совесть есть? — строго спрашивает мужчина. — Извините, — мямлит девушка, поправляя платье. — Ну, вы б хоть тихо себя вели, — усмехается Арсений, облокачивается на дверной косяк и пожимает плечами на испепеляющий взгляд Антона. — Голову включать хоть иногда нужно, — отчитывает горе-любовников Шастун. — До конца выпускного из зала чтобы не выходили, поняли? — Да, — бубнит парень. — Свободны, — твёрдо говорит Антон, строгим взглядом провожая учеников. Арсений же с непонятной ухмылкой на губах отходит от двери, чтобы пропустить парня и девушку. Те, выйдя в коридор, берутся за руки и быстро уходят на лестницу. — Годы идут, а традиции всё те же, — усмехается Попов, снова заходя в класс. — Слоны, — бубнит Антон, поправляя сдвинутую в порыве страсти парту. — А тебе прямо никогда не хотелось секса в школе? — спрашивает Арсений, облокачиваясь на дверь. — Нет, конечно! Тут же детей учат, как вообще можно… — мужчина запинается, смотря на Попова, на лице которого расплылась нехорошая улыбка. — Арс, даже не думай… Брюнет будто и не слышит просьбу Антона и тянется к выключателю. Свет моментально гаснет. — Арс, мы не будем делать это здесь, — твердо говорит Шастун, смотря на приближающийся силуэт мужчины. Арсений не проронив и слова, вплотную подходит к Антону, но руки распускать не торопится. — Я буду кричать, — шутит Шастун, чувствуя дыхание мужчины. — Ты не хочешь этого? — тихо спрашивает Арсений. — Нет, — так же тихо отвечает Антон. — Тогда почему ты просто не уходишь? — эту фразу Попов говорит в самые губы мужчины, и Шастун чувствует, как по его телу бегут мурашки. — Интересно, что ты предпримешь дальше, — Антон, кажется, сам не узнает свой голос, потому что в нем отчётливо слышен вызов. — Я планировал сделать это… — тянет Арсений и быстро чмокает мужчину в губы. — Это, — дальше следует поцелуй в щеку. — Это, — поцелуй в скулу. — Ну, и это, конечно, — после этих слов Попов проводит языком по шее Антона и злобно ухмыляется, услышав сдавленный стон. — У тебя, я так понимаю, тоже совести нет, — на выдохе говорит Шастун. — Абсолютно, — быстро говорит Арсений, впиваясь в губы мужчины страстным поцелуем. Антону остается только поддаться грубым ласкам брюнета, ну, а как тут не поддаться?***
— Господи, как хорошо! — Маша с облегчённым вздохом снимает с себя туфли. — Как девочки на них каждый день ходят? Это же издевательство! — Как ты вообще додумалась их надеть? Знала же, что будем танцевать, — запыхавшийся Дима садится рядом с девушкой на скамейку у входа в зал. — Ну, я хотела быть красивой… — оправдывается девушка, начиная массировать ступни. — Ты даже в кедах восхитительна! — Серёжа подходит к друзьям и отдаёт Маше пакет с теми самыми кедами. — Спасибо! — улыбается девушка, начиная переобуваться. Ребята ещё какое-то время сидят в коридоре, пытаясь остыть, когда они видят идущих к ним Антона Андреевича и Арсения Сергеевича. Друзья не могут слышать, о чем говорят учителя, но Шастун, застегивая ворот рубашки на последнюю пуговицу, явно отчитывает улыбающегося во все тридцать два Попова. — Ребят, а вы чего тут? — спрашивает Арсений Сергеевич. — Устали? — Да нет, там просто очень жарко, — улыбаясь, говорит Маша, кивая в сторону зала, из которого доносится громкая музыка. — Ладно, остывайте, — подмигивая ребятам, говорит Попов и вместе с Шастуном идёт дальше в сторону зала. — Антон Андреевич! — зовёт Серёжа уходящего учителя. Мужчина оборачивается, смотря на Матвиенко. — У вас спина белая, — ухмыляется парень. — Это ты пытаешься сейчас дошутить все шутки, которые не успел за время учебы? — смеётся Шастун. — Нет, она у вас правда белая, — говорит Дима. Учитель недоверчиво хмурится и снимает с себя пиджак. Когда Антон Андреевич разворачивает пиджак спиной к себе, то видит белые разводы от мела на ткани. Арсений Сергеевич в этот момент издает какой-то непонятный звук, больше похожий на кряканье, закрывает рот ладонью и быстро уходит в зал. Дальнейшая часть праздника проходит без происшествий. Маша, Дима и Серёжа вернулись на своё законное место в центре танцпола. Антон Андреевич и Арсений Сергеевич стояли рядом со столом с закусками, подъедая бутерброды и следя за учениками. Выпускники действительно веселились, даже не думая грустить или ностальгировать по былым школьным дням. Но выпускной не может быть выпускным без слез и длинных речей. После того, как ребята немного остыли и вдоволь настрадались под песню «медлячок, чтобы ты заплакала», на специально построенную сцену забегает ведущий праздника: — Я думаю, самое время дать слово вашим классным руководителям, ребята. Выпускники начинают громко хлопать, когда видят поднимающихся на сцену учителей. Первыми свои речи произносят классные руководительницы «В» и «Г» классов. Бедные женщины так растрогались, что Шастуну и Попову пришлось под общий добрый смех учеников, успокаивать учительниц. Но ученики сразу замолкают, когда к микрофону подходит Антон Андреевич: — Мои выступившие ранее коллеги сказали вам так много тёплых и правильных слов, что я и не знаю, что добавить, — усмехается Шастун, обводя взглядом учеников. — Хочу только признаться, что мне очень тяжело вас отпускать. Вместе с вами мы прошли длинный, тернистый путь. Да, у нас были разногласия, не буду показывать пальцем из-за кого, — по-доброму смеётся Антон Андреевич и как будто невзначай указывает на Арсения, вызывая смех зала. — Но было и много светлых моментов, которые, я надеюсь, вы будете помнить много лет спустя, — учитель ненадолго замолкает. — Перед вами сейчас открыты все дороги, по которым вы смело пойдёте вперед, но важно оставаться верными себе и своим близким: родителям, друзьям, любимым. Многих из вас я знаю лично, и вы замечательные люди, настоящие личности, и я хочу, чтобы вы в себе это сохранили. Не теряйте самих себя, ребята, с праздником! — с улыбкой заканчивает Антон Андреевич под громкие аплодисменты выпускников. Арсений Сергеевич какое-то время мнется, но подходит к микрофону, кивнув мимо проходящему Шастуну. — С праздником, оболтусы, — с улыбкой говорит Попов, вызывая смех учеников. — М-да, говорить речь после гуманитария сложно, знаете ли… — тянет мужчина, смотря на стоящего у сцены Шастуна. — Ладно, это был сложный год, я говорю как президент, простите, — оправдывается учитель, и по залу проходит волна смеха. — Но он был правда тяжёлым и одновременно поучительным для нас всех. Я, памятуя свой новый опыт, хочу посоветовать вам не составлять ложных мнений, особенно о людях. Потому что потом это выливается в большие проблемы, да, Антон Андреевич? — Арсений Сергеевич переводит взгляд на смеющегося Шастуна. — Также я понял, что нельзя отвергать помощь. Жизнь очень сложная штука, и в один прекрасный день вы обязательно столкнётесь с трудностями, через которые не сможете пройти одни. Поэтому никогда не бойтесь просить о помощи или оказывать её, — Попов обводит взглядом выпускников. — И, как бы это ни было странно слышать от меня, я хочу пожелать вам найти родственную душу. Человека, рядом с которым даже в самый страшный шторм вам будет спокойно. Который, несмотря на ваш сложный характер, будет оставаться рядом. Который поддержит и заставит вас улыбаться, даже когда вам совершенно этого не хочется… В добрый путь, ребята! После речи учителя зал взрывается аплодисментами, Арсений Сергеевич с улыбкой кивает и быстро уходит со сцены. Сразу же включается музыка, и выпускники начинают разбредаться кто куда. Кто-то остается на танцполе, кто-то идёт вытирать потекшую тушь. — Пойдёмте, — быстро говорит Маша, утягивая за собой парней. Девушка быстро направляется к сцене, останавливаясь перед переговаривающимися учителями. — Арсений Сергеевич, Антон Андреевич, — по очереди обращаясь к повернувшимся учителям говорит Маша. — Вы сейчас нам такие хорошие слова сказали,— девушка опускает голову, пытаясь сдержать слезы, но тщетно. — Я хотела сказать вам обоим спасибо за этот год, он… — Маша запинается и всхлипывает, теребя конец юбки. — Он стал лучшим за всё время учебы, и я очень рада, что вам удалось помириться, потому что вы замечательные… — Маш, ну, ты чего? — тянут чуть ли не хором учителя, подходят к плачущей девушке и зажимают её между своих тел в объятиях. Серёжа быстро достает телефон, чтобы сделать фотографию на память. Когда парень опускает телефон, то слышит рядом с собой короткий шмыг. — Дим, ты тоже плачешь, что ли? — с улыбкой спрашивает Матвиенко, смотря как друг быстро опускает очки на нос, которые до этого поднял. — Нет, просто что-то в глаз попало, — классически оправдывается Позов, не смотря на друга. — Иди сюда, обманщик, — с широкой улыбкой говорит Серёжа, зажимая друга в крепкие объятия под громкий смех Маши и учителей. У любой истории есть конец. Это грустно осознавать и сложно принять. Но на смену старому всегда приходит что-то новое, а прошедшие моменты надолго остаются в нашей памяти, живут в сердце, согревая, когда нам особенно грустно. Закончилась одна история, началась другая…***
1 сентября 8:30 На улице перед школой толпятся дети, родители и учителя. Линейка должна вот-вот уже начаться, поэтому преподаватели активно пытаются организовать своих учеников, сгоняя их в очерченные мелом квадраты. Все находятся в приятном волнении перед началом нового учебного года, отовсюду слышен смех и разговоры. Но в это время в кабинете директора стоит гробовая тишина. — Вы померли, что ли? — хмурясь, спрашивает Павел Алексеевич, смотря на зависших учителей. — Мы не планировали брать учеников… — мямлит Антон, переводя взгляд на Добровольского. — Мы думали, что просто будем вести профильные классы, без классного руководства. — Я это понимаю, друзья мои, но в этом году к нам пришло много новых учеников, поэтому… — Павел Алексеевич кладет перед мужчинами два списка с фамилиями учеников. — Я лично в ваши классы отобрал самых лучших детей: олимпиадники, отличники и так далее. Ну, и вести я вам дал десятые классы, так что будет чуть легче. Антон и Арсений переглядываются, понимая, что деваться им некуда. — Так, уже линейка через две минуты начнется, пойдёмте, — надевая пиджак, говорит Павел Алексеевич. Шастун и Попов выходят на улицу, направляясь в сторону своих новых классов. — Ну что, ещё повоюем? — с усмешкой спрашивает Антон. — Ещё повоюем, — вторит Арсений.