***
Но Арсений ошибался - Антон не спит. Антон лежит в кровати, тупо уставившись в потолок. Свет уличных фонарей проникает через окна, оставляя на ровной белой поверхности причудливые тени от деревьев. Картина была поистине гипнотической для Шастуна, поэтому он всё глубже и глубже погружался в собственные мысли. Сегодня он понял, насколько может быть жестоким и какому градусу равна его личная точка кипения. Брошенная в сердцах фраза была правдивой, колющей, Антон это понимал. Но, несмотря на это, Шастун чувствовал удовлетворённость. Может быть, после этого Арсений сможет как-то обдумать свои действия и исправиться? Хотя, это же Попов, он неисправим. Из омута собственных мыслей Антона вырывает громкий звук крика с улицы. Шастун очень надеется, что ему послышалось, но крик повторяется вновь, заставляя мужчину вскочить с кровати. — ШАСТУ-У-У-УН, Э-Э-ЭЙ! Булка, лежавший до этого на коврике рядом с кроватью, начинает суетиться вместе с хозяином. — ВСТАВАЙ, ХВАТИТ СПАТЬ! АНТО-О-О-ОН! Шастун, громко выругавшись, надевает на себя первый попавшийся свитер и выходит на балкон. От нарисовавшейся перед ним картины хочется ржать до слёз или сгореть со стыда. Арсения шатает из стороны в сторону так, словно он находится на корабле во время шторма, а сам он - пират с бутылкой в руке, не хватает только попугая. — А! Вот он ты, — кричит Попов, увидев высунувшегося из окна Шастуна. — Арс, не дури, ты пьян, иди домой! — кричит Антон в ответ, но, судя по расплывшейся улыбке на лице Попова, он будет голосить под его окном до самого утра. — Да, я пьян, и что?! Я пришёл сказать тебе, что ты — мразь! — выпалив эту короткую тираду, Арсений выдыхает и снова прикладывается к бутылке. Антон понимает, что жидкости в бутылке не осталось, когда Попов, кое-как закрывший один глаз, принимается рассматривать пустое дно бутылки. А потом и вовсе опрокидывает её и высовывает язык, собирая последние капли. — Что? Закончилось твоё пойло? — не в силах сдержать едкого комментария, выкрикивает Шастун. Мужчина только злобно смотрит вверх на Антона и, шатаясь, плетётся к ближайшей урне. — Знаешь что, Шастун?! — парень был до глубины души удивлен, что Арсений в таком состоянии способен идти и говорить одновременно. — Ты — настоящий гуманитарий! Произнеся это, Попов останавливается в нескольких шагах от урны и в баскетбольном броске бросает бутылку в мусорку. К удивлению всех, кто сейчас из окон наблюдает за чудаковатым мужчиной, Арсений попал. — Е-Е-Е-Е-Е! — Попов поднимает руки и запрокидывает голову вверх. — Видел, чего могу, Шастун?! А ты так не можешь, бе-е-е, — нужно ли говорить, что в этот момент мужчина высунул язык, а Антон просто закрыл лицо рукой? Я думаю, нет. — Это почему же я настоящий гуманитарий? — отстраняя руку от лица, спрашивает Антон. — Да потому что ты словами делаешь бо-о-ольно! — протягивает Попов и начинает, шатаясь, идти прямо под окно парня. — Ты из-за этого так нажрался? — ухмыляясь, спрашивает Шастун. — Я из-за всего нажрался, — разводя руками, говорит Попов. — От того, что меня девушка бросила, от того, что у меня друзей нет, от того, что жизнь меня с тобой лоб в лоб столкнула! Вот, знаешь… Казалось, тираду мужчины уже невозможно было остановить, потому что он заводился с каждым словом все больше и, усевшись на низкий забор, Арсений продолжил: — Вы, гуманитарии, возомнили себя центром вселенной! Всё вы можете, всё знаете, всё понимаете, во всём разбираетесь! А ведь это неправда! Вы только болтать, писать, да стишки сочинять умеете! — Арсений! — пытается перебить Антон мужчину, но тот даже не замечает возмущения парня. — Мы же, любители точных наук, ничем не хуже! Я тоже могу стишки сочинять! Хочешь, продемонстрирую?! — выпаливает Арсений и, шатаясь, встаёт. — Попов, прекрати этот концерт, мне не нужно ничего доказывать! — быстро говорит Шастун, но его слова снова отправляются в игнор. — Вот, женщина! — завидев полную даму, идущую по улице, Арсений быстро, даже для пьяного человека, направляется к ней. — Скажите мне любую фразу! Попов становится прямо перед женщиной, кладя ей руки на плечи, чтобы та не убежала. Незнакомка лишь на секунду замирает, но затем произносит: — Как красиво жить в этом мире… После этих слов Арсений отпускает плечи женщины и начинает свой стих: — Как красиво жить в этом мире! Сказал я старушке Эльвире... И прихлопнул её топором! Ну, а что?! Нам ведь тесно вдвоём! В течение своего импровизационного стиха, Попов яростно жестикулировал и с выражением выкрикивал строчки. Судя по тому, что из некоторых окон послышались аплодисменты и короткое «Браво!», в Арсении, как минимум, умер Пушкин. — Раскольникову привет! — смеётся Попов. — Видишь, я тоже книжки читаю! — Ну, что, доволен? Устроил концерт? Технарь хренов! — сквозь смех кричит Антон, потому что, как бы всё происходящее ни было абсурдно, это было смешно. Но веселье длится недолго. Полицейская машина, словно акула, медленно въезжает во двор и приближается к подъезду Антона. Арсений не видит приближающейся опасности, потому что занимается расшифровкой знаков, которые посылает ему с четвёртого этажа Антон. — Арс, менты, сваливай, — шипит Шастун, яростно жестикулируя. — Чего?! Я не слышу! Говори громче! — кричит Попов, зачем-то прищуриваясь. — Да менты, говорю, дебил! — Сам ты дебил! — кричит Арсений, а Антон со стоном отчаяния роняет голову в ладонь. Из полицейской машины выходит грузный мужчина в форме и направляется к Попову. Шастун не слышит, о чём говорят мужчины, но через какое-то время сотрудник полиции пытается увести буйного учителя в машину, но тот начинает брыкаться. — Гори в аду, Попов, — шипит Антон и направляется на выход из квартиры. Когда Шастун оказывается на улице, то видит уже буквальную драку между Арсением и представителем правопорядка. Ну, точнее, как драку. Полицейский просто держит за шкирку Попова, как котёнка, а тот брыкается, пытаясь достать мужчину. — Нарушаем? — спокойно спрашивает полицейский, ухмыляясь. — Да ничего я не нарушал, просто стихи читал! Да отпустите! — рычит Попов, но все его попытки вырваться оказываются тщетными. — Здравствуйте, товарищ сержант, — Антон аккуратно подходит к мужчинам. — О, Антошка, — расплываясь в глупой улыбке, говорит Арсений и перестает брыкаться. — Послушайте, это мой… друг, он немного перебрал… — начинает мямлить Шастун. — Немного? — вздёргивая брови, спрашивает сержант, переводя взгляд на Арсения, тот в свою очередь тоже поворачивается к нему и разводит руками. — Ладно, много… М-может, мы с вами как-то договоримся? Дальше всё идёт по типичному сценарию. Пара шуток, шуршащие купюры, и вот серебряная машина уезжает из двора горе-учителей. — Я всё, — это последнее, что произносит Попов, прежде чем отрубиться, завалившись на Антона. Второй же не ожидал такого развития событий, поэтому просто не успевает поймать пьяную тушу Попова, прежде чем она соприкасается с асфальтом. Что делать с этой самоотрубившейся тушей, Антон не имеет ни малейшего понятия. Шастун пытается бить мужчину по щекам, чтобы узнать у него номер квартиры, в которой тот живёт, или хотя бы этаж, но взамен получает лишь непонятное бормотание. Антон также перерывает карманы мужчины в поисках паспорта, чтобы посмотреть прописку, но и эта попытка оказывается тщетной. Тогда парень просто мирится со своей участью, проклинает свой альтруизм и желание делать добро, взваливает тушу Арсения на плечо и несёт к себе домой. Завтра Попов за всё ему ответит, какое бы сильное похмелье у него ни было. Будет танцевать лезгинку за таблетку аспирина. На работу он тоже встанет ни свет ни заря, ибо дети не виноваты в том, что их учитель эмоциональный алкаш. Антон лично заставит Попова расплатиться за каждую им убитую нервную клетку...Я тоже стишки сочинять умею
9 января 2017 г. в 10:49
Вы когда-нибудь пили вискарь из горла в понедельник вечером после работы? Вот Арсений - нет. До сегодняшнего дня.
Попов сидит прямо на полу на кухне, опершись спиной о тумбу. Всепоглощающая тоска буквально сжирает его, заставляя делать глоток за глотком. Он был совершенно один, и это не давало ему покоя. Может, Антон прав? Может, Попову действительно стоит быть одному с его сложным характером? Да, он мразь, но что тут поделаешь? Какой родился, такого и любите.
Арсений пил на голодный желудок, поэтому развезло его после пары глотков. Бутылка была уже наполовину пуста, когда мужчина начал понимать, что теряет связь с реальным миром. Перед глазами всё плыло, а пить хотелось всё больше и больше.
В таком состоянии мысли никак нельзя собрать в кучу, но они всё равно яркими вспышками появляются в мозгу и снова потухают. Арсений уже не контролировал, о чём думает, а, точнее сказать, о ком.
— Иди ты нахрен из моей головы, Шастун, — рычит Попов и несильно бьётся головой о стоящую позади тумбу.
Но перекошенное от злости лицо Антона снова и снова всплывает перед глазами мужчины. Его слова больно резанули по сердцу, врезались в память, застряли в душе ржавым гвоздём. Чертовски больно.
Жадные глотки. Янтарная жидкость стекает в горло. Жжёт. Приятно жжёт, обволакивая больную душу.
Почему в жизни так много несправедливости? Почему он должен сейчас сидеть и страдать в момент, когда Шастун, наверняка, спит сном младенца, удовлетворенный своей победой?