***
Выходные были единственной отдушиной для ребят и учителей. Два дня, в которые они могли выспаться, подышать свежим воздухом, а в оставшиеся часы в спокойной обстановке заниматься уроками. Слишком неправдоподобная и идеальная перспектива? Вот и Дима так считал, лежа на диване и хрустя чипсами. За эти два дня он не сделал ровным счетом ничего, зато он выспался и вдоволь насиделся в интернете. Позов отчетливо понимал, что дошёл до той стадии, когда осознаёшь, что всё, что ты делаешь — напрасно. Ведь, несмотря на то, сколько бы он стихов ни учил, сколько бы книг ни прочитал, сколько бы диктантов по русскому ни написал, он всё равно имел в журнале лебедей. Ещё больше Диму расстраивал тот факт, что из-за глупой вражды он поругался с лучшим другом. Чёрт возьми, это же их выпускной класс, они так им бредили, а в итоге получилось всё то, что получилось. Из собственных мыслей парня вырывает глухая вибрация телефона. На экране высвечивается смешная рожа Матвиенко и надпись «Рахат-лукум». Дима ухмыляется и берёт трубку. — Алло? — Я не могу без тебя-я-я-я, — начинает голосить Сережа, — Я не могу-у-у-у без тебя! — Ты бухой? — Поз уже в открытую ржёт. — Жить нелюбви вопреки-и-и-и! И от любви умира-а-а-ать! — Только не плачь, Серёж! — Дим, прости меня, пожалуйста, я дебилоид, — скулит Матвиенко. — Прощаю, а вот со вторым соглашусь, — говорит Поз и не может сдержать улыбки. — Ты б знал, как я задолбался от этого всего, я сижу над этой геометрией полдня, а смог написать только «Дано». — А я решил плюнуть на всё, поэтому весь день ничего не делаю и прекрасно себя чувствую, — произносит Дима, прежде чем запихнуть в рот огромную горсть чипсов. — Знаешь, я тут понял, что не хочу для себя такой выпускной год, да и вообще для обоих наших классов, — отчеканивает Серёжа и, судя по звукам, отъезжает на стуле от своего рабочего стола. — А кто хочет, армян, к сожалению, мы ничего не решаем, — тяжело вздохнул Позов. — Нас сорок человек, а их всего двое. — В тебе говорит гуманитарий, — гоготнул Дима. — И как же ты собираешься бунтовать? — Во-первых, не ты, а мы, и во-вторых, я пока не знаю, но придумаю. — Типичный гуманитарий… — бормочет с ухмылкой Дима и плетётся на кухню за новой упаковкой чипсов.***
В то же время, но в соседнем дворе разворачивается любовная драма. Арсений в трениках и футболке, с босыми ногами бежит по лестнице за белокурой девушкой. — Лиза, остановись! Да, я дурак, прости меня! — кричит мужчина, перехватывая девушку за локоть где-то на пролете между третьим и вторым этажом. — Я тебя предупреждала, Попов! Моё терпение лопнуло, отцепись! — сквозь зубы произносит Лиза, вырывается из хватки Арсения и продолжает свой путь вниз по лестнице.***
Антон спокойно играет во дворе со своей собакой, кидая ей палку, когда слышит исходящую из другого конца двора ругань. Развернувшаяся картина заставляет застопориться не только Шастуна, но и собаку. Арсений что-то кричит, пытаясь остановить белокурую девушку, но она вырывается, эмоционально жестикулируя, и подходит к машине. Попов не даёт девушке захлопнуть дверь, на что та спокойно становится перед ним и что-то тихо говорит несколько минут. После её слов Арсений будто впадает в ступор, опустив руки. Блондинка же садится в машину и быстро выезжает из двора. Попов какое-то время стоит, тупо уставившись перед собой, а потом плетётся к скамейке напротив своего подъезда. У Шастуна от такой картины сжимается сердце, и он ненавидит себя за это. По идее, он должен ликовать сейчас, у его закадычного врага большие проблемы, а у Антона всё вполне себе нормально. Но разбитый вид Арсения вызывает жалость. Шастун глубоко вздыхает, застегивает на собаке поводок и направляется в сторону дома. Когда Антон уже готов поднести магнитный ключ к замку, неведомая сила заставляет его развернуться в сторону подъезда напротив. Попов всё ещё сидит на лавке и дрожит, обхватив себя руками. Парень понимает, что Арсений выбежал на улицу во всём домашнем, да ещё и без обуви. А конец осени, как известно, не самое тёплое и приятное время года. Гордость, сучья гордость и обида сейчас держат Антона на месте. Он словно прирос к асфальту, решая, что же ему дальше делать. Развернуться и уйти? Предложить помощь? А если он пошлет? Тогда Антон окончательно разочаруется в людях. Собака тихо поскуливает и непонимающе глядит на своего хозяина. Хозяин же в свою очередь бормочет: «Да пошло оно всё, я не человек, что ли?» и направляется в сторону Попова. Чем ближе Шастун подходит к Арсению, тем чётче он видит, что мужчину буквально колотит. Парень останавливается вплотную напротив Попова, открывает рот и понимает, что не знает, что сказать. Мужчина же поднимает пустой взгляд на Антона и грустно ухмыляется. — Злорадствовать пришел? Валяй! Шастун же молча снимает с себя кожаную куртку, которую надел поверх толстовки, и протягивает её Попову. Тот непонимающе смотрит сначала на куртку, потом на Антона. — Холодно, — констатирует факт парень, да это и всё, что он, в принципе, может сказать. — Ты точно учитель русского? — подкалывает его Арсений, но куртку забирает. — Спасибо! — Пожалуйста, — бормочет Антон и смотрит на усевшуюся рядом с ним собаку. — Как зовут? — укутываясь в куртку, спрашивает Попов. — Антон, — машинально произносит парень, но, видя откровенно ржущего Арсения, быстро исправляется. — Булка, собаку зовут Булка. — Как тебе повезло с хозяином, — обращается к собаке Попов. — Назвал тебя в честь хлебобулочного изделия. — Я назвал его в честь своего любимого автора, дурень, — закатывая глаза, говорит Антон. — Булка - это сокращение от Булгаков. — Ну, это в корне меняет дело! А дома у тебя, наверное, кот Бегемот живёт. Даже сейчас Арсений продолжает его стебать. Да, это было по-доброму, но ситуация была совершенно для этого не подходящая, да и Антон ожидал от коллеги другой реакции на помощь. — Ладно, извини, я просто пытаюсь разрядить обстановку, — словно прочитав мысли парня, говорит Попов. — Хреново у тебя получается, если честно, — бормочет Антон и впивается взглядом в мужчину. Арсений же, не отрывая взгляда, смотрит в глаза парню. Над лицом Антона навис капюшон, поэтому цвет глаз Попов определить так и не смог. Казалось, что они карие, но карие не могут быть такими светлыми. Серые? В этот момент пищит домофон, и дверь подъезда открывается. Из неё выходит девочка лет двенадцати и с удивленным видом переводит взгляд с одного мужчины на другого. — Не закрывай дверь, пожалуйста, — просит Арсений и идёт к подъезду. Девочка же, посмотрев на босые ноги Попова, настораживается ещё больше, поэтому, как только мужчина берётся за ручку двери, малая быстро идёт прочь от дома. Когда девочка проходит мимо Булки, то собака тянет к ней свой нос, заставив девочку шарахнуться и побежать. Мужчины какое-то время молча смотрят вслед убегающей девчонке, но в один момент переводят взгляды друг на друга и смеются в голос. — И мы ещё с тобой в школе работаем, — продолжая смеяться, говорит Попов. — Спасибо! — Пожалуйста, — с улыбкой произносит Антон и направляется в сторону своего дома. — Шаст, куртка! — кричит Арсений, когда парень уже на полпути домой. — Потом отдашь! — кидает через плечо Антон. Вот так оно часто и бывает: мы делаем неправильные выводы о людях, даже, по сути, не зная их. Проносим эти стереотипы и выдумки через года, не учитывая того, что люди меняются...