Shop of fate

Как только хозяин фермы узнал, кто приезжал к ним и какого рода просьбу они огласили, он тут же стал сильнее ухаживать за деревьями, нагружая Чонина совершенно ненужной и тяжелой работой. Спустя две недели тяжкого труда, Чонин с трудом напросился в город с мужчиной, который наотрез отказывался брать его с собой, боясь, что царская семья вдруг решит снова наведаться. Как только они приехали куда нужно, Чонин пулей выскочил из телеги и, расталкивая прохожих, побежал к магазинчику Бэкхена. Распахнув дверь и вваливаясь в магазин, Чонин, в непривычной для себя форме разговора, стал вопить непонятными отрывками: - Бэкхен! Бэкхен! Ты вообще знаешь кто к тебе за книгами ходит?! Да он же! Да как ты вообще! — Чонин остановился на секунду, чтобы отдышаться, как вдруг его нос пробило сразу два запаха. Один из запахов больно напоминал Бэкхена, но был смешан с чьим-то чужим. Второй запах Чонин бы не спутал ни с каким другим. Это был запах терпкого и дорогого коньяка. Тот самый запах коньяка. Чонин резко поднял голову и встретил сразу три удивленно уставившихся на него пары глаз. Одна из пар принадлежала Бэкхену, который сидел за прилавком, вторая была со стороны той странной омеги, которую он видел полтора месяца назад, он так же сидел за прилавком рядом с Бэкхеном. Третья персона смотрела все с тем же высокомерием и холодом, что в прошлый раз, но в этот раз обладатель этих глаз был одет совершенно по-другому. Обычная крестьянская одежда: хлопковая рубашка, такие же хлопковые штаны, никаких перчаток, никакой богатой одежды. Лишь та же идеально уложенная челка. И руки. Как Чонин и думал, они были прекрасны без своих белых перчаток. Аккуратные, с выпирающими сквозь кожу суставами. Эти пальцы держали очередную новую книгу, готовую отдать себя в плен чужого разума и фантазии. Воцарилась тишина. Все были готовы признать, что появление Чонина было достаточно эффектным, чтобы удивить всех вокруг. Кенсу смотрел в упор на Чонина огромными, округлившимися глазами, Бэкхен смотрел на Чонина с приоткрытым от удивления ртом, в то время, как сам Чонин, казалось, играл в гляделки с уже знакомым ему альфой. Тишину нарушил Бэкхен: - Чонин, а теперь присядь и скажи нормально все, что ты хотел сказать, влетев сюда таким образом, — альфа встал со стула и провел друга, продолжающего пялиться на человека с книгой, к прилавку, усадив на свое место. Чонин отвел взгляд от альфы с книгой, когда тот медленными шагами прошел к прилавку, чтобы оплатить покупку. - Здравствуйте, это все? - Бэкхен улыбнулся, беря в руки купюру и снова думая о количестве сдачи. -Да, сегодня все. Надеюсь, в следующий раз здесь будет больше свежих книг, -неожиданно для Чонина, сидевшего прямо перед альфой, тот одарил его ухмылкой и, забрав свою сдачу, попрощался со всеми присутствующими, после чего еще раз посмотрел на Чонина и вышел из магазина, направившись к собственной карете. Спустя пару минут молчания, Чонин резко развернулся взглядом к Кенсу и принюхался. -Бэкхен, у вас что, была сцепка?! - завопил что есть мочи Чонин, развернувшись в сторону друга. - То есть как вообще?! -Ну и что?! - не менее громко завопил Бэкхен. - Что с того-то? Чего ты вопишь, будто тебя режут? И что происходит, с чего вдруг ты так вваливаешься ко мне, еще и покупателей пугаешь? - Кто из нас еще вопит, - пробубнил Чонин. - Ладно, извини, но знал бы ты, кто этот человек. Не был бы так настроен по отношению к моим воплям! - Рожай уже, кто он там. Интересно же, - подал голос Кенсу, скрестив руки на груди и нахмурив широкие брови. - Рожать придется не мне, а тебе, но с вами я поговорю позже, - Чонин прищурил глаза и так же скрестил руки. - Чонин! - завопили в два голоса Кенсу и Бэкхен, будучи уже в нетерпении узнать, что такого особенного в этом крестьянине. -Так вот, — начал спокойным голосом Чонин, - он принц! Представляете?! Принц! Он со своей семьей пришел ко мне на ферму и попросил ему лично предоставить самые лучшие листья ним-нима! - теперь уже громким басом проговорил на одном дыхании омега. - То есть как принц? Что ты несешь? Чонин, ты головой ударился? - Бэкхен приложил руку ко лбу друга. - Жара вроде нет. Кенсу тихо хихикнул, думая, что друг его парня сошел с ума. -Говорю тебе! Они приехали ко мне на шикарной карете, его родители — правители нашей страны, я видел своими глазами! А потом я просто вспомнил все твои рассказы про альфу, что ходит сюда каждые выходные, и, — Чонина перебили. - Так ты все-таки слушал мои рассказы! Засранец! А говорил, что не интересно! Да какой омеге вообще будет не интересно слушать про альфу, который пахнет словно алкаш! - Бэкхен засмеялся и извинился за перебитую речь Чонина. - Заткнись вообще, сейчас глаголю я. Так вот, я вспомнил все, кроме его имени и все никак не мог его вспомнить, как бы не напрягался эти две недели, - Чонин активно жестикулировал руками, высказывая свои эмоции. - И вообще, пахнет от него не просто спиртом, а дорогим коньяком, разве не заметил? - Нет, от него несет спиртом, - подхватил Кенсу и скривился. - А от тебя несет спермой Бэкхена, - фыркнул Чонин, после слов которого Кенсу залился краской, а Бэкхен ударил друга в плечо. Зато он не воняет спиртом, как феромоны, действующие на некоторых. - Что? - Что? - Я первый спросил. - Да ладно, будто никто не заметил, кто из вас как друг на друга смотрел. - Бэкхен, я смотрел на него, потому что пять минут назад он был одет не как принц. А как рабочий крестьянин! Будто ты не заметил его руки, которые слишком аккуратные для рабочего! - Чонин протянул Бэкхену руки, которые были покрыты мозолями. - На его руки пялился только ты, - колко подметил Бэкхен. - А кто тебя знает, каким способом ты заработал мозоли. Глядишь, одиночество твое сказывается. - Отвали, - буркнул Чонин с обидой в голосе. - Не веришь мне, не надо. Но этот человек — принц нашей сраной страны. И пахнет он не спиртом, - Чонин поднялся со стула и пошел к выходу из магазина. -Мог бы познакомить меня с ним, прежде чем детей делать. Не виделись полтора месяца, а вы успели столько всего, -Чонин тихо вышел из магазина, закрыв за собой дверь и идя по широкой улице в поисках своей телеги. Оглядевшись вокруг, Чонин не обнаружил телеги. Пройдя по городу дальше, он так и не нашел ее. Взглянув на время, омега понял, что опоздал. Хозяин фермы ждал его до определенного времени, после чего уезжал без него. Было такое всего пару раз, когда Чонин зачитывался интересной книгой в магазинчике. На улице начинало смеркаться, поднимался прохладный осенний ветер, а с неба срывались капли дождя. Чонин присел на лавочку, подставляя лицо под пока еще теплые капли дождя, напоминающие об ушедшем лете. Омега думал, стоит ли ему возвращаться на ферму сегодня, ведь идти придется через весь город, а там еще милю по утопающей в грязи дороге. С другой стороны, идти в магазин к Бэкхену ему тоже не хотелось. К чему ему мешать чужому счастью, если он больше не его часть. Через пару часов дождь на улице закончился, окончательно стемнело, люди забились по своим норкам, которые они называли квартирами, магазины вокруг закрылись, улицу, дорога которой была отделана камнем, освещали тусклые ночные фонари. Вокруг Чонина, сидящего на одинокой лавочке, не было ни души. По его подбородку стекала вода, капающая с волос. Рубашка обтянула тело, а ноги промокли до костей. Нос заложило из-за замерзших ног, а глаза сами собой закрывались от желания закутаться в теплый плед и провалиться в сон. Раскрыв глаза и подняв голову, омега увидел высокий темный силуэт, идущий по направлению к нему. Силуэт ускорял шаги, но пока Чонин одумался, что стоит бежать, его ухватили за руку и, приложив по голове, протащили в один из ближайших темных переулков между жилыми домами. Холод камней на земле, мокрая одежда, стекающая с головы по подбородку кровь, мелькающие перед глазами чужие грубые руки, блуждающие по всему телу, обжигающе-горячие губы, выводящие никому не известные узоры на обнаженном теле, чужие темные волосы, касающиеся линии бедра, обессиленно отталкивающие от себя чужое тело конечности, тихие и протяжные крики о помощи, колкие удары острым предметом по всему телу, нестерпимая боль в области паха, кончающийся в легких кислород, подачу которого перекрывала крепкая хватка рук на шее, раскат грома, удар молнии, слезы беспомощности и, наконец, желание умереть без этих мучений. Единственным желанием Чонина, лежащего в луже собственной крови, будучи изнасилованным и избитым, было умереть, чтобы никто и никогда в жизни не узнал о его позоре и бесчестии. На улице снова начался дождь, смывающий с тела засохшую кровь и слезы. Грязная дождевая воды попадала в открытые и кровоточащие раны, касалась нестерпимо болящего паха, казалось, что Чонин был наполнен ею, впервые от воды было так больно. Вокруг все еще горел свет в окнах домов, все, кто мог слышать шум на улице, заперли двери и окна, не осмелившись высунуться, чтобы помочь. Ну, или они просто не хотели. У каждого была своя жизнь и каждый в мире был сам за себя. Если ты попал в передрягу, то это означало только то, что ты это заслужил. Подогнув под себя ноги и пытаясь согреть себя руками, Чонин закрыл глаза, все еще чувствуя ужасный запах алкоголя, которым были наполнены предыдущие минуты его жизни. Чонин не чувствовал рук, поднявших его с холодной дороги, не чувствовал того запаха алкоголя, не чувствовал своей боли, омега провалился в сон, чувствуя умиротворение и прокручивая в сознании мысль о том, что черная мантия с косой все же пришла и за ним. Чонин открыл глаза, не зная, где он, что с ним случилось и сколько дней он проспал. Вокруг было слишком светло, суетилось слишком много людей, вся ситуация стала пугать разум Чонина. Он не знал, где он, что нужно всем этим людям и что ему говорят. Женщина, которая подошла к кровати, на которой лежал Чонин, мягко коснулась его руки и тихо проговорила: - Здравствуй, ты — Ким Чонин. Пролежал здесь без сознания без малого три дня. На тебя напали и, видимо, изнасиловали. Наш хозяин привез тебя сюда очень поздней ночью и велел заботиться о тебе. Чонин оглянулся резкими движениями головы и выдернул свою руку из женской ладошки, подминая ее к себе и испуганно глядя на людей вокруг. Женщина продолжила: - Ты во дворце. Здесь ты в полной безопасности и под присмотром доктора. Если тебе что-либо нужно, ты всегда можешь обратиться к любому из нас. Чонин отрицательно помотал головой, его глаза наполнились слезами, а пальцы на руках задрожали. Омега крепко зажмурился, шлепая себя по щекам, пытаясь проснуться в своей родной соломенной кровати. Вдруг люди вокруг разошлись, впуская в огромную комнату своего принца. Альфа прошел через всю комнату, цокая небольшими каблуками на своих сапогах, подошел к краю кровати и одарил омегу тем же высокомерным взглядом. В нос Чонина ударил запах алкоголя, от чего омега сильнее сжался и обхватил колени руками. - Н-не нужно, - дрожащим и до боли жалким голосом молвил Чонин, зажмуривая глаза и чувствуя, как по голой и изрезанной спине пробежал сквозняк. Альфа нахмурился, присел на корточки перед кроватью и взял омегу за запястье. По телу Чонина растеклось спокойствие, и та же умиротворенность, он поднял полные слез глаза на мужчину перед ним: - Я-я х-хочу домой, - тем же жалким голосом проговорил Чонин. - Разве здесь тебе не лучше? - полным уверенности в себе голосом озвучил Сехун, присаживаясь на край кровати. - Я-я х-хочу домой, - повторил Чонин. - Куда тебе работать на ферме и жить в сарае с твоей головой, спиной и задом, -после последнего пункта половина людей в комнате тихо прыснула в кулак, за что получила гневный взгляд альфы. - Д-домой. - Ладно, я отвезу тебя домой тогда, когда ты оправишься. Чонин походил на маленького ребенка и безумца в одном лице. Напуганные глаза, заплетающиеся в речи губы и язык, дрожащие от страха и неизведанности руки. Сехун задел рукой раны на спине омеги, от чего тот дернулся, сворачиваясь назад и давая волю собственным слезам. Чонин плакал до тех пор, пока не почувствовал на своих плечах тепло чужих рук, дарящих спокойствие и не услышал тихий грубый голос, успокаивающий его маленькими и приятными словами. От тепла и приятного дыхания на уровне шеи Чонин провалился в сон, забывая обо всей своей боли, которая не давала свободы разуму.