Shop of fate

Когда-то давно, в забытой всеми Богами вселенной, проживали мирной (ну, или не совсем мирной) жизнью миловидные и женственные омеги, не привыкшие работать своими аккуратными ручками и высокие, широкоплечие альфы, по призванию обязывающиеся приносить в семью свой кусочек хлеба. Таким образом, до встречи со своим альфой, омеги жили в тепле и заботе своих родителей, которые, в свою очередь, должны были обеспечивать ее до передачи в руки ее истинного, в то время как альф в раннем возрасте старались устроить на достаточно хорошую работу, чтобы в будущем они могли обеспечить свою семью. Города и страны в этом мире были разнообразными. Какие-то большие и властные, какие-то маленькие и совершенно безобидные. В одной из таких стран и городов, относящихся скорее к властным, проживал слишком мужественный для омеги Чонин и слишком женственный для альфы Бэкхен. Таким образом, у каждого была своя роль в мире со странными обычаями, одним из которых являлось поедание листьев дерева Ним-ним в новогоднюю ночь, когда все вокруг занесено снегом. Как говорили все старцы: «Хочешь сладкой жизни, счастья и любви — почувствуй горечь дерева, что цветет в метель ». И они были правы, деревья эти цветут именно в зимнее время года, а в новогоднюю ночь их листья приобретают тот самый нестерпимо-горький вкус, который и пророчит сладость жизни. Эти же листья имеют свойство «доходить» до нужного вкуса, так-как на продажу их собирают намного раньше положенного срока. Эти самые деревья в основном выращивали на фермах, которые находились на окраинах города, откуда позже доставляли на рынки, для общего доступа в руки всех, кто желает получить любовь и счастье в приходящем году. На таких фермах, как правило, работали те, кто относился к крестьянам — людям низшего класса, у которых нет работы, семьи или же они в прошлом были изгнаны из города. К таким людям относился Чонин, вынужденный работать на хозяина фермы взамен на хотя бы какое-то жилье и гроши, за которые он мог платить налоги и покупать булку хлеба, еле сводя концы с концами. Такое, если его можно так назвать, рабство было нормальным для тех условий жизни, в которых находились люди. Каждый был сам за себя и жил на то, что мог заработать. Чонин давно привык к такому виду существования, будучи обреченным на смерть обоих родителей. Все те, кто видел внешность Чонина и его род занятий, могли подумать, что он альфа, зарабатывающий себе на еду. Но это было ошибочным мнением, поскольку отроду он был не совсем женственной омегой, привыкшей к тяжелому труду с раннего возраста. Ходил Чонин в ободранной и старой одежде, которая никак не шла к его аккуратному личику, обрамленному длинной челкой и копной темно-коричневых волос. Пухлые губы всегда были искусаны до крови, а ладони были сплошь покрыты слезающей от мозолей кожей. На ногах красовалась россыпь синяков разного цвета, размера и вида вещи, от которой он был получен. Спал Чонин в небольшом, но достаточно теплом сарае на самодельной соломенной кровати в компании блох и клопов 12 месяцев в году и около 6 часов в сутки. С детства родители приучили Чонина читать книги, за счет чего он вырос человеком, имеющим в своем запасе аргумент на любой спор и любой укор со стороны кого-либо, какой ранг общества не представляла бы эта персона, и какого пола и возраста она бы не была. Чонин в буквальном смысле был готов продать свою душу за новенькую книгу из книжного магазина друзей его, теперь уже, бывшей семьи. В город ему удавалось вырваться лишь в те дни, когда хозяину фермы срочно нужно было выехать туда за чем-нибудь жизненно необходимым. В том магазинчике на углу одной из центральных улиц работал миловидный мальчишка и достаточно известный для всего города альфа — Бэкхен. Внешность у этого парня была достаточно специфична для привычных альф. Тонкие женские пальчики, мягкие черты лица, высокий голос — все противоречило его половой принадлежности, но, увы, с природой не поспоришь. Характером Бэкхен был достаточно сложный человек, за счет чего ему и удалось завязать дружбу с добрым, терпеливым и достаточно начитанным Чонином. Бэкхен всегда считал Чонина слишком мужественной и в то же время милой омегой для своей внешности, но, учитывая свой собственный внешний вид, он был уверен, что они вдвоем предназначены друг другу судьбой, что и назвал их «Истинностью». Только Чонин не был в этом столь уверен, так-как не питал каких-то особых и теплых чувств к альфе, чувствуя только их крепкую дружбу без намека на что-либо большее. Бэкхен никогда не настаивал на своих чувствах и не пытался добиться внимания к себе со взглядом на дальнейшие отношения. Он надеялся, что когда-нибудь все само образуется, но что-то не заладилось, годы шли, а Чонин не менялся. Разве что внешне. У Бэкхена на глазах расцветал прекрасный цветок, из маленького и не совсем ухоженного мальчишки омега превращался в высокого, не обделенного фигурой, слишком красивого, но по-прежнему такого же не совсем ухоженного парня. Смерть обоих родителей для Чонина стала слишком большой потерей. Маленький мальчик десяти лет остался круглой сиротой, стоящей посреди улицы и не знавшей, куда ему идти. Больше года он прожил у семьи Бэкхена, но все вокруг понимали, что он не сможет жить там и дальше. Мальчик собрал только нужные ему вещи, попрощался и ушел искать свой собственный жизненный путь. Работа на ферме в детстве казалась ему не такой тяжелой, как сейчас, ведь маленького мальчишку нельзя было заставить прыгнуть выше головы. Бэкхен же старался приходить на ферму каждые выходные, принося Чонину какие-то вещи, еду, иногда помогал материально — деньгами. Помогал до тех пор, пока не влюбился. Стоило рассказать родителям о том, что Чонин, кажется, его истинная омега, как они тут же запретили мальчикам общаться, пригрозив Бэкхену домашним арестом длиною в жизнь и аргументируя это тем, что омега-сирота, работающая и наживающая себе мозоли тяжелым трудом, не может быть дана ему природой. Спустя какое-то время родители Бэкхена поостыли и разрешили им общаться, но Бэкхена по-прежнему не пускали на ту ферму, говоря, что их сынок не должен ходить туда, где «место только свиньям». Сейчас, когда Бэхен и Чонин выросли, родители и вовсе перестали обращать внимание на их общение, понимая, что их сын рано или поздно встретит ту, которая даст понять, что он ошибся. И в один из таких дней, когда Чонину удалось заглянуть к другу в магазинчик, они вдвоем сидели за стойкой с кассой и болтали о ерунде, произошедшей в их жизни. Бэкхен пытался рассказать об альфе, приходящем сюда каждые выходные за новенькой книгой. Чонину оставалось лишь обреченно вздыхать, понимая, что он никогда не обретет свободу и возможность покупать столько книг, сколько ему хочется. Бэкхен сильно удивлялся тому, как можно так быстро освоить огромную книгу, но Чонин лишь отвечал, что достаточно уметь читать и фантазировать, чтобы так быстро «проглатывать» любые произведения. В какой-то момент Чонин перестал слушать рассказы Бэкхена о том, какой из себя этот альфа и обернулся, заметив низкого и худощавого со спины парня, тянущегося за книгой, стоящей на самой верхней полке. - Вам помочь? - на весь магазин разнесся громкий, мягкий, приятный, ласкающий слух Бэкхена голос, полюбившийся ему с детства. Омега, которую Чонин распознал по ее чертам фигуры, замешкал, пытаясь понять, откуда доносится голос и обернулся, глянув прямо в глаза Чонина. - Н-нет, с-спасибо, я с-сам, - омега смутился от пристального взгляда и попытался сделать вид, что рассматривает книги, стоящие многими полками ниже той желанной. Чонин оставил Бэкхена за прилавком и подошел вплотную к омеге, доставая ту самую книгу и отдавая ее ему в руки. - Держи, можешь не благодарить. - Спасибо. Чонин снова присел за прилавок под испепеляющий взгляд друга, который в душе проклинал парня, посмевшего украсть внимание ЕГО омеги, но перестал беспокоиться, когда тот самый молодой человек, подойдя к кассе, протянул книгу и опознал себя запахом, как омегу. Бэкхен мило улыбнулся и пробил книгу. Получив купюру, парень слегка задумался над количеством сдачи, а затем, нашарив в кассе нужную сумму, отдал ее в руки омеге, касаясь ее пальцев своими и поднимая взгляд на широко открытые глаза, аккуратно уложенные наверх волосы красного цвета, огромные пухлые губы и смущенный взгляд. Омега осмелился смотреть Бэкхену в глаза ровно пять секунд, после чего засунул мелочь в карман, быстро закинул книгу в сумку и со скоростью света вылетел из магазина. - Странный тип, - подметил Чонин. - Ты видел его волосы? - Бэкхен аккуратно присел на стул, мечтательно смотря куда-то на книги. -А его глаза? Видел, какие большие? А губы? Да они такие же, как у тебя, только форма у вас немного разная! - Бён Бэкхен, ты что, влюбился? - Что? - Бэкхен опешил от слишком громкого слова «влюбился» и слишком громко воскликнул. - Да с чего ты вообще взял?! - С того, что подотри свои слюни и сядь, как обычно, -Чонин встал со стула и направился к выходу из магазинчика. - В следующий раз я обязательно куплю у тебя какую-нибудь книгу. Чонин вышел так же быстро, как та омега, что была здесь пару минут назад, ища глазами повозку с какими-то вещами, которые закупил хозяин фермы, аккуратно забрался в нее и помахал Бэкхену рукой сквозь большое панорамное окно, на что получил влюбленную мечтательную улыбку и такой же широкий взмах рукой на прощание, после чего медленно скрылся за горизонтом, по пути в свой «дом». Спустя пару дней Чонин, в очередной раз осматривая сад с деревьями, задумался о том, что до зимы осталось меньше, чем полгода, а листья все такого же маленького размера, как при посадке. Чонина беспокоила мысль о том, что в этом году люди могут остаться без своего «листа счастья», но хозяин усердно твердил, что такое явление абсолютно нормально для нынешнего времени. На улице стояло на удивление не слишком знойное лето, Чонин все чаще слышал от Бэкхена истории о том, что тот омега приходит все чаще и чаще. Мужчина понимал, что Бэкхен по-настоящему влюбился, от чего ему становилось радостно и печально одновременно, ведь если Бэкхен станет с кем-то встречаться, то напрочь забудет о существовании друга. Любовь — вещь страшная, затягивает хуже, чем чертовы черные дыры. Но Чонин так же понимал, что помешать этому он не может, прихоти природы нельзя оспаривать, поэтому ему оставалось лишь чаще бывать в магазинчике, слушая истории про, как позже выяснилось, Кенсу. Время шло, лето подошло к концу, последний день августа выдался очень хмурым и холодным, когда на самую дальнюю ферму города приехала семья на роскошной карете с запряженными в нее белыми лошадьми. Хозяина на ферме не оказалось, он уехал за город, отказав Чонину в просьбе взять его с собой. Мальчик наспех привел себя в порядок и вышел к незваным гостям, низко поклонившись. Подняв голову, Чонин осознал, что перед ним сами правители их небольшой страны. Стараясь не придавать значения статусу этих людей, Чонин мирно выпрямился, гордо держа свою спину ровно и спросил: - Здравствуйте, что привело вас в такой день на самую дальнюю ферму города? За этим предложением последовало молчание, после чего уже достаточно взрослая пара прошла дальше по узкой дорожке к парнику с деревьями, а дверца кареты снова открылась, выпуская из своих стен еще одну не менее важную персону. Мужчина, что вышел из кареты, одарил местность вокруг презрительным и высокомерным взглядом, недовольно выдыхая и сжимая губы в тонкую полоску. Поправив и без того великолепно уложенную челку, мужчина обратил внимание на снова поклонившегося Чонина, кивая ему головой в знак того, что его хоть кто-то заметил. - Извините, хозяина на данный момент нет дома, но, если вашему высочеству что-нибудь нужно, я отвечу на все вопросы, - спокойным, низким и ласкающим любой слух голосом проговорил Чонин, в упор смотря на одежду человека перед ним. Она очень сильно разнилась. Порванные на колене хлопковые штаны, длинная и испачканная в старых желтых пятнах времени рубашка не могли сравнивать себя с длинным пиджаком темно-синего цвета, узкими аристократично-белыми штанами, заправленными в высокие черные сапоги и белыми перчатками на руках, которые без перчаток, был уверен Чонин, выглядели великолепно за счет маникюра и полного отсутствия тяжелого физического труда. Ответа на его слова снова не последовало. Мужчина лишь одарил его неимоверно холодным взглядом, проходя вслед за родителями, задевая Чонина плечом и оставляя после себя шлейф из аромата дорогого, терпкого коньяка. «Этот альфа даже пахнет дорого», — прокрутил в голове мысль Чонин, осматривая все того же мужчину, но в этот раз с другого ракурса, который оказался более интересным. Одернув себя от мысли об интересной обтягивающей одежде, Чонин поспешил догнать семью, чтобы в случае чего оказать им помощь в их вопросах. Спустя пол часа, когда семья вдоволь насмотрелась на плантацию деревьев, альфа, что выходил последнем, заговорил с Чонином низким, не менее приятным чем у него самого, спокойным, шепелявым и высокомерным голосом: - К новому году из всех этих деревьев мне нужно самое лучшее, чьи цветы будут благоухать на столько сильно, на сколько это возможно, и чьи листья будут самыми огромными из всех. Надеюсь, я верно изъяснил для вас свою мысль. Прошу выполнить эту просьбу, иначе, не сносить всей твоей семье головы, - альфа развернулся на пятках и пошагал в сторону своей кареты, садясь у окна и раскрывая перед собой свежекупленную книгу, корешки которой трещали от ее новизны, а страницы пахли свежепропечатанным текстом. «Воспитанный, начитанный засранец, который посмел угрожать семье, которой даже не существует», — со злостью помыслил Чонин, разворачиваясь к карете задом и ожидая оставшихся членов семьи, которые быстрыми шагами шли ему на встречу. Отец извинился перед мальчишкой за такую угрозу со стороны его сына и попросил выполнить просьбу, поскольку иначе проблем точно не разобрать. Чонин пообещал, что сделает все, как нужно и снова согнулся в прощальном поклоне, чувствуя на себе прожигающий взгляд сзади. Развернувшись, омега уловил на себе пристальный взгляд. Но как только альфа понял, что его заметили, он поспешил опустить взгляд в свою книгу, прикрывая шторку, чтобы скрыть лицо. Чонин вернулся в свой сарай, прилег на самодельную кровать со старой и потрепанной книгой, что была прочитана уже сотню раз, как вдруг уставился в потолок и стал вспоминать рассказы Бэкхена об альфе, что заходил каждые выходные. Он вспомнил все, каждую деталь, каждую мелочь из каждого рассказа, кроме его имени. Оно вертелось на языке у омеги, но никак не приходило на ум полностью. Чонин понял, что самый обычный альфа, что для Бэкхена пах обычным спиртом, на самом деле был чертовым принцем, пахнущим слишком дорогим коньяком, запах которого от спирта смог бы отличить лишь истинный ценитель дорогого алкоголя. Омега откинул книгу в сторону, думая о том, с кем магазинчик Бэкхена имеет дело и по какому лезвию ножа ходит, не поставляя новые книги с достаточной регулярностью. Озаботившись жизнью Бэкхена и намеревавшись узнать имя принца, Чонин задумал во что бы то ни стало уговорить хозяина на следующие выходные взять его с собой, слишком многое нужно было выговорить Бэкхену, которого он не видел уже добрый месяц.