Сыграете ли вы со мной?

— Лорд, вставайте, — нервно просит Миракл, труся мальчишку за плечо, который отчаянно противиться этому и посылает дворецкого к черту на куличики, — Лорд, прощу, это срочно… — Что там? — фыркает парень, сонно потирая глаза и его лохматая голова показывается из под одеяла, и он часто моргая, пытаясь согнать сон, смотрит на дворецкого, который почему-то быстро встает и подает халат, кидая тапки под ноги, — что за спешка, там внизу мой дедуля, восставший из мертвых? — едко улыбаясь, спрашивает мальчишка, а после зевает, не сумев договорить до конца. — Посол от Его Величества, — лишь выдает дворецкий и Огнев с секунду удивленно на него смотрит, а после вскакивает с постели, хватая халат, который надевает на ходу, пока Миракл, что говорит о расческе, кошмарной прическе и плохо смытой пудре. Огнева это не волнует: он наспех раскидывает волос по голове, впрыгивает в тапки, и вот его шаги уже бегут по коридору второго этажа ближе к лестнице. — Лорд, вы… — раздраженно шипит дворецкий, а после, послав к черту мальчишку и его капризы, почти бегом спешит за ним. Спустившись вниз на лестницу, Лорд замирает на минуту, прислушиваясь к голосам в зале: говорит Эрн, односкладно отвечая на вопросы и просьбы мужчины, голос которого кажется смутно знакомым. — Эй! — шепотом возмущается парень, когда понимает, что по его голове прошлось, что-то холодное, — Миракл!.. — Тише, — шепотом просит Миракл, приглаживая волосы, удерживая мальчишку за плечо, не двусмысленно указывая взглядом вперед, туда, где по теории должна быть зала, — просто послушайте, — спокойно просит Миракл, продолжая расчесывать рыжие пряди, делая ровный пробор, второй рукой поправляя смятый его же рукой халат. Огнев тяжело сглатывает, но поддается на его уговоры. — Ваш лорд прибыл только вчера? — спрашивает мужчина и слышится тихое и спокойное: «да» от Эрна и гремит посуда, и Огнев догадывается, что Миракл приказал подать чай гостю, — и как его самочувствие, в прошлый раз, насколько я помню, его в плохом состояние вывезли из Астрограда? — участливо скользит голос, отбиваясь от стен, проникая в голову Огнева, и тот узнает этот голос. — Это же… — судорожно вздыхает мальчишка, оглядываясь на дворецкого и тот лишь кивает в ответ, подтверждая его слова. — Господин Лазарев прибыл вместе с сыном, менее десяти минут назад, — мерно сообщает Миракл, завязывая за спиной узел на халате, и поправляя черную рубаху ночного костюма. — Все? — несколько нервно интересуется Огнев и Миракл коротко кивает, приглаживая рукой волосы на висках. — Не переживайте, Лазарев прекрасный человек, тем более он старый друг вашего отца, и был за вас на Радосвете, это стоит ценить, — пытается утихомирить обеспокоенно парня Миракл, поддерживающее кладя руку на его плечо, тот нервно ведет рукой назад, скидывая ладонь наставника. — Этого я и боюсь: он был другом отца, что если… — растерянно выдыхает мальчишка, а после прикусывает губу, — он знал Ее, Миракл. — Он был другом вашего отца, за долго до вашего рождения, вы знаете — между ними, что-то случилось, и они не общались, так что подозрения ваши пусты, будьте смелее, — терпеливо просит Миракл, поправляя на себе очки и Огнев неожиданно улыбается. — Ты надел очки? — ты прекрасен Миракл, право: я готова отдать тебя Инге без боя, потому что увидев тебя сейчас, она бы не отпустила твою персону просто так — шантажом забрав тебя, мой друг, — лорд чуть склонив голову на бок, широко улыбаясь, будто доказывал дворецкому, что все хорошо и что переживать за мальчишку не стоит, тот верит своему наставнику. — Вы не тому льстите, мой Лорд, Лазаревы ждут вас в гостиной, — кратко напоминает Миракл, и мальчишка фыркает, что Миракл ничего не понимает, одергивает на себе рубаху, поправляет волосы и напоминает себе: это друзья отца, а значит смотреть надо в оба! — Как смешно, Миракл, — закатывает глаза лорд, и расправляя плечи просит идти за ним. Миракл склоняет голову знак подчинения. — Доброго утра, мессир Константин и ваш сын Николай, если мне не изменяет память, — Огнев расплывается в приветливой улыбке, и Миракл мысленно закатывает глаза, обещает научить мальчишку различать улыбку и оскал. Мужчина в кресле вздрагивает и оборачивается назад, на вошедшего Лорда, а парень, стоящий возле кресла мессира, выравнивается в росте, демонстрируя прекрасную осанку, и вежливо склоняет голову в приветствии. — Прощу прощения за мой внешний вид, я не ждал гостей, — извиняясь, лорд спешит к маленькому кофейному столику. — Поверьте, ко мне и не в таком виде выскакивали люди, — тепло улыбаясь мальчишке, заявляет Константин, на что Огнев позволяет себе короткую усмешку, присаживаясь в кресло напротив. На столе разложены сладкие угощения и утренние тосты, а из маленького чайника струится прекрасный аромат ягодного чая — этот набор ароматов приятно кружит голову голодному с ночи Огневу, и тот благодарно улыбаясь поднесшему чай Эрну, осматривает нежданных гостей. — Вы почти не изменились, Господин Константин, ведь могу?.. — мальчишка запинается и старается не морщиться, распробовав в своей чашке, не тот прекрасный чай, что стоит на столе, а гадкий на вкус шиповник. Мстит, зараза, — понимает Огнев, уговаривая себя не смотреть на Миракла, который и отдавал распоряжение. Мужчина вновь расплывается в приятной, по-отечески милой и обещающей улыбке, говоря, что для Норта он рад быть, просто Константином, но Огнев естественно делать данного не будет. Этот высокий, плотный, но худощавый блондин на всегда для Огнева останется — мессиром Лазаревым, голос которого имеет большой вес в принятии решения Его Величества. Послу Императора было далеко за сорок, но он отличался какой-то непосредственной добротой и открытостью, которая каким-то образом совмещалась в его характере вместе с осторожностью, недоверием и скептицизмом. Наверное, именно поэтому мужчина занимал этот пост поныне. — Эрн, замени мне чай, а после растворись: Вы поняли? — слишком громкий намек и акцент, и Константин прячет легкую, беззлобную усмешку за длинной челкой светлых волос. — Да, мой лорд, — размеренно отвечает Миракл, в то время как Эрн чуть склоняет голову и не теряясь, послушно наливает в новую чистую чашку чая из чайника и Огнева это более чем устраивает. Прислуга выходит из комнаты тихо и бесшумно, так же как и вошла сюда, словно, призрачные тени. — Миракл все еще работает на тебя? — отмечает мессир, делая глоток, наблюдая за мальчишкой, тот лишь кивает головой. — Я привык к нему… так зачем пожаловали? Да и еще и вместе с сыном, я приятно удивлен, — Огнев с обожанием греет руки о теплую чашку, а лицо подставляет под ароматный пар чая, перекидывая свой взгляд с отца на сына, — я рад вас видеть, Ник, я все еще могу считаться вашим товарищем? Или прошло слишком много времени? Огнев считает и понимает, что помощь на банкете этого поджарого и темнокожего парня может ему помочь или пригодиться. Николай, казалось, вздрагивает от удивления, что к нему вообще обратились, и его белый, выгоревший от южного солнца волос дергается в сторону лорда, а карие глаза с интересом и каким-то непониманием рассматривают Огнева, словно, спрашивая — вы это мне? — Э… ну, — парень неуверенно треплет волосы, пожимая плечами, за что получает от отца недовольный взгляд. — Не переживайте, — просит Огнев, — мы с вами так давно виделись, да и я еще ребенком был, так что я был бы рад снова стать вашим другом. — Буду благодарен, — в ответ парень лишь растерянно кивает головой, и благодарит Огнева за прием, что совершенно не к месту, но Огнев вынуждает себя улыбнуться в ответ. — Николай взволнован, мессир, — непринужденно сообщает Лазарев, — хотя кто сейчас не взволнован, — так же не понятно для чего кидает мужчина и Огнев напрягается, с одной стороны это вынуждает спросить — о чем он, а с другой стороны: не покажется ли это наглостью, ведь вроде как мессир явился как посол, а не друг. — Вы о ассере? — решает пойти другим Огнев, делая вид, что его увлекли чаинки в чашке, а не вздрогнувший Ник, и его отец, который расплылся в довольной и широкой улыбке, словно поймал нужное за хвост и теперь просто так не отпустит. — Вы не знаете, лорд, ведь так? — довольный и лоснящийся тон неприятно скрипит в ушах Огнева и ему хочется отмахнуться от этого чувства и закрыть уши, чтобы больше не слышать этой приторно-сладостной речи… его принимают за дурачка. — О чем, мессир Лазарев? О том, что владельцем ЗмейЗемель стал сэр Фэшиар, или что Дикий объезжает земли? — все вырывается от злости и не сдержанности и Огнев коробит себя за это, нельзя поддаваться на провокацию, но черт… это утро не задалось с утра. — О, вы знаете и о планах Дикого, хотя приехали вчера днем, а том, что вчера его объеденное рыбами тело вынули у прибрежья — не слухом? Огнев делает большой глоток, чтобы успокоить сердце, которое на секунды стало биться чаще — страх, нервы, раздражение? Что, черт возьми, это было? — То есть… Дикий мертв? — Нортон сдержался от усмешки, все же он был прав, но понимание этого ни капельки не греет, то что люди так глупо называют душой, вроде он должен быть доволен собой и своей догадкой, но что-то мешает… он должен был убить его сам, кто знает теперь за то его убили, и что он успел и кому рассказать. — Да, упал в пьяном угаре, предположительно вчера утром, — сообщил Константин и чтобы сделать какой-то акцент или намек, что ждет от Огнева чего-то: звонко поставил чашку на стол, так что Николай вновь вздрогнул. Парень был совершенно бледен, словно умер не Дикий, а его близкий друг, хотя кто знает, вдруг они были достаточно близки, но это вряд ли. — Можно на чистоту, Господин Константин, не сыграет ли потом со мной моя искренность в злую игру? — Огнев нервно поджал губы. Потому что намеки Лазарева, честно говоря, раздражали и злили. Этот мужчина считал его убийцей, и даже если он был прав в каком-то месте, он не побоялся это предъявить в глаза, заявляя, что Огнев теперь взят на крючок. — Ваше право, — позволил Константин, не решаясь притронутся к чашке, и откинулся на спинку, словно этого и ждал. — Ваши обвинения пусты, и если вы прибыли только поэтому поводу, то это глупо, мне не выгодна смерть посла ЗмейЗемель, я с ними даже не сотрудничаю, и я думаю, вы знаете, что он бывал у меня в гостях, не убивать же его за плохие манеры? — Огнев попытался улыбнуться, но губы дрогнули в усмешке, за что Нортон себя уже отругал, ведь Константин отреагировал совершенно не так как ожидалось. — Я не обвинял вас, вы понимаете, что дело тупик: упал — умер. Нечего пить, но мы оба знаем, что он ехал в Чернолют, к госпоже Мендейре и Нерейве, не находите это… — Константин замялся, и Огнев поспешил ему подсказать нужное, наблюдая за смятением на лице посла. — Подозрительным? Теперь на них падают ярлыки? — Огнев словно отсалютовал чашку с чаем Лазареву, делая глоток, понимая, на что намекает Лазарев. Нерейва славилась своей холодной расчетливостью, поэтому неудивительно, что она убила посла прежде, чем он достиг бы земель и вообще смог хоть что-то передать о Чернолюте, да еще и красиво прикрыла это историей с Нортон и позором Дикого в его доме. — Даже если у меня идут войны за ЗолМех с Черной Королевой, то это не повод убивать Дикого, кидать на себя крайне не выгодную тень подозрения, особенно перед новоизбранным Драгоцием, вам ли не знать, что послы долго не живут?.. — Теперь вы делаете намеки? — терпеливо поинтересовался Лазарев, по-своему приняв слова Нортона. — Что вы? — усмехнулся Огнев, — я просто вспомнил, что Господин Лазарев, — взгляд на Ника, — был кадетом при Фэшиаре когда-то, когда тот учился в ТемноЧасе. Полагаю одночасник выбрал вас послом, раз вы так нервно оглядываетесь и едва едите и принимаете участие в беседе? Губы Ника дрогнули и тот как-то расслабленно выдохнул, сжимая руки в кулаки, чтобы куда-то деть волнение. — Как вы правы… — нервно откликается юноша, — я взволнован, но счастлив… я не мог и мечтать! — Я рад, — Нортон искренне улыбается, не обращая внимание на недовольного Константина, видимо Огнев слишком рано догадался или Лазарев и вовсе хотел скрыть данное, — так зачем вы прибыли? Раз не обвиняете и ничего не требуете? — Сейчас, мой Лорд, — вздыхает мессир, вынимая из нагрудного кармана продолговатое письмо, с характерной печатью «Э». Императорское письмо. У Нортона потеют руки, и тот спешит поставить чашку на стол, дабы этого не заметили, ведь из потных ладоней чай может выскользнуть в любой момент. — Вы ведь хоть краем уха слышали о Часовом Круге, сэр? — Лазарев меняется во взгляде, становиться настороженным и спокойным, Нортон понимает и догадывается что именно в конверте. — Да, Его Величество отбирает двенадцать лучших, ища приемника, поскольку своих детей у него нет. Имена трех как-то пробились в мир, а остальные дебютируют на Императорском Бале в Чародоле, — Огнев говорит, неотрывно следя за тем как письмо падает на стол. — О да, праздник Листопада, — растягивая губы в приятной ностальгической улыбки, заявляет Лазарев, — вы там дебютируете как полноправный член общества, ведь вам весной исполнилось шестнадцать. «Летом, мне исполнилось шестнадцать летом» — почему-то напоминает сам себе Огнев. — Вы ведь ждете этого момента, ведь так? — с каким-то неподдельным интересом спрашивает Лазарев и его голос приятно скользит по комнате, будто пытается заставить высказать, то что так и вертится на языке. Огнев поднимает письмо, рассматривая его, решая: вскрыть сейчас или позже. В одиночестве. — Я должен дать ответ сейчас? — вздыхает Огнев отложив письмо, понимая какое именно предложение лежит внутри. Лазарев теряется и как-то неверяще смотрит на мальчишку, мол, вы так быстро догадались? Действительно все поняли, но как? — Желательно, мы ведь понимаем, что Император просит вас дебютировать на бале как один из его приемников, вступивших на круг. Вы последние в списке, мой Лорд… он добавил вас вчера ночью… я не знаю чем вызвана эта вспышка, но вы избранный и отказаться у вас нет права. Нортон Огнев, может и был бы счастлив, и рад тому, что у него в руке билет на престол, но Василиса сидела ровно и не рвалась на престол, ей это не нужно было, это было слишком опасно, и за вскрытие обмана ее ждала бы не каторга и монастырь, а виселица и пытки. Огнев не вскрывает конверт, он откладывает его в сторону, а после встает с места. — Я буду рад встать на круг, мессир, передайте его Величеству что я напишу свой ответ в письменном виде. Где пожелаю ему всех благ, — обещает Огнев и Лазарев, понимая, что их вежливо просят покинуть дом, встает с места и Ник поднимается вслед за отцом. — Мне было приятно вас видеть, — Лазарев пожимает руку Огнева, стараясь смотреть в самые глаза. И пусть это напрягает, но Огнев не опускает взгляда, терпеливо ожидая, когда Лазарев прекратит свою странную игру в гляделки. — Было приятно вас видеть, Господин, — Огнев дарит улыбку и рукопожатие Николаю, и тот искренне и широко улыбаться в ответ, — Эрн вас проводит. — Конечно, мессир, до встречи, — Константин чуть склоняет голову в знак уважения и не спеша идет к двери, подзывая сына. — Надеюсь еще свидимся, — кидает почти на бегу Ник, спеша за отцом. Губы Огнева медленно стягиваются, а щеки болят от улыбок. Люди всегда принимают доброту слишком близко к сердцу, кто бы их научил разделять временное желание и надобность в человеке и искрению доброту, а не целенаправленное действие. Огнев ненавидел таких, а значит, имел полное право ненавидеть себя.