* * *
Как только лорд перешагнул порог местной лечебницы в нос ударил приторный запах трав и спирта. Нортону было не привыкать к этому, но это как-то сбило с ног и заставило замереть на пару минут у дверей, рассматривая серые, желтые от потеков воды стены, потому что крыша видимо протекала. Деревянный неровный пол и люди в выстиранных серых медицинских халатах и больные. Огнева замутило и он оперся рукой о стенку. Люди… они выглядели ужасно. Старая потрепанная одежда, местами залатанная и не стиранная, на некоторых просто колом стояла от грязи. Люди сами выгляди как куски грязи, с серой от недоедания кожей и висящей жирными лохмами волосами, некоторые кашляли прямо в руку и вытирали ее о свою же одежду, дети кричали и плакали, пуская слюни и сопли, и мамаши на них прикрикивали, успевая ругаться еще с кем-то из толпы. А кто-то из больных явился сюда с травмами, и теперь на их одежде виднелись пятна крови, как и на ладонях и лице. — Стоило вызвать Фрейзер в квартиру, — вздыхает за спиной Миракл, пропуская вперед какую-то женщину, которая чуть задела лорда плечом, обернулась и удивленно распахнув глаза, бегом скрылась с места. Видимо испугавшись положения Огнева, которое можно было проследить даже из обычной, но чистой одежде. — Нет, — отмахнулся Огнев, отряхивая рукой свое плечо, после столкновения с женщиной, — это мерзко, но не пугает… очень мерзко, — передергивает плечами мальчишка, и неспешно ступает вперед, стараясь смотреть и под ноги и вперед, чтобы ни с кем вновь не столкнуться. Миракл лишь кивает головой соглашаясь с лордом. Рядом пробежали две юные медсестры в тканевых перчатках, некогда белых, теперь на ткани виднелись желтые разводы от крови и видимо каких-то лекарств. Они с интересом оглядывались на лорда, что-то говоря, пронеся за собой шельф запаха формалина. — Миракл? — мальчишка обернулся, указывая взглядом на идущую на встречу молодую женщину, которая так же старалась из под чеки, но смотреть на мальчишку. Миракл кивнул, понимая, чего желал парень. — Простите, — Миракл легко и аккуратно схватил девушку под локоть, останавливая, — я не задержу вас, — улыбнулся мужчина, пытаясь успокоить растерянную женщину, которая видимо уже видела перед собой петлю, ведь не просто так ее задержал такой человек. — А… н-нет… — откликнулась женщина, больше даже не кидая взгляда на Огнев, видимо испугавшись, или решив, что именно за неосторожный нахальный взгляд ее и задержали. — Вы не знаете где сейчас Госпожа Диана Фрейзер? — Миракл осторожно опустил локоть женщины, чувствуя, что та дрожит и пытается сделать шаг назад. — О… она там, — она махнула рукой в конец коридора, где как раз и столпилась большая часть людей, — там мужчину сбило каретой, лошадь копытами забила, столько крови, все врачи там и… Огнев вздрогнул. Он видел уже такое и ему не составило труда представить, что в палате именно творится. Ему казалось, он наяву видит и стоит там, в палате, и смотрит на мужчину, который кричит и ругается через зубы. Видит, что из его ноги торчит кость, открытый перелом, и на ней, как на вилке, висит кусок артерии и мышц, скорее всего ногу уже отрезают. Ведь такое не лечат. Не тут. Видит все эти синяки, и наверное разбитый глаз, а возможно лошадь и вовсе его выдавила копытом. И всюду кровь, вся его одежа в крови. Скорее всего у него сломаны ребра и его вряд ли спасут. Оставят мучиться, пока он не умрет сам от болевого шока и того, что кровь больше нормально не циркулирует, а возможно и от анемии. Вариантов много, но до ночи он не доживет. Это сподвигает Огнева ускорить шаг. Он не слышит, как за спиной Миракл вежливо благодарит девушку и спешит за своим Господином. Миракл хватает Огнева за плечи и дергает назад, заставляя того вжаться в его тело, прежде чем мальчишка бы открыл дверь в палату, из-за который слышался дикий крик, рыданья и мольбы о помощи. Мужчина просил убить его. Даже стойком Мираклу дурно. Какое-то особое не похожее не на что чувство пронимает обоих, это странное чувство, смесь горечи, жалости и какого-то облегчения когда человек последний раз кричит за дверью, и затихает… кажется затихает все вокруг. Огнев думает, что это ужасно, он не должен был слышать предсмертный крик какого-то даже неизвестного ему человека. Это не его удел, и он не достоин такого вообще. Кажется, смерть сделала ему совершенно неприличный намек. — Вы поступаете необдуманно, — слова Миракла дыханием щекочут голову растерянного лорда, который заворожено смотрит на дверь впереди, прислушиваясь к слабому шепоту врачей за ней, и не менее облегченному шепоту людей вокруг, которые, наверное, думают: «Он отмучался, ушел в мир иной». На умирающих всегда мерзко смотреть, люди боятся этого момента, смерть каждый день напоминает всем: ваши часы в моих руках, и только я знаю, когда стрелка перестанет двигаться, помните об этом, когда выходите из дома и подносите ко рту ложку с кашей. Возможно, все сидя рядом с кроватью умирающего думают, что скорее бы это случилось, чтобы больше никто не страдал. — Ты был слишком добр, — кидает Огнев, переводя дыхания, отталкиваясь от Миракла. С неким пренебрежением отмахиваясь от него и самостоятельно поправляя на себе пальто. — Вам ведь нравится, когда к людям относятся с уважением, — напоминает Миракл, вежливо отходя в сторону, когда раскрывается дверь. Огнев заставляет себя отвернуться и не смотреть в распахнутые двери. — Окружающее не считаются с этим мнение, — фыркает Огнев, — классовое неравенство все еще процветает, не забывай. — Вы недовольны правительством? — Миракл наигранно вежливо улыбается и Огневу хочется напомнить, что он сам напоминал мальчишке, что есть разница между оскалом и вежливостью. — Ты недоволен окружением? — отместку кидает Огнев, раздраженно поглядывая на людей вокруг, которые пытаются сделать вид, что не слышат слов Огнева. — Я вас понял, мой Господин, — лишь отвечает дворецкий, игнорируя выпады мальчишки в его сторону. — Ну и прекрасно, — пожимает плечами, а после отходит в сторону, когда дверь позади снова хлопает и слышаться быстрые шаги за спиной, но они резко замирают, будто от удивление и женский голос тихо, всхлипывая спрашивает: — М-Миракл? Огнев быстро оборачиваясь, без колебаний узнавая в тихом и растерянном голосе — голос Дианы, которая сейчас стояла в белом испачканном в крови халате, на одном ее ухе болталась марлевая повязка, а в ладонях она держала грязные перчатки. — Дня, — выдыхает Огнев, потому что слово «доброе» тут будет совершенно лишним, кто-то дожжен благодарить, что вообще начал жить этим утром и красные, опухшие от слез глаза Дианы — тому лучшее подтверждение. — Д-дня… — так же тихо выдает она, — но что вы тут делаете? Вам плохо, лорд? Могли бы вызвать, я бы явилась стило только вам… — Тише-тише, — с улыбкой не свойственной лицу лорда просит мальчишка, — давай обо все… но в более удобном месте, — Огнев не разрывая взгляда с девушкой намекает на людей и зевак вокруг. Все что касается Огнева — даже Мираклу не всегда стоит знать, не то что простым людям. — А, да-да, — быстро кивает Диана, убирая спутанные короткие волос за уши, бегло вытирая под глазами слезы, заставляя себя широко улыбнуться Огневу, — приемный покой свободен… там нас никто до вечера не тронет, и… — Не стоит, Диана, если вам плохо — я не из тех, кто осудит чужие слезы, — просит Огневу, словно ему становиться тяжело смотреть на бесполезные попытки девушки сделать вид, что все хорошо. — Я знаю, но так легче мне, — грустно усмехается девушка, и подзывая пробегающую мимо медсестру, дает ей в руки грязные перчатки, и повязку с лица, — отнеси в цех, и если будут искать, то я занята в приемном покое. Но никого не приму. Медсестра что-то бегло проскрежетала и даже не глядя на то, что ей дали, побежала и дальше, растворяясь в толпе гудящих голосов и фигур. — Идемте быстрее, — просит она, подзывая за собой, — вы ведь понимаете, что выглядите странно, не боитесь что пойдут слухи, что кто-то из знати заявился в лечебницы нищих? Я бы могла приехать к вам… — Моя квартира сейчас не лучшее место, — перебивает лорд, считая, что это лучшее объяснение. — Ах да, я слышал что вы уже три дня как в городе. Вы произвели фурор, я уверенна на Императорском бале вас заспят письмами с предложениями о встрече, — хитро улыбается Диана, но это по-прежнему выглядит жалко из-за ее красных глаз и дрожащих от слез губах. — Я бы предпочел, чтобы данного не случилось, — механически отзывается Огнев, следуя за девушкой, расслабленно выдыхая, когда они заходят в прохладный коридор, где совсем нет людей и тускло освещение от мелькающих огоньков на стене. — Вы как всегда, — тихо смеется девушка, — вы, кажется, подросли, — кидает он оглядываясь на мальчишку, — а вы Миракл как были прекрасны так и остались. — Могу тоже сказать о вас, — лукаво улыбается в ответ Миракл и девушка тихо вздыхая, краснеет и стыдливо отворачивается. — Миракл — у тебя нет стыда и совести, ты решил соблазнить всех знакомых мне женщин? — возмущенно бормочет мальчишка, на что девушка бормочет что-то о том, что она не то имела виду и лорду показалось, а Миракл лишь обещает, что больше этого не повториться. — Вам думаю, стоит подождать тут, — просит Диана, хватая за ручку какую-то дверь перед ней. — Кому? — хмуря брови, переспрашивает Огнев, не понимая: чего от них ждет девушка. — Господина Миракла, — неуверенно бормочет она, видимо все еще стыдясь своего поведения. — Ждать тут, — кидает Огнев, оглядываясь на мужчину, — это приказ, Миракл, — предупреждает тот. — Как прикажете, мой лорд, — чуть склоняя голову, обещает Миракл, на что Огнев фыркает и захлопывает за собой дверь в приемный покой* * *
— Одевайтесь, — тихо просит Фрезе, отходя, со стетоскопом в руках, от стоящей перед ней девушки. Девушка кидает в ответ тихое «ага», поворачиваясь к Фрезер обнаженной спиной. На худощавом теле проступают позвонки и видны все ребра, а когда кожа натягивается при наклоне, чтобы подобрать рубашку, то белые рубцы параллельных шрамов становятся бледно розовоми, и кажется что сейчас просто лопнут. Диана ругает себя за это, но не может оторвать взгляда от изуродованной спины. Она насчитывает десять вертикальных храмов, которые местами пересекаются. Они словно… словно, от плети или розги, или кнута… она не знает сколько этих «или». Но выглядит это ужасно. — Вы просите сделать вам перевязку, я как понимаю, вы все еще носите бандаж? — вскользь интересуется она, когда шрамы, как и спина, скрывается за белой плотной тканью рубашки. — Без него спина быстро устает и мне становиться тяжело сидеть или стоять без поддержки, — сообщает девушка, ловко застегивая маленькие пуговицы. — Ваши кости неправильно срослись, с этим ничего не поделать, — она виновато кусает губы, словно спросит прощение за это. — В этом нет твоей вины, — кидает девушка, оборачиваясь на врача, и та словно поймана с поличным бегло отворачиваясь, садясь за стол, делая вид, что все это время была занята бумагами, а не спиной девушки, — некоторые шрамы все еще гоняться, — вздыхает девушка, поправляя манжету, — я снимаю бандаж или корсет, а там остается влажное пятно от гноя, это напрягает Миракла, поэтому я буду благодарна, если подскажешь чем обрабатывать их. — Конечно, — быстро кивает головой девушка, хватая со стола какую-то бумажку, и быстро черкает на ней какую-то с трудом разбираемую надпись, — вам же можно и дорогое? — Лучше всего дорогое, — со вздохом поправляет девушка, будто не желает этого вообще говорить, — в больнице вообще все плохо? — Вы сами видите, — тихо отзывается Фрезер, протягивая девушке лист и та, отложив жилет в сторону как и пиджак, решая, что его наденет Миракл, забирает из рук врачихи рецепт, вчитываясь в него. — Не знаешь, какие льготы дают меценатам, что вкладываются в медицину? — задумчиво рассматривая надпись, и пытаясь в ней разобраться, бормочет Огнев, и Диана, сначала не задумываясь отвечает «нет», а после поднимает на девушку какой-то странный восторженный взгляд, — прежде, чем ты скажешь, что я добрый и великодушный, не забывай, то я из всего получаю выгоду, и все зависит от того, что мне предложат после. — Вы все равно добры, — смеется Диана, широко улыбаясь, — я буду очень благодарна, если вы хоть чем-то сможете нам помочь. — А я-то как буду благодарен, — недовольно бормочет Огнев, потому что подобное его раздражает, ему не нравится, когда его считают добреньким и великодушным мальчиком. Который сорит деньгами на благотворительность. Каждая благотворительность это лишний повод заработать и получить выгоду, будь то льготы, сниженный налоги или вовсе их отсутствие. — Я пущу эту проблему, — вздыхает Огнев, накидывая на плечи свое пальто, потому что в одной рубахе тут прохладно, Диана, весело усмехаясь, кивает головой, разрешая. Огнев раскрывает дверь и Миракл не заставляя себя ждать — входит, лишь укоризненно окинув взглядом фигурку мальчишки, потому что тот совершенно не беспокоится о своем здоровье. — Это тебе, — Огнев протягивает Мираклу бумажку, которую дала Диана, и плюхается на кушетку, напротив стола, за которым сидит Фрезер, — купи, — хмыкает мальчишка, задирая голову вверх, чтобы посмотреть на Миракла, весело болтая ногами, будто это не он пару минут назад жаловался на боли в спине и проблем с работой левой руки. — Обязательно, — отвечает Миракл, быстро мазнув взглядом по надписи и пряча лист в карман своего черного пальто. — А теперь, Диана, я сделаю то, зачем сюда явился, — весело сообщает мальчишка, продолжая болтать ногами и Миракл понимает, что это игра в ребенка помогает ему справиться со страхом, которого он не проявляет, но Миракл знает его слишком долго: у Огнева руки нервно сжимают обивку кушетки, и пуговицы в двух местах перепутаны. — То есть? — нервно вздрагивает Диана, напряженно уставившись на лицо мальчишки, который сейчас широко и хитро улыбался. — Оваций не будет? — наигранно по-детски мальчишка нахмурил брови ,поджимая губы, снова глядя на Миракла снизу вверх. — Мне похлопать? — мужчина скептически забирает бровь вверх, на что Огнев фыркает со смеха. — Ты — убийца веселья, — бурчит Нортон, опуская голову вниз, словно отмахиваясь от дворецкого, — Диана, сейчас ответь честно, хорошо? Я не твои пациенты, которые рыдают при слове: диагноз, у меня есть задачи, которые стоит выполнить. Хорошо? — Вы меня пугаете, — нервно усмехнулась девушка, — но я вас поняла. — Прекрасно, — улыбнулся Огнев и поддался вперед, будто собирался сообщить какой-то секрет и Фрезе интуитивно потянулась вперед, ближе, — ты единственный мой врач, поэтому именно тебе и судить об этом: сколько мне осталось? Мираклу все казалось, что лишними словами он оттягивал момент этого вопроса, а когда наконец-то решился, дыхание перехватило даже у дворецкого, а мальчишка и дальше ботал ногами на скрипящей кушетке, которая раздражала слух мужчины. Что задумал этот негодник? — Вы о чем, мой лорд… — Диана осеклась, опуская голову вниз, так что пряди выпали из-за ушей и упали на глаза, мешая Огневу видеть ее глаза. — В прошлый раз, когда был второй удар, ты сказала, что мне осталось от силы пять лет, теперь сколько? Я же видел, как ты поджимаешь губы и тяжело сглатываешь, пряча слезы. Сколько, ты обещала? — он кусает губу и с хитрым интересом подается вперед, хотя внутри него все дрожит от какого-то необъяснимого страха, как тогда, перед дверью в палату, пару часов назад. Наверное — смерть это какое-то особое чувство, потому что это не страх, хотя он зарождается там же — желудок сжимается спазмом холода и давит на органы, заставляя вернуть все съеденное обратно. И Огнева действительно мутит. — Ваши сосуды с трудом справляются и мигрени, что вас мучают — не с проста. Давление, что повышается, заставляет сосуды расширяться, но они больше не могут из-за этого идет кровь и стенки сосудов… — Диана судорожно всхлипывает и Огнев закатывает глаза. — Не оттягивай, тут, как бы, я умирать собираюсь, — фыркает Огнев, спрыгивая с кушетки, накидывая на себя жилет, поворачиваясь к Мираклу, с просьбой застегнуть. Миракл стоит и не двигается, глядя на мальчишку, будто призывая прекратить спектакль. Того это злит и он заявляя, что они оба слишком драматично на это реагирует, сам принимается застегивать дрожащими руками жилет, что ни от кого не скрывается. — Два-три года, — выдыхает Диана, а после снова всхлипывает, вытирая ладонями слезы. Но скорее размазывает их по лицу. Руки напряженно замирают, а после с двойным усердием пытаясь вставить пуговку в петельку, и мальчишка лишь хмыкает, мол, что тут такого. — Рецидивы повторяются все чаще, — Огнев об этом пожалеет, но он это говорит, — неделю назад кровь шла три раза в день, а ночью мучила мигрень, мне казалось, что меня хватит третий удар, я даже написал тебе письмо. И не смотри на меня так, Миракл, — просит Огнев, даже не поднимая головы на мужчину, зная, что тот недоволен тем, что Огнев от него это скрыл. Диана не скрывая того начинает плакать и слезы жгучими слезами падают на бумагу перед ней. Огнев хочет ее успокоить, но он совершенно не знает, как это делать, поэтому просто стоит в стороне, ругая себя, что ничего не может сделать. — Два года… — Фрезер тяжело дышит и выдает слова рвано, хлюпая носом из-за слез. — Нет, Диан, ты не поняла меня: «сколько мне осталось до того как я превращусь в овощ, что гадит под сея и пускает слюни круглые сутки»? — нервно интересуется Нортон, от чего Мираклу хочется ударить паршивца, потому что тот из-за своего желания показаться уверенным и самодостаточным, заставляет страдать окружающих. Не важно, чья эта смерть — людям больно от любой. — Год, если не меньше. Огнев удивленно моргает, глупо глядя перед собой, а после широко улыбается, и дворецкому кажется, что он сейчас рассмеяться. — Я все успею, — лишь шепчет мальчишка, так же радостно улыбаясь.