Мартин. Здесь и сейчас

За столом собралась вся знать, включая тех, кто гостил в это время в замке Каэр Ферраиш Фиан. Сам хозяин замка, герцог Эктор Кинир, радушно угощал, и слуги сновали по залу, тщательно следя, чтобы в кубках гостей было налито вино. Артура этот пышный праздничный обед не радовал. Мальчик сидел с отсутствующим видом, и вяло жевал превосходно прожаренный кусок оленины. Мясо было сладким, просто таяло во рту, но принц почти не чувствовал вкуса. Если бы не правила этикета, он давно бы сорвался с места и убежал – ведь у него было новое увлечение, дикий ребёнок из леса. Бард что-то пел, плавно перебирая струны на арфе, и негромкая музыка разливалась повсюду, не мешая беседам и тостам. На пирах в те далекие годы не было перемен блюд – всё, что приносили из кухни, ставилось сразу на стол, и гости выбирали, что кому по вкусу. Лишь один Артур ничего не приказывал слугам, и за его трапезой следил майордом. - Артур, от твоего вида в моём кубке уже не вино, а уксус, - наклонившись к принцу, со смехом сказал Кей. – Почему у тебя такой кислый вид? Чем тебя развеселить? - Все эти празднества – пустая трата времени, - махнул рукой Артур. – Моя бы воля, быстро поел бы и ушел. - Тебе ли не знать, что важные дела лучше решать на пирах, чем на поле битвы, - заметил Кей. - В этом ты прав, братец, - вынужденно согласился Артур. – Я не считаю себя трусом или, наоборот, чрезмерным храбрецом, но мудрые государи прошлого говорят в своих сочинениях, что хорош тот правитель, кто хранит жизни своих подданных, и отвратен тот, кто кладет их почем зря под мечами неприятеля. Майордом не вмешивался в разговор, только кивком призывал к себе слугу и вполголоса говорил, что подложить принцу на опустевшее блюдо. - Саксы не любят переговоров, - сказал Кей. – Пиры любят, а переговоры – нет. С ними можно говорить только стрелами, копьями и мечами… Именно этот язык доходчив для их племени. Твой отец правильно делает, что не распускает войско и держит рыцарей в Лондоне. - Да, если бы не та буря, что погубила их флот, много рыцарей полегло бы, - вздохнул Артур. – Как вовремя ее предсказал Мерлин. - Ты с ним очень дружен, ведь так? – спросил Кей. - Он мой учитель, - кивнул принц. – Жаль только, что он не мог быть со мной так часто, как того требует обучение. У него постоянно находились какие-то важные дела. И сейчас мне не помешал бы его совет... Разговоры в застолье велись в трех направлениях – о близкой войне, о сегодняшней охоте и о пойманном в лесу диком ребенке. И если первые две темы Артур пропустил мимо ушей, то о третьей он не мог отмалчиваться. - Артур! – окликнул его герцог. – Как твоя рука? Клыки оборотня могут быть ядовиты. Я уже начинаю жалеть, что позволил тебе притащить это отродье в замок. - Лекарь сказал, что всё обойдется, - тихо ответил принц. – Я уверен: если с этим ребенком обращаться ласково и спокойно, он не причинит никому вреда. - В наших лесах тоже водятся оборотни, - не слишком вежливо вступил в разговор Ярофей. Рус был уже под хмельком, и не мог толком блюсти субординацию. – Мы зовем их «волкулаки». Днем их никак не отличить от обычных людей, зато ночью… О, по ночам это весьма сильные, ловкие и преотвратные чудовища! - Вот как? А есть ли способ отличить оборотня от человека? – заинтересовался герцог. - Есть! – тряхнул головой Ярофей. – И не один! - Хм, даже так? Поведай же нам скорее. Артур обратился в слух – не наговорит ли рус чего-то лишнего, что может повредить Гвилту? Довольный тем, что взоры вельмож обратились к нему, Ярофей подбоченился и стал перечислять: - Волкулаки боятся серебра. Если коснуться его серебряной рукоятью кинжала, на шкуре оборотня появится ожог. А такоже, очень любят они сырое мясо, либо мясо не прожаренное, с кровью. - Я тоже люблю стейк с кровью… - проворчал кто-то. – Но я точно не вервольф… Ярофей нахмурил брови, взглянув мельком на спорщика, и продолжил: - Если волкулак поглядит на свое отражение в воде, увидит волчью морду. Такоже, у оборотня длинные ногти, больше походящие на звериные когти. Но самый главный признак… Рус сделал паузу, и в зале повисла тишина – что же такого придумали в далекой стране, чтобы распознать оборотня? - Самый главный знак появляется на теле волкулака за час до полнолуния, - сказал Ярофей. - Что же это за знак? – спросил Артур, придавая голосу усталое безразличие, чтобы не показывать, насколько он волнуется. - Темное пятно, похожее на волчью морду. Отметина эта скрытная, не сразу разглядишь – либо под мышкой хоронится, либо в других потайных местах – в паху, или на стопе. А то еще бывает, что под волосами на голове, и для того оборотня надобно наголо обрить. - Вот уж подстричь твоего дикаря точно не помешает, Артур! – рассмеялся Кей, и его смех сбил накал, который повис в обеденной зале. Все сразу заговорили друг с другом, не придав особого значения словам Ярофея – мало ли что наговорит этот язычник. Рус раздосадовано засопел, но в его кубок уже снова налили доверху вина, и он успокоился. Артур склонился к Кею. - Спасибо, - тихо проговорил принц. – Иногда ты здорово меня выручаешь. Иначе все сейчас отправились бы стричь Гвилта, а ему только этого и не хватало, чтобы окончательно спятить. Кей усмехнулся в ответ. По его хитрым глазам было трудно понять, всерьез ли он защитил дикаря, или просто ляпнул, что пришло в голову. - А ты понял, что я имел в виду, когда предложил подстричь твоего дикаря? И почему все рассмеялись? - спросил он. - Нет... - растерянно ответил Артур. - Ха-ха, наш великий книжник позабыл знаменитую легенду о Самсоне? - торжествовал Кей. Лицо принца прояснилось. - Ну конечно же! Нет, и вправду, мой разум затуманился. Конечно же, я знал о волосах Самсона, в которых таилась его сила. Кей, поистине, ты весьма остроумен. Однако, я засиделся на этом пиру... Выждав несколько минут, Артур незаметно покинул празднество – как говорят в современном мире, «ушел по-английски». Однако, перед тем, как уйти, под насмешливым взглядом брата, принц собственноручно утащил со стола сочный кусок оленины - в подарок пленнику. Артур подошел к клетке, прислушался – там было тихо. Может, дикарь уснул? Но, приоткрыв завесу, Артур увидел, что пленник пытается дотянуться языком до своей голени – изгибается, тянется шеей, но выходит плохо, он ведь не волк. - Что у тебя там? – спросил тихо Артур. Но даже этого тихого голоса хватило, чтобы Мартин испуганно отпрыгнул в угол и вжался в доски. Теперь принц разглядел, что на ноге мальчишки багровеет рана – одна из охотничьих собак все же дотянулась своими клыками. - Ого… - пробормотал Артур. Он обернулся и отыскал глазами майордома, который всюду следовал за своим подопечным, будто тень. – Аленгтон, пусть снова зовут лекаря, для него опять есть работа. Но лекарь, оглядев издалека рану, сказал: - Ваше высочество, я не решусь его лечить. Он перегрызет мне горло! Простите, я не могу, у меня же дети… Артур скрипнул зубами, но сердиться на лекаря было бесполезно – у него был бледный вид. К тому же, доставать дикаря из клетки – значит, еще сильнее растравить эту рану. Принц вздохнул. - Хорошо, я сам… - Ваше высочество, вы ведь не собираетесь войти в клетку? – с тревогой спросил Аленгтон. - М-м-м, нет, - поразмыслив, сказал Артур. – Попробую его уговорить. Он присел возле клетки на корточки, но майордом уже был начеку, и Артуру подставили оббитую бархатом кушетку. Не глядя, принц опустился на нее и обратился к дикарю, ласково растягивая слова: - Гвилт, иди сюда. Иди поближе. Ты ранен, я хочу тебе помочь. Он говорил и говорил, приманивая мальчишку к себе плавными жестами. Мартин не торопился, настороженно разглядывая этого странного юного человека. Он совсем не походил на деревенских, ни одеждой, ни разговором, ни повадками. Но можно ли ему доверять? Сердце, глаза и уши подсказывали – да. Звериное чутье говорило – не торопись. - Отойдите подальше, он вас боится, - сказал Артур слугам, которые топтались за его спиной. Только теперь Мартин шевельнулся. Медленно, шаг за шагом, приближался он к Артуру, но все его тело было напряжено и готово к прыжку или атаке. - Вот молодец, давай сюда ногу, между досок, - улыбался Артур. Протянув руку назад, он потребовал флягу с вином, воду и тканевые полоски. Дальше все было быстро и просто – Артур прекрасно знал, как лечить раненых, этому его обучали монахи в Лондоне: монастыри принимали больных и страждущих, а Мерлин велел своему ученику научиться помогать людям. Будущий король должен уметь многое. Через несколько минут Мартин щупал повязку на ноге, морщился и поскуливал. А принц улыбался, довольный собой и своим питомцем. Между ними налаживалась незримая, неосязаемая, и пока что очень зыбкая связь. В награду за "мучения", он сунул за решетку мясо, к которому Гвилт давно принюхивался. Едва мясо оказалось в клетке, он быстро ухватил его и вгрызся, довольно урча. - Он ест жареное мясо, - заметил Аленгтон. - Значит, не такой уж он и дикарь. - Да, именно это я и пытаюсь всем доказать, - кивнул принц. - Он не всегда был таким. И когда-нибудь я верну его в прежнее состояние...