Двуликие

Над моим ухом раздался самодовольный смешок. — Видимо, препарат уже действует в полную силу… — этот озабоченный попытался посмотреть мне в глаза, но я была уже не в состоянии сфокусировать свой взгляд. Все, на что хватало моей воли под действием препарата, это молчать. Вот уж какого удовольствия я ему не доставлю. Буду молчать до последнего. Сколько смогу. Меня резко подняли, держа за талию, перевернули на живот и поставили четвереньки, сдирая остатки платья. — Ммм… кружево. Люблю такое, Кьюнг Сун, ты знаешь, как завести мужчину, — раздался очередной самодовольный смешок. Щёлк. И лиф безвольно упал на пол. Голова кружится, едва ли получается устоять на четвереньках. Сознание то и дело ускользает от меня, концентрируясь на пальцах Сынни. Я ощущаю их, словно тонкое лезвие ножа скользит по моей коже. Вот левая рука ложиться на мои бедра, а пальцы правой руки пробегаются хаотично по спине, задерживаются на надавах от лифчика. Скользят. Плавно опускаются по следу на грудь, едва касаясь сосков, изучают её. От таких невесомых прикосновений тело сходит с ума. Ему, как наркоману в период ломки, от каждого касания требуется ещё больше и как можно скорее. Руки разъезжаются по паркету, Сынни чувствует это и быстро обращает себе на пользу, резко надавливая на спину между лопаток, от чего мое тело легко и покорно ложиться на пол, прижимаясь грудью к холодному дереву. Опустить бедра он мне не дает. Крепко сжимает их, вынуждая находиться в призывной позе послушной кошечки. Если кто-то зайдет, то решит, что я сама соблазняю мистера Ли. Вот продуманный гаденыш! Капелька злости помогает противостоять препарату, я пытаюсь подняться обратно, но не могу. Этот маньяк все ещё крепко прижимает мою грудь к полу. Подавив мой маленький бунт без особых усилий, он медленно убирает мои волосы с шеи, прижимается своими бедрами к моим и склоняется к моей шее. Его томное, шумное, глубокое дыхание опаляет кожу. Я слышу, как он облизывает губы, и от этого по телу бегут мурашки. Он не спешит, наслаждается моей слабостью, послушностью. — Теперь ты моя… — тихо, похотливо шепчет парень грубым, ломающимся от похоти голосом и кусает нежную кожу на шее, сильно, слегка посасывая. Там несомненно будет засос. — Моя… — продолжает он, бережно зализывая место укуса. Теперь, придавив мое тело своим, его руки оказались свободны. Он слегка отстранился, но ровно настолько, чтобы его рука могла поглаживать мои бедра. — О да… — вновь кусает и до боли сжимает ягодицы своими цепкими, длинными пальцами, точно коршун поймал добычу. — Ты уже готова? Он резко хватает меня за бедра, вынуждая прижаться к члену попкой и ощутить его. Даже сквозь плотную ткань, я чувствую, как сильно он меня хочет. Медленно отстраняется, видимо, что бы увидеть все своими глазами. Боже, это невыносимо. А он довольно мурчит. — Детка, да ты уже насквозь мокрая! Надо скорее их снять, что бы ты не простыла! — ловкие пальцы подцепляют тонкое кружево, ногтями, намеренно царапая кожу. Все слишком медленно. Скорей бы все это закончилось. От безысходности хочется плакать, но даже на это нет сил. Из горла рвутся лишь возбужденные стоны. И сдерживать их становиться все сложнее. Кусаю губы в который раз, теперь уже ощущая теплый, металлический вкус крови, это единственное, что сдерживает меня сейчас. Я не должна. Я не доставлю ему удовольствия. Трусики падают вниз, я ощущаю их, они все ещё на уровне коленей. Раздается щелчок и глухой лязг металлической пряжки, что упала на паркет. — Как жаль, что приходиться раздеваться самому… В следующий раз это будешь делать ты, Кьюнг Сун! — игривый голос смешивается с шелестом фольги в этих дьявольских руках. Приготовления закончены, я не рассчитываю на ласки, а надеюсь, что он поскорее наиграться и отпустит меня. Но он считает иначе. Джентльмен, бля. Его пальцы нежно касаются моего лона, медленно поглаживают, исследуют. Задерживаются на клиторе, то надавливая, то выписывая дразнящие круги. От такой нехитрой игры ноги начинают непроизвольно дрожать. А из губ рвется предательский стон. Сынри самодовольно ухмыляется. Я не вижу этого, но слышу, а сознание услужливо подкидывает нужное воспоминание. — Ах! — резкое проникновение и мое тело прошибает ток. Глаза непроизвольно распахиваются, а губы предательски стонут от облегчения и требуя продолжения. — Ты там такая узкая, Кьюнг Сун, боюсь, я кончу сразу, как только войду. Это не хорошо… Я хочу… — его голос внезапно оказался предательски близко к моему лицу. — Чтобы ты первая кончила, — его пальцы играются со мной, то медленно покидая тело, то резко врываясь в него, в то время как губы оставляют отметины на нежной коже шеи и плеч. Я стараюсь молчать, кусаю губы в кровь, сжимаю до боли зубы, царапая паркет до скрипа и боли в ногтях. Но реальность предательски ускользает от меня. Тело плывет, получая удвоенное удовольствие от прикосновений и тугой узел напряжения взрывается, разбивая мои старания молчать на тысячи осколков. Тело содрогается под Сынхёном, губы в молчаливом крике распахиваются и он с жадностью ловит этот момент, запечатывая их своими губами. Его язык проникает в меня, призывая помериться силами и выяснить, кому же принадлежит это тело. Я проигрываю. Мягко, податливо отвечая на поцелуй, мурлыча как последняя шлюха. Мне стыдно и горько от всего этого. Но тело мне больше не принадлежит. От поцелуя, от прикосновения этих мягких, требовательных, голодных губ мне хочется ещё больше и он это чувствует. Отстраняется лишь для того, чтобы окончательно снять штаны и боксеры. Поглаживает мою попку, внезапно шлепая меня. — Ащщщ, плохая девчонка! Почему ты не могла добровольно на это согласиться? — ещё шлепок, звонкий, сильный, отчаянный. — Я так хотел, чтобы ты сама согласилась! — шлепок! — Ты думаешь, я не вижу ненависти в твоих глазах?! — в голосе слышится неподдельная горечь и обида. Мое тело требовательно разворачивают, укладывая на спину, плавно разводя ноги в стороны и с жадностью припадая к соскам. Иной раз до боли кусая и оттягивая их, руками он поглаживает тело, то и дело задерживаясь на бедрах. Зарывается пальцами в мои волосы, медленно притягивает мое лицо к себе и внимательно наблюдает. Словно пытается увидеть душу. — Почему? Почему я единственный, от кого ты так шарахаешься? — его лицо резко поменялось, стало серьезным, даже немного печальным. Он ждал ответа. А я не знала, что сказать. С первого дня я просто чувствовала, что он там словно лишний. Как мальчик для битья. Парни все время подшучивали над ним, чаще всего абсолютно не смешно, даже порой принижая и ущемляя его, от чего он мне начал казаться каким-то ущербным и вызывал лишь отторжение. Поймав мой виноватый взгляд, он словно рассвирепел! На его лице отразилась гримаса боли и отчаянья, закрытые глаза, сведенные вместе брови, поджатые губы. Руки, что сжимали мое тело, мелко подрагивали. И мне стало жаль его. Ведь я совсем не знала его. Не знала что он пережил, что бы попасть в эту группу. Жалость охватила меня, с удвоенной силой. Мне захотелось утешить его, что я и сделала. Крепко обняла его, мягко поглаживая по волосам, точно ребенка прижимая к свое груди. Он дернулся под моими руками, схватил меня за запястья и прижал руки к полу, яростно глядя в глаза. — Ты будешь моей! Если я смог стать участником группы, то и тебя завоюю! Мне не нужна жалость! Слышишь?! По-моему, он обезумел. На секунду я так испугалась, что, кажется, даже препарат уже не мог подействовать на меня. — Ты будешь стонать мое имя сегодня! — медленно, четко, до скрипа сжимая челюсть процедил он, завершая фразу требовательным поцелуем. От удивления и страха я даже не сразу смогла ответить на поцелуй. Так и лежала с широко распахнутыми глазами, не шевелясь. Боль раздалась по всему телу, это его пальцы с силой сжали мои ребра, вынуждая выдохнуть и открыть рот. Только это ощущение вывело меня из транса и я, наконец, ответила на поцелуй. Как и ожидалось, препарат все ещё действовал и малейшие ласки, быстро подогрели огонь возбуждения в моем теле. Я не знаю, сколько длился поцелуй, но желание большего победило во мне раньше, чем Сынхён ожидал. Мое тело не спрашивало меня, хочу ли я этого. Этого хотело оно и этим все сказано. Ощущая, как к лону прижимается возбужденный член Сынни, я непроизвольно начала двигать бедрами, в попытке насадить себя на него. Внутри все уже давно пульсировало и ныло от возбуждения. — Сын-ни… — сдавленно скуля, словно побитая собака, сквозь поцелуй я вымаливала у него продолжения. Он нехотя оторвался от моих губ, заглядывая мне в глаза и лукаво улыбаясь. Ему этого было мало. Он медленно отстранился от меня, взял в руку член и стал, едва касаясь, водить им по губам, как бы случайно иногда надавливая на клитор. — М-мистер… Лиии… — мне самой было тошно от себя в этот момент, и потому я отвела взгляд в сторону, но Хёну этого скулящего тона и виноватых глаз было достаточно. Он ничего не сказал, лишь грубо схватил за бедра и вошёл на всю длину сразу. — Ох! — он был огромен. Я не видела члена макнэ, но по размерам он явно превышал Ёнбэ и Дэсона. Но он не двигался. А его руки, крепко державшие мои бедра, лишали и меня шанса на движение. Через несколько минут, меня просто разрывало неистовое желание изнутри. Боль и стыд смешались воедино и были поглощены похотью. Поймав руки Панды, я медленно потянула их к своей груди, освобождая бедра из его мертвой хватки. Он быстро раскусил мой коварный план, но не стал срывать его. А лишь вернул свои руки на бедра, но только для того, чтобы ещё раз насадить меня на этот огромный член. Он медленно, до невозможного плавно выходил из меня, слегка задерживаясь в конце, так, чтобы головка члена упиралась в меня, и резко входил на всю длину. Эта пытка сопровождалась редкими покусываниями моих сосков с прерыванием на нежные поцелуи. Я не могла больше терпеть, голова кружилась. Мне хотелось большего. Поймав его взгляд после очередного поцелуя, я включила всё свое обаяние, на какое была способна. — Мистер Ли… — голос приобрел заметную сексуальную мягкость и призывность. — Прошу… Стыд и противоречие разрывали меня, но похоть побеждала по всем фронтам. — Прошу… остановитесь… — щеки залились стыдливым румянцем. — Даже не думай! — он до боли укусил меня за плечо. — Мистер… Ли, я… я не могу больше… — мои остатки разума боролись с желанием оседлать его. — Я не верю тебе! — Ах… Прошу, Сынхён… — Сынни, сам незаметно для себя, ускорился и очередной толчок, сломал меня. — Умоляю… Оппа… — едва слышно, почти беззвучно проскулила я и, сама не ожидая того, начала сбивчиво насаживаться на него. — О, Кьюнг Сун! — его лукавый взгляд прожигал меня насквозь, заставлял желать большего. — Ты, оказывается, можешь быть хорошей девочкой! — Молю… — я скулила, как маленькая, понимая, что если он сейчас не ускорится, я с ума сойду. В ответ на мои просьбы, он лишь остановился, вышел из меня и улегся на пол. — Тогда действуй сама! — о, этот тон довольного кота! Он просто снес мне крышу! Я в одно движение оседлала макнэ. — О дааа… — блаженство разлилось сладким ядом по моему телу, я сразу ускорилась, чувствуя, как внутри все сжимается от удовольствия. Да, Оппа, да! Кричало мое тело, насаживаясь на его член, все быстрее и жестче. Но и этого мне было мало. Поймав взгляд Сынни, я поняла что и ему тоже. А потому меня немедленно скинули с себя, поставили на четвереньки и вошли. — Хён… — Да? — Боже… Сдавленный смешок: — Меня так ещё не называли! — Прошу… умоляю… — Ну, раз просишь… — он на секунду замедлился, а я продолжила насаживаться на него, как последняя шлюха. — Ли СынХён, умоляю… Он ничего не ответил, лишь грубо потянул за плечи на себя и ускорился до максимума. Наши тела горели, плавились в попытке слиться воедино. Я чувствовала, как он все глубже проникает в меня, доставляя ещё больше удовольствия. Как вздрагивает его тело, как он утробно рычит и тихонько постанывает в унисон со мной. Он не соврал, он был нежен со мной и доставил мне неземное удовольствие. Вот он, последний толчок, я вся сжимаюсь, скуля и выкрикивая его имя, а он прижимается ко мне всем телом, перекрывая мой крик своим рыком. Его член пульсирует во мне, провоцируя новые волны удовольствия.

***

Очнулась я лежащей на макнэ, укрытая его кофтой, и абсолютно голой, собственно, как и он. Как долго мы здесь? Осмотревшись, я ничего не увидела, темнота поглотила пространство. Наверное, уже ночь. Интересно, нас ищут? Мой поток мыслей был прерван сильными руками, что притянули меня поближе к их обладателю. — Кьюнг Сун, тебе понравилось? — на меня смотрели глаза стыдливого подростка. Он был не уверен в себе, в своих силах и явно боялся получить отрицательный ответ. Куда делся тот самоуверенный парень, что так самозабвенно уверял меня в своей крутости? Что он с ним сделал?