Двуликие

Моя комната оказалась типичной гостевой. Полуторная кровать в центре комнаты, мебель цвета карамели, а все остальное в бежевых оттенках, от молочного до темно-бежевого. Маленькая ванная с душем тоже в бежевых тонах и красивый балкон с несколькими почти засохшими цветками. Надо бы полить. А заодно придумать, как выполнять задания Яна и по минимуму пересекаться с парнями. Пока я набирала воду в кувшин, найденный в шкафу, в дверь кто-то постучал. Руки непроизвольно вздрогнули. Надеюсь, это менеджер. — Да? — я встала в метре от двери, держа наготове кувшин, чтобы, если что остудить пыл входящего. Но это оказался лишь смущенный Сынни. — Привет. Как ты? — парень топтался на пороге, не решаясь подойти ближе. — Ян запретил нам входить в твою комнату. А ТОР ходит злой. Я подумал, может случилось чего. Щеки парня залились румянцем. — Нет. Все в порядке. Он не добрался до меня первым, если ты об этом, — как же они меня раздражают. Соревнуются, точно мальчишки. Вот бы узнать, на что они поспорили. Ведь по-любому же поспорили на то, кто первый затащит меня в постель. Маньяки. — Нет. НЕТ! Я даже не думал об этом, — парень резко покраснел, обернулся, зашел в комнату и прикрыл тихонько за собой дверь. — Я всего лишь забочусь о тебе. Ты… — он подошёл на шаг ближе, а я отошла на шаг назад, посильнее сжав кувшин в руках. — Не надо меня бояться, — он слащаво улыбнулся и провел рукой по волосам. — Я не сделаю тебе ничего плохого. Просто ты мне нравишься… — он немного задумался и добавил. — Как сестричка. Как младшая сестричка. — Угу, — это все что я смогла сказать, а про себя добавила: «посмотрим на твое лицо, когда выясниться, что ты страдаешь педофилией». Видимо, лицо у меня скривилось, потому что пандочка, как зовут его большинство фанаток, нахмурился, стал серьезным и пробурчал: — Зря ты мне не веришь. Среди этих извращенцев ты можешь доверять только мне. И тут Остапа понесло. Слова вырвались сами собой. — Надо же, как ты завуалированно предложил спать только с тобой, — ошибка номер один, в этот миг я повернулась к нему спиной. Он тут же уловил момент, в считанные секунды приблизился ко мне, схватил за плечи, но не стал разворачивать, а начал томно нашептывать на ухо абсолютно незнакомым, почти демоническим голосом: — Кьюнг-Сун, я позабочусь о тебе. Я буду нежен и ласков. Со мной ты перестанешь быть объектом нападок этих извращенцев, — его пальцы начали скользить верх и вниз по моим плечам. — Ага. Вы просто молча пустите меня по рукам, — с этими словами я подняла над собой вазу, благо Сынни выше меня, и вылила на него все её содержимое. Сынни зарычал, точно раненный зверь. Наверное, вода попала ему в глаза. А я, воспользовавшись моментом, выскочила на балкон и заперлась там. Вот что имел в виду менеджер Ян, балкон закрывался и открывался только с наружной стороны. А залезть на него, не привлекая внимания с улицы, было невозможно. Теперь я в безопасности. Сынни от обиды пнул комод, что-то проворчал на китайском, кажется, и ушел, громко хлопнув дверью. Мдааа. Вот и подтвердилась моя теория. Надо бы передохнуть от этих голодающих Поволжья. Осмотревшись на балконе, я нашла небольшую лестницу, ведущую на крышу. Что ж. В дом лучше не соваться временно. Посижу пока на крыше, позагораю. Хотя это и бесполезное занятие. Моя бледная кожа не загорает совсем. Забравшись на крышу, я заметила, что на ней уже кто-то есть. Значит вход сюда не один. И на балкон все-таки можно попасть, не привлекая внимания. Плохо. Не буду я к нему подходить. Кто бы там не был, а издалека я решила, что это Джиён. Уж очень худой был силуэт. Устроившись в углу крыши, я легла звездочкой и, видимо, уснула. Проснулась я от того, что кто-то укрывает меня. Испугавшись, что это кто-то из парней опять пристраивается, я с боевым кличем, толком не понимая, что происходит, подскочила: — ЙААААА! — Блять! — передо мной стоял Джиён, собственной персоны. От испуга он схватился за голову и отпрыгнул от меня. — Ты чего орешь так?! — Я… эм… прости. А что ты хотел? Ты напугал меня, — я все еще не понимала, нужно ли мне бежать или все обойдется. — Всего лишь укрыть тебя. Ты давно тут спишь. Простудишься ещё, — лицо снова приобрело надменный вид. Он резко выпрямился, отступил ещё на шаг, скрестил руки на груди, а уши покраснели, точно вареные раки. — Спасибо. Это все? — после всего, что случилось сегодня, даже не верится в святость его намерений. — Да, — он постоял ещё секунд десять, разглядывая меня презрительным взглядом, которым только король может одарить подчиненного, и ушел. Что это было? Акт заботы? Или, в отличие от остальных, ему есть, с кем развлекаться? Ничего не понимаю. Я подняла валяющийся плед. Он оказался очень смешной расцветки: черный, весь в маленьких черепах красного, белого и серебристого цвета. И такой мягкий. На меня внезапно нахлынули все эмоции за день разом, я прижала к груди плед, осела на крышу и разрыдалась.