Достойный наследник

— Тенент Окделл, я вам приказываю! Вернитесь в палатку и оставайтесь в лагере до моего возвращения! — Ну эр-р-р-Рокэ! — Отказываюсь понимать это мяуканье! Вообще-то, Рокэ был свято уверен, что, если подкинуть бакранам Дикона, те уже на следующий день организуют свое ополчение, напридумывают всяких удивительных военных машин, попутно изобретя порох, динамит и взрывчатку с-4, и сами разберутся с бирисцами в течение следующего месяца. В минуты особо сильного раздражения он даже подумывал так и поступить, но… Вот не хотелось доставлять Ричарду такого удовольствия! Хватит с него и адуанского фанклуба. Шла война. Талигская армия была на марше в варастийской степи. Однообразный серый пейзаж разбавляли только ызырги да красный нос отца Бонифация. Унылое зрелище. Все скучали, Дикон маялся дурью. — Господин Проэмперадор, позвольте мне вас сопровождать, — поправился Дикон. Рокэ уже поверил, что в его оруженосце проснулась совесть, но тут он добавил: — Мне Шеманталь рассказывал, бакраны какую-то хитрую бражку гонят из кислого молока. Мне надо это видеть. Серьезно. Это же просто гениально, а я еще не в курсе. — Я вам пить личным указом запретил, — строго напомнил Первый маршал. — Запамятовали уже? — Вы мне только с отцом Бонифацием запретили, — ничуть не расстроился Дикон. — А не в принципе. И нечего из меня пьяницу делать горького. Мне сам принцип интересен, чисто с научной точки зрения. А пить я вообще не буду, если прикажете. — Угу. — Рокэ уже понял, что дружба с супремовым сыночком не прошла для Ричарда даром. — Пить вы не будете, нет. Как можно? Просто попробуете из каждой бутыли по глоточку чисто с научной точки зрения, а потом начнете дурным голосом песни орать. Дикон аж фыркнул от удивления и негодования. — Монсеньор, ваша светлость, но вам же нравится, как я пою! Вы даже на гитаре подобрать музыку пытались, я же слышал. Или это только вам можно после тяжелого дня расслабляться? «Мне можно, у меня слух есть», — хотел сказать Рокэ, но в последний момент передумал и взял аргумент потяжеловеснее. — Я Проэмперадор, у меня работа нервная. — Вот если бы вы от нас с отцом Бонифацием не бегали... — Тогда бы уже я стал горьким пьяницей, — огрызнулся Рокэ. Дикон тяжело вздохнул. — Вообще-то отец Бонифаций священник, он и словом лечить может, — вставил он. — Чтобы словом лечить, у меня генерал Манрик есть. Как придет ко мне с отчетами, как начнет докладывать, что все по плану и в назначенные сроки, так просто подорожник на мою больную душу, куда там вашему Бонифацию. — Ну эрррРокэ, ну пожалуйста, — снова законючил Дикон, понимая, что раунд красноречия он позорно продувает, и пора по-простому давить на жалость. — Ну это же так интересно! Я в лагере от скуки уже с ума схожу. А если еще вы уедете… "А если еще я уеду, вы окончательно споетесь с Бонифацием, подомнете под себя беднягу Эмиля и устроите здесь форменный бардак, — подумал Рокэ, который вообще-то мечтал хоть пару дней отдохнуть от ричардовой непосредственности, но, как видно, напрасно. — Вейзель с вами не справится, а Манрик, наученный горьким опытом, и связываться не станет." — Хорошо, юноша, — изо всех сил изображая загадочность, протянул Первый маршал. — Поедете со мной на переговоры. Но только одна выходка, один маленький проступочек… Он изогнул бровь, показывая, что до такого лучше не доводить. Дик просиял и с энтузиазмом замотал головой. И пусть все думают, что это такой хитрый план. Видимо у оруженосца все-таки завелась совесть, потому что по дороге в горы он был паинькой. То есть не балагурил и не заедался со всеми подряд, не порывался отбиться от отряда, чтобы проверить во-о-он ту интересную тропку (ваша светлость, я видел там грибы), не просил уставшее начальство учить его кэналлийскому (вы та-а-ак интересно ругаетесь), не пытался съесть даже на вид ядовитые ягоды (а, зараза к заразе не пристает) и не пел. За последнее Рокэ был оруженосцу особенно благодарен. За время, проведенное в Варасте, ему и правда начали нравиться длинные и монотонные надорские песни, больше всего похожие на мерное гудение, но баловать Дикона такими признаниями Первый маршал не собирался. — Ваша светлость, а вы уже придумали приветственную речь? — солнце клонилось к закату, и лимит хорошего поведения на сегодняшний день был исчерпан. — Юноша, ну разумеется. На самом деле — нет. Рокэ в таких делах всегда предпочитал старую добрую импровизацию. Да и кому бы пришло в голову выдумывать речь для встречи с козопасами? Но не в меру активному Ричарду об этом знать никак не следовало. — А я вот думаю, нет ли у них каких-нибудь странных обычаев, в которых нам придется участвовать? — Подумайте лучше о чем-нибудь другом. Я расспросил Шеманталя и Конера, ничего ужасного нас не ждет. — Им-то откуда знать? Я бы вот Первого маршала из самой столицы тоже иначе встречал, чем соседей-каданских пограничников. Рокэ вообразил себе размах бедствия и не удержался — фыркнул: — Представляю себе. — А скоро и воочию убедитесь! — просиял Ричард. — Я вас очень прошу, юноша, встретьте меня как простого смертного! Строго говоря, Рокэ вообще не понимал, как он в здравом уме и трезвой памяти согласился приехать на свадьбу графа Васпарда и герцогини Окделл. Да еще и в Надорский замок, где каждый второй должен быть таким же подарочком, как его оруженосец. Немного утешало то, что вторая половина гостей будет такая же, как Джастин (или в худшем случае, как его младший брат Валентин), но именно что немного. Получившаяся смесь обещала быть во сто крат взрывоопаснее пороха. Дикон мечтательно улыбнулся, и Рокэ понял, что тот строит ПЛАНЫ. — Юноша, я вам серьезно говорю. Не желаю становиться гвоздем праздничной программы и веселить собой ваших гостей! — Эр Рокэ, вы опять все перепутали, — надулся Ричард. — Это вы гость, и это вам должно быть весело. — В таком случае с меня хватит бутылочки вина и уголочка, где будет тихо, темно… — … прохладно, пыльно и подальше от людей? — Ну, в общих чертах — да. — Могу предложить либо винный погреб, либо химическую лабораторию Дейдри, — фыркнул Ричард. — Но вообще-то я надеюсь, что вы немного придете в себя от столичных забот и хорошо проведете время у меня в гостях. Вы ж не столетний пенек с подагрой и маразмом, чтобы тихо цедить Кровь в уголочке. — Много вы понимаете, юноша, — господин Первый маршал устало прикрыл глаза и с тоской подумал, что отдохнуть ему придется разве что после конца Круга и хорошо, если не в могиле. Рокэ сглотнул. Окделл с Шеманталь знали! Эти мерзавцы точно все знали и просто решили пошутить в своем неповторимом стиле! Иначе зачем были все эти ехидные расспросы про местные обычаи?! Козьи глазки смотрели на Первого маршала из миски с тоской и сочувствием, но помочь ничем не могли. — Чтоб вы знали, юноша, я почти год гостил у своего зятя из Багряных земель. Знаете, что едят при дворе морисских шаддов? — Рокэ склонился к самому уху своего оруженосца. — Мозги! Это у них страшный деликатес. «Так что не дождетесь!». Первый маршал решительно отправил угощение в рот. Дикон мучительно передернулся, явно стараясь удержать внутри отчаянно рвущийся наружу обед. — Ну как? — с восторженным любопытством спросил он. — Нормально, главное — запить, — с каменным лицом ответил Рокэ. Он так и не рискнул прожевать местный деликатес и возблагодарил Создателя, что глаза оказались достаточно скользкими, чтобы пролезть в него целиком. — Клаус, переведите нашим хозяевам, что я польщен таким приемом. Адуан что-то затараторил на местном, и лед международных отношений тронулся. К концу застолья все были сытые и довольные. Ричард с разрешения начальства перепробовал все, включая местный алкоголь, и пребывал в состоянии редкостного благодушия и умиротворения. Его соседом оказался целитель и теперь они что-то оживленно обсуждали через переводчика. Сам Рокэ обрисовал старосте, зачем они сюда явились, и потолковал с ним о бирисцах. Вышло не то, что слишком уж познавательно и интересно, как у оруженосца, но Первый маршал остался доволен. И все было замечательно, пока в комнату не привели молоденькую девушку бакранку, с которой почетному гостю следовало провести ночь. Все планы на отдых летели в Закат со всеми его кошками. Поздно-поздно ночью, уже, можно сказать, под утро, уставший Первый маршал подошел к лесенке, по которой можно было забраться на крышу к вожделенному спальному месту. Бакранским старейшинам не к чему было придраться: свою роль почетного гостя Рокэ исполнил в полном объеме, отчего чувствовал себя немного Марианной Капуль-Гизайль. Ну да ладно, пройдет. — Ну ладно, пройдет, — в тон его мыслям проговорил раздражительно бодрый голос Дикона. Ему вторил мелодичный девичий смех. — Не так уж сильно ты меня поцарапала, скоро заживет, — звук поцелуя, — и останутся мне только приятные воспоминания. — Вашпаминаниа? — спросили с сильным акцентом. — То, что я запомню о тебе, — нежно ответил Ричард. Еще один звук поцелуя. — Дааа. Карашо запомнишь. На крыше послышалась возня, но все быстро стихло. — Ч-ч-ч, погоди. Ты, конечно, огонь, но скоро мое начальство нагрянет. А оно сегодня и так нервное. — Нэвэрное? — Нервное. Строгое. — Страгаэт? — Аша, — Дикон пофыркивал от смеха. — Лучше молчи и иди сюда. Рокэ еще немного постоял под лестницей, слушая, как оруженосец развлекается со своей подружкой. Ребятам на крыше явно было хорошо и весело. Ощущая прилив несвойственного черствому первомаршальскому сердцу гуманизма, Рокэ подумал, что он, конечно, суровое начальство, но портить Ричарду ночь не станет. Лучше вернется к своей, Создатель прости, даме и поспит, пока Дикон и неизвестная Аша предаются… Стоп! — Юноша, — очень гневным шепотом позвал Рокэ. — Вы там с кем? Не с дочерью старейшины, я надеюсь. — Ой, эр Рокэ! С крыши свесились две лохматые головы. Аша оказалась той самой: белолицей, чернобровой красавицей с глубокими черными глазами и ворохом всяких шнурочков и бусинок на шее. — Юноша, все кошки Леворукого вас дери, что вам стоило найти себе подружку попроще?! — зашипел Рокэ. — Ты дочка старейшины? — удивился Ричард. — Вот здорово! — Ничего здорового, между прочем! Аша свесилась с крыши пониже, отчего вырез ее платья стал еще более интригующим, и хоть в слабом свете луны и двух маленьких фонарей обычному человеку было бы сложно что-либо увидеть, Рокэ предпочел лишний раз не смотреть. — Я нэ толька дочка старейшины, но и внучка мудрой Гарры. И я сама решаю, с кэм гулять по крыша! — гордо сказала девушка. — Так шта нэ переживай, сын Вэтра. — Ох, прямо гора с плеч! — рыкнул Рокэ. — Юноша, прощайтесь со своей гостьей, я хочу лечь спать. — Хорошо, монсеньор, одну минуточку! Дикон и Аша исчезли из виду, и после недолгого шуршания, девушка стала уверенно спускаться по лестнице. Добравшись до конца, она, не обращая внимания на презлющего Первого маршала, послала своему возлюбленному воздушный поцелуй. — Эй, погоди, забыла же! Что-то маленькое блеснуло в воздухе. Взметнулись вверх цветастые рукава блузки, и Аша поймала в свои ладошки серебряный перстень с карасом. — Вазвращайся, - нежно сказала она, и скрылась в темноте. Даже ни одна собака ни взбрехнула. - Я тэбя ждать. Когда Рокэ поднялся на крышу, Ричард как раз пытался привести в порядок свою разворошенную лежанку. Вид у него был придурковато-счастливый. — Что за дурацкая привычка разбрасываться фамильными драгоценностями, юноша? — укладываясь, проговорил Рокэ. Отчитывать оруженосца он не собирался, но оставить совсем уж без внимание такое дело было никак нельзя. — То-то вы не знаете, зачем мужчина может дать эрэа родовой перстень, — фыркнул Ричард, встряхивая покрывало и прилаживая его сверху на ворох тряпья, который им выдали вместо перины. — Вы его и Колиньяру давали, не знаю, что это для вас значит. Дикон наконец-то устроился, и Рокэ услышал душераздирающий вздох. — Ох, монсеньор, не травите душу. — Еще один вздох. — Я тут, кажется, влюбился!