Достойный наследник

Леонард Манрик крадучись подошел к двери своего кабинета, приложил ухо к щелке, прислушался, не услышал ничего подозрительного, быстро повернул ключ в замке, подергал ручку, убедился, что теперь-то его точно никто не достанет, и только тогда позволил себе облегченно выдохнуть. Ричард Окделл прибыл в Тронко сорок восемь часов назад, и генерал Манрик уже серьезно подумывал, не уйти ли ему в запой. Исключительно для сохранения рассудка. Дикон въехал в маленький пыльный южный городок на закате. Он обозрел покосившиеся домики с незамысловатым рисунком на ставнях, красивый, но неисправный фонтан на центральной площади, тощих бродячих собак и таких же тощих чумазых детей, и от счастья чуть не помешался. — Воля! — блаженно потянувшись, пропел парень. — Почти как дома, право слово! Командующий Южной армией не захотел принять его ни сразу вечером, ни завтра рано утречком, ибо был занят «срочными и неотложными делами», его секретари смотрели на Дикона, как очень сытые коты на наглую, но мелкую мышь: и ловить лениво, и отпустить несолидно, поэтому в маршальской приемной несчастный посыльный проторчал до обеда. Торчал бы и дольше, но тут на его радость в приемной появилось дивное рыжее видение. — Как? Вчера приехали?! — разахался Манрик, когда понял, чего от него, собственно, хочет этот смутно знакомый юноша. — Да я эти графики поставок продовольствия уже два дня жду, а вы вчера приехали и еще не отдали?! — И сейчас не отдам, — ответил Дикон, когда генерал с вожделением потянулся за пакетом. — На них Первомаршальская печать и наказ: лично в руки командующему Южной армией. Сам парень прекрасно понимал, что быстрее он дождется, когда генерала Манрика повысят в звании, чем когда граф Ариго оторвется от своей пассии, но порученец на то и порученец, чтобы исполнять, что велено, а не то, что попроще. — Ясно, — буркнул все-еще-генерал. Он тоже понимал, что его начальство сегодня на рабочем месте вряд ли покажется. — Ладно, что ж вам здесь сидеть-то? Идите что ли по городу погуляйте или отдохните с дороги. Здесь даже достопримечательности есть, — Манрик напряг воображение, пытаясь придумать, что здесь можно принять за достопримечательность, глянул в чистые, лучащиеся праведной благодарностью глаза юноши и выдавил: — Церковь, например… В последствии Леонард долго и очень горько жалел о своем решении облагодетельствовать ближнего. К вечеру граф Ариго так и не появился, зато до генеральского кабинета начали доходить первые новости. Дикон, не будь дурак, действительно пошел взглянуть на местную церковь, и его эсператистский Создатель не преминул вознаградить свое чадо за такую веру в себя. Варастийский епископ отец Бонифаций тут же разглядел в посетителе родственную душу, и обряд причастия несколько видоизменился и расширился за счет добавления в него помимо церковного кагора еще касеры, рябиновой наливки и настоенного на местных травах самогона. Если воронов порученец и священник просто напились бы где-нибудь на клиросе, это было бы полбеды, но пьяным, как известно, всегда хочется поговорить, и двое хорошо образованных людей быстро минули стадию слезливых «уважалок» и устроили настоящий религиозный диспут. Послушать эти разглагольствования собралась небольшая толпа, и к тому моменту, когда о проблеме узнал Леонард, вокруг церкви вовсю шли незапланированные народные гуляния, в центре которых Ричард Окделл отплясывал какой-то варварский народный танец на бочке с маршальским конвертом в зубах. — Слезайте оттуда немедленно, — раздраженно потребовал генерал, явившись к месту событий. Окделл что-то промычал сквозь сжатые зубы, но только сильнее принялся махать ногами. — Я вас… я вас на гауптвахту отправлю! — не очень уверенно пообещал Леонард. — Зачем пророчить кары такому достойному юноше? — вступился за собутыльника отец Бонифаций, в своей длиннополой рясе похожий на винную бочку с красным носом. — Веселье душевное не есть грех, а лишь способ отдохновения от перенесенных лишений. — Каких еще лишений? — по мнению Леонарда, если Окделл чего и лишился, то только мозгов. — Пусть слезает сейчас же и не позорит честь мундира! По чудовищному стечению обстоятельств именно в этот момент пьяное счастье изменило Дикону, и он с задорным воплем «Bl’ya!» рухнул с бочки прямо Манрику на голову. — Охохо! Здорово вышло. — Слезьте с меня, — полузадушено просипел Леонард. — Немедленно! — Леворукий! Сначала генерал подумал, что таким нехитрым образом Окделл пытается выразить свое смущение или сожаление, но, когда он все-таки поднялся на ноги, оказалось, что Ричард продолжает ругаться и что-то искать по кустам. — Пакет, — пояснил он. — Я его выплюнул куда-то сюда, и теперь не могу найти! — Вы… что сделали? — Выплюнул… — … пакет государственной важности? — Леонарда затрясло. — А если он попадет в врагам? А если он намокнет, и мы ничего не сможем разобрать? А если…? — О, песик! — невпопад разулыбался Дикон. — А что ты мне несешь? А, это мое? И правда. Ой, спасибо. Давай я тебя поцелую! Он легко извлек немного пожеванный и сильно обслюнявленный пакет из собачьей пасти, передал его Леонарду, взял собаку за маленькие купированные ушки, притянул ее поближе и с непередаваемым звуком чмокнул ее в нос. — Эй, ты, прихвостень гайифский, не сметь мне кобеля портить! — заворчал кто-то в толпе. — Лово, иди сюда, маленький! Этот гад тебя напугал? Пес, очумело мотая мордой, опять скрылся где-то в кустах. Окделл уже начал препираться с этим самым ворчливым голосом, отец Бонифаций его то поддерживал, то ругал, а генерал Манрик стоял посреди этого бардака и уже не обращал на него никакого внимания. Пакет, вожделенный пакет наконец-то был у него, и можно было заняться распределением будущего продовольствия по имеющимся складам. Следующие сутки Тронко снова был провинциально спокоен, потому что главный баламут сначала отсыпался и отъедался, а потом сорвался из города вместе со своими новыми друзьями в степь ловить тушканов и ызыргов. Как говорили, рядом с ним постоянно вертелся короткоухий волкодав с придурочной мордой. Потом компания вернулась. С тушканами, ызыргами и пленными бирисцами. — Ой, это почти случайно получилось, — виновато посмеиваясь, объяснялся Окделл. — Мы просто встретили контрабан… то есть честных торговцев, которые платят все налоги, и немножко засиделись вечером у костра. А тут эти… Говорю же, случайно вышло, но среди них вроде есть какая-то важная шишка. Вроде. Сам-то я их говор пока не очень понимаю. Леонард этот говор вообще не понимал. Позвали толмача. Оказалось — и правда, очень важная шишка. — Знаете, что самое печальное, — тоскливо вздохнул Манрик. — я, кажется, начинаю верить, что вы действительно случайно. После подвигов Дикона всегда тянуло на лирику. Он оставил Баловника в конюшне и неспешным шагом направился к городскому фонтану. Рядом, придурочно виляя куцым хвостом, трусил Лово. Парень сел на парапет, подставил солнцу веснушчатый нос и принялся думать о бескрайних снегах, холмах, покрытых мхом и вереском, светлых кудрях пышногрудых девушек, и так увлекся, что не сразу заметил, что на другой стороне площади сидит с таким же видом еще один парень. — Здравствуйте, — поздоровался вежливый Ричард. — А что вы здесь делаете? — Пишу стихи, — признался незнакомец. — А вы умеете писать стихи? — О, это очень интересное дело! — согласился Дикон. — Но, признаться, у меня нет к этому никаких способностей. — Ой, да это же легко и просто! — воскликнул парень. — Давайте я вас научу. — Так, я все понял. Главное, чтобы в каждой строчке было что-нибудь про пень и его величие, и чтобы в конце строчек окончания были одинаковые. — Ну да, для начала этого хватит. — Большое спасибо. Я обязательно потренируюсь. Давайте я вас за это научу петь. — Он испортил мне порученца! — это было первое, что Ги Ариго сказал своему подчиненному, когда вернулся от свояченицы губернатора и снова приступил к своим обязанностям. — Раньше тот только что-то черкал в своей тетрадочке, а теперь еще постоянно бормочет себе под нос. А иногда и воет. Ужасное зрелище. Бедный старик Понси. Леонард честно считал, что бедные они все, но мысли свои держал при себе. — Допрос командира бирисцев дал удивительные результаты, — попытался он утешить начальство. — Это оказался разведчик, и не из простых. — Да-да, — задумчиво отозвался маршал, разглядывая через окно, как Жиль Понси доказывает что-то ни в чем не повинному розовому кусту. — Теперь нужно составить депешу Первому маршалу. Как хорошо, что его порученец здесь. Задержится еще на пару дней и увезет все письма разом. Вы, Леонард, пока приглядите за ним. Не знаю, по какой причине, но юноша, вроде, проникся к вам искренней симпатией. Говорит, вы его понимаете…