Достойный наследник

Первый маршал Талига Рокэ Алва не любил не понимать. Это чувство всегда возвращало его в далекое босоногое детство – пору чернильных пятен на штанах и ворованных с кухни булочек – когда любимые старшие братья фамильярно трепали его по взъерошенному затылку и приговаривали: «Ничего-то ты, Росио, не понимаешь…». Детство кончилось, но паршивое ощущение собственной незначительности осталось. И само собой, Ричард Окделл, прости, Создатель, герцог Надорский, не заслуживал ни одного доброго слова, потому что с завидной регулярностью заставлял Рокэ удивленно разводить руками и не понимать. - Еще раз, юноша, что вы сделали? Окделл досадливо поджал губы. - Я проиграл цепь, колет и родовой перстень. - Зачем вы это сделали? Вопросы Рокэ задавал по второму кругу и уже знал, что ему ответят: - Затем, что играть на деньги неспортивно, а Баловник мне друг, и друзей в карты не проигрывают. Нет, понятнее не стало… - Вы хотите сказать, проигрывать родовые реликвии – лучше? - Да что Колиньяр им сделает? – с беззаботностью умалишенного отмахнулся мальчишка. – Похвастается пару дней и вернет. Кому они нужны-то кроме меня? Никакой ростовщик больше пятисот таллов не даст – карас, золото… Там память больше, чем материалы стоит. Комфортно устроившись в кресле напротив и распустив ворот, Окделл потягивал черную кровь и вовсе не выглядел человеком сконфуженным или расстроенным. - Вот колет может не вернуть, - продолжал он. – Ну, знаете, он же мечтал попасть к вам в оруженосцы, мало ли какие там фантазии. Вот без этого откровения Алва бы точно спокойно прожил до конца своих дней. Взгляд лениво блуждал по кабинету. Гитара? Нет, и так голова болит. Вино? Взял на свою голову заботу, теперь даже черная кровь в горло не лезет… - Знаете, Окделл, - Рокэ наконец-то разобрался в своих чувствах, - можете играть где хотите и с кем хотите, но проигрывать – не смейте. Таким своим поведением вы бросаете тень и на меня тоже. Никто же больше не знает, что играть на деньги – неспортивно. Собирайтесь, будете сопровождать меня. Ричард нехотя отставил бокал и сложился в кресле во что-то более-менее приличное. - Так, а, - он виновато покосился на свою рубашку, - а куда идем? Если во дворец, запасного колета ваших цветов у меня нет. «В смысле, нет?», - хотел уточнить Рокэ, но потом вспомнил, что горе-оруженосец забраковал всё платье, где, по его мнению, было слишком много украшений. - Да как хотите, так и одевайтесь, - мрачно отмахнулся он, - но имейте в виду, там будут дамы. - Ну ofiget’ же, - вздохнул юноша. Дикон чувствовал себя очень неловко. О том, куда они с эром Рокэ направляются, он догадался не сразу, а когда понял, отговориться уже не смог. Без сомнения, он слышал о госпоже Капуль-Гизаль и в Лаик, и позже. Юноши, на полгода лишенные женского общества, вообще очень много говорили о дамах подобного толка. Дику чаще всего это было неприятно – он относился к ним ровно так же, как и к игре в карты на деньги. Можно, конечно, но неспортивно. Женщина ведь не вещь, чтобы ее покупать. Вдвойне неловко было оттого, что двое достойных кавалеров принялись играть, поставив на кон благосклонность хозяйки дома, а герцог Алва согласился заменить одного из них, когда тот остался без средств. Одно радовало: на ужин подали чудесные пирожки с брусникой, а теперь, когда игроки вернулись к столу, по залу носили вполне приличное белое полусухое. - Что-то вы не веселы, - Валентин Придд, с которым они уже успели немного поговорить за столом, отсалютовал ему своим бокалом и пригубил вино. - Да вот, как-то скучно здесь… - вздохнул Ричард. - Когда я был маленьким, - Придд огляделся и удостоверился, что никто не слышит их разговор, - мы с братом развлекались тем, что пускали в зал для приемов нашу белую мышку, ее звали Джессика. Иногда я сожалею, что мне больше не шесть. Дикон невольно окинул взглядом все углы. Он, в отличие от графа Васпарда с младшим братом, мог себе позволить на незваных гостей и волкодавов спустить, но все же! Маленькие спруты и мышка же! - Да вы знаете толк в извращениях, - восторженно ахнул он. – Эрэа Джессика была бы здесь очень кстати! И тут из той часть зала, где стоял карточный стол, послышались удивленные возгласы, а потом прекрасная Марианна грохнулась в обморок. И без всякой мышки. На обратном пути Моро принялся показывать характер, что случалось с ним нечасто. Рокэ снял перчатку, похлопал коня по бархатной шее, сам он был относительно доволен вечером, и не понимал, с чего Моро так нервничает. Окделл ехал на полкорпуса сзади, тих и задумчив, и это немного напрягало – Рокэ еще ни разу не видел своего оруженосца таким серьезным. - Что с вами, юноша? Зубы болят? – спросил он, чтобы немного растормошить его. - Нет, - ответил тот мрачно. - Что же тогда? - Пытаюсь понять, зачем нужно было выставлять меня болваном. Уж не знаю, что бы Эстебан делал с перстнем, но теперь о нем будет судачить весь город. Тем более, что у ур Ломбаха вы не выиграли – передернуть колоду в решающий момент каждый может. Рокэ покосился назад. - И вовсе не каждый. Вы заметили? - Догадался. На госпоже Марианне, при всем уважении, можно гранит из каменоломен возить, никакие нервные потрясения не заставят ее лишаться чувств, как нежную эрэа. - У моего соперника тоже были карты в рукаве, - усмехнулся Рокэ. – Не думаете ли вы, что он продолжил бы честно играть, будь у него такая возможность, как у меня? Ричард грустно вздохнул. - Вот и получается, что играли вы не во вьехарон, а, простите, в кто больше mudak, - он добавил слово на северном диалекте. – Вы победили. «Ну, - философски подумал Рокэ, - я всегда побеждаю». А сам Дик не знал, куда бы деться. Столица с каждым часом нравилась ему все меньше и меньше – все здесь было какое-то ненастоящее. Дома обидчику можно было дать в нос – здесь нужно было острить, дома пили, когда весело – в Олларии заливали тоску, даже в карты здесь выигрывал не любимчик Леворукого, а… кхм… ну да, те самые мудаки и выигрывали. Хотелось, продолжая традицию маленьких спрутов, бросить в это столпотворение надушенных и разодетых бездельников маленькую белую мышку и наблюдать, что будет дальше. - Знаете, юноша, с таким лицом, как у вас, нужно только пить, - сказал Ворон, - и только касеру. К несчастью, время вин уже упущено. И Дикон был ему за эти слова очень благодарен.