You will never understand Even when you hold my hand I just feel alone, feel alone I don’t wanna talk about it I don’t wanna think about it I just feel alone, feel alone Even when you’re next to me It’s not the way I’m picturing, no Hayley Kiyoko — Sleepover
Зачастую, кудрявый заявлялся в кабинет Найла сам, без каких-либо весомых причин и мешал. Откровенно говорят он любил мешать Ни не только на работе, но и в не ее, всячески отправляя смс, звонки или же приходил домой, не соизволив даже предупредить. Хотя Хоран все равно сказал бы нет и не только потому, что он не любил Гарри. Хоран никогда не бывал против компании, но никогда не говорил об этом вслух, всячески спихивая на то, что кудряш — типичная рыба-прилипала, который приставал к нему еще в далеком детстве, не торопясь отлипать. Но сейчас, он бы с удовольствием пригласил Стайлса к себе сам, потому что его голова уже просто взрывалась от всего, что происходило в жизни. Вчерашний день — предвестник преисподней. Сегодняшний день — типичное адище. Он помнил все. Помнил каждую гребанную секунду и ему хотелось умереть от всех противоречивых чувств. — Бросай Шона, — говорил здравый рассудок, который трезво оценивал всю ситуацию и мог дать правильный совет. — Твоя пара Зейн! Вот с ним и будь! — Да что ты? А если я влюбился в Шона? — отвечало сердце Хорана. — Ты тут не лезь, пожалуйста! И нет, Найлеру все еще не надоело слушать объективные аргументы двух сторон, поочередно занимая то одну, то другую сторону. Нельзя сказать, что блондин считал себя виноватым, но да, внутри его терзало чувство сомнений и гребанного стыда, которые испепеляли все остальные внутренние чувства. Ни знает, будь тут Гарри, все мысли ушли на далекий третий план, перемещаясь на размышления перед сном. Но кудрявого тут нет, напротив него стоит пустой стул, компьютер противно пикает, а на небе нет ни одного облачка. И не то, что бы от этого грустно, но, черт возьми, веселья так же не наблюдается. Малик ни разу не потревожил его, даже во время того как они столкнулись в коридоре, даже не поздоровался, активно беседуя с какой-то девицей. Это вызывало лишь капли раздражения, но не волны ревности. Потому что разум давал четкие представления того, что было вчера и чем это «вчера» кончилось. Вчера, Малик четко показал себя в роли жестоко доминанта и собственника. Хорану теперь на самом деле даже страшно, потому что глаза альфы светились рубиновой властью и жаждой расплаты. Той жаждой, от которой Ни становилось совсем не по себе. Он ведь знает, что ужасно поступает со всеми, кто его окружает, говоря ложь прямо в глаза и прикрываясь «праведностью». Найлер устало потер глаза, стараясь перестать думать о том, что было, потому что этот момент навсегда запечатлелся на тонких губах, помечая их невидимой печатью. Теперь, он не сможет целовать Шона без тупых зазрений совести или же даже думать о том, что целовать этими губами какого-то иного альфу. — Это унизительно, — думала здравая часть омеги, — Найл Джейм Хоран, тебя унизили как только могли, воспользовавшись твоими инстинктами, ввергая тебя в то само состояние, из которого нет выхода. Ты вправе порвать с этим человеком и остаться с тем, кто тебе нравится. Потому что Шон куда более вежлив, культурен, а главное романтичнее. — Шон не твоя пара, — шептала та самая часть, что навечно принадлежала Малику, — ты отдашь ему себя, а что если он встретит истинного… Что ты будешь делать? Насильно ты никогда не удержишь чужого альфу. Тем более, где твоя гордость? Голова блондина уже была готова разорваться. Негромкий стук, позволил ему выйти из состояния глубокой задумчивости. Этот стук как глоток свежего, так необходимого воздуха. — Можно? — Мендес заглянул в кабинет, оглядывая его своими теплыми карими глазами, — я всего на минуту… Найлер посмотрел на альфу глазами полными обожания и преданности. Его карамельный запах притягивал как магнит, или же свет для глупых мотыльков. Шатен подошел поближе к столу и уперся в него руками, не прерывая зрительного контакта с небесными глазами блондина. От этого взгляда и вправду становилось неимоверно легко и тепло. — Найл, — начал Шон, — в общем… Хоран внимательно слушал то, что ему хотел сказать парень. И дело не том, что его это заставляли обстоятельства — он сам хотел этого. С альфой было все не так как с Зейном. Совсем не так. От него не хотелось убежать или спрятаться. Напротив, к нему тянуло и хотелось обниматься целую вечность. Но что-то мешало, и омега не мог понять что именно. Вроде бы его сердце принимает Мендеса полностью, но реагирует почему-то совсем по-иному, чем на Малика. — Что у тебя на щеке? — неожиданно выдает парень и хмурится, — это вчера было? — он проводит пальцем по порезу. Найл ждал совсем не этого. Все внутренние рецепторы, говорили о том, что парень хотел спросить что-то другое. — Очень болит?.. — Мендес начал осматривать «ранение» омежки, которое лишь начало заживать. Порез начал побаливать, а точнее неприятно саднить и блондин еле слышно зашипел от боли. Альфа ловко обошел стол и подошел вплотную к директору. Эти ничтожные несколько сантиметров, что разделяли их лица, казались километрами. Найлу хотелось их сократить и ощутить сладковатые губы альфы на своих. Но тот не торопился, терпеливо выжидая ответа. — Это… случайно, — проговорил ирландец, облизывая пересохшие губы и не смея отвести взгляда от губ альфы. — Да… было. Скажем так — это просто неловкость. Моя… — Мендес улыбнулся и слегка наморщил нос. — Я чувствую, когда ты лжешь… Ты мне не веришь? — теперь в голосе парня чувствовалась капелька боли и щепотка грусти. — нет. не так. Ты мне не доверяешь?.. Найл помотал головой, отрицая это, но понимая, что лишь еще больше лжет, нагоняя на и так грустного парня обиду. — Поцелуй меня, — шепчет Ни, но Шон лишь хмыкает и отстраняется. Он встает и выходит, оставляя на столе омеги папку с нужными документами.***
— Спасибо Зейн, — говорит Гарри как только соизволил прийти на работу. — Я ненавижу тебя. На его шее еле заметные царапины, которые уже превратились в алые отметины. За два дня Стайлс изменил имидж и подстриг коротко волосы. Теперь он не сможет завязывать милые пучки, которые заставляли улыбаться всех в округе. — Где твои кудряшки? — спросил Найл, заходя в кабинет редактора и игнорируя Малика там. — Мне так нравилось больше. Но да ладно… Пока ты тут прохлаждался… — послышался негромкий кашель и Хоран, нахмурившись, поднял глаза на свою пару. — Иди работать. — проговорил он слишком четко. Но альфа лишь пожал плечами и подул на ухо омеге. Тот повел плечом, стараясь отстранится и ненароком не задеть парня. Неприкосновенный. — Серьезно, Найл? — Гарри приподнял бровь, глядя на комичность ситуации. Зейн не отстанет и это ясно как дважды два, а тщетные попытки Хорана лишь побуждали его еще больше бесить. Это как цепная реакция — чем больше отрицаешь, тем больше этого будет. — Отстань, — прошипел Хоран, глядя прямо в карие глаза Малика, — Зейн! Тот лишь пожал плечами и поставил обе руки по стороны от Найлера, создавая ему маленькую зону комфорта. Между ними было ничтожно маленькое расстояние. Малик лишь продолжал держать обе руки по сторонам от парня, не предоставляя хоть минимального выхода из этой зоны. Личное пространство — ничтожно мало, когда твоя пара Зейн Малик. Если Найл захочет избавить от альфы, ему придется его задеть и наглая ухмылка так и сверкает на лице Зейна. И Хорану это даже нравится. Он пытается это отрицать, но черт возьми, то что пытается делать Малик лишь подогревает интерес и стремления еще больше ужесточить его возможности. — Я ведь не пристаю, — шепчет Малик и облизывает губы, и теперь их губы разделяет пару сантиметров. — Видишь, малыш?.. — Найл кусает губы и кивает, ощущая на своих устах горячее дыхание пары. Он чувствует, как его собственное тело тянется к альфе. Оно, словно, просит его ласок, объятий и прикосновения. Тело жаждет свою пару, в то время как Хоран старается не сойти с ума от этого. — Ну вот и не приставай, — отвечает ирландец и разворачивается к парню спиной. Он ощущает дыхание около своего затылка и смотри на Стайлса, стараясь отвлечься от того, что происходит сзади. Гарри лишь выдыхает и садится в кресло, ожидая то, что скажет директор. — Надеюсь, что ты больше не будешь пропадать так надолго, — он резко подается назад и неожиданно понимает, что совершил самую ужасную ошибку. Он уткнулся спиной в мягкого Малика. Горячего, жгучего, сладкого Малика, что резко обнял его за талию и провел языком по шее. — Ну, так что ты хотел сказать? — Гарри борется с самим собой, лишь бы не начать смеяться от сложившейся ситуации. — Мне ведь тоже нужно работать. Правда, же, Зейн? — Я… Да… — сложно соображать, когда твоя шея горит от укусов и поцелуев, а сзади прижимается твоя пара с нехилым стояком. — Твою мать… — скулит омега и опирается ладонями в столешницу, что больно впивается в мягкую кожу. — Гарри, — кудрявый кивает и ждет продолжения, пряча улыбку за ладонью. — Ошибки… — проговаривает омега, и глядит на папку, которую положил на стол. — Шон… — неожиданно Малик отстраняется и Хоран облегченно выдыхает. Так ему спокойнее. — Шон сказал, что Зейн сделал что-то тут неправильно и поэтому принес мне это, прося передать ему. Стайлс хмурится и открывает папку. — Ты открывал ее? — спрашивает Гарри внимательно глядя на записку, которая написана на голубом стикере. — Нет, на папке написано «Зейну», я даже не стал ее смотреть… — говорит омега, ощущая на себе карий взгляд. Малик не отошел далеко, но держал некую дистанцию, что, в свою очередь, держала в напряжении Хорана. — Верно, Зейн допустил ошибку, — задумчиво проговорил бета, закрывая папку и протягивая альфе, — самую непоправимую из всех, — и ему, вроде как, хочется смеяться, но не в этой ситуации. Совсем не в этой ситуации. Малик злится. Это ощущают все в комнате. Он сминает голубой листик, пока Гарри отвлекает Найла. — Малыш, — произносит брюнет и тянет парня на себя, — посмотри на меня, — Хоран немного напуган, потому что рука Зейна приносит боль. Он сильно сжимает запястье Найлера. — Я люблю тебя, — говорит Зейн слишком отчетливо, — и ты мой… — теперь, почему-то, Ни ощущает пустую боль, но не у себя. Больно Зейну и омеге это совсем не нравится. — Что случилось? — шепчет он, не обращая внимания на неприятные ощущения в запястье и последствия. — Зейн… — альфа подается вперед и целует Хорана. Он вкладывает в этот поцелуй больше, чем Найл. Любовь, обида и нежность. Боль, желание и надежда. — Все хорошо, — улыбаясь проговаривает Малик, резко отстраняясь и уходя из кабинета, — я исправлю… Может быть даже сегодня… — Я верю в это, — говорит Гарри и перевод взгляд на ничего не понимающего Хорана, — он ведь умный парень и сможет все сделать как надо, правда? Ни пожимает плечами и кивает. «У тебя нет шансов, Зейн…»***
— Ну же, Найл! — громко проговаривает брюнет и хмурится, — не стоит беспокоиться. Выходи уже! — Малик дергает ручку дверцы машины, в которой закрылся Хоран. — Серьёзно, нас уже ждут и это не смешно. Ключи все равно у меня, — альфа пожимает плечами и показывает ключ зажигания на своем пальце вместе с небольшим брелоком сигнализации. Блондин хмурится и складывает руки на груди. Что еще за глупость — везти на встречу с родителями совсем об этом не предупредив. Найл, например бы надел другой галстук, потому что этот совсем не подходит к его голубым глазам, и пиджак также. А еще брюки, рубашку и обувь. Ну, а еще он мог сам не прийти на работу, сказав, что умирает от температуры, что горит от стыда, где-то в области 36 и 6. Ирландец так и не узнал, что там, в папке, лежала записка, предназначавшаяся его паре. Малик выкинул ее в первой же урне. Но чертовы слова, прямо-таки отпечатались, как тату, запомнились на сетчатке карих глаз. Даже сейчас, на стекле так и горят эти два предложения, написанные до ужаса правильным, каллиграфичным почерком. Зейну хочется выудить эти словосочетания из своей и так больной головы. — Выходи! — повторяет он и снова дергает ручку. Но Найл мотает головой и упрямо смотрит на бардачок, зная, что бардачок не в машине, а в его голове. Зейн — токсически опасен для него. Он то самое смертельное оружие, что убивает на месте. Или же сильнодействующий яд, что отравляет постепенно, но верно. — Мышьяк, — произносит Хоран и показывает брюнету язык. Плевать, что им можно убить сразу. Зейн действует постепенно оседая железным привкусом на небе и сладкой патокой в низу живота. Он облокачивается на сиденье и облизывает губы, опуская веки, и глядя поверх полуопущенных ресничек на дорогу впереди. Он имеет право помучать Малика сейчас. Сквозь стекло он ощущает взгляд карих глаз и ухмыляется. Мысленно. Уловка сработала, и теперь альфа ни на секунду не перестанет на него смотреть, внимательно глядя на губы и язык. А еще пальцы, что теперь плавно скользят по складкам рубашки. В машине неимоверно душно. Тем более что без пиджака будет куда лучше. Омега снимает с себя его и неаккуратно кидает на заднее сиденье. Зейн жадно ловит каждое движение свое пары и, кажется, забывает, что их где-то там ждут. Плевать, что его ноги уже затекли, а спина немного ноет. Он внимательно смотрит на Найла, который продолжает кусать губы. Теперь, он расстегнул одну пуговичку, что прямо-таки мешала дышать полной грудью. Малик тяжело вздыхает и еще раз дергает ручку, боясь ее оторвать. Это помогает отвлечься от таких пошлых мыслей, что лезут в голову. — За каждое дело нужна расплата, — читает Малик по губам блондина и держится из последних сил, лишь бы не разбить стекло на задней дверце машины и не наказать этого непослушного парня. Он видит, как Ни кусает губу и берет в рот указательный палец, обильно смачивая его слюной. — Убью, — цедит брюнет сквозь зубы, но все так же не смеет отвести взгляда. В его кармане что-то неприятно вибрирует и это, наконец таки, отвлекает внимание альфы. Малик ухмыляется и показывает экран, на котором написано «Мама». Хоран резко выпрямляется и застёгивает рубашку на все пуговицы. Он больше не улыбается, а его настроение сменятся на что-то между: «жить можно» и «лучше бы я остался сегодня дома и умер». — Выходи, — констатирует факты брюнет и слышит, как дверца все-таки открывается. — Мы уже у дома, мам, — говорит парень и хватает блондина за ладонь, скрещивая их пальцы. Найл не то что бы волновался. Пф. Да он каждый день знакомится с новыми людьми. Общается с ними, улыбается им. Но они не оказываются родителями твоей пары, на которую ты, где-то в глубине, но возлагаешь крупные надежды. Он ощущает теплую ладонь Зейна и неуверенно ему кивает, боясь сделать шаг. Он боится. Боится не понравиться родителям человека, который слишком многое для него значит. Именно что «много значит». Омега чувствует, как его сердечко начинает биться в бешеном ритме, как только он делает шаги к их двери. Он больно сжимает ладонь Зейна и тот ощущает дикую панику. Малик резко разворачивает ирландца к себе и заглядывает в его голубые глаза. — Не переживай, Найл, — произносит альфа, нежно поглаживая щеку Хорана, — Я буду рядом… слышишь? Такое чудо как ты, не может не понравиться. — Брюнет ласково целует блондина в лоб и стучит в дверь. Ни жмурится и слышит, как она открывается. — Привет, — слышит он женский голос, наполненный теплотой, — сынок, а мы тебя уже заждались… А это, тот самый Найл, про которого ты прожужжал все уши мне и папе? — ирландец выдыхает и раскрывает глаза. Но страха, почему-то нет. На него смотрит милая женщина с черными, как у Зейна волосами и глазами, что излучают лишь тепло. Найл чувствует ее любовь, даже не смотря на то, что не знает этого наверняка. — Да, мам, это Найл — человек, которого я люблю больше всего на свете… — Хоран лишь опустил лицо вниз, пряча улыбку и смущение, что накрыли с головой.***
— А это мои сестры, — альфа указал пальцем на двух девушек, что сидели в комнате и общались вместе с другими людьми. — Та что постарше — Валия. Она красиво поет и любит портить мне настроение. А та, что поменьше, — Зейн указал на девушку лет двенадцати, — Сафаа. Я обожаю ее… Она маленький лучик и всегда звонит. Особенно когда я не наведываюсь чаще, чем раз в три дня, — в голосе брюнета слышало море любви и заботы. Найл никогда до этого не видел, что Малик может быть таким домашним, таким, какой он есть на самом деле. Такое было лишь однажды — на первом свидании, которое прошло. Но даже там не было такого… Альфа был в своей обстановке. От него даже пахло по-другому и Хорану до жути нравилось это. Нравилось то, что Зейн с обожанием говорил обо всем, что показывал. Нравилось до боли в ребрах, слез в уголках глаз и передающейся любви. Она как болячка передавалась со вздохом и выдохом. Найлу уже нравилось тут. Нравилась семья альфы, с которой он еще пока что не знаком. — Зи… — Сафаа громко вскрикнула и подбежала к парню. Она омега и это ясно по голубым всполохам, которые сияют в карих глаза девочки. — А мы уже тут все тебя заждались! Дония не смогла приехать, но надеюсь ты на нее не в обиде? — брюнетка схватила брата за ладошку и потащила в комнату, оставляя Хорана одного. — Смотри тут Саруха и Рич! У него так много что есть тебе рассказать! Он только прилетел из Китая, ну помнишь, я тебе говорила? — девушка усадила альфу на пуфик и стала с ним одного роста. Малик внимательно слушал сестренку и кивал, улавливая ее разговор и тщательно во все вникая. — Дэни и Энтони тоже пришли, но они в другой комнате, с папой… Ему нужна помощь была, а Валия быстро спихнула их ему. А еще должна прийти Аароза, она как обычно задерживается. Мама говорит это из-за того, что у нее скоро появится малыш. — Зейн улыбнулся, — но я считаю, что она просто любит долго собираться! Найл облокотился на косяк двери и внимательно следил за этой милой парочкой. Глаза Зейна светились от счастья и Хоран тоже ощущал себя счастливым. — Добрый день, — мужской бас заставил омегу подпрыгнуть на месте от испуга. — Вы, верно, Найл? Я… — А это мой отец! — Малик-младший не успел подойти до момента знакомства и едва не растянулся на ковре от вовремя подставленной подножки Валии. Девушка мило улыбнулась парню и продолжала болтать с Ричем, который, казалось, абсолютно не обижен на Зейна. Альфа не звонил своему другу недели две и это задевало. Они, как ни как, друзья с детства. От Малика-старшего исходило что-то такое, что заставило Хорана сжаться и захотеть исчезнуть. Он не источал ненависть или же злость. Это что-то похожее на интерес, но не поверхностный, а тот, что раздирает на кусочки и может заставить разобрать все на мелкие детальки. — Ох, Зейн, некультурно прерывать старших, тем более отца, — говорит мужчина и обнимает сына, — Ты можешь приходить в это время всегда? Мои смены зачастую выпадают на утро, а вечером я тут. — Прости, я постараюсь, — виновато говорит пакистанец и улыбается. Найл восхищен. Альфа, который слушает Альфу — редкость. Тем более, что это его отец, а зачастую дети не слушают своих родителей. Альфы по своей натуре привыкли командовать и быть везде главными именно поэтому, дети-альфы, стараются съехать от родителей при первой удобной возможности. — Меня зовут Ясер, — мужчина улыбнулся омежке и осмотрел его с ног до головы, — просто чисто рабочий интерес… Я работаю врачом и моя специализация — здоровье омег. Найл ощущает, как его колени чуть ли не начинают трястись, а паника, которая осталась за пределами дома нахлынула с новой волной. Но как только смуглая ладонь Зейна ложится на его талию — все уходит. Альфа в успокаивающем жесте проводит пальцами вдоль позвоночника и омеге вправду становится лучше. — Зейн! — из другой комнаты вышел парень лет двадцати и радостно подошел к Зи. — Я так скучал! — он приобнял альфу и потащил в комнату, что-то начиная говорить. Найлу захотелось побыть невидимкой, потому что он ощущал взгляд Ясера на своей шее, и от этого хотелось умереть. Он, словно, пытался давить своим авторитетом и силой, которая имеется в большем количестве. — Найл, — Триша легонько потрясла омегу за плечо, — ты чего тут стоишь один? — ирландец даже не заметил, как остался один, опираясь на косяк двери. В комнате все еще сидит Валия и Рич, но они слишком увлечены, хотя Ни думает, что они его просто игнорят. — Может Вам помочь? — блондин не хотел оставаться тут один снова и цеплялся за женщину, как за спасительный круг. Зейн явно не будет с ним на протяжении всего вечера, потому что у него есть друзья, братья и сестры. Потому что Зейн живой человек, который так же умеет любить и чувствовать. У которого есть своя история и свои привычки. И Найл хочет узнать все об этом человеке. Потому что внутри что-то шепчет, что Зейн нечто большее, чем влюбленность.***
Кухня — наверное самое светлое помещение, которое видел Ни в доме пока что. — Если тебе не трудно, то сможешь отнести эти тарелки в комнату? — Триша указала пальцем в дверь справа. — Сафаа, откроешь ему? — девочка кивнула и вприпрыжку побежала открывать дверь, ведущую в гостиную. — Спасибо, Найл… Найлер осторожно взял посуду и пошел вслед за сестрой Зейна. Но зайдя внутрь, он понял, что ошибался в кухне. Самой светлой комнатой была именно гостиная. Нет, в ней не было огромных окон или же зеркал, что делали бы ее светящейся. Просто на стенах висели работы и фото семьи Зейна. На шкафу, тумбочках и столике — стояли небольшие фоторамочки, показывающие членов семьи Малик в разном возрасте и месте, и Найл готов поклясться, что не видел до этого настолько душевной и семейной комнаты, как эта. Саруха, как понял Хоран, начала расставлять принесенную посуду на столе, в то время как Ни мотал головой по сторонам, разглядывая помещение. — Ты, видимо, Найл… — поинтересовалась вкрадчиво девушка, как только поставила последнюю тарелку, — А я Саруха, — она подала руку омеге и тот ее пожал, все еще глядя на сторонам. — Нравится?.. большинство работ тут — работы Зейна. Почти все были на выставках. Но есть одна… Одна, что он рисовал лишь для себя… Ее он никогда не отдаст… Найдешь ее? — девушка подмигнула Ни и удалилась из комнату на кухню, помогая Патрисии. Хоран начал ходить от работы до работы, пытаясь отыскать нужную. — Ее тут нет, — тихо произнесла Сафаа, стоя в дверном проеме, — той работы нет тут… Она у Зейна и он лишь знает, где она… Но ты должен понять, что там изображено… Это ведь… легко, — девочка пожала плечами и ушла, оставляя омегу в глубоких размышлениях. — Скучаешь? — Найлеру кажется, что это уже в крови семьи Маликов — пугать, непременно испугать своим неожиданным появлением. — Я Энтони, — парень изучал омегу. И Найл знает этот взгляд. Оценивающий, как на каком-то аукционе. Зачастую так смотрят те, кто не хочет замечать личность того, на кого смотрят. Хоран поежился, однако не подал виду, что из-за этого. Все-таки не всем же Маликам заставлять его ощущать себя неловко. — Я Найл, — ирландец вздохнул и направился к выходу. — Пойду помогу. Хоран имеет представление о таких людях. Он столкнулся с таким в школе, когда над ним подтрунивали более сильные альфы. Тогда, только, был Гарри, который не разбираясь сразу давал кулаком в лицо. Но тут нет Стайлса, тут даже нет Зейна и ему почему-то одиноко, и хочется плакать. Найлу вправду нравится этот дом, Триша и сестры Зейна. Но сейчас ему нужен сам Зейн. Его поддержка необходима как никогда, но его нет и Ни кажется, что он сейчас начнет плакать как маленький ребенок. На какую-то секунду, его глаза даже стали мокрыми. — Прости, малыш, — кто-то еле слышно прошептал это на ухо, и теплые ладошки обхватили Найлера со спины, — прости… Хоран резко развернулся и уткнулся в Малика. Своего Малика. Зейн нежно погладил белую макушку и облокотился на стенку. Найлер крепко обхватил альфу и всхлипнул. Теперь можно дать волю слезам, которые совсем не хотели сейчас литься. Он был готов разрыдаться буквально секунду назад от того, что чувствовал одиночество. Потому что рядом не было Зейна. Потому что это все чертовая омежья сущность. — Та работа… Она у меня в комнате. Если хочешь, то можем пойти, и я покажу тебе ее? — Найл ощущает теплые прикосновения к своей спине и хочет, чтоб это продолжалось больше чем пару минут, — Ни?.. Хоран лишь вдыхает запах шоколада и кивает.***
Все, кажется, таким уютным и семейным и Найл улыбается. Потому что ощущает себя частью этого. Все приняли его радушно, особенно после того, как Зейн сказал, что Ни его пара. Аароза радостно обняла Зи и Найлера. Она омега и вскоре у нее будет мальчик. Именно с этой новостью Аароза пришла сегодня. Сафаа захлопала в ладошки от восторга, а Рич, Энтони и Дэни пожали руку, показывая свое уважение. Здесь, за большим столом и теплым общение, это кажется таким милым и Зейн, который сидит напротив Ни, полное этому подтверждение. Альфа — абсолютно непринужден, его речь естественна и Найлу вправду нравится смотреть на парня. Смотреть и не обращать внимания на других. Хоран ощущал себя дома. — Валия сказала, что ты и Зейн пара, — шепотом, словно это секрет, произнесла Сафаа, которая сидела слева от омеги, — Ты мне очень нравишься… Честное слово! — девочка смотрела своими большими карими глазами на ирландца, который таял, как конфетка. Ему всегда нравились маленькие детишки, тем более, что эта девчушка — милее в разы. Она — само совершенство, — а когда у вас будет малыш, как у Ароозы? — блондин резко закашлялся и постарался скрыть свое смущение. Он знал, что дети любят задавать вопросы, но чтоб настолько прямо и такие … Но не был готов к такому. Совсем. — Не доставай моего парня, — грозно проговорил Зейн и тут же рассмеялся, — обещаю, об этом ты узнаешь первая! — Найл же скрыл свое лицо в ладошках, и почувствовав внимательный взгляд Малика-младшего, посмотрел на него в ответ сквозь пальцы. — Найл… — омега покорно повернул голову в сторону главы семейства, — расскажи что-то о себе?.. От Зейна не многого услышишь… — Триша ободрительно улыбнулась Хорану и все за столом затихли, ожидая рассказа. — Я… Найл Хоран… Ну… — и тут ирландец понял, что ему совсем не хочется ничего о себе рассказывать и дело не в том, что он стесняется или боится. Он просто не знает, что можно говорить, а что нельзя, что нужно упомянуть, а что не имеет ценности. Ни смотрит прямо на Зейна и тот кивает, шевеля губами лишь три слова, что дали неописуемую радость и некую поддержку. Альфа, словно знал, что именно это нужно произнести сейчас. — Могу сказать, что я являюсь владельцем небольшого журнала, мне двадцать пять, и до сих пор у меня не было серьезных отношений. — Повисла пауза и тут Ни начал паниковать, потому что никто так и не задал какого-то наводящего вопроса или хоть чего-нибудь, что подсказало бы что рассказывать дальше. — Сколько ты уже знаком с Зейном? — догадывается спросить Валия и кивает ободряюще омежке, что с превеликой благодарностью смотрит на нее. — Я знаю его уже месяца два… Даже может чуть больше… Мы познакомились на собеседовании. И тогда он показался мне чересчур крутым. Ну, знаете. Как в фильмах: плохой мальчик оказывается милым внутри, — впервые Найл говорит что-то милое о своей паре прямо ей в лицо. Он не смущается. Напротив, в этой фразе было столько обожания, что Зейн застыл на месте и смотрел на Ни, словно тот сказал какую-то вещь, от которой зависела его жизнь. — Сейчас, я знаю его чуточку больше, и мне это… нравится… — Два месяца? — прищуривает Ясер, — Где твоя метка, Найл? — неожиданно резко спрашивает глава семейства и блондин ощущает на себе взгляды всех, кто находится в гостиной. Лишь Малик глядит на отца с немым укором. — Или… ты не истинный? — Ясер… — тихо произносит Патрисия и с удивление глядит на своего мужа, так же как и Зейн немного укоряя его. — Ты ошибся, Зейн? — теперь спрашивает Малик-старший у своего сына. — Может, выйдем, поговорим? — предлагает ему Зейн и отец лишь кивает головой. — Но ты же истинный, правда? — с огромной надеждой в голосе спрашивает его Сафаа, — братик не мог ошибаться почти два года… Верно ведь? Найл лишь молча смотрит на пустой стул напротив себя. Какие к черту «почти два года»?***
— Было приятно с тобой познакомиться, — говорит Саруха и обнимает напоследок Найла, — надеюсь, что ты теперь будешь чаще бывать на таких вечерах! Кузина Зейна — была последним гостем, который ушел. Сам же Хоран по большой просьбе Тришы остался на ночевку, да и Зейн все никак не выходит из комнаты, где беседовал со своим отцом. Найл не уйдете отсюда один. Не сегодня. Сейчас же, девочки смеялись в комнате, а Ни, помогал Трише на кухне. Она убирала всю посуду, вытирала ее и складывала на полочки. — Ты не подумай, что Ясер злой на тебя, — произнесла женщина, улыбаясь блондину, — просто он очень любит Зейна и не хочет, чтоб все было как в прошлый раз. Почти два с половиной года назад, Зи был влюблен в одну девушку. Они даже планировали свадьбу, но… Как только до церемонии оставалось два дня, она встретила свою истинную Альфу и Зейн просто не мог на ней жениться… — Найл опустил лицо вниз и взъерошил волосы. Он даже не мог подумать, что его альфа хоть раз любил. Это не представлялось возможным, потому то сам Найл ни разу не любил до этого и вероятно, даже рад этому. — Ты хороший парень, Найл, — произнесла Патрисия и обняла омегу, — пожалуйста… Не разбивай ему сердце еще раз. Он ведь вправду любит тебя… — Обещаю… — еле слышно говорит Хоран и обнимает Тришу в ответ. — Знаешь… Ведь он был уверен, что ты его пара еще задолго до того, как вы познакомились, — улыбаясь проговорила омега. — Как это? — удивленно спросил ирландец, пытаясь припомнить — встречал ли он ранее Малика или нет. Но мозг упрямо говорил «нет». — Хм… Ты помнишь, что твой один журнал отличался от остальных?.. — женщина села на стул и, улыбаясь, смотрела на парня. — Ох, ма-ам, — протянул Зейн, зайдя на кухню, — ты нашла себе новую помощницу? — играя бровями, спросил альфа. Хоран нахмурился, ощущая нечто тяжелое, что исходило от альфы, и это не было мимолетным. Это, словно, было давно, просто Найл не замечал, а может, делал вид, что не замечал. Словно кто-то разворошил это снова, причиняя кровоточащую боль, — Ну что… поехали домой?.. — Нет уж! — произнесла Триша и встала, — Найл остается тут ночевать. А ты, поезжай на все четыре стороны… Сафаа, Валия! — позвала она дочек, — готовьтесь ко сну! — О, пошли Найл, — альфа взял Хорана за руку и повел наверх, — надо скорее занять ванную комнату, пока они не заперлись там, на добрых часа два! — Так вот в кого ты такой? — игриво спросил Ни — Нет… В кого они такие, — смеясь ответил брюнет.***
Найл никогда не мог уснуть на новом месте. Даже сейчас, не смотря на то, что все пахнет Зейном и, вроде как, должно убаюкать, его глаза не закрываются, и он тупо смотрит в потолок, что покрыт маленькими звездочками и светящимися ракетами. Он слышит, как еле слышно сопит Зейн, спящий на полу. Найл не заставлял его спать там, тем более, что кровать вполне могла уместить двоих. Просто Зейн помнит правило. Просто Найл уже его ненавидит. Он сел на кровати и посмотрел на сопящего Малика. Ловко соскочив с постели, он присел рядом с альфой и провел ладонью по его мягким волосам. Зачастую они в идеальной прическе с тонной лака, что пахнет как сладкая клубника или что-то среднее между карамелью и малиной. Но сейчас, Зейн пах не перебитым ароматом, а самим собой — мятной пастой, ромашковым шампунем и шоколадом, что наполнял легкие, как воды наполняют море. Он пах чем-то схожим на вечность и Ни улыбнулся самому себе. Найл большим пальцем провел по полуоткрытым губам альфы, ощущая теплое дыхание на подушечке. У альфы — колючая щетина, которая совсем не колется и мягкая на ощупь, кожа. Малик лежал на спине и Найл не смог не сесть на него, ощущая какую-то нервозность. Он не чувствовал, что поступает неправильно или несправедливо. Зейн ведь спит, а даже если и проснется, то не будет ругаться. Наверное. Хорану не нравится то, как он себя ведет, поступая несправедливо с обоими парнями. Смешно. Буквально полгода назад, у него не было даже одного парня, а теперь их целых два и, причем, абсолютно милых, неподражаемых и по-своему уникальных. Ни не хочет думать о том, что вероятнее всего он влюблен в Шона, потому что с ним теплее чем летом, или же с камином… просто Мендес — невероятный альфа, что все прощает. Ни не хочет думать о том, что вероятно любит Зейна. Это озарение пришло сегодня, абсолютно случайно в душе. Лишь на маленькую секунду омега подумал: «А что если…» Лучше бы не думал. Легче не стало вообще. Напротив понятие этого легло на сердце тяжелым камнем. Расстаться с Шоном — значит разбить бедному парню сердце. Расстаться с Зейном — значит умирать самому. У Мендеса — есть тот самый букетно-конфетный период, которого нет у Малика. Но у Малика есть внутренняя интуиция, которая подсказывает, что будет лучше. И Найлеру вправду стыдно от того, что он так поступает. Но он не может сейчас что-то исправить. Он подумает об этом завтра. Точно. Завтра будет самое оно, а сейчас он лишь любуется спящим Зейном. — Почему не спишь, малыш? — неожиданно задает вопрос «спящий» альфа и хитро улыбается, — только не говори, что ты проснулся раньше меня, чтоб посмотреть на мою спящую моську… Хоран еле слышно рассмеялся и поерзал пятой точкой по паху альфы. Тот зажмурился и втянул носом воздух, стараясь сохранять спокойствие. Но, видимо, Ни любит причинять другим дискомфорт, поэтому лишь продолжил свои действия, глядя в лицо альфы. — Чего ты добиваешься?.. — еле слышно произнес Зейн, ладонями останавливая омегу, — ты ведь не просто так это делаешь… Найл лишь склонил голову на бок и произнес: — Ложись со мной на кровать… Я не могу уснуть… Уверен, что с тобой это будет куда… — Так ты не можешь уснуть? — произнес альфы, привставая на локтях и отпуская бедра омеги, — так бы и сказал. — Он резко впился в губы своей пары и потянул его на себя, вынуждая лечь поверх одеялка. Даже сквозь него можно ощутить, насколько горяч альфа. Причем во всех смыслах этого слова. — И как долго ты не спишь? — прошептал Хоран, едва оторвавшись от губ парня. Ладонями Малик забрался под свою футболку, что была на омеге, и нежно поглаживал спину и бедра лежащего на нем. — С того самого момента, как ты дотронулся до меня, — улыбнулся брюнет и потерся кончиком носа о нос омежки, — Меня сложно разбудить, но ты можешь это делать даже не прилагая усилий… Найл еле заметно улыбнулся. Ему не хотелось сейчас отталкивать от себя Зейна, ругаться с ним или же ложиться рядом. Он хотел просто ощущать ладони Малика везде и всегда. Но сказать об этом у блондина не хватало сил. Все-таки, сейчас у него еще есть голова на плечах и прежде чем говорить такие слова нужно убедиться, что-то что он ощущает действительно «любовь», а не что-то наподобие «мы вместе просто потому что истинные». Ведь истинные не всегда оказываются теми, кого ты любишь больше жизни или же семьи. — Мне нравится твоя семья, — прошептал Хоран, немного приподнимаясь и заглядывая в карие глаза своего альфы, — они милые и дружелюбные, а еще ты похож на маму… или папу… тут я еще сам до конца не понял. Мне хорошо с тобой… Зейн, — омега ощутил, как одной ладонью Малик заставил его прогнуться в пояснице, а второй плавно повел вверх по позвонку, задирая футболку. По телу ирландца побежали предательские мурашки, и его слегка передернуло от какого-то неясного удовольствия, что мимолетно пробежалось по всему телу. — Будь хорошим мальчиком… — альфа высунул одну руку из-под голубой футболки, в которой спал омега и подставил два пальца к его губам, — Ты ведь, хочешь уснуть?.. Найл зажмурился и провел кончиком языка по подушечкам пальцев и приоткрыв губы, осторожно взял два пальца в рот. Хоран не хочет особо думать к чему такое может привести. Не хочет думать, что сейчас, глаза альфы светятся ярко-алым цветом, а вторая ладонь стала сжимать упругую попу. Он активно двигал головой, то заглатывая пальцы едва не до основания, то выпуская с тихим пошлым звуком изо рта. Зейн резко вытащил пальцы из влажного рта, следя за ниточкой слюны, что вела от кончика среднего пальца до тонких губ омеги. Парень подался вперед, но Зейн лишь помотал головой и второй рукой приспустил с блондина боксеры. Блондин еле слышно заскулил, ощущая властный взгляд брюнета, его горячую кожу и вибрирующее желание, что как воздух распространялось вокруг. — Малыш… — тихо проговорил Малик, — расслабься… Если ты хочешь получишь удовольствие, то будь славным и откройся мне… Хоран зажмурился и резко выдохнул. Но слова не помогли расслабиться. Потому что контакт с Зейном его не то чтобы напрягал или же не нравился. Найл боялся. Он не мог объяснить чего и почему, но именно страх и какая-то боязнь заставляли его сжиматься всем телом, не пропуская внутрь альфу. — Ну же… — пакистанец легко чмокнул лоб парня и второй рукой продолжил массировать спину. Пальцами он ощутил то, как сильно напряжен омега, и всячески думал, каким способом можно его расслабить. — Что-то не так? Тебе не хочется?.. — Ни отрицательно помотал головой, и прикусил губу. Как можно бояться собственной пары он не мог понять. Так же как и то, что он хочет ощутить альфу в себе целиком. — Доверься мне… — прошептал брюнет и впился в губы омежки, отвлекая его от всего что вообще возможно. Вроде как подействовало, и Хоран с великим энтузиазмом ответил на мимолетный поцелуй, который стал страстным и неимоверно мокрым. Блондин зашипел в поцелуй, как только ощутил палец альфы внутри себя. Нет, внутри него уже бывало разное, но от понимания, что внутри, пускай даже и на чуть-чуть, его собственная пара, срывало крышу. — Все в порядке? — вкрадчиво поинтересовался Малик, немного двигая пальцем, стараясь растянуть тугой вход. Хоран еле заметно кивнул головой и постарался расслабиться, чувствуя горячую ладонь парня на своей груди и шее. Ни не знает сколько времени прошло и как внутри него уже оказалось два пальца, но Зейн тщательно смотрел на реакцию Ни, каждый раз, когда менял угол и темп проникновения, силясь понять нашел ли он ту точку, или еще нет. Неожиданно Найл выгнулся и громко простонал. Его щеки покрыл яркий румянец, и он уткнулся в ладошки шепча сделать так еще раз. — Тут? — альфа задел простату омеги еще раз, с пошлой улыбкой следя за реакцией, — Так дело не пойдет… — ответил Зейн, вытаскивая пальцы, — ты слишком громкий… А нам ведь не надо чтоб сюда пришли другие, или чтоб ты разбудил всю мою семью! Омега недовольно выдохнул и слез с Малика. — На колени, малыш, — скомандовал брюнет, — уткнись лицом в кровать и вставай на четвереньки. — ирландец послушно сделал то что ему скомандовали, стягивая свои боксеры до бедер и выставляя упругий зад напоказ. Его футболка задерта на пояснице, а смазка, что стекает по внутренней стороне бедра, сводит с ума своим приторно-горьким запахом. И кажется, что Зейн уже слетел с катушек, потому что кончиком языка осторожно проводит по белым позвонкам, прикусывая мягкую кожу. Средним и указательным он осторожно снимает капельки и растирает на пальцах, чтоб сделать проникновение более нежным. Омега под ним хнычет и извивается, насаживается на пальцы сам и все это — безумие. Безумие, что искрит под веками оранжевыми всполохами, что отдается во рту специей чили и оставляет на теле следы фиалкового цвета. — Зейн? — кто-то тихо стучится в комнату, — Зейн можно? Пожалуйста… — альфа застывает и глядит на дверь. — Это Сафаа… Прости, что беспокою… Малик рывком отстранился от омеги и натянул его белье обратно на бедра. Найл недовольно заерзал, но получив лишь предупредительный рык от парня, натянул футболку, стараясь скрыть свой стоячий член. Позу, пока что, он решил не менять и остался все так же локтями облокачиваться на мягкую постель. — Что такой, малышка? — обеспокоенно спросил Зейн, открывая дверь, — Что-то случилось? Девочка обхватила брюнета ручками и едва не плача начала рассказывать о том, что ей приснился кошмар с монстрами, пришельцами и прочими страшилками, которыми ее напугала Валия перед сном. — Можно я посплю с вами? — ее глаза, полные слез — самое безотказное оружие в мире и Хоран, который уже знал все наперед, забрался на постель, кутаясь под холодно одеяло. Вся семья Малик — обломщики в кубе. — Конечно, солнышко… — Зейн поцеловал девочку в лоб и отошел в сторону, чтоб она могла взобраться на кровать к Найлу. — Надеюсь, что с нами ты быстро заснешь. — Он посмотрел на Найла, который натянул покрывало на голову и улыбнулся сам про себя, отмечая схожесть парня с маленьким ребенком. Сафаа взобралась на кровать и юркнула под одеяльце, прижимаясь к теплому Ни. Тот нежно улыбнулся и погладил девочку по макушке, пытаясь успокоить. Малик осторожно лег рядом, глядя на счастливого Хорана и улыбающуюся Сафу. — Я в душ, — тихо сказал Ни, после того как девочка уснула. Это было не так уж и долго, но возбуждённое состояние не проходило, и Найлу просто было нужно передернуть в ванной или же забраться под холодный душ. Малик кивнул и остался лежать на кровати глядя вслед омеге. Тот же, ощущая на себе чужое внимание, решил немного позлить или же отомстить альфе. Дверь в ванную комнату он не закрыл и ладошками начал медленно поднимать футболку, обнажая все больше и больше своей кожи. Второй рукой он оттянул резинку боксеров и посмотрел на стоящий член, а потом перевел жалостливый взгляд на Зейна. Он словно умолял капельку внимания для себя. Альфа усмехнулся и осторожно, чтоб не разбудить девочку, выполз из кровати и подошел к Найлеру, любуясь его открытостью и нежностью. Кожа на ощупь как лепестки цветов, а вкус схож со сладким вином высшей марки. — Найл… — тихий шепот сводил с ума, а близость, которая должна была остаться в тайне, подливала в вены адреналина. — Я люблю тебя… Найл, — Хоран зажмурился от шепота и подрагивал каждый раз, когда кончики пальцев альфы касались такой чувствительной кожи. Зеркало, что висело над раковиной, показывало, как сильно они отличаются друг от друга. Несовместимое, но такое совершенное вместе. Неотделимое, но такое разное по происхождению и воспитанию. Ни переплел пальцы с пальцами Зейна и начал осознавать одну не отрицаемую мысль: он и Малик — неотделимое целое. Они одно, что никто никогда не должен разделить. Вообще. Губами Зейн начал осторожно целовать белую кожу на шее и ключицах, что остро выпирали. Зачастую омеги всегда немного плотнее альф, но Хоран был небольшим исключением — его худоба была непонятна даже ему. Острые ребра, тазобедренные косточки и даже выпирающие коленки вносили во весь его образ схожесть со скелетом, но это вполне устраивало обоих. Альфа осторожно провел ладонью по впалому животу, стремясь ощутить всего Найла — все его впадинки, кости и мускулы, кои уже, кажется, знает наизусть. Ни положил голову на плечо брюнета и полностью отдался его власти. Сейчас было абсолютно неважно ничто — даже то, что ванная комната посередине меж двух комнат. Послышались чьи-то шаги, и вторая дверь в ванную начала открываться. Зейн мигом заскочил в душ, утаскивая омегу за собой. Прохладная вода, которую он тотчас включил обжигала, как и взгляд блондина. — Валия, — грозно сказал Малик, — может, ты, не будешь мне мешать принимать душ?.. — девушка лишь зевнула и демонстративно проигнорировала брюнета. Хоран же, ощущая неимоверную тягу к своему парню именно сейчас, решил не останавливаться и начал стягиваться с него белье, получая лишь предупреждающий взгляд. — И не стыдно тебе пугать малышку Сафу? — ну да, именно сейчас время занять воспитанием своей средней сестры, которую уже даже мама не наказывает. — Пожалуйста…- прошептал блондин, прекрасно зная, что его услышит лишь Зейн, потому что шум воды не позволит звуку далеко распространиться. Пакистанец понятливо кивнул и впился в полуоткрытые губы парня. Футболка на Хоране намокла и теперь плотно обвивает его тело, прилипая к ногам. Теперь вода теплая, почти горячая, а волосы обоих парней намокли и им придется сушить их заново. — Она просила сказку на ночь, а ты типичный зануда, — зевнула девушка и поставила полупустой стакан с водой на место, — и вообще иди спать к своему парню, а не прохлаждайся в душах! — бета хлопнула дверью и оставила обоих парней одних. — Найл… — тихо позвал альфа ирландца, — посмотри на меня… Хоран заглянул в глаза своей паре и увидел там не алые радужки, а шоколадные с расширенными зрачками. Это было странно. Правда странно. Потому что зачастую во время их близости, глаза парня схожи цветом с вишней или же вином. Но не сейчас. Хоран не хочет об это думать. Он не хочет знать, что его глаза так же обычные и что он будет об этом помнить, потому что подсознательно этого хочет. Он хочет запомнить эти мини-моменты, когда они одно целое, неразделимое, совершенное. Те моменты, когда Найл не врет, а Зейн не ведет себя как мудак. Те моменты, что становятся основой для глубоких чувств… Хоран тихо стонет, как только смуглая ладонь пакистанца проходится по его возбуждённому члену. Это все сверхчувствительно и сверхнеобычно. Это сверх возбуждающе и сверх нравится омеге. Он глядит на альфу сквозь полуопущенные ресницы и не хочет, чтоб завтра все изменилось. Чтоб завтра все вернулось, как и было — Найл — омега, что скрывает свои чувства даже от себя, Зейн — верный альфа, что чувствует каждое свидание своей пары. — Мне… — скулит омега, кусая губы и стараясь не стонать в голос от того, что Малик делает. Альфа борется с самим собой, чтоб также не стонать от приятных ощущений. Их члены трутся друг о друга, создавая неимоверное блаженство, какое нельзя получить от поцелуя или же объятий. Ладони обоих парней задают тот самый темп, от которого удовольствие разливается по организму и зарождается внизу живота, как сладкая патока. — Черт… — Найл хнычет, кусая брюнета за плечо, правда, стремясь заглушить рвущиеся стоны. Но все-таки он не выдерживает, когда альфа слишком ускоряется и доводит до необходимого пика их обоих. Плоть о плоть, дыхание около духа и удовольствие, что зародилось внутри, привели к тому, что омегу не держат собственные ноги. — Я люблю тебя, малыш, — шепчет Зейн и целует омегу в щеку. — Теперь-то ты точно уснешь?..***
Найл тихо сопел, обнимая Малика во сне, в то время как ему совсем не спалось — слова что передал Шон кажутся такими абсурдными, но в то же время достоверными. Альфа не может знать наверняка, что испытает к этому кудрявому парнишке его пара. Но одно он знает точно — сердце Хорана не может лгать. Его ощущения, внутренние эмоции и поведение не может быть ложным. «… Найл уже влюблен в меня» — так и полыхает яркими буквами каждый раз, когда альфа закрывает глаза. Он уже сделал свой самый, почти, что решающий шаг. Остался еще один, и вот тогда, он с уверенностью сможет сказать, что Найл Хоран — его истинная пара, что навечно ему принадлежит.