Кровавая Мэри

Дженсен кричал во сне. Опять. Это была уже не первая беспокойная ночь, поэтому Джаред привычно лег рядом с Эклзом, обнял его и, ласково поглаживая по рукам и животу, зашептал что-то успокаивающее, уткнувшись носом в пушистые рыжие волосы на затылке Дженсена. Когда вампир первый раз проснулся от сдавленного стона, раздавшегося из спальни, он сначала подумал, что Дженсен там дрочит, и хотел уже было возмутиться, что тот спит на его новых простынях, но от раздавшегося затем жалобного крика подскочил с дивана и бросился в спальню. Дженсен лежал на спине и беспомощно дергал ногами, словно не в силах их сдвинуть. Мужчина вспотел и комкал в руках одеяло, он болезненно хмурился и что-то неразборчиво бормотал, периодически срываясь на отчаянный крик. Вампир в растерянности застыл на пороге, не зная, что предпринять. Тем временем Дженсен дышал все чаще, вскрикивал, кого-то о чем-то умолял, просил и плакал горько и безутешно. У Джареда что-то сжалось в груди от желания защитить этого сильного и красивого человека, который потерялся среди своих кошмаров. Не раздумывая, он сел рядом и начал осторожно массировать стиснутые кулаки Дженсена, гладить его волосы и успокаивающе шептать, что все будет хорошо. Через некоторое время Эклз затих, слезы высохли, мышцы расслабились, и с лица словно сошла серая тень. Джаред к тому времени уже удобно лежал рядом, баюкая успокоившегося мужчину, и пытался понять, чем был вызван кошмар. Пару часов Падалеки смог подремать, но под утро, с сожалением выбравшись из объятий горячего ото сна Эклза, ушел к себе. Утром он спросил у необычно тихого и растерянного Дженсена, все ли с ним в порядке. мужчина задумчиво повертел в руках кружку с кофе и кивнул. В следующую ночь кошмар повторился. Лежа рядом с Дженсеном, Джаред пообещал себе обязательно расспросить, что происходит с мужчиной, но никак не мог придумать как. Впрочем, расспрашивать и не пришлось. На следующий вечер Дженсен вернулся из больницы, где навещал сестру, и долго сидел на кухне, глядя в окно, а после сообщил, что сегодня годовщина смерти его родителей. Джаред не знал, что сказать. Несмотря на то, что со своей семьей он не общался, он знал, что все они живы-здоровы и находятся в безопасности, поэтому единственное, что он смог сделать – это обнять Дженсена, а тот уже сам потянулся к нему за поцелуем, желая забыться. Дженсен проснулся от того, что замерз, он повертелся на кровати, плотнее укутываясь в одеяло, но ничего не помогало. За окном еще даже не начало светать, поэтому спать хотелось неимоверно, но из-за холода мужчина не мог нормально расслабиться. Еще немного повертевшись, Эклз накинул плед на плечи и поплелся в гостиную, где, уткнувшись носом в подушку, сопел Джаред. После долгого, мучительно нежного и отчаянного секса Дженсен отчего-то засмущался, особенно, когда он согнул ногу, и внутри все мучительно засаднило, а по бедрам потекло что-то теплое и вязкое. Мужчина тут же почувствовал, как кровь прилила к щекам, он заворочался, выбираясь из теплых объятий разморенного Джареда, и попросил Падалеки уйти. Вампир долго смотрел на него, а потом серьезно сказал: – Послушай, наш секс – это что-то феерическое. Я давно тебя хотел, но теперь мне нужно больше – объятия, утренние поцелуи, в конце концов я хочу знать, что ты не будешь трахаться с кем-то у себя в баре, пока я целыми днями пропадаю на работе. Я не животное, которое не может обуздать свои инстинкты, и пойму, если тебе это не нужно. Но мне нужна определенность, я хочу знать, строим ли мы отношения или это был просто хороший разовый секс? Я хочу, чтобы ты был рядом, поэтому прошу тебя тоже определиться, чтобы мы могли решить, что делать дальше. – Ты же презирал меня, почти ненавидел... – пробормотал Дженсен, вспоминая все допросы и колкие фразочки Падалеки, которые тот бросал при каждой встрече. – Ты продавал кровь вампирам, – Джаред все-таки не удержался и погладил голую коленку Эклза. – Это не просто так запрещено, вампиры перестают контролировать свои инстинкты, а для людей это вредно. А ты не просто плевал на все это, но и не считал себя неправым. Это ужасно злило. А потом еще это убийство, где все улики указывали на тебя... Но после того, как я узнал правду, после того, как я узнал тебя, разве я мог не влюбиться? Пока ошеломленный Дженсен пытался осознать эти слова, Падалеки с горькой улыбкой поцеловал его в плечо и ушел в гостиную. Диван был явно не предназначен для такого великана, как Падалеки, и был явно коротковат. Дженсен потрогал плечо Джареда – оно оказалось горячим, словно печка – несмотря на старое заблуждение, вампиры вовсе не были восставшими мертвецами. Ученые установили, что они являются особым биологическим видом, которым для поддержания жизнедеятельности нужны особые вещества, как инсулин диабетикам, эти же вещества позволяли вампирам жить в несколько раз дольше обычных людей, достаточно быстро регенерировать и делали сильнее. Однако Дженсена больше всего поражала возможность привязывать к себе пару, если спутник не был нелюдем. Такое случалось нечасто, но и редким исключением из правил тоже не было. Когда сверхъестественные существа создавали пары с другими нелюдями – все было в порядке, все-таки продолжительность жизни и способность выглядеть максимум на тридцать была общей у всех сверхъестественных существ. С людьми все было сложнее – невозможно продолжать оставаться рядом с существом, которое умирает прямо на твоих глазах, поэтому, если нелюдь действительно влюблялся в человека, то мог предложить тому стать его парой и пройти сквозь довольно простой ритуал – обмен кровью. ДНК существа влияло на ДНК человека, подавляя ее, и спутник нелюдя становился полукровкой, который тоже мог долго жить и молодо выглядеть. Многие люди завидовали полукровкам, другие считали, что они продали душу дьяволу, а чистокровные нелюди относились к полукровкам с презрением, так что, честно говоря, участь их была не слишком завидной – многие ломались под гнетом общественного мнения и либо кончали жизнь самоубийством, либо доживали свою жизнь в специализированных психиатрических клиниках. Дженсен переступил с ноги на ногу, пожалев, что поленился надеть тапочки и вздохнул. Сейчас он может развернуться и уйти, а утром найти новую квартиру, перевезти туда свои немного численные пожитки и раз в неделю отчитываться перед Джаредом, что он хорошо себя ведет. Но почему-то отчаянно хотелось нырнуть под одеяло, прижаться к горячему телу, чтобы наконец-то перестала бить дрожь, а утром проснуться от запаха крепкого кофе, который Джаред варил специально для него. Падалеки тем временем всхрапнул, перевернулся на бок, освободив часть дивана, и Эклз не выдержал. Не выпуская из рук плед, он поднырнул под теплый бок мужчины, повозился, устраиваясь удобнее и прижимая ледяные ступни, и почти сразу же заснул. Джаред проснулся от того, что диван прогнулся, и рядом с ним с комфортом для себя устроился Эклз, тесно прижавшись и нагло перетянув на себя одеяло Джареда. Только чудовищный самоконтроль и знакомый запах не позволили Падалеки с первую же секунду наброситься на нарушителя его территории и не порвать глотку. Мужчина несколько раз глубоко вздохнул, успокаивая бьющееся с дикой скоростью сердце. Надо будет объяснить Дженсену, что, несмотря на их близость, нельзя так подкрадываться к вампиру, потому что у них все-таки слишком сильны инстинкты хищников. Эклз, даже не зная об опасности, которой подвергся, недовольно нахмурился во сне, и Джаред, не удержавшись, прижал его к себе поближе, обняв за талию и уткнувшись носом в пушистые, рыжеватые волосы на затылке. Дженсен всю жизнь был совой, и если ему приходилось вставать раньше 10 часов утра, то он начинал ненавидеть весь мир. Но сейчас он полюбил ранние часы, когда просыпался в 7, слушая, как Джаред бродит по кухне, готовит завтрак и тихо мурлычет под нос какие-то песенки. Потом Падалеки возвращался в спальню и будил Дженсена – он мог просто погладить его, мог сдернуть одеяло или сделать потрясающий минет. Когда Дженсен наконец-то выползал на кухню, его уже ждал крепкий кофе и горячие сендвичи. К тому времени, как мужчина заканчивал завтрак, Джаред начинал носиться по квартире, опаздывая на работу, он натягивал пиджак, целовал Дженсена на прощание и убегал в офис. Всю неделю они оба были заняты, а все выходные проводили вместе. К удивлению Дженсена у них довольно быстро выработались собственные ритуалы – совместные завтраки, долгие разговоры перед сном и запрет упоминаний прошлой жизни. Они уже обсудили это и единогласно решили, что произошедшее уже не исправить, поэтому они должны принять друг друга такими, какие они есть и вместе двигаться дальше. Сегодня в баре было немного народу, официантка и бармен справлялись самостоятельно, поэтому Дженсен решил разобраться с документами, которые накопились за пару недель. Нацепив очки, он со вздохом погрузился в пучину терминов и цифр. Через пару часов мужчина наконец-то внес последние данные в бухгалтерскую отчетность за этот месяц, отправил приглашения о встрече паре местных групп, которые хотели выступить в его баре и в очередной раз отказал настырному журналисту во встрече. Несмотря на то, что с момента вынесения приговора прошел почти год, интерес общественности к его персоне не утихал. Поэтому в баре было полно посетителей, а журналисты регулярно публиковали в желтых газетенках статьи, то порицая его сожительство с офицером полиции, то обвиняя в финансовых махинациях, а некоторые намекали, что вместо бара он устроил притон. А какая-то девчонка даже написала книгу, о несчастном парне, который, чтобы выжить, торговал своей собственной кровью и влюбился в прекрасную вампиршу. В середине книги вампиршу убивают, а парня сажают в тюрьму, через несколько лет он выходит на свободу, находит настоящих убийц и жестоко мстит, одновременно умудрившись влюбиться в симпатичную девчонку-детектива, которая почему-то ему помогает. Естественно в конце голубков ждет Happy End. При этом авторша утверждала, что книга написана по мотивам жизни Дженсена Эклза. Сам Эклз, прочитав пару десятков страниц, в бешенстве бросился звонить в издательство, угрожая подать на них в суд за клевету – Джареду тогда пришлось едва ли не силой отнять телефон и весь вечер выслушивать возмущение Дженсена. Когда зазвонил телефон, Дженсен думал только о том, чтобы поскорее попасть домой, поужинать и уснуть в обнимку с Падалеки, поэтому ответил, даже не посмотрев на номер. – Здравствуй, моя радость, – раздался тягучий, словно раскаленный мед голос. – Что тебе нужно? – сердито спросил Дженсен, усилием воли не поддавшись дымке, которая всегда окутывала его сознание, когда он говорил с Лукаоном. – Мне нужен ты, – рассмеялся вампир. – Париж прекрасен, но я только и представляю, как ты откидываешь голову назад, и я чувствую твой свежий запах, а потом пробую чудесный нектар, который течет по твоим венам. – Довольно! – с недавнего времени подобные звонки стали регулярными, и Дженсену уже становилось страшно. – Прекрати преследовать меня! – Знаешь, Дженни, твое упрямство даже забавно и возбуждает, но будь осторожнее – не переборщи, иначе я сам приду и возьму то, что хочу, и тогда я не буду таким ласковым. Дженсен выругался и едва удержался от того, чтобы швырнуть телефон о стену. Всю дорогу до дома он думал, что нужно рассказать обо всем Джареду, все-таки он полицейский и расследует как раз преступления вампиров/ Однако утром Джаред опять опаздывал на работу, выходные омрачать плохими новостями не хотелось, а потом и вовсе стало не до Лукаона, потому что Дженсена решил навестить глава семейства Падалеки.