Кровавая Мэри

На то, чтобы подтвердить свои подозрения у Джареда ушло несколько дней. Действительно, в квартире обнаружили пепельницу, полную окурков, анализ ДНК подтвердил, что ни Мэри, ни Дженсен их не касались. Воодушевленный Джаред перепроверил: окно действительно было открыто нараспашку, а дверь заперта изнутри, значит кто-то третий покинул квартиру той ночью через окно. Последней каплей стал отчет психиатра о реакции Дженсена на наркотические средства на основании состояния, в котором он был найден. В описании говорилось, что Эклз расслабляется, становится сонным и его восприятие действительности искажается. При этом о проявлениях агрессии не было ни слова. Это была победа. Еще пара дней ушла на оформление полученных материалов, все это время Падалеки был так погружен в расследование новых открывшихся обстоятельств дела, что не навещал Дженсена и не говорил с Коллинзом, только писал им смс. Миша все не брал трубку, и Джаред начал беспокоиться, а потом его окликнули ребята из отдела. – Джаред смотри, твой клиент все-таки признался. Вампир охнул и, растолкав всех, бросился к телевизору, где мелькали кадры, показывающие то плачущих и обнимающихся супругов Валенси, то поджавшего губы Дженсена в наручниках, которому зачитывали приговор. Молоденькая ведущая тем временем вещала о том, что громкое дело об убийстве Марии Валенси наконец-то подошло к концу. Спустя месяц после начала слушаний Дженсен Эклз сознался в умышленном убийстве наследницы клана Валенси и повторной продаже крови, остальные обвинения были сняты. Преступник будет отбывать 15 лет в колонии общего режима без права на апелляцию. Семья Валенси заявила, что не собирается претендовать на выкуп Эклза, чтобы осудить его по законам клана. В этот момент на экране появилась Виктория Валенси, жена Лучиано. – Нашу дочь уже не вернуть, и мы надеемся, что мистер Эклз все-таки раскаялся в том, что совершил. Не выдержав этого зрелища, Падалеки бросился бежать к зданию суда, через 20 минут он был на месте, выскочил из старенького такси, на ходу бросив водителю купюру без сдачи, и ворвался в опустевший зал, где Миша перебирал бумажки. – Коллинз, что сегодня произошло? – разъяренно замахал перед его носом документами Джаред. – Я нашел доказательства, что Дженсен невиновен, я писал тебе об этом! – Ты опоздал, Джаред, – грустно посмотрел на него Коллинз. – Если бы мы представили твои доказательства, то Дженсен лишился бы опеки над сестрой. Он согласился на сделку с прокурором и признался в убийстве, чтобы этого не произошло. Мы долго с ним это обсуждали, и Дженсен понимает все риски. Кстати, он просил тебе это передать, если будешь спрашивать о нем. Коллинз порылся в своем истертом чемоданчике и достал белый конверт. Джаред открыл его и вытащил белый лист, на котором был нарисован ехидно улыбающийся смайлик с высунутым языком. Дженсену было страшно. Еще никогда в жизни он так не боялся. Через неделю после вынесения приговора, ему объявили, что его переводят в его постоянное место заключения. Последние дни он провел в камере, лежа на постели и ни с кем не разговаривая. За это время к нему пару раз прибежал взволнованный Коллинз и заставил подписать какие-то бумаги, Эклз расписался, даже не глядя в документы. Его удобная, уютная жизнь, выстроенная после смерти родителей, рухнула в один миг из-за несовершенства судебной системы, поставившей его перед ужасным выбором: жизнь сестры или его свобода. На выходе из тюрьмы он сдал форму, принял холодный душ, под которым стоял до тех пор, пока коже не посинела, затем ему вынесли застиранные серые штаны, футболку и черную теплую толстовку. Дженсен удивился, не увидев оранжевой робы, но решил, что ее выдадут ему по приезду в тюрьму. После всего охранники защелкнули на его руках наручники, отвели в комнату для свиданий и сказали ждать здесь. Дженсен сидел, понурившись и не обращая внимания на то, что происходило вокруг. В тишине комнаты громко щелкала секундная стрелка на часах, наручники почему-то болтались на ставших непривычно тонкими запястьях, а еще в коридоре уже протопала колонна заключенных, которых готовили к перевозке, и звук мотора, отъезжающего автобуса затих в дали. Когда до Дженсена это все-таки дошло, он почувствовал, как по спине катятся капли холодного пота. Это могло значить только одно – кто-то из нелюдей выкупил его на 15 лет. По сделке с прокурором Валенси не могли этого сделать, значит оставался только Лукаон... Дженсен заметался по камере, обдумывая свое положение. Лучше бы это были Валенси. Они не питали особенной привязанности к дочери, поэтому его выкуп был бы простой формальностью. Он отработал бы 15 лет в качестве прислуги в одном из их поместий в какой-нибудь глуши, стал бы свободным и продолжил свою спокойную, неприметную жизнь. С Лукаоном они познакомились пять лет назад, сразу после того, как Дженсена впервые осудили за продажу крови. Тогда Эклз на пару месяцев вел образцовый образ жизни, чтобы от него отстали наблюдатели, которых к нему приставили. Джейн и Роберт Крейн были до ужаса приторной семейной парой средних лет, также они были до ужаса дотошны и с огромным рвением исполняли свой гражданский долг – они могли заявиться к Дженсену домой в два часа ночи, чтобы проверить, чем он занят. Когда надзор все-таки сняли, Эклз вздохнул с облегчением, потому что уже готов был прибить эту парочку. Мужчина выждал еще месяц, чтобы на его улице прекратил мелькать автомобиль, за рулем которого сидел полицейский из управления, а после как следует оторвался в ближайшем клубе. Он танцевал всю ночь, и даже познакомился с обаятельным азиатом с красивыми, черными как ночь глазами. Лукаон умел красиво ухаживать, он был мягок и ненавязчив, элегантен и красив, и Дженсен не заметил, как вампир прочно вошел в его жизнь и уже не мог представить, как справлялся раньше, без него. Как-то незаметно Дженсен перестал навещать сестру, забросил работу, все свободное время посвящая общению с Лукаоном, который водил его на выставки, светские рауты и благотворительные аукционы. Эклз был так очарован вампиром, что позволял ему пить свою кровь, когда тот хотел. А хотел Лукаон с каждым разом все больше. Дженсен похудел, раны на шее уже не заживали, а кровевосстанавливающих не хватало, поэтому он постоянно чувствовал противную слабость. Однажды азиат не сдержался и во время кормежки когтями разодрал Эклзу бедро так, что мужчина почти месяц не мог ходить. Но он все убеждал себя, что это делает ради их отношений, ради дорогого ему человека. Наверняка, Дженсен бы так и посвятил остаток жизни вампиру, который не требовал от него ничего – ни честности, ни физической близости, ни верности, только чтобы Эклз был рядом с ним и делился кровью. Опомниться Дженсену помогли как ни странно его бывшие надзиратели Джейн и Роберт. Крейны увидели Эклза, когда он сидел на скамейке в парке, ожидая когда у Лукаона закончится важная встреча, и лазал в интернете. Джейн тогда на удивление мягко поинтересовалась, все ли у него хорошо. Дженсен улыбнулся в ответ, кивнул и упал в обморок. Ему повезло, что Роберт оказался врачом-терапевтом, супруги быстро привели его в сознание, а затем, подхватив его под руки, отвезли к себе. Крейны, ругаясь и упрекая Дженсена в безрассудстве, ухаживали за ним около двух недель. Роберт пичкал его кровевосстанавливающими пилюлями и составил специальную диету, чтобы Эклз ел продукты с большим содержанием железа, а Джейн заботилась о том, чтобы он смог как следует выспаться, а после заставляла его работать в саду, чтобы он восстановился после того длительного полусна-полуяви, в которую его погрузил Лукаон. Все эти две недели Дженсен много думал, и с ужасом понимал, во что его чуть не превратил вампир – в безвольное, слабое существо, полностью зависящее от своего хозяина. Злость на вампира быстро прошла – Дженсен прекрасно понимал, что получить себе личную кормушку, которая даже рада подставлять свою шею для укуса, весьма заманчиво. А вот злость на себя осталась. Именно эта злость и помогла ему быстро встать на ноги, вновь навестить сестру и извиниться, что его долго не было. После он взял ссуду и начал свое дело, и даже нашел в себе силы на разговор с Лукаоном, который все также элегантно рассыпался в извинениях и обещал, что в этот раз все будет по-другому. Но Дженсен не был настроен повторять свои ошибки, поэтому вежливо отказался и с тех пор избегал встреч с вампиром, хотя тот изо всех сил стремился возобновить их отношения. Около двух лет назад Лукаон укатил в Европу, чтобы открыть там собственную сеть ювелирных магазинов. Больше о нем Дженсен не слышал, до тех пор, пока вампир не прикатил в тюрьму на встречу и не предложил воспользоваться связями, чтобы закрыть дело. Взамен Дженсен должен был до конца жизни быть рядом с ним и делиться кровью. Как бы это ни было соблазнительно, но Дженсен не был готов второй раз стать игрушкой для этого вампира, тем более он подозревал, что если согласится, то из-за жадности Лукаона не протянет больше трех лет. Все эти мысли за несколько мгновений пронеслись в его голове, и выхода из этой ситуации Дженсен не видел. Черт возьми, да он даже не мог покончить жизнь самоубийством, потому что тогда сестра перейдет под государственную опеку, а этого он никак не мог допустить. Значит, придется сцепить зубы и перетерпеть. Он сильный, он выдержит. Жизнь уже столько раз хлестала его мокрой тряпкой по лицу, как маленького нагадившего щенка, что Дженсен был готов ко всему. Главное выжить, а с остальным он разберется. Эклз стоял лицом к стене, оперевшись руками о стол, когда дверь сзади скрипнула, и полумрак комнаты разбил напополам свет из коридора. Дженсен не повернулся, пытаясь найти в себе силы справиться с кошмаром, который ждет его в ближайшие 15 лет. – Эй, тебе нехорошо? – на плечо опустилась ладонь, и офицер Падалеки участливо посмотрел на его бледное лицо. Эклз покосился на эту большую ладонь с длинными, сильными пальцами и, поддавшись порыву, потерся о нее щекой. – Все нормально, мне нужно немного времени, – хрипло ответил мужчина. – Вся эта хренотень, – Дженсен помахал в воздухе рукой. – Ну ты понял... выбила меня из колеи. Джаред в ответ нахмурился и отступил назад. – Знаешь, я думал, что ты будешь хотя бы немного мне благодарен, а не станешь разыгрывать драму. Дженсен едва не поперхнулся и повернулся к вампиру, на лице которого появилось детская обиженная гримаска, мужчина вздохнул и, язвительно спросил: – Благодарен? Позволь уточнить за что? За то, что ты вовремя не нашел оправдывающие меня улики? За то, что по твоей вине я стал главным подозреваемым? За то, что надо мной устроили этот показательный суд? Так за что я должен быть благодарен, офицер? Джаред поджал губы и отвел взгляд. – Не сваливай всю вину за произошедшее с тобой на меня. Я вчера выкупил твой срок, едва успев опередить твоего азиата, а сегодня с самого утра выслушивал ор отца по этому поводу. И да, мне хотелось бы услышать хотя бы «спасибо»! – Ты смог перебить цену Лукаона? – пропустив все остальное мимо ушей, потрясенно спросил Эклз. – Но это же невозможно. Ты простой полицейский, а он наследник ювелирной империи... – Ну я все-таки самый молодой начальник управления, – смущенно покраснел Джаред, ощутимо расслабляясь. – У государственной службы должно быть какое-то преимущество. Кроме того, я уже лет 10 не брал отгулы и не был в отпуске... Дженсен не выдержал и захохотал. – Падалеки, только ты мог обойти одного из богатейших людей мира просто потому что ты трудоголик... Джаред в ответ нервно пожал плечами и кивнул в сторону выхода. – Пойдем? Эклз кивнул и позволил надеть на свою шею амулет на тонком кожаном шнурке, гарантирующий, что он не сбежит и не навредит хозяину. Падалеки – это не Лукаон, с ним можно договориться, а значит и вернуть свою прежнюю жизнь.