***
Саша подергал рукой в стальном браслете. Тот звякнул в тишине ночного подъезда так оглушительно громко, что парень сильнее вжался в перила. Прислушался к звукам. За окном шелестела листва. Где-то мяукал кот. А потом загудел мотор лифта, задребезжали тросы, кабина с натужным скрипом пошла вниз, кажется, на первый этаж и замерла там. У Саши перехватило дыхание. История начинала принимать совсем уж глупый и неприятный оборот. И вновь загудел мотор, будто там, на чердаке заурчал во сне большой зверь. Саша забился в угол, ближе к стенке кабины. Ему сейчас нестерпимо захотелось стать не просто очень маленьким и незаметным, а провалиться в тартарары, в саму преисподнюю. Все это было бы в сто крат лучше такого позорного положения. Когда Азиат приказал своему подручному вышвырнуть его прочь, Саша радовался как дитя. И ни тычки громилы, ни то, что он грубо швырнул его в салон авто, ни его угрозы и крики не могли заглушить чувство ликования, которое поднималось в его душе. Он живой! Пусть его вышвырнут где-то. Пусть! Он жив и свободен. Это главное. Но эйфория быстро закончилась, когда они добрались до места назначения. И Стас втащил его в подъезд дома Дара. Саша очень хорошо запомнил последние слова этого человека-глыбы: «Ты мудак конченный, мог заработать кучу бабла за один только час, сколько тебе не заработать за полжизни! И все бы были довольны!» Лифт остановился на этаже, где был прикован Саша: «А как же! Иначе и быть не могло!». Когда двери кабины раскрылись, освещая площадку мутным желтоватым светом, парень прищурился, стараясь рассмотреть столь позднего гостя. Из кабины качнулся силуэт и дал сильный крен в сторону противоположной стены. Саша шумно вздохнул. Двери лифта с лязгом закрылись. Несколько неуверенных шагов. В неярком отблеске лампочки между этажами Сашка увидел до боли знакомые очертания фигуры. Дар. Пьяный вусмерть. Рукав пиджака испачкан белым — мел со стены. Руки неуверенно то поднимались, то опадали, будто плети, не попадая в карманы. Он топтался на площадке, громко сопел. Саше раза два показалось, что Дар смотрит на него. Просто в упор. Но… Парень пошевелился. Звякнул браслет наручников о кованные завитки. Дамир повернулся всем телом на резкий звук. — Ебааа… че за хуйня? — наклон был таким стремительным, что Саше показалось, вот сейчас Дар свалится и расшибется. Но тот, в последний момент поймал ладонями перила. И стоял, шатаясь, обдавая парня стойким запахом алкоголя и сигарет. Саша дернулся, инстинктивно отпрянул от него. Прикрыл глаза, прикусил губу. Обида, боль, пережитый страх, все разом накатило волнами, накрывая с головой. — Дар, — Саша выдохнул тихо. И поперхнулся. «Ну как же так? Почему? Вот и он… надрался… А я, дурень. Думал. Вообразил себе незнамо что… Дурак!» — Сашка? — у Дара оказался неожиданно трезвый голос, — Это че такое? — А как ты думаешь? — Саша вздернул подбородок вверх, словно выплюнул слова Дару в лицо. — Бред какой-то… — Дамир наклонился, оглядывая парня, стену, наручники, — У меня белая горячка. — Ага, а я та самая белка… — Сашу начинало трясти. — Че происходит? Кто это тебя так? — неуверенной рукой он опять начал шарить в поисках ключей. Наконец, в кармане звякнуло и Дару удалось подцепить непослушными пальцами связку. Вытянул. Оттолкнулся от балясины, принял относительно вертикальное положение. Пошатываясь к дверям квартиры пошел. И уже оттуда опять повернулся к пареньку у батареи: — Ты это… погодь, не уходи. Я счас… инструмент найду. Саша лишь криво усмехнулся: — Куда уж тут уйдешь, — выдохнул и прикрыл глаза. Усталость навалилась разом. Придавила к полу. Прибила апатией. Стало абсолютно все равно. И тоскливо, как брошенному щенку, скулил тихо, забившись в угол. Лифт опять вниз… Не важно. Дар вернулся с какими-то инструментами. Не удержал. Они рассыпались по полу с противным металлическим лязгом. Щелкнул замок этажом выше: «Ебать! Кому-то не спится в третьем часу ночи!». Дар невнятно ругался сквозь сомкнутые губы. Саша отвернулся. Только тихо зашипел, когда Дамир уж слишком сильно выкрутил кольцо наручника. Наконец звено удалось перекусить. Парень поднялся на дрожащие ноги. Поплелся в открытые двери. Следом ввалился Дар. Собирая плечами углы, добрался до комнаты и, не раздеваясь, упал лицом в простыни. Засопел пьяно. Саша стоял в коридоре. Его колотило. И вдруг, судорога в живот, скрутило. В ванную, опрометью. На ощупь. Сбивая локтями углы. Вывернуло прямо на кафельный пол. Опирался на руки. Дрожал всем телом и дышал… Судорожно, со всхлипами, давясь вдруг непонятно откуда взявшимися слезами, дышал. Закрыл глаза, выдыхая открытым ртом. Чувствовал противный кислый привкус на языке. Поднялся с трудом, ухватившись за край ванной. Кран открывался медленно. Пальцы не слушались. Казалось, что это не его пальцы. И… это не он. Не он. Вовсе не он. Тугая струя воды ударила в ванну. Брызги яркими бусинами по стенкам. Перебрался через бортик и фактически упал на дно. Плескал себе в лицо теплую воду. Голубой гель из банки по ладоням. Густой. Пахнет морем и свежестью весеннего ветра. Намыливался весь. С остервенением. Раз за разом. Еще и еще. И чувствовал тонкий аромат парфюма, тепло рук на своей коже. Азиат. Саша помотал мокрой головой. Нет! Нет! Но… образы один за другим. Кадрами. Поворот головы. Упавшая на лоб тонкая прядка темных волос. Блестящая, лоснящаяся, словно шкура мифического животного кожа. И дракон. Саша откинулся на бортик наполовину заполненной мыльной водой ванны. Зажмурился так сильно, что стало больно глазам. Выдохнул: «Нет…». Только тело почему-то не хотело слушаться. Оно вдруг наполнилось изнутри жаром. И по венам прошел будто, электрический ток. Прошелся мурашками по хребту. Выгибая тело в пояснице. «Нет! Нет… Нет?», — Саша задышал чаще, опуская руки в теплую воду. По животу ладонями. Вниз. «Его зовут… Шим…», — прикусил губу. «Шшшиммм…», — выдохнул, проводя по возбужденному члену пальцами. «Шим…», — сомкнул пальцы вокруг пульсирующего ствола. «Блять…», — выдох: «Что я творю?». Остатки сил утекали вместе с грязной водой и спермой в сток ванны. Голыми ступнями по кафелю. Холод. Глянул на себя в зеркало. Белесые пряди и ничего не выражающие глаза. Больше ничего нет. Лица нет, тела нет. Саша запрокинул голову. Захохотал. Надсадно, зло, во все горло… Хохотал, пока смех не перешел во всхлипы. Лбом в кафель уткнулся. Стоял так, пока ноги совсем не окоченели. Побрел в комнату, ту, вторую. Там, где стоял диван. Где еще вчера он и Дар… Мотнул головой. На постели сбитый колтун простыней. Из спальни доносился храп. Саша горько усмехнулся. Прошептал: «Дежа ву…», — и лег в мятое, пахнущее их телами ложе.***
За окном начинало светлеть. Жемчужно-серый свет вползал в комнату сквозь не зашторенное окно. Саша продолжал крутиться на простынях. Не выдержал. Поднялся. Походил по комнате. Нашел лист из блокнота, а на журнальном столике около пепельницы гелиевую черную ручку. Рисовать. Примостившись на подоконнике. Быстро. Порывисто. Рваные линии, резкие штрихи. Тело — только абрисом. Рука, покрытая драконьей чешуей. Голова и глаза с вертикальными зрачками на груди. Чуть отодвинулся, разглядывая набросок. Только перед глазами не лист блокнота… Спина Шимозы, ссутулившиеся плечи. Так бывало только у очень уставших… Саша не помнил, когда заснул. Образы тесным хороводом: глаза, улыбка, руки. Слайд. Слова. Объятия, будто попал в кольцо к питону, там в машине. Слайд. Зеркальные окна. Черный каменный пол, отполированный так, что в него можно было смотреться, как в зеркало. Тело, отливающее бронзой. Так близко… Слайд. Он… опустился сверху… плотно сжал бедрами… Проснулся от своего крика: — Нееееаааааааат!***
Шевеление в соседней комнате. Что-то упало. Заскрипели пружины кровати. Шаги. Хлопнула дверь. Дар потряс головой, словно пес: «Ух… И че я так нажрался-то?». До кухни дошел на автопилоте. Нашел бутылку с водой. Начал пить прямо из горлышка. Холодные струи потекли по подбородку и горлу за вырез футболки. Прищурился. Глянул в окно. Светало. — Че… нажрался? — произнес вслух. Воспоминание вспыхнуло в замутненном сознании. Сашка, пристегнутый наручниками к батарее в парадном. Голый… Не приснилось ли? Крик из комнаты. Рванул туда. На ощупь поймал за плечо. Рывком посадил на диван. Сашины руки птицами взмыли вверх, звякнуло на запястье. Дар поймал руку, потянул к себе. Что за… Наручник. Как пригвоздило. Не приснилось. А ему в плечо утыкнулся лбом, дышит надсадно, будто загнанная лошадь, Сашка. Его Сашка. Мальчишка… «Мальчик, куда же ты встрял? Во что вляпался?». — Тихо… Все уже нормально, — шепотом, куда-то в макушку. Жалость колыхнулась в груди, как к потерянному ребенку. Обнял. У Саши сердце в ушах барабанным боем. Вцепился пальцами в футболку Дара. Мертвая хватка. Но на подсознании колкое: «Он оставил меня… Он меня бросил. Не позвонил. Не искал… Я ему не нужен. Никому я не нужен…». — Что случилось-то, Саш? — Дар погладил паренька по затылку. А тот, только сильнее вжался в плечо лбом. — Дар… — не выдержал, судорожно обхватил руками. — Кто тебя так? — Дамир старался хоть немного отстранить Сашу от себя, заглянуть ему в лицо, — Я ничего не понимаю… Где ты был? — В ресторане. Том, что у клуба… Я, — замолк, стараясь перевести дыхание, — Ты там был… — выдавил с трудом, — Почему? — Саша поднял голову, глянул на Дара, прямо. Глаза не мигая на лицо мужчины. Дар смотрел внимательно, но ничего еще особо не понимая. — Ты знаешь его… Знаешь, — Саша постарался отодвинуться от Дара как можно дальше. Глаза лихорадочно блестели, — Дар… — Кого? — Азиата… — голос Саши шелестом осенней листвы, тихий. — Шимозу? — Дар вскинулся, схватил Сашу за плечи, — Ты был в ресторане, где мы встретились с ним? Дамир порывисто встал, взъерошил волосы себе на затылке: — Ты за мной пошел, что ли? Произнесенное Даром имя заставило замереть. Дыхание перехватило, Саше чудилось, будто рука Шима все еще на его горле. Но выдавил из себя: — Нет… — Тогда как? — Дар взялся рукой за челюсть: «Что за ирреальный бред… — злость черным колким комом в середине поднималась, — Что он с ним сделал?» — Не за тобой… — Саша обнял себя за ноги, подтягивая их ближе под живот. Глянул устало и уткнулся носом в острые, торчащие из-под простыни коленки. — Саша, давай по порядку, а то я не понимаю с бодуна… — Дар подошел и сел на корточки около дивана перед пареньком. — Шимоза… он… Я пошел за ним… когда увидел в клубе, — говорить тяжело до безумия. Кажется, что со словами из тела утекала жизнь. — Так, дальше что? — Дар побарабанил пальцами по дивану: «С какого хрена он пошел за ним?». — Ну, на улице машины не было и я подумал… В общем, я пошел в ресторан напротив. — Так, и? — Дар уселся обратно на диван. Сложившаяся ситуация казалась самым отъявленным бредом. Единственное, что волновало и не давало покоя, зачем Сашку понесло в тот ресторан, и что Шим с ним сделал. Что-то зашуршало под ногами. Дар наклонился и поднял с пола помятый листок, выдранный из блокнота. На нем было что-то нарисовано. Дар пригляделся внимательнее. С листка на него смотрел дракон. Очень узнаваемый дракон. — Блять! — он отшвырнул рисунок и вскочил, — Ты, значит, был с Шимозой? Это его дракон. Что же… Круто, — Дамир снова взъерошил волосы, метнулся туда-сюда по комнате, — Ну, спасибо! — Не с ним… Я его вообще первый раз увидел в ресторане! — Ага! Он тебе и дракона показал тоже в ресторане, — Дар подошел к окну, уперся руками в подоконник. Голос стал глухим, — Хватит… Можешь не рассказывать. Этот человек обложил меня, как волка… Не знал, что и ты его агент. Саша взвился, как ошпаренный, с дивана на пол скатился и к Дару подскочил: — Епта! — обида закипела, замахнулся вдруг, сам не осознавая, что творит. Только злость черной птицей билась внутри — Подозреваешь. А сам-то? Блять… — Что блять? — Дар напрягся, вздрогнул. Но разом как-то весь ссутулился, голову опустил, горько усмехнулся, вздохнул, — Ну давай… Ты еще и бить меня начни… Замах на полпути пошел вниз. — Дар… — Саша сделал шаг ближе, но остановился. Будто на стену налетел на взгляд Дамира: — Может, хватит вилять, как маркитантская лодка? Сколько он тебе заплатил, чтобы ты тут был? И чем же ты его не устроил, что с тобой так поступили? — Дамир окинул Сашкину фигуру насмешливо, остановил взгляд на наручнике. — Ничего не платил… — Да ну? — Дар брезгливо выпятил губу, — Я знаю, чего он хочет. Я давно это знаю. Мне все понятно… — голос чуть заметно дрогнул. После недолгого молчания спросил с горечью — Саша… Это хоть твое имя-то? — Мое… Но, Дар не слышал, слова хлынули потоком: — Твой хозяин Шимоза у меня вот тут, — по горлу себе провел, — Аааа, — досадливо махнул рукой, — Заебали эти все интриги мадридского двора, — Дар передернул плечами, развернулся и вышел из комнаты. Шаги по коридору до кухни. — Интриги?! — Саша вскинулся, — Если бы ты вчера не вылетел оттуда, как угорелый! Слышишь! Ответа не последовало. Санька выбежал в коридор. Дамир стоял на кухне, нервно вытряхивая сигарету из пачки. Его руки дрожали: — Да бреши теперь, бреши, — под нос себе. А в голове у него уже сложилась четкая картина: «Шимоза пошел ва-банк и решил форсировать ситуацию, которая тянется шесть лет. Ведь я ему отказал тогда, на конференции по фармацевтике в ветеринарии. Отказал в предложении, не про бизнес. Моральная сторона вопроса о наркоте никогда особо меня не задевала. Но вот… Тогда я сказал Шиму, что не гей, — Дар затянулся и выпустил струю дыма в потолок, — А вчера в ресторане, Шим опять завел этот разговор. И предложил вновь. Секс. Как плату за выход из дела. И… Что же выходит? Что я спал с мальчиком Сашей. Шим дал понять, что в курсе событий. А значит… Значит, первое — ему слили инфу. Это мог сделать только Сашка, а второе, получается, что я — гей. И теперь надо ответить за базар перед Шими… Ведь, если я отказываю, то я отказываю Шимозе, а не просто гомосексуализму… И я теперь четко знаю, каким путем выйти из дела.», — Дар усмехнулся невесело. — А отказывать Шимозе нельзя, — прошептал Дар, уставившись в стену невидящим взглядом. — Дар! Да послушай ты! — Сашка подлетел к нему, в плечо ткнул. — Да че мне слушать, — не поворачиваясь даже, ответил, — Ты заврался, Саша. Татуировку не видно пока Шим одет, — снова кривая усмешка, — Зачем ты врешь? Саша хотел сказать, что не врет. Хотел рассказать про то, как Шим поймал его на улице. Как привез к себе в дом. Но, глянул на Дара. Напряженная спина и опущенные плечи. Так бывает только у уставших… смертельно. Вспомнилось, как вчера мелькало в голове про то, что ему с Даром не по пути. Что это не его… И Саша отступил. Как стекло мутное протерли — пришло осознание. Переключился тумблер. Было темно. И разом свет. Слепящий такой: «Это все. Конец…». Сил не стало. Даже слез больше не было. Только холод. Выморозило разом все в середине: «И Дар уже не его. Чужой. Как и он чужой в этой квартире…». Саша развернулся на автомате. В спальню пошел. Рюкзак забрал. Порылся там, нашел джинсы и футболку. Оделся. Не глядя в сторону кухни, в коридор вышел. И остановился озадаченный. Обуться было не во что. Стало совсем хреново. Но, выхода не было, как только: — Дар… Я у тебя кроссы одолжу. Верну как до дома дойду и переобуюсь. Шаги за спиной: — Бери, — Дар пнул кроссовок ближе к Саше, — Ты мне только одно скажи, наручники… Это что: наказание или для меня спектакль придумали? Саша вздрогнул, как от удара плетью. Выпрямил спину. Медленно повернулся к Дамиру. Щеки аллели нервным румянцем: «Почему я всегда краснею, вот так сразу? Так некстати. Он ведь подумает, что поймал меня. Что я точняк вру ему!». — Никто ничего не придумывал. Я ничего не придумывал. Он поймал меня и приволок к себе в дом. Дар кивнул. Глаза смотрели холодно, мол, заливай: — Да… бедный мальчик. И татуировку ты взглядом, как рентгеновскими лучами под рубашкой у него узрел… — Не под рубашкой, — Саша качнул головой, наклонился и принялся обувать кроссовки. — Ага, и ты утверждаешь, что видел Шими впервые вчера. Только вот незадача, он кого не попадя в дом к себе не тянет. И все твои отмазки, все так… Почерк Шима виден уж слишком явно. — У меня не было выбора! — Конечно… С Шими не бывает выбора, — Дар сложил руки на груди, тихое бешенство, как вода, поднималось вверх, замораживало и делало мысли в голове прозрачными, а самого отстраненным. — Он расспрашивал про тебя. Про… наши отношения. — Да-да… И я снова не удивлен, — Дамир лишь сильнее прищурился. Вот все и сложилось. Недостающие элементы мозаики встали на свои места, картина обрела четкость и смысл. А он, Дар, тут понадеялся и размечтался, про тихую спокойную жизнь. — А чему тебе удивляться? Ведь… Ты его знаешь лучше, чем я, — Саше нестерпимо больно. Да поделать с этим уже нечего, потому что ничего не исправить, не отмотать назад, как гребаную киноленту. — Да ну? — Дар насмешливо ухмыльнулся, — Я у него дома не был. — Да? И я в этом повинен? Повинен, что был?! — парень сорвался на крик. — Нет, ты невинный, аки агнец, — Дар прошел мимо Саши, стараясь даже случайно не дотронуться до него, и отпер входную дверь, — Обувку оставь себе — дарю. Саша застыл соляным столбом: «Лучше бы ты меня ударил». Раскрытая дверь. Застывшее лицо Дара. Как в полубреду парень вышел прочь из квартиры. Невидящий взгляд себе под ноги. Шел по ступеням. Медленно. Вслушивался в тишину за своей спиной. Пока не захлопнулась дверь квартиры. — Вот и все, — Саша прислонился к стене. Ноги отказывались держать. Пальцы мелко дрожали, — Все… Как глупо это… все… Во дворе уселся на лавочку. Идти никуда не хотелось. Да и не было особо куда идти. Дома никто не ждал. Может даже и рады были, что не появлялся ребенок-оболтус. И вновь это чувство, подкатило к горлу, спазмом, отдалось в пустоте и кромешной тьме, там в середине: «Я никому не нужен… И по делом мне. Такая тварь не заслуживает быть нужным. Не заслуживает тепла, любви. Такую тварь только убить…». Саша поднял голову и посмотрел в голубое небо: «Лучше бы я остался у Шима. Пусть бы… поиграл…, а потом пристрелил. Все бы и закончилось уже».