Альфис от паники путалась в пересечениях коридоров, но ноги сами несли ее в нужном направлении. Диана бежала рядом, едва поспевая. Мантии развевались позади, о полы можно было споткнуться, но в этот раз Скамандер не могла позволить себе задержаться. Она попробовала ворваться в коридор, но дверь оказалась заперта. Алохомора смогла помочь в этом деле, но дверь все равно открылась тяжело, будто бы ее не смазывали лет пятьсот (что очень даже могло быть правдой). Альфис увидела в конце коридора ту самую темную фигуру в черной мантии без опознавательных знаков — не было даже герба школы. За темной фигурой что-то лежало… Вернее, кто-то. Диана издала испуганный вскрик, прикрыв рот руками.
Реджи лежал на спине, раскинув руки. Не было ясно, дышал он или нет, но глаза у него были открыты, и они смотрели на нападающего с животным страхом. Альфис вскинула руку:
— Петрификус Тоталус!
Темная фигура отразила ее удар и бросилась в сторону — к другому выходу из коридора. Девушки бросились туда же, но Шадис упала на колени перед Реджинальдом:
— Альфис, не ходи туда! — воскликнула она, умоляя.
— Я задержу его! — быстро объяснилась гриффиндорка. — Помоги ему и позови на помощь, только быстрее!
Диана пробовала схватить ее за руку, но Скамандер уже побежала следом, в другой коридор, в самый темный проход, в самые безлюдные места. Тень убегающей фигуры отдалялась, но она не могла себе позволить упустить нападавшего. Это был один из «Пятерки». Малфой или Трэвис. Не было похоже на их подпевал. Если ей удастся задержать этого преступника, его точно выгонят из школы, или даже посадят в Азкабан, если на Реджи было применено Непростительное. А если она сама его поймает, тогда не придется возвращать Птицу-Гром, чтобы восстанавливать справедливость — хулиганы и так не посмеют обидеть никого из школьников. Она терпела целый год их издевательства, а теперь могла отыграться!
— Ты не скроешься! — крикнула она, послав вдогонку Остолбеней.
Одно полотно сорвалось и улетело в нишу, но неизвестный продолжал убегать. Инкарцеро тоже не задело его, потому что было вовремя отражено Щитовыми чарами. Альфис не была бы Капитаном Дуэльного клуба, если бы не помнила, куда в таком случае надо бить. Она послала невербальную подножку и, о счастье, убегающий упал в паре метров от следующих дверей. За ними был каменный мост, связывающий две части замка. Если бы он попал туда, то… оказался бы близко к выходу. По крайней мере, в двух коридорах оттуда был вход в лаз за пуффендуйским гобеленом. Если ей самой грозила опасность, то было, где спрятаться.
— Я предупреждала тебя! — воскликнула она, остановившись. — Петрификус…
Один взмах темной палочкой (которая была чертовски знакома) и гриффиндорка оказалась отброшена в сторону, так и не произнеся заклинания. Она упала не совсем далеко, но хотя бы сбита с ног. Альфис поднялась одновременно с противником, с головы которого спал капюшон…
— Барни? — прошептала Скамандер, глядя в темные глаза, которые с такой серьезностью смотрели в ответ. Нет… Этого не могло быть. Это не мог быть он. Девушка мгновенно взяла себя в руки. — Думаешь, я не узнаю своего друга? Ни шагу с места!
— Это я, Альф! — шикнул он раздраженно. — Вернись к Диане. Черт возьми, ты…
— Ты не мой друг! — продолжила она, теперь решив, что перед ней стоит Малфой. Он вполне мог притвориться ее другом. — Я знаю, что ты мастак в зельях…
— Насторожица у тебя под мантией, — юноша кивнул в ее сторону, указывая подбородком на ее украшение. — Я подарил ее тебе на День Влюбленных. Ты подарила мне пьесу, которую я уже наполовину прочитал… Ты права, мне эта история показалась слащавой.
Альфис забыла, что хотела сказать. Она пропустила вздох, затем сжала палочку крепче, не спуская ее конца со своего… друга. Вполне реального. Они праздновали День влюбленных тайно, в его доме. Если бы кто-то еще знал об этом, кроме Дианы, их бы непременно сдали. И, даже если кто-то знал, где они в тот вечер были, никто не мог знать, что они подарили друг другу. Это был настоящий Роджерс. Барни направил палочку на нее, выглядя серьезным, но не до конца уверенным. Скамандер не знала, сможет ли он выстрелить в нее. Но он сотворил страшное преступление и бежал. Теперь его наказали бы по всей строгости. Прежде всего, Роджерс был расчетливым. Значит, выстрелил бы и в нее.
— Что ты наделал? — спросила она.
— Наказал того, кто этого больше всех заслуживает, — ответил юноша. — Тебе хотелось этого, да? Всем чистокровным хотелось, судить вас за это никто не будет. Реджи так много болтал о том, у кого больше прав, что забылся.
— И поэтому ты уподобился «Пятерке», да? Вершишь свой суд, — презрительно выплюнула Альфис. — Как ты превратился в… это?
— Я не превращался ни во что. Я таким был. А ты думала, что видишь всех насквозь? — юноша повысил тон. — Уходи! Хоть раз в жизни не суй свой нос, куда не надо!
Скамандер дрожала, глядя в его лицо, слушая его убедительный тон. Он был настоящим. Это был его голос, его манера речи, его движения, его палочка, его эмоции, но… это был не ее друг больше. Ему удалось оглушить ее без слов, так что девушка стояла на месте, уставившись на него. Она не могла биться с ним… Гриффиндорка поджала губы, ее палочка тряслась тоже. Она должна была бороться. Должна была одолеть его, чтобы потом мракоборцы свершили настоящий справедливый суд. Должна была хотя бы задержать, если не могла драться.
— Мне очень жаль, что так случилось с твоим отцом, ты это знаешь, — сказала Альфис дрожащим голосом. Услышав об отце, Барни нахмурился сильнее. — И мне жаль, что так случилось с тобой… Пожалуйста, не убегай. Не делай все хуже.
— Для меня будет хуже, если я окажусь в Азкабане, не думаешь? — Барнабас сделал первый шаг к двери. — Если ты по-настоящему хочешь для меня лучшего, тогда дай мне уйти. Если ты этого не сделаешь, мне придется драться с тобой.
— А ты сможешь драться со мной? — прищурилась Скамандер, желая, чтобы слезы не застилали ей взгляд.
— По крайней мере, сейчас я сильнее тебя. Так что это не займет много времени.
Гриффиндорка шагнула ему навстречу и тут же ей пришлось отразить Парализующее заклинание. Если до этого момента обида подпитывала ее силы, то теперь она уступила место ярости. После такого предательства он не мог уйти. Он не мог уйти так просто!
Барни вышел на мост, побежал вперед, но двери перед ним превратились в каменную стену. Альфис сдала Трансфигурацию на оценку «Выше ожидаемого», она уже не первый раз пользовалась заклинанием Дуро, Барни это знал. И он не мог так самонадеянно думать, что она теперь не воспользуется знаниями против него. Неужели он думал, что, раз она девчонка, то отпустит его, махая платочком на прощание? Ну уж нет!
— Ты предавал нас с Дианой столько раз! — воскликнула Скамандер. — Это предательство будет последним для тебя!
— Я пытал Реджинальда, но единственное, что тебя волнует — школьная дружба! — ответил ей Роджерс. — Повзрослей!
Альфис послала в него Остолбеней, попробовала вновь воспользоваться подножкой, Петрификусом, но у нее не получалось побороть его простыми и предсказуемыми заклинаниями, а заклинания посложнее использовать было опасно для них обоих — они были на мосту, который висел над пропастью между двумя частями замка. Под ними были скалы. Если она хотела победить его, то надо было позволить пройти дальше. Альфис увидела, что двери за его спиной стали прежними. И это не она их расколдовала. Значит, снова его беспалочковая магия. Барнабас открыл двери, не глядя, а затем прошел в них и, скрывшись за углом, побежал дальше, но Скамандер следовала нога в ногу, посылая заклинания ему в спину. Где же были профессора, где Надзорщики, во имя Салемских ведьм!
Гриффиндорка поняла, что не сможет справиться сама. Она уже начала использовать всякие предметы — отправлять в полет вазоны на подставках, ронять картины на голову, заставлять полотна хватать Барни, но он раскалывал, отбрасывал и сжигал все, что ему мешало. Да где же все школьники, когда нужны были хоть какие-либо свидетели?!
— Что происходит, миледи?! А! — воскликнула очередная картина, когда ей пришлось упасть на голову мальчишке.
— Зовите Диппета! — крикнула Альфис, едва взглянув на портрет. Она даже не успела понять, услышал ли он ее, но на одну Диану тоже нельзя было рассчитывать. А вдруг она сейчас в опасности… — Кто еще с тобой?
— Это так важно? — откликнулся Роджерс, отразив еще одно заклинание и повернувшись к ней лицом.
Теперь они оба стояли друг против друга, готовые выстрелить. Их тяжелое дыхание было единственным шумом. Язык гриффиндорки уже путался от всех заклинаний, что приходилось произносить и шептать. Невербальные заклинания выходили слабыми — они терялись в ворохе мыслей и чувств, смешивались друг с другом и не действовали вообще. С этим надо было быть осторожней — одна ошибка могла ранить ее саму.
— Если твой сообщник ранит Диану или еще кого-то… — Альфис стиснула челюсти, шагнув ближе. — Я не пожалею сил и слов, чтобы упечь вас за нее в Азкабан.
— Я один, — тут же ответил Барни. — И, поверь, Диане ничего не грозит.
— Да ты, чудовище, одна из таких угроз! — закричала Скамандер, сорвавшись. — Ты видел ее мертвую семью! Ты держал ее на своих руках, ты держал ее руку на похоронах! Такие же монстры, как ты, убили Эрика! Такие же монстры убили моего дедушку! И ты утешал нас, ты помогал нам! И как ты мог стать одним из них?!
— Одним из них? Разуй глаза! — ответил ей Роджерс, шевельнув запястьем.
— Баубиллиус! — Альфис первее вскинула палочку.
Желтые тонкие молнии разрезали темноту коридора, направляясь в Барни. Он отмахнулся одновременно палочкой и рукой, молнии вспыхнули еще ярче, оставляя после себя одни искры. Посланное следом Эверте Статум тоже не причинило ему вреда, хоть по его щиту и пошла крупная рябь. Альфис ощутила, как возникающие из воздуха путы начали ее связывать. Она взмахнула палочкой снова — и путы не успели даже завязаться вокруг ее лодыжек. Светлое заклинание со свистом пересекло расстояние между ними — юноша увернулся, послав в ее сторону подставку для вазы. Скамандер ушла в угол, одновременно с этим уменьшив каменную подставку на лету, к ее ногам упал каменный брусок размером с ее предплечье.
— Силенцио! — едва слышно произнес Барнабас.
Челюсти Альфис сомкнулись намертво, губы словно прилипли друг к другу. Заклинание Немоты! Что ж, он сам учил ее развиваться в невербальном колдовстве. Альфис направила сноп желтых искр прямо ему в грудь, но Роджерс, все-таки, знал ее очень хорошо. Даже слишком. Он ведь был на том занятии, когда она учила отбивать заклинания Экспеллиармусом? Или же он даже учил ее этому? Подумать об этом Скамандер не успела. Через секунду этот же сноп полетел прямо в нее и, ударив прямо в солнечное сплетение, выбил весь воздух, а заодно отбросил ее назад. Спина столкнулась с каменной стеной, послышался хруст, кроме которого в ушах не было слышно ничего. Немой крик не вырвался наружу. Затем девушка упала вниз. Голова нещадно кружилась, ее плечи по ощущению были похожи на отяжелевшую погнутую вешалку. Холодный пол помог сориентироваться в пространстве. Боль была сильна, но ее нужно было перетерпеть. Зубы и так были крепко сжаты, но Альфис хотелось сжать их еще крепче, ведь она пыталась подняться, шевелилась, цеплялась и опиралась руками на пол. Она не могла его упустить… Не могла позволить ему уйти от нее снова…
— Нет, не шевелись! — возразил Барнабас с едва уловимой тревогой. — Прекрати! Хватит!
Скамандер не чувствовала своей палочки в руке, поэтому подняла голову и сфокусировала взгляд, разыскивая ее. Рука щупала пол, пальцы медленно перебирали камни.
— Альфис, я должен идти. Извини, что ранил тебя, я… — его голос дрожал, либо это у нее шумело в ушах.
Девушка оторвалась глазами от пола, подняла взгляд на него, но все, что она увидела — удаляющаяся фигура в темном плаще. «
Нет», — отчаянно подумала гриффиндорка, — «
нет, пожалуйста, нет!» И даже не поняла, как темнота быстро ее поглотила.
В теле не было той приятной слабости, наоборот было весьма неприятно. Все жгло в груди и спине, а руками невозможно было пошевелить — они не слушались. Если бы она смогла подняться, то они висели бы, как плети. Альфис открыла глаза, всматриваясь в свет, и впервые потолок Больничного крыла, который она увидела, напугал ее. Страх резко уколол, заставив открыть рот и воскликнуть от испуга:
— Барни! — вырвалось у нее.
— Мисс Скамандер! — мадам Менен послышалась вдали, но ближе оказалась другая.
— Альфис, не надо! — Диана касалась ее, теперь тепло ее ладони было очень ощутимо. Оно прорывалось сквозь боль и тяжесть. — Пожалуйста, не вставай и лучше не говори ничего!
Гриффиндорка еще пыталась подняться, тогда подруга и медсестра помогли ей лечь удобнее, чтобы все было видно. Людей рядом было немного, но, подсказывал ей разум, наверняка за дверью весь преподавательский состав и родительский комитет. Помимо заплаканной бедной Шадис, тут был очень серьезный и напряженный Говард, а еще Реджи — он лежал на соседней кровати.
— Я позову Дамблдора, — кузен кивнул ей, затем устремившись к выходу.
Там в дверях стоял почти неприметный мужчина в сером — он скрывал лицо под шляпой с широкими полями. Надзорщик, стало ясно сразу. Диана опасливо сжала ее руку, Альфис перевела взгляд на нее.
— Его поймали? — спросила она хрипловато.
— Нет… — тихо ответила Шадис, и тут же у нее задрожали губы. — Это… это правда был он?
Девушка посмотрела вперед — на Реджинальда, который лежал на койке напротив, с забинтованной ногой. Выглядел он неважно, но, если бы не бинты, смотрелся здоровым. Все дело было в его лице — Реджи впервые не хмурился в презрении и недовольстве, он прятал глаза и старался прикрыться одеялом до самого горла. Очень медленно, сквозь наступающие слезы, Скамандер кивнула подруге, и та уронила голову ей на плечо.
— Как же так…
— Сколько прошло времени?
— Полтора дня, — ответила пуффендуйка, быстро вытирая слезы. — Его ищут, но он пропал. Исчез из замка без следа.
— Проход в Хогсмид… — Альфис, прикрыв глаза, откинула голову назад. — Пока его искали в замке, он уже мог покинуть поселение. Профессора знают про лаз?
— Говард рассказал им, — опустила глаза Шадис. — Дамблдор и Диппет очень сердятся, что они не успели тебе на подмогу. Хогвартс-Экспресс с учениками отправили раньше времени, но нас с тобой тоже скоро заберут. Здесь твои родители и моя бабушка…
— Мои родители, — откликнулась гриффиндорка. — А как же Надзор?
— Представители Министерства тоже здесь. Мракоборцы закрыли те коридоры, в которых вы сражались и в котором он… — Диана взглянула в сторону Реджи.
Девушка вздохнула, глядя на него снова. Реджинальд едва поднял на нее глаза, смотря с тем же страхом.
— Что он сделал с тобой? — попыталась громко спросить Альфис. Конечно, громко не получилось, но гриффиндорец ее расслышал. Заметная дрожь начала бить его. — Он это сотворил не для того, чтобы защитить меня, Реджи. Он теперь… просто сошел с ума. Мне жаль, что ты ему попался.
— Мне не нужна… жалость, — послышался тихий ответ. — Я всем говорил, что он — жалкая крыса, но никто не хотел меня слушать. А теперь уже поздно извиняться. Этот… Темный волшебник…
Скамандер уже сто раз пожалела, что начала с ним говорить. Все-таки, Реджи и вправду был вполне себе здоров, раз так быстро начал свои практически обыкновенные речи. Диана гладила ее по руке, и гриффиндорка, едва подняв свою руку, погладила подругу по голове. Теперь их было двое. Теперь уже насовсем двое. Слезы, текущие из глаз, не успели намочить постель, так как в крыло вошел Дамблдор, Диппет, мистер Шафик, неизвестный человек в той же серой форме, как и у Надзорщика у выхода, затем Ньютон и Порпентина Скамандер (Альфис поймала их взгляды и замерла, чувствуя себя очень маленькой и очень несчастной девочкой в их присутствии), профессор Флитвик, еще кто-то, однако Говард пытался догнать их всех, перейдя на бег и подбежав к кузине самым первым.
— Мисс Скамандер, — Диппет подошел ближе. — Вы можете говорить?
— Могу, — сказала она.
— Хотите выяснять все события прямо здесь? — мадам Менен появилась из ниоткуда. — В Больничном крыле, недопустимо! К тому же, девочка слаба…
— Я не слаба, — тихо возразила гриффиндорка.
— Храбриться сейчас излишне, — профессор Дамблдор поднял руку, предостерегая ее. — На случай, если Вам будет трудно говорить, мы уже придумали один хороший вариант. Нужны только Ваши воспоминания. Вы должны вытащить их сами.
Ее палочка оказалась в руках мамы — наверняка она проверяла палочку на последние выпущенные заклинания. Альфис приняла свой инструмент из рук матери, однако она совершенно не знала, что должна делать.
— Для начала нужно выяснить, что она помнит вообще, — послышался голос профессора Суизена, который показался где-то там позади.
— Я помню… — Альфис крепко закрыла глаза, пытаясь пробудить воспоминания. Голова болела, но ей нужно было вспомнить это. — Я помню, как мы увидели Реджи в окне. И побежали к нему.
— То, что нам рассказывала мисс Шадис, очень хорошо, — кивнул Флитвик.
— Я побежала за ним. Я не знала, что это… — гриффиндорка открыла глаза, вспомнив то, как смотрел на нее Барни. Решительно. — Барнабас Роджерс.
Голубые глаза Дамблдора печально сверкнули за дужками очков. Диппет кивнул самому себе. Мистер Шафик снял с головы свой «котелок». Говард рядом до хруста стиснул челюсти.
— Я пыталась его остановить… — говорить было трудно.
— Ты с ним говорила? — мягко прервал ее отец.
— Говорила, — Альфис смогла заглянуть папе в глаза. — И я с ним сражалась. Это было мое заклинание, он отрикошетил мое же собственное заклинание, поэтому я… попала сюда.
— Раз уж вы все помните, — профессор Флитвик подошел ближе, глядя на нее с сожалением, — это хорошо, но нам, к несчастью, нужно, чтобы вы вспомнили все в подробностях, и, думая об этом, приставили палочку к виску.
Скамандер едва ли смогла заставить свою руку не дрожать, но конец палочки упирался ей в висок. Она вспомнила еще раз. Вспомнила глаза полуживого Реджи, смотрящего в потолок, всполохи черного плаща, решительные глаза друга, огонь, поджигающий школьные полотна, летящие каменные горшки, картины, сбитые рыцарские латы, каменный мост…
«Как ты мог стать одним из них?!»
«Разуй глаза!»
Желтые всполохи ослепили ее.
— Теперь надо осторожно вытащить их. Медленно оттягивайте…
Альфис поняла, что ее рука дрожит сильнее, и уже ничто не поможет взять себя под контроль. Она ощутила, как что-то холодное выходит из ее головы и увидела, как на конце палочки осталась серебристая нить, как та жидкость в Омуте памяти. Ее руку придержал профессор Дамблдор, помогая опустить нить в уже предложенную красивую стеклянную баночку. Как только нить отцепилась, Скамандер опустила руку на кровать, палочка выпала из ее пальцев. Тяжесть вновь разлилась в теле.
— Полагаю, теперь хватит, — прервала тишину Порпентина. — Мы можем оставить мисс Скамандер в покое. Если ее воспоминаний будет недостаточно, мы всегда успеем вернуться, но, думаю, того, что у нас есть, хватит сполна даже для показаний на суде.
— Вы совершенно правы, — Дамблдор передал баночку ей. — Мы все должны удалиться и дать ученице отдохнуть. Даже ее друзьям стоит взять перерыв.
— Извините, профессор, но мы себя отлично чувствуем, — откликнулся Говард.
— А Вам не нужно ли собирать вещи для отбытия домой, молодой человек? — заметил директор.
— Мои вещи уже собраны, — спокойно ответил гриффиндорец.
— Можете побыть со своей кузиной еще двадцать минут, — нехотя кивнул Диппет. — И Вы, мисс Шадис.
— Спасибо, профессор, — благодарно отозвалась Диана.
— Проследите за этим, мадам Менен, — сказал старик медсестре, она сделала необходимое обещание.
Взрослые быстро покинули крыло, остались только ученики и лекарь.
— Я принесу вам поесть, — сказала она тихо, — затем надо принять лекарства и снова поспать.
— Что со мной? — спросила гриффиндорка у подруги и кузена, когда медсестра ушла.
— У тебя трещины в ребрах, ушиб позвоночника, небольшое сотрясение… — забормотала Шадис.
— Большинство мелких повреждений практически зажили, — прервал ее Говард. — Самые сильные заживут медленнее. Слишком много травм, потому что.
У него сжались кулаки. Альфис погладила брата по руке.
— Он бы меня не убил. Он не хотел мне навредить… — начала говорить она.
— Не хотел бы, не навредил бы! — прошипел парень. — Как только этого ублюдка отыщут, я его убью!
— Говард! — вздохнула Диана.
— Не смей! — воскликнул он. — Не смей ругать меня за то, что я говорю. Это не пустые слова. Роджерсу надо было надрать зад еще на первом курсе и уже тогда держать вас от него подальше.
— Он сделал для нас много хорошего, — хмуро напомнила Альфис, а потом добавила, наткнувшись на разъяренный взгляд кузена: — я не защищаю его. Я просто говорю, что теперь поздно говорить о том, что надо и чего не надо было делать. Он теперь… Темный волшебник. Что сделано, то сделано.
Парень ударил раскрытой ладонью по ее постели, подняв глаза вверх.
— И, если ты заговоришь об убийствах при нас… и повысишь тон на Диану, я не буду с тобой разговаривать так долго, как только смогу, — сказала гриффиндорка.
Гов уставился на нее пораженно, но тут же фыркнул и кивнул. Кузина вновь взяла его за руку и притянула к себе, чтобы обнять.
— Ты мракоборец, а не убийца, — тихо сказала она. — Правда?
— Верно, — еще капризно откликнулся брат, но все равно осторожно обнял ее. — Я лучше пойду. Тебе и вправду нужно отдохнуть. Как только тебе станет лучше, нас с тобой переправят в Дорсет. Твои родители говорили с мадам Менен целых полчаса, прежде чем убедить, что дома тебе будет еще лучше, чем здесь или даже в Мунго.
Альфис слабо усмехнулась, а затем проводила взглядом Говарда и Диану. Теперь она осталась одна, только лишь Реджи составлял ей молчаливую компанию, которую вовсе не хотелось терпеть. Правда, было еще немного вопросов, а рядом не было никого, кто смог бы на них ответить, так что пришлось спросить у Реджинальда:
— Значит, будет суд? Ты пойдешь на него?
— Я главный пострадавший, — буркнул он. — Он… он применил…
— Непростительное, — подсказала Скамандер, чтобы не заставлять гриффиндорца выговаривать такую неприятную вещь. — За такое дают пожизненное заключение. Но ведь его не поймали, так что суда не будет…
— Ну, будет разбирательство, какая разница? — отмахнулся Реджи.
Визенгамот разберет дело, выслушает всех свидетелей и следователей, посмотрит на все доказательства, и вынесет приговор. Альфис знала, как это делается. Роджерс уже в розыске. В зависимости от тяжести совершенного преступления, его объявят еще и в розыск в других странах… Еще не верилось, что приходится так думать о нем, о Барни, который дружил с ней пять лет, который любил ее и заботился о ней, прежде чем расстаться и оставить ее здесь, в больничной койке, с тяжелыми повреждениями. Что бы ни ждало в дальнейшем… Теперь она вряд ли увидит его после каникул, вряд ли это закончится душевным разговором, и… вряд ли она сумеет его простить в этот раз. Нет уж, теперь боль разжигала в ней гнев и обиду. Мало было просто разбить ей сердце, надо было еще поступить с ней так…
Как только девушка отдохнула, она смогла проверить свою одежду, лежащую в тумбочке. Ту самую, в которой она сражалась. Мантии уже не было, она не была нужна после конца учебного года (или не подлежала восстановлению), кофта была чистой, но на груди подпалилась, брюки оказались в порядке, туфли тоже. Браслет гриффиндорка поскорее надела обратно на руку, а вот насторожицу убрала подальше, в самый дальний угол, куда ей не было нужды заглядывать. Тем не менее, это украшение было слишком полезным, чтобы его просто так выбросить. По крайней мере, Альфис себя этим утешала.
Уже на следующий день, когда все ребра срослись, мадам Менен разрешила отправить ее домой. На своих ногах Скамандер дошла до камина в директорском кабинете и попала в дом в Дорсете сразу после папы.
— Альфи! — тут же в ноги ей бросился Джона, крепко ее обнимая.
Вообще-то, она должна была немедленно лечь в постель и продолжить пить зелья, но девушка села на колени и прижала к себе младшего брата, прослезившись против воли. После всего, что случилось, она, наконец, получила его — маленького Джону в ее объятиях, у них дома, в семейной крепости.
— Ты плачешь? — растерянно спросил мальчик, посмотрев ей в лицо. — Что случилось?
— Я тебя очень рада видеть! — воскликнула гриффиндорка, тут же расцеловав брата в щеки.
— Я тебя теперь никуда не отпущу! — решительно заявил Джона, положив маленькие ручки ей на плечи.
— И я тебя, — улыбнулась Альфис.
