Серая мышка Скамандер

Диана жаждала заботиться о ком-то. Она не спускала глаз с Каррен Уотсон и ее друга, который подчас напоминал ей погибшего брата, всячески уделяла внимание Говарду, чувствуя любовь и благодарность за то, что он не покидал ее в самое трудное время, старалась быть ближе к Барни, чтобы окрасить его будни, занятые только учебой и той дурацкой магией. У них с Альфис что-то не ладилось, это сильно бросалось в глаза. Раньше они болтали и переписывались, о чем только угодно. Их шептания вызывали улыбку. Сейчас, спустя всего один день учебы, было непривычно за ними наблюдать — сплошной холод. Скамандер говорила с ним громко и бесстрастно, ни одного лишнего слова, ни одного лишнего движения в сторону их общего друга. Да она даже с Китчем говорила ласковее! Шадис была преисполнена решимости выяснить, что случилось между ними. Когда подруга ободряюще ей улыбнулась после конца занятий, уходя с Минервой куда-то, стало необъяснимо тревожно. Пуффендуйка почему-то подумала, что у гриффиндорки возникли проблемы, если ее куда-то уводит староста. Еще до ужина Диана пришла в гостиную Гриффиндора, отыскав там Барни, а потом уселась прямо перед ним, отвлекая внимание от учебников. — Нам нужно поговорить, — сказала она мягко, но и требовательно. — Что случилось, Ди? — Барнабас немного растерялся. — Это я у тебя хотела спросить, — Шадис подперла голову кулаком, отчаянно вздыхая. — Вы с Альфи снова поругались. Друг опустил глаза, крепче сжимая переплет книги в бледных пальцах, а потом поднял взгляд. Диана достаточно времени провела с Говардом, изучив поведение влюбленного юноши, чтобы разглядеть это же и в лице Роджерса — его вину. Значит, из-за него поссорились. Альфис была вспыльчивой, но она не обижалась так сильно из-за пустяков. — Что ты сделал? — тихо полюбопытствовала Диана. — Нарушил наш с ней уговор, — выдохнул гриффиндорец. — Осознанно и намеренно нарушил. Не хотел забивать ваши головы лишними проблемами. — А подробнее? — Шадис склонилась ближе. Взгляд друга заметался, он затаил дыхание. Спустя пару секунд он нашел, куда отвести внимание. — Мы можем поговорить после ужина? — спросил юноша. — Я не пытаюсь отвязаться, но нам надо быть внизу через пятнадцать минут. Хотелось бы придти пораньше. — Тогда пойдем вместе. Может быть, и Альфис там встретим, — улыбнулась Шадис. Она планировала поговорить с Роджерсом по пути в Зал, а с лучшей подругой уже после трапезы, когда хоть что-то из разговора с Барни станет ясно. Возможно, уже с ужина они выйдут втроем, продолжая тепло общаться. Барнабас отнес свои учебные принадлежности в комнату, затем вернулся и покинул гостиную вместе с пуффендуйкой. И все равно, чувствовалось его напряжение. — А Говард меня не убьет за то, что я с тобой гуляю? — спросил он. — Говард знает, что у него нет повода ревновать нас друг к другу. Он больше печется о том, что творится между тобой и Альф, — пуффендуйка хихикнула. Она помнила, как семикурсник старался держать сестру под наблюдением с того момента, как только она и Барнабас начали оказывать друг другу первые признаки внимания — с самого первого курса. Шадис знала, что Скамандер не совсем одобряет эти отношения — его кузина оставалась для него шаловливой девчонкой, а ее парень все еще выглядел в глазах Гова смутной личностью. Бывали моменты, когда он и Диану спрашивал, оказывает ли Роджерс ей внимание. С течением времени Говард понял, что Диана для Барнабаса — лучшая подруга и почти что сестра, но не более. Шадис всячески подтверждала это, лишь бы ее избранник не рвал себя на части глупым чувством бессмысленной ревности. — Расскажи мне, что случилось, — попросила девушка снова. — Пожалуйста. Гриффиндорец не мог смотреть ей в глаза, он сильно стыдился. Диана тронула его за предплечье, тормозя и поворачивая друга к себе лицом. Это было что-то серьезное? — Барни, ты помнишь, о чем я просила в прошлом году? — спросила она едва хмуро, а потом сама ж ответила на свой вопрос. — Я просила вас с Альфис не жалеть меня. Так что говори. — Я в ноябре сильно продвинулся в изучении беспалочковой магии, — практически прошептал гриффиндорец. — Могу колдовать несколько простых бытовых заклинаний, но никому из вас не сказал. А в поезде Альфис застала меня за этим и обиделась. Я заслужил, знаю. Я обязан был рассказать вам. Диана всегда относилась к осторожностью к этому учению друга. Это была одна из самых неизведанных областей магии, а он, совсем еще юнец, старался осилить ее, иногда рискуя своей головой, как это любила подчеркивать Альф. Конечно, она тревожилась и боялась сильнее их всех вместе взятых. Попытавшись представить ее реакцию, когда она узнала правду сама, Шадис охнула, оставшись недовольной. — Да, должен был, — грустно подтвердила она. — И вы еще не успели поговорить об этом? — Она избегает меня, — пожал плечами Роджерс, пытаясь казаться не уязвленным. — Вот что, — Диана ткнула пальцем ему в грудь. — Раз ты нарушил ваш договор, то ты должен вымаливать прощение. Да, вымаливать. После ужина вы просто обязаны поговорить. — Как, если она бегает от меня и молчит? — спросил гриффиндорец. — Я вас сведу. После ужина позову ее в каморку профессора Слизнорта, где он ингредиенты хранит, а твоя задача — быть рядом, прятаться за соседним гобеленом. Во время ужина уйдешь раньше на пять минут раньше, а мы придем потом. Зайдешь в эту каморку и поговорите там наедине. — Плохая идея. Альфис не понравится, что мы у нее за спиной такие козни строим, — покачал головой Барнабас. Диана вздохнула тяжело, а потом ткнула друга пальцем в грудь еще сильнее, услышав его оханье. Ей очень не нравилось, когда друзья ссорились, но кто же ее спрашивал? Тем не менее, друг был прав. Это просто авантюристская жилка взыграла в Шадис от переизбытка эмоций. Ах, влияние Говарда… — Тогда просто после ужина пригласи ее поговорить, — сказала она. — Мягко, спокойно. Но, если вы не поговорите, я клянусь, что запру вас где-нибудь и никого уже заранее предупреждать не буду. Роджерс вздохнул, едва сдерживая улыбку. — Я запомнил, Ди, — ласково сказал он. — Спасибо. Шадис легонько смахнула с его плеча крохотную пылинку, заботливо улыбаясь. Тут не за что было ее благодарить, она всего лишь хотела, чтобы ее друзья были счастливы всегда. В Большом Зале была почти половина учеников Хогвартса, но гриффиндорский стол был почти пуст. Альфис здесь не было. Поначалу Диана не тревожилась, как того хотела подруга, но народу становилось все больше, а знакомой девушки с пышной короткой шевелюрой все еще не было. Староста уже даже сделала ей замечание, что Шадис постоянно вертится и мешает есть другим. Дамблдор был среди преподавателей. Он выглядел спокойным и на своих подопечных даже не глядел. Знал ли он, что Альфис нет? Знал ли, почему она отсутствует так долго, хотя она пропускала ужин лишь по уважительным причинам? Найдя среди гриффиндорцев Барнабаса, Диана заметила, что он разговаривает с соседками их подруги, а еще с Говардом. Он спокойно пожимал плечами, не отвлекаясь от еды. Барни тоже искал Альф, но, кажется, не находил. Едва трапеза закончилась, пуффендуйка поднялась со своего места, быстро преодолев расстояние между их столами. — Она так и не пришла в гостиную, — сказал ей Роджерс очень серьезно. — Ее нигде нет с того времени, как закончились уроки. — Спросите у Дамблдора, — подсказала Минерва. — Альфис же к нему ходила. — Она сказала Минерве, что это по семейному вопросу и ждать ее не стоит, — добавил Барнабас. Больше он ничего не добавил, но Диана знала, о чем он думает: почему она не рассказала им больше? Что это был за семейный вопрос, который требовал разговора с Дамблдором, но при этом был таким секретным? Шадис пошла к столу преподавателей, которые уже почти разошлись по своим кабинетам. — Профессор Дамблдор, — тихо обратилась она, подойдя к декану Гриффиндора. Другие учителя смотрели на нее с легким любопытством, а он, пожилой мужчина, спокойно и учтиво. — Простите, что я Вам мешаю, но не могли бы Вы мне сказать, где Альфис Скамандер? Мы волнуемся за нее. Она нам ничего не сказала. — Возможно, мисс Скамандер уже вернулась в свою комнату, — ответил преподаватель Трансфигурации. — Если этого не случилось, ее обязательно сопроводят до гостиной старосты или мистер Прингл. Только не предпринимайте ничего сами. Диана вздохнула, поблагодарила и ушла к гриффиндорскому столу, садясь с краю лавочки. Она рассказала Барни и остальным друзьям то, что ей удалось узнать. Роджерс кивнул ей. Говард пытался найти обходные пути, чтобы не следовать указаниям Дамблдора, а Шадис удрученно думала, где пропадает подруга и что она так долго делает. Затем она с Барнабасом собрались пойти в гостиную — вдруг профессор был прав, и гриффиндорка уже вернулась туда. Эмма пошла с ними, вызвавшись осмотреть комнату и позвать Альф, если она там. К сожалению, внутри ее не было. Минерва, собиравшаяся на дежурство, вышла с ними из общей комнаты, оглядывая учеников, ходящих в разные стороны. Диана надеялась отыскать среди них всех знакомое лицо, но внезапно их самих нашли — Франка Диего поторопилась подойти к ним. — Я слышала, вы ищете Альфис, — сказала она, а потом, заслужив всеобщее внимание, вздохнула. — Я ее видела на Астрономической башне. Она… она чем-то расстроена. Сказала, что ей очень нужно побыть одной. Шадис переглянулась с Барнабасом, будучи в равной мере встревоженной, а вот Минерва вздохнула с облегчением. — Теперь мы знаем, где ее найти, — сказала она. — Мне нужно идти на дежурство. Если что, буду на втором этаже. Башню патрулирует Гавейн с Когтеврана. — Я его отвлеку, как только там увижу, — сразу же сказала Франка. — Вы идете или нет? Без всяких слов, гриффиндорец и пуффендуйка рванули вперед, останавливаясь только для того, чтобы подождать, пока парящая лестница соизволит повернуться к ним. Весь путь занял всего несколько минут, но каждую секунду Диана боялась, что может быть поздно, что Альфис уже поспешила уйти, когда поняла, что за ней туда придут. Где ее надо было искать, в таком случае? Тут же вспомнилась просьба Дамблдора, но ведь они пока не нарушали никаких правил. К тому же, он не упоминал, что Скамандер после встречи с ним может быть расстроена настолько, что не захочет никого видеть. Любопытство и тревога разрывали Шадис на части. Барни первым вошел в библиотеку у входа на верх башни, затем побежал по ступенькам, переступая через одну, пока подруга семенила следом, ужасно завидуя тому, кто мог так бесстрашно и легко пересекать ступени. Когда она догнала настороженного Барнабаса, дрожа и кутаясь в мантию, то сперва подумала, что ее опасения подтвердились — тут было пусто и жутко холодно. Наверное, Альфис не смогла долго терпеть такой мороз и пронизывающий ветер. — Опоздали, — выдохнула пуффендуйка, шагая назад. — Давай искать дальше. Не могла же она далеко уйти. Сейчас в замке так мало уединенных теплых мест… — Погоди, — взмахнул рукой Роджерс, быстро спускаясь обратно, а Диана и не обижалась, что друг не ждет ее. В конце концов, сейчас их приоритетом была Альф. Барни забрел в самый конец небольшого зала. Кажется, там они в прошлом году отрабатывали здесь свои внеурочные занятия. Здесь они впервые заметили, что гриффиндорец может колдовать руками, здесь Альфис испугалась этого впервые. Диана заглянула за книжный стенд, и вздохнула тяжело — Альфис сидела на полу в самом углу, поджав колени к груди, а затем посмотрела на них и поднялась, выглядя какой-то потерянной. При ней же была сумка, в которой еще оставались учебники и тетради с пар, на ней была школьная форма. Глаза у девушки были едва красные, она тихо сопела, хоть и дышала спокойно. — Где ты была? — спросила Шадис, быстро шагнув вперед. — Альфис, до отбоя осталось полчаса, а ты даже в гостиную свою не вернулась ни разу за день! Что с тобой случилось? — Это… это очень долгая история. Но мне никто не причинил вреда, — ответила гриффиндорка. — Рассказывай, — послышалось от Барни. Альфис снова едва прищурилась, глядя на него, а потом вдруг вместо нового бойкота она… отвернулась, быстро утирая слезы. Диана кинулась к ней, немедленно прижимая к себе. — Альф! — взмолилась она. — Во имя Хельги Пуффендуй, мы напуганы! Пожалуйста, расскажи нам, что с тобой происходит! Подруга едва взглянула в ее сторону, причем так жалобно, что сердце невольно обливалось кровью. — Я не могу, — ответила Скамандер. — Если я расскажу… ты, возможно, совсем иначе будешь на меня смотреть. Диана едва отстранилась, глядя со страхом. Она не понимала, что происходит, но это было куда серьезнее всего того, что они успели себе напридумывать. Тут же рядом оказался Барни, сменяя пуффендуйку. Он взял руки Альфис в свои ладони и, о чудо, она не отстранилась, только до сих пор не смотрела на него. — Ты сказала, что никто не причинил тебе вред, — спокойно повторил он. — Ты кому-то его причинила? — Нет… — девушка покачала головой. — Я ни во что не ввязалась, как вы все уже наверняка подумали. — Альфис! — фыркнул юноша. — Мы уже подумали обо всем на свете! Ты обещала, что идешь к Дамблдору ненадолго, что ничего серьезного с тобой не случится, а потом бесследно пропала. Профессор ничего нам толком не сказал, только запретил тебя искать. И вот теперь ты плачешь, говоришь странные вещи и думаешь, что мы от тебя отстанем. Говори немедленно, где ты была и что делала. — Указывай дальше! — буркнула Альф, вырывая из его рук свои руки. — Ты не рассказал о том, что мне стоило знать, а теперь я должна тебе все на блюдечке подавать? Не дождешься! — Перестаньте! — воскликнула Диана, положив руки обоим на грудь. — Пожалуйста, не ругайтесь. Барни знает, что он виноват, и он хотел извиниться перед тобой весь день, но ты же пропала! Шадис почувствовала, что голос дрогнул, а потому прочистила горло, в котором накопился ком. Очень не хотелось плакать, но было боязно и неприятно — все ругались и над ними висела какая-то тайна. Каждый раз, кода это происходило в их компании, оставалось ждать беды. Альфис посмотрела на нее отчаянно, а потом шагнула назад. — Это касается моей семьи, — сказала она. — Я не могу рассказать… — Что-то случилось с твоей семьей? — испугалась Диана. — Давным-давно случилось, — Скамандер шмыгнула носом. — Это очень… плохая история. Я просто не могу справиться с собой с тех пор, как увидела ее, но я буду в порядке. — Увидела? — Барнабас прищурился. Альфис поджала губы, нахмурившись, а Шадис, охнув, ухватилась за эту мысль. Альфис видела какую-то историю! В кабинете Дамблдора! — Профессор показал ее тебе? — Он в этом не участвовал. — О чем же эта история? — тихо спросила Диана. Альфис шмыгнула носом громче, злобно глядя в пол. Кулаки ее с хрустом сжались. — О моих корнях. И о том, как моя семья была чудовищно оклеветана. Я рассказывала тебе в прошлом году об этом. Диана кивнула, почти сразу вспомнив. Альфис лежала в Больничном Крыле и, после того, как дядя Тесей навестил ее, она поведала подруге историю их семьи, которая помогла понять, почему этот мракоборец такой суровый даже со своими родными. Его отца убили чистокровные волшебники, а затем оклеветали. Правда до сих пор была скрыта ото всех. Барни лишь непонимающе уставился на них, а Шадис ответила растерянным взглядом, не зная, можно ли ей это рассказывать. — Это то, о чем знать никому не следует, — дрожащим голосом добавила Скамандер. — Даже нам? — удивленно заметила пуффендуйка. Ответом ей было подавленное молчание. Затем она заметила, что гриффиндорка снова зыркнула в сторону Барни, а затем вытерла глаза тыльной стороной руки. Друг тоже заметил это и тяжело вздохнул. — Альфис, — он снова приблизился к ней. — Я знаю, я этого не заслужил, но мне очень жаль, что я поступил так с тобой. Я просто… побоялся. Так же, как и ты боишься сейчас. Пожалуйста, прости меня в последний раз, но только не молчи больше. Пожалуйста, не кройся. Ты же всегда верила нам. Подруга оказалась практически прижата к книжному стеллажу, а потому едва всхлипнула и отвела глаза снова. — Я просто хочу, чтобы вы помнили одну вещь, прежде чем я вам расскажу… То, что характер и убеждения по крови не передаются. — Это мы помним отлично, — Роджерс кивнул ей. Скамандер посмотрела в его темные глаза и нашла то, что искала — поддержку, искреннюю заботу. Барни точно не отвернулся бы от нее, узнав эту историю. Диана тоже не отвернулась бы. Она сейчас смотрела так преданно, ожидая начала рассказа. И гриффиндорка им рассказала. *** Отбой наступил уже минут как пять, а они все стояли здесь, в самом дальнем и темном углу, пораженно глядя на подругу. Альфис прижалась спиной к книжным полкам, не находя в себе силы взглянуть друзьям в глаза. Они теперь знали, что она — Кэрроу. Знали, что ее дедушку убила собственная семья. У нее в роду были Темные волшебники, расисты, детоубийцы, лгуны и просто бессердечные нелюди. Их фамилия не коснулась ее, но их наследие — талант к могущественному колдовству и вспыльчивость — были в ней с рождения. Конечно, она решительно отказывалась от всего этого, продолжая уверенно звать себя Скамандером. Ее воспитали невероятной доброты и силы воли люди, а те ужасные страшные волшебники никогда не являлись частью семьи, они лишь были участком родового древа — самым дальним и прогнившим, о котором стоило забыть. Гриффиндорка, несмотря на все эти правила пересечения рода по мужской линии, думала, что Гермес все-таки был полноценным членом семьи, хотя фамилия досталась ему не от рождения. Кровь в жилах — условность. Скамандеры — это состояние души, которое по наследству передать нельзя. Но верили ли в это ее друзья до конца? Пришлось бы им объяснять? Пришлось бы восстанавливать доверие? Альфис опасливо подняла взгляд на Диану, та дышала глубоко, приложив руку к сердцу. — Мне очень жаль, что ты пережила это, — тихо сказала она, теперь понимая, почему подруга не могла остановить слезы. — Проходить через воспоминания — наверняка суровое испытание для ума, а еще такие трагичные события… — И ты не обвинишь меня, как Шарлотту Пинкстоун, в том, что я родилась с предрасположенностью к Темным Искусствам? — опасливо спросила гриффиндорка. — Нет! — воскликнула Шадис. — Чушь! — одновременно с ней возразил Барнабас. — Твой дедушка же не был к ним предрасположен. — Может быть, и был, но вряд ли он хотел это знать точно, — хмыкнула девушка. — А твои папа и мама? Твоя бабушка? — продолжал Роджерс. — Никто из них не был Темным волшебником. Твои родители даже сталкивались с ними в битвах и выходили победителями! Альфис качнула головой, принимая этот аргумент. Она знала, что похожа на маму и папу очень сильно. К тому же, ей хотелось стать мракоборцем. И в последние годы она все больше находила в этом сходство с мамой, которая была в юности такой же, по ее собственным словам. — Я слышала голоса… Голоса Кэрроу, — тише поделилась она. — То есть, Роджер слышал их, когда они приходили проклинать Гермеса, а потом он вспоминал их, когда дедушку убили. И эти… эти Кэрроу, его родители, они, кажется, были безумны. — Ты же знаешь, что не так с чистокровными, — качнул головой Барни. — Знаешь же, почему у них не все дома. Особенно самые верные чистоте крови. — Их так воспитывают с младенчества, — сказала Диана. — Не совсем, хотя и это тоже, — покачал головой Роджерс. — Слышала про Мраксов? — Читала, — кивнула гриффиндорка. — Морфин Мракс в Азкабане отбывает пожизненное заключение уже лет семь. Мне было девять, когда мама, вернувшись домой, рассказала о том, что он убил целую семью маглов. Но он не поддерживал Грин-Де-Вальда. Просто был сумасшедшим. Диана прикрыла рот руками, побледнев. Наверное, это напомнило ей Шарлотту Пинкстоун. — Он последний остался из своего рода. Последний чистокровный наследник Салазара Слизерина. — Слизерина? — переспросила Альфис, думая, что ей послышалось. — Да, того самого, который презирал всех, кто не заботится о чистоте крови, — Барнабас закатил глаза. — И вот теперь его последний отпрыск заканчивает свой век в тюрьме, где ему и место. Он полностью чокнутый, как и его папаша, который умер еще до нашего с тобой рождения. Я слышал, что дочь Мракса пропала в двадцатых годах. Скорее всего, не смогла прожить долго из-за врожденных уродств. — Врожденных уродств? — спросила Шадис растерянно. Скамандер кивнула, теперь понимая, о чем идет речь. Неизбежный исход всех чистокровных семей, которые ради поддержания «чистоты» связывают себя брачными узами с другими чистокровными, даже если среди них есть родственники. Даже если это братья и сестры. Врожденные уродства, как физические, так и моральные. Мраксы — не единственный, но самый наглядный пример. — Кэрроу были чокнутыми, потому что они уже погрязли в межродственных связях, — с презрением сказала она. — Похоже, что Гермес был последним нормальным человеком в их семье. Хотя, мы не знаем, что было с его здоровьем. Может, самое страшное проявилось бы позже… — вслух рассудил Роджерс. — Мерзость! — почти выплюнула Диана. Альфис промолчала, глядя в пол. То есть, она не стала бы такой же чокнутой. С ее наследием все было в порядке, если забыть о тех отвратительных людях. В этом Барни снова оказался прав, сильно успокоив подругу. Гриффиндорка тихо выдохнула, не скрывая своего облегчения, но впечатление от увиденного никак не выходило из ее головы. Теперь ясно было, почему Омут памяти был редким артефактом — не каждый смог бы выдержать нагрузки, которую он давал. — В тебе не осталось ни капли от Кэрроу, — Барни взял ее за плечи, вынуждая посмотреть себе в лицо. — Ясно тебе, Скамандер? Ты — это сначала твои родители, а потом уже их родители, а затем и их родители, но от тех мерзавцев в тебе не осталось практически ничего. — Кроме того, что мои глаза — дедушкины, — с большой грустью сказала Альфис, улыбнувшись. — А они у него от кого-то из тех людей. — Твой дедушка был единственным в своем роде, — ответила Диана, приобняв ее и друга, — как и твой папа. Как и ты. Гриффиндорка тихо усмехнулась, а потом обняла их обоих, своих самых близких друзей, чувствуя, как колотится сердце от того, что они ее поняли и приняли снова. Конечно, так они и поступили бы, но та жалкая часть, позволившая себе сомнения, сейчас бесследно исчезла. Скамандер улыбнулась шире, почти не чувствуя грусти и страха в объятиях Дианы и Барни. С ними можно было забыться. Но уж точно не забыть о том, что они тут уже слишком долго стоят, хотя их может схватить Прингл или школьные старосты. В любом случае каждого ждало наказание, а, если повезет наткнуться на Аполлиона, то еще и порка, поэтому троица поспешила убраться из Астрономической башни, тихо и осторожно расходясь по своим гостиным. Барнабас не отпускал ее руку, пока не пришел момент окончательного прощания, когда им нужно было подняться в разные спальни. Альфис не могла себе позволить забыться, а потому заговорила до того, как друг потянулся за объятием. — Эй, — сказала она. — А откуда ты знаешь столько всего про Мраксов? — Светские рауты, помнишь? — терпеливо улыбнулся Роджерс, хотя ему всегда не нравилось вспоминать эту тему. — Изгои, вроде Мраксов, пусть и вызывают презрение даже у чистокровных, но еще они и побуждают интерес, потому что ни с кем не общаются… вернее, не общались… о них никто ничего не слышал с сорок третьего года. Альфис кивнула, отмечая для себя, что чистокровные наверняка и ее семью обсуждают. Она попробовала представить, как Барни отреагировал бы, услышав такой разговор. Слышал ли он их вообще? Стоило спросить у него и разговорить, но для вечера хватало и одного вопроса по неприятной теме. — Ты же меня простила? — с надеждой спросил Барнабас. — Простила, — выдохнула Скамандер. — Но когда-нибудь наступит твой последний шанс. — Не наступит, — Роджерс улыбнулся и подмигнул ей. — Спокойной ночи. — И тебе спокойной ночи, — гриффиндорка рада была улыбнуться ему. Ей очень хотелось верить Барни. Если он обещал, то обычно выполнял. На этом они и разошлись. Войдя уже в темную комнату, Скамандер осторожно подошла к своей кровати мимо спящих соседок, успокоила наполовину спящую Минерву, переоделась и улеглась в постель, прижимая к себе своего пса. И, тем не менее, несмотря на то, что под боком была теплая живая душа, снились только мертвецы: страшные Кэрроу, молодой улыбчивый Гермес и несчастная бабушка. Воспоминания пронеслись в голове снова, только теперь не настолько реалистичные — размытые, быстрые, иногда испорченные, измененные ее впечатлениями и представлениями, играющие на ее чувствах в тех моментах, когда было страшнее всего. Проснулась Альфис рано, будучи выжатой, как лимон. Тем не менее, если бы она смогла перенестись во вчерашний день и отказаться от погружения в Омут памяти, то не сделала бы этого. Она увидела бабушку и дедушку, узнала все, что хотела и даже больше этого. Да, это было страшно и грустно, но в то же время так радостно — видеть и знать Гермеса. Это были ее корни. Корни, которыми стоило гордиться, если не вспоминать про то, кем был дедушка по праву рождения.