Серая мышка Скамандер

- Посыпайся! – весело тормошил ее Джона. – Альфи, посыпайся! Альфис лениво открыла один глаз, с досадой вздыхая. Никакое волшебство не могло удержать брата в его маленькой кровати с высокими стенками, а тут и вовсе никакой магии не было: старая магловская детская кровать против третьего подряд (очень ловкого с раннего возраста) ребенка. Сначала эта мебель пережила совершенно неуправляемого малыша Говарда, который бегать и лазать начал раньше, чем говорить, потом подобная ситуация была с Альфис, а теперь, прояви Джона чуть больше активности, кроватка могла и развалиться на составные части. - Что такое, Жмырик? – почти ласково спросила девушка, еще сонно и едва недовольно поглядывая на брата. - Мама тоже поснулась. Пошли, посмот’им на них! Они все бегают! Топ-топ, топ-топ! – маленький нескладный мальчик начал с усилием топать по кровати, изображая громкий бег, а потом наступил на лапу Китчу, который спокойно спал себе под одеялом до этого момента. В общем, продолжить умиротворенный сон не удалось. Альфис одела брата, быстро оделась сама, а затем уже спустилась вниз, поддерживая Джону за руку. Он совершенно не хотел расставаться с ней ни на секунду, а потому сестре не удавалось с утра привести себя в порядок, как следует. Теперь мальчик спал в ее комнате, иногда и в ее кровати, крепко обнимая и требуя к себе пристального внимания сестры. В бабушкиной комнате еще никогда, наверное, не было так громко и тесно, как в это лето. Альфис пришлось перевесить памятные фотографии на стенах повыше, убрать с пола все коробки и сумки, спрятать бабушкины вязанные салфетки и безделушки, лежащие на комодах и зеркале. Одну салфетку Джона безнадежно испортил, использовав ее как подстилку для своего ненаглядного карликового пушистика, который был самым грязным питомцем в их доме после Китча. Скамандер едва на расплакалась, когда осталась наедине с испорченной вещью, которая тоже была частью памяти о бабуле, но потом смиренно вздохнула. Братик был не виноват. Он не понимал, что значит эта интересная вещица для других обитателей особняка. Ругать его, конечно же, никто не стал. Как мальчик и говорил, в доме царила легкая суета. Мама хлопотала на кухне, а едва хромающая и чуть сгорбленная бабушка Арабелла убиралась в гостиной, взмахивая палочкой тут и там. Мужчины спрятались где-то в глубине дома (или в чемодане), что означало, что женщины были взволнованы, то есть могли немного прикрикнуть, если им помешать, или, что еще хуже, запрячь в работу, которая сейчас обязательно нашлась бы. - Кто к нам приезжает? – спросила Альфис, абсолютно точно зная, что означает такая атмосфера в доме с утра пораньше. - Уотсоны, - с улыбкой сказала мама. – Их больная сова должна была прилететь раньше, но добралась лишь сейчас. В итоге мы упустили целый день подготовки к их приезду. - Уотсоны! – воскликнула Альфис. – Кара будет с ними, верно? - Да, должна быть. В письме написано: вся семья. Ну, кроме их дедушки Маркуса. Он же… - мама немного замялась. - Я помню, - неловко и едва грустно отозвалась Альфис. Дедушка Маркус, вместе со своей женой заботившийся о Каре большую часть ее жизни, умер весной. Всем Скамандерам грустно было об этом слышать, а особенно гриффиндорке, ведь Кара и так была отвергнута родителями, потому что они больше любили младшего сына, а теперь и один из близких родных девочки, который не бросил ее и постарался дать ей настоящую семью, ушел из жизни. Альфис очень переживала за Кару, ведь она была такой маленькой, такой тихой и несчастной, так что ее запросто могла сломить смерть близкого человека. Очень хотелось увидеть Карен поскорее, ведь она еще и поступала в Хогвартс в этом году, так что наверняка волновалась и по этому поводу. - Больше никто не приедет раньше? – поинтересовалась Альфис, думая, удастся ли ей поболтать с девочкой вечерами в одной комнате на двоих, не считая Джону. - Нет, с остальными все так же, - с заметным облегчением выдохнула мама. Говард должен был объявиться со своей семьей через неделю, а семья Ковальски через месяц. Да уж, тут, наверное, должно было быть тесновато, но гости на время своего пребывания вполне могли бы наколдовать еще одну комнату. Или можно было спровадить кузена спать на веранду. После рождения Джоны они с сестрой там ночевали все лето и гриффиндорец сказал, что ему это даже пришлось по душе. Что ж, вот пусть и снова ночует на свежем воздухе, переживет заново приятные моменты. Можно было туда же скинуть Рори, чтобы Гову было не так одиноко. Альфис уже строила коварные планы, как вдруг Джона с визгом вырвал свою ладошку из ее руки и бросился к отцу, заходящему в кухню. - Вы проснулись так рано! – с радостным удивлением отметил Ньют, погладив сына по кудрявой светлой голове. - Он проснулся, - усмехнулась Альфис. – Ну, ты, скорее, прав. Когда просыпается Джона, я тоже просыпаюсь. - А кто к нам п’иезжает? – спросил мальчик у отца, повторяя за сестрой. - Наши дальние родственники: твои тетя Фелисити, дядя Астор, сестра Кара и брат Дэвид, - терпеливо объяснял папа. – Давай выучим их имена? Им будет приятно, если ты их запомнишь и будешь называть правильно. И все время до завтрака отец упорно учил младшего сына произносить новые трудные имена. Джона быстро отвлекался, не желая заниматься такой скукотой, а Ньютон и не настаивал, когда ребенок вовсе отказался говорить, играя с салфетками и ложкой. - Даже я не стала бы называть Фелисити и Астора по именам, - буркнула Альфис не совсем дружелюбно, но все равно с ухмылкой. – Так что не за чем учить Джону их произносить. Уотсоны бывают у нас раз в два года. - Альфис, – с легким укором прервала ее мать. – Все-таки, они тоже наша семья. - А в семье не без урода, знаю, - отозвалась дочь. - Альфис! – уже громче и строже повторила Тина. – Надо проявлять уважение ко всем членам семьи… независимо от их личностных качеств. - Ты и сама признаешь, что они ужасные люди, - пожала плечами Альфис. – По крайней мере, ужасные родители и бессовестные дети своих старых родителей. Они забрали Лауру к себе только после того, как умер ее муж и заболела она сама. Сбросили на них Кару еще в три года. Разбаловали Дэвида. Даже не пытаются сделать вид, что любят дочь. Они гостят у нас только тогда, когда у Астора выдается отпуск и потому заканчиваются деньги, разве не так? Это вовсе не семья. - Не нам вмешиваться в их личные дела. Не нам судить людей, - вмешался Ньют. – Они – часть Скамандеров. Поддерживать их взгляды на жизнь мы не должны, но уважать и вежливо к ним относиться – обязаны. Это один из заветов твоей бабушки. Альфис заметно присмирела после упоминании бабули, а потом посмотрела на, казалось бы, увлеченного своей игрой Джону. - Альфи! – вдруг воскликнул он, повернувшись к ней лицом. – А что такое «деньги»? - Я потом тебе расскажу, - нежно пообещала сестра. – А пока положи ложечку, ладно? Нельзя играться с приборами. После завтрака, как и ожидалось, брат совершенно забыл про свой вопрос, зато придумал еще тысячу новых. Пока Альфис в конюшне чинила придуманную ей и отцом лебедку, доставляющую гиппогрифам и летающим коням корм прямо в кормушку каждого, брат носился рядом, с огромным интересом изучая совиные перья, выпавшие из сов, сидящих под потолком. Скамандер никак не могла ровно вбить гвоздь, потому что совсем отвыкла от ручной работы, но потом, когда у нее получилось, она радостно вздохнула. Тут же послышался хлопок во дворе, из-за которого Джона испуганно захныкал, а совы чуть не ударились головами об потолок. - Здравствуйте! – даже слишком радушно воскликнула Порпентина, направляясь навстречу гостям. Альфис с братом тоже выглянула из конюшни, тайно оглядывая гостей. Фелисити и Астор совсем не изменились: были все так же одеты по магловской моде, с такими же отстраненными и до того нелепыми услужливыми выражениями лиц. Дэвид стоял перед матерью, которая крепко сжимала его плечи, за руку Астора держала его мать, а Кара стояла позади бабушки, едва отпустив ее ладонь. - Ничуть не изменились, - дружелюбно выдохнула Тина, подойдя ближе. - Ух ты! – Джона побежал следом и тут же схватился за восьмилетнего мальчишку, который отшатнулся с таким видом, будто впервые видел маленького ребенка. – Ты Ка’а? Я Джона! Дэвид сморщился, как косточка персика, и обернулся, жалобно глядя на родителей. - Он перепутал меня с Карой! – обиженно простонал мальчишка. – Меня и Кару! Я похож на девчонку?! - Нет, дорогой, просто маленькие дети бывают… глуповаты, - тихо сказал ему отец, будто бы боялся гнева этого восьмилетнего пухлого чудака. Альфис и до этого прикладывала все силы, чтобы не рассмеяться, а теперь прыснула себе в кулак, видя, как меняется выражение маминого лица, как радушие меняется на холодный, но вежливый взгляд. - Я провожу вас в комнату, - уже спокойнее сказала Тина, резко разворачиваясь к гостям спиной. Девушка готова была поклясться, что мама теперь имеет совершенно другой взгляд на отношения с Уотсонами, нежели сегодня до завтрака. - Кара! – позвала Скамандер. – Кара, привет! - Альфис! – радостно отозвался девочка, а потом повернулась к бабушке, что-то тихо у нее спрашивая. - Я доберусь, милая, - кивнула старушка, улыбаясь беззубой улыбкой. Тут же Карен бросилась к троюродной сестре и Альф поняла, как она сама выросла. Еще два года назад Кара была ниже ее всего-то на голову и дамскую шляпку, а теперь могла повиснуть на шее у родственницы, оторвав ноги от земли. - Ты теперь взрослая девчонка! – хохотнула гриффиндорка, чувствуя тяжесть пока-еще-не-первокурсницы. - Нет, это ты теперь взрослая девчонка! – с удивлением ответила Карен. – Как сказала бы моя бабушка, «настоящая невеста». Тебе пятнадцать, я посчитала! - А тебе одиннадцать! Как быстро пролетело время, - улыбнулась шире Скамандер. – Ты завтракала? Не устала после портала? Пойдем, ты будешь спать со мной в моей комнате. Уотсон сама преодолела расстояние до второго этажа, но не обнаружила там знакомой ей двери. Того места, где два года назад жила Альфис, не было. Девушка молча остановилась около своей теперешней комнаты и приоткрыла дверь. В глазах Кары читался неловкий невысказанный вопрос, на который стоило ответить мягко. - Теперь я живу здесь, - с улыбкой вздохнула гриффиндорка. – Заходи. Пока нет Джоны, тут просторнее. Осмотришься. Скамандер сама убрала чемоданы девочки подальше, а Карен рассматривала колдографии, висящие на стене. Некоторые из них были настолько старыми, что даже пожелтели и двигались едва-едва, а некоторые и вовсе были простыми магловскими фото, поэтому люди на них сидели и стояли без движений, зато улыбались так же тепло, как и живые фотографии. Альфис даже не знала половины из этих волшебников, которые были ее родственниками, но, по крайней мере, на рамках значились гравировки с именами и датами. Это напоминало родовое древо, которое было у каждой чистокровной семьи. Надо было спросить у бабушки раньше, пыталась ли она таким образом повторить чистокровную традицию, но теперь было поздно. В любом случае, убирать эти картинки было бы кощунством. Как бы отвратительно себя не вело большинство чистокровных семей в нынешнюю эпоху, родовое древо по-прежнему имело хороший смысл – доносить память о родных до следующих поколений. - Кто это? – спросила Кара, указав на одну из ближайших к ней фотографий. - Мой прадедушка Джона в свои лучшие года, - с улыбкой ответила Альфис, еще помня почти истершиеся имя и дату на рамке. – Кстати, насколько я знаю, мы с тобой связаны именно через него. Ты тоже его правнучка. - И я это знаю, - ухмыльнулась Уотсон. – Бабушка Лаура – его дочка. Надо бы показать ей эту фотографию. - Именно я и отдала Горе эту колдо, - послышался скрипучий голос в дверях. Девушка с удивлением вспомнила, что ее бабушка могла подойти так же бесшумно. Наверное, это была их семейная черта. Лаура улыбнулась дрожащими морщинистыми губами и подошла ближе, с прищуром оглядывая всю стену. - Даже я не совсем знаю их всех, а уж ты – тем более, - старушка указала пальцем на Альфис, но вдруг улыбнулась. – Но могу рассказать тебе больше, если хочешь. - И я хочу! – с трепетом прошептала Карен. – Ты мне рассказывала! Можно я угадаю, кто есть кто? - Попробуй, - старушка с любопытством обратилась к внучке. - Если прадедушка Джона здесь, то… прабабушка Матильда тут! – девочка указала на соседнюю рамку. Имя на ней действительно совпадало. – Она такая сердитая здесь. - Не только здесь. Мама всегда была суровой женщиной, - хмыкнула Лаура. – Попробуешь еще? - Наверное…нет, - смущенно ответила Кара. – Я больше не вспомню. - Тогда поиграем в эту игру позже. Иди вниз, поешь вместе с родителями. Не жди меня, - старушка едва подтолкнула Кару к выходу. Стоило девочке скрыться за дверью, женщина сгорбилась чуть сильнее и сжала свою трость крепче. Сухой и глухой кашель застрял где-то у нее в груди. - Дать Вам воды? – участливо спросила Альфис, едва протянув руку к старушке. - Лучше посмотри сюда, детка, - Лаура указала на одну из фотографий, которая была повешена где-то вдалеке. – Над этой фотографией Гора тряслась до конца своих дней. Она ни разу не рассказывала тебе, кто это? Альфис с грустью помотала головой. Она и сама видела, что эта рамка выглядит куда ухоженнее, чем другие. Надпись здесь обновлялась не раз, а колдография не помялась и не пожелтела со временем. Даже пыль будто обходила эту ценность стороной. «Гермес Элиос Гектор», - гласили буквы. Судя по дате, он должен был доживать свой век сейчас, однако никого из родственников с таким именем Альф никогда не знала. Она никогда не присматривалась к этому изображению, но теперь лицо ей показалось очень знакомым. Так улыбаться мог только… - Твой дед, - с сожалением выдохнула Лаура. – Здесь ему не больше тридцати. До сих пор вижу его рыжие кудри, даже если эта колдо серая. Отец твой очень похож на него, правда? И у тебя такие же глаза. Скамандер и сама не поняла, как коснулась рамки помимо своей воли, присматриваясь еще внимательнее. Ей никогда не говорили, как звали дедушку. О нем так сильно горевали до сих пор, что имя вовсе не произносилось в стенах особняка. Но теперь одно точно стало ясно – второе имя Говарда было дано ему Тесеем в честь деда. Альфис жила всю жизнь со многими вопросами в голове, которые не могла задать своей семье, и лишь теперь нашла на них ответ, причем не сама. - Расскажете мне потом больше? Пожалуйста, - выдохнула девушка поворачиваясь лицом к старушке. - Конечно. Мне немного осталось. Это мой долг – оставить после себя хоть что-то. Но сначала помоги мне дойти до столовой, - Лаура протянула руку двоюродной внучке и Скамандер с готовностью взялась за дрожащую морщинистую ладонь. День после этого длился медленно. Альфис не могла дождаться вечера и первого рассказа от бабушки Лауры, а до этого момента у нее было весьма много работы. Лебедка в конюшне никак не давалась еще полчаса, потом надо было почитать книжку с Джоной, поиграть с ним, прогуляться с Карой и ее семьей до побережья (где Дэвид отважно бросился в море, забыв о том, что он плохо умеет плавать), помочь маме с обедом, поиграть с дедушкой Роджером в шахматы, снова заняться Карой, но в этот раз сыграть в квиддич на заднем дворе. Дэвид влез и в это дело, однако быстро свалился с метлы и раскричался так, что его, наверное, было слышно даже в магловском поселении. Тетя Фелисити раскричалась в ответ, но уже на дочь и Альфис из-за того, что они позволили мальчику подвергнуть себя такой опасности и не уберегли его. После этого с прогулками точно было покончено. После обеда Скамандер уложила брата спать, Карен тоже задремала, читая один из учебников троюродной сестры. Тихий час девушка потратила на то, чтобы написать письма Диане и Барнабасу, а потом просмотреть новые рисунки Джоны. Он снова рисовал животных, потому что не был в чемодане отца уже целые сутки и успел соскучиться по волшебным тварям. Наверное, то, что Альфис тоже успела по ним заскучать, было слабым утешением. - Альфи… - захныкал брат позади, словно прочитав ее мысли. – Альфи! - Тебе приснился кошмар, Жмырик? – спросила девушка, подойдя ближе. - Да! – всхлипнул мальчик. – Мне п’иснился злой дядя! - К счастью, никаких злых дядь здесь нет и никогда не будет, - с улыбкой пообещала Альфис, а потом едва сжала плечо мальчика, желая крепко его обнять и успокоить. – А если и будут, тебя никто в обиду не даст. - Он хотел заб’ать не меня, а тебя! – еще всхлипывая, рассказал малыш, обняв сестру сам. - Ну, меня уж тем более никто не заберет. Я себя никогда в обиду не даю. И ты себя в обиду не давай, - Скамандер слегка щелкнула Джону по носу. – Договорились? Мальчик кивнул, чем вызвал у девушки широкую улыбку. - Пойдем-ка навестим Дженса, - шепнула Альфис. На брата это подействовало магически: он поднял к ее лицу свой сияющий от восторга взгляд, а потом затаил дыхание и начал ерзать на руках у сестры. Она посчитала это уверенным согласием и осторожно вышла из комнаты, отправляясь на поиски папиного чемодана. Следующая неделя прошла терпимо – Фелисити и Астор вели себя тихо и вежливо, если не считать, как они пресмыкались перед Дэвидом каждый раз, стоило лишь ему что-то спросить или на что-то пожаловаться (а жаловался он часто). Основной темой его жалоб было то, что ему в особняке не хватает хоть какой-нибудь отдельной комнаты, хотя первые три дня он совершенно не жаловался, ночуя в одной комнате с родителями. В конце шестого дня выяснилось решение, которое мальчишка придумал: он надеялся заполучить себе комнату Альфис или хотя бы ее двуспальную кровать с шелковистым пологом над ней. В ответ на это девушка уже не смогла сдерживать негодование и сказала прямо: - Хочешь спать отдельно? Чтобы не было жарко или холодно? Чтобы было просторно? Чтобы было тихо? Вали на веранду и дыши свежим воздухом круглые сутки! Потом уже она поняла, что даже для Дэвида это было слишком – с любым ребенком в его восемь лет стоило говорить помягче. Еще лучше Скамандер это осознала, когда получила короткий выговор от мамы. А пожалеть о своих словах Альфис успела, когда Фелисити чуть ли не сорвала горло, возмущаясь на весь особняк. Тем не менее, своего волнения и сожаления девушка не показала – уж слишком довольным выглядел уже спокойный Дэвид, всерьез ожидающий, когда к нему заявятся с извинениями. Наверное, Кару или других детей заставляли извиняться перед этим нахальным ребенком, но Альфис было пятнадцать лет и заставить ее было весьма трудно. Скандал забылся неожиданно быстро. Уже на следующий день Уотсоны были по-прежнему любезны, вот только Лаура показалась Скамандерам немного странной – старушка выглядела задумчивой, еще чуть более ослабевшей, чем прежде. Дэвид весь день молчал, что уже было подвигом с его стороны, а Кара совершенно не понимала, в чем причина таких перемен. - Они не хотят расставаться на плохой ноте, - поделилась своими мыслями Тина наедине со своей семьей. Этой версии предпочли верить. Однако за ужином произошел разговор, который совершенно ошарашил Скамандеров. Началось с невинной темы: отъезда Уотсонов обратно в Ирландию с утра пораньше. Астор уже делился планами с Ньютоном, когда вдруг выяснилось, что в Ирландии они хотят отправиться на матч местной команды втроем: только Уотсоны-старшие и Дэвид, а бабушка Лаура уже согласилась лечь на пару неделек в больницу Святого Мунго на обследование. - И вы оставите Кару одну? – удивилась Тина, знающая о том, что у Уотсонов не так много друзей среди волшебников и маглов, а еще меньше родственников, на которых можно было бы положиться. - Совершенно не знаю, кто бы мог присмотреть за ней… - Фелисити приняла почти что естественный озабоченный вид, чуть прикусив губу. – Мы думали попросить вас, но посмотрели и увидели, что вам будет не слишком удобно. - Да, у нас будет очень много гостей этим летом, - озадаченно ответил Ньют, вмешавшись в разговор двух дам. Только теперь Альфис заметила, какая тишина повисла после слов женщины. Даже Джона замолчал, обращая внимание на отца. – Почему вы не подумали заранее о том, кого стоит попросить присмотреть за Карой? - У нас больше не осталось никаких вариантов, кроме вас, - Астор поспешил вступиться за свою жену. – Мы не хотим настаивать, потому что хорошо знаем, как мешают чужие дети в доме. Не волнуйтесь, всегда есть вариант, даже в безвыходной ситуации. - Нет! – вдруг пискнула Карен, вскочив на ноги и отступив назад. – Только не туда, пожалуйста! - Милая… - попыталась успокоить ее Лаура, приподнимаясь из-за стола. - Я буду ночевать в Мунго, рядом с бабушкой! Я могу сломать себе руку, чтобы меня туда взяли, но только не в интернат, пожалуйста! Испуганно всхлипнул Джона, а его старшая сестра побелела от ужаса, вспоминая рассказ папы о детстве Кары. В паре слов Ньют тогда упомянул, что Карен могла попасть в заведение для сирот, если бы бабушка и дедушка не забрали ее к себе. Тогда еще, будучи девочкой, Альфис уже ужаснулась одной только подобной мысли, а теперь пришла в настоящий ужас, поняв, что это было правдой. А теперь Карен могла по-настоящему попасть в приют, как минимум на неделю. А если бы Лаура задержалась в больнице надолго? Если бы не перенесла лечение вовсе? Любой в этой комнате знал, что Уотсоны скорее заведут себе питомца-дракона, чем заберут дочь оттуда, куда наверняка сплавили бы ее еще давным-давно. - Это не интернат! Это пансионат для одаренных детей! – поправила Фелисити чуть строго. – Ты все время все преувеличиваешь. - Нет, пожалуйста! – продолжала упрашивать девочка. - Я не буду ложиться в Мунго! – теперь повысила голос Лаура, обращаясь к сыну. – Я могу обратиться туда позже, когда Кара отправиться в Хогвартс. - Мама! – обреченно вздохнул Астор. – Сколько можно заново начинать этот спор! Сколько раз ты еще будешь соглашаться и снова отказываться? - Пока не обеспечу Каре безопасность и комфорт! Хоть кто-то из нас обязан о ней подумать! Она же твоя дочь! Я воспитывала тебя не таким бессердечным! - И ты говорила мне это миллион раз! – теперь уже приподнялся Астор. Он навис над старушкой-матерью такой грозной фигурой, что та изменилась в лице, вдруг показавшись Альфис маленькой девочкой. Гриффиндорка испытала такой страх и жалость, увидев в Лауре свою бабушку, что и сама не поняла, как поднялась следом. - Сядьте на место! – призвала она. – Не говорите так со своей матерью! - Ты слишком мала еще, чтобы указывать мне! – обратился к ней мужчина. – Даже не знаешь, о чем говоришь! Медленно поднялся Ньютон, прожигая Астора одним из тех взглядов, которые грозили крупными проблемами тем, на кого был обращен такой леденящий душу холод. Даже Тина кротко посмотрела на мужа, опасаясь сейчас ему что-нибудь говорить или успокаивать. Джона, уже начавший плакать, едва затих, снова оглядывая отца, который пока еще никогда себя таким при младшем сыне не показывал. - Ты тоже не смеешь указывать моей дочери, - сказал Скамандер спокойно. – И, как верно она подметила, не смеешь говорить так со своей матерью. Она с твоим отцом вырастила твою дочь. Тетушка, - Ньютон ласково обратился к ней, вглядываясь в блестящие растерянные глаза больной старушки. – Тетушка, Кара будет у нас столько, сколько будет Вам необходимо. Пожалуйста, позаботьтесь сейчас о своем здоровье. А мы позаботимся о Вашей внучке. - О, мальчик, - робко улыбнулась Лаура. – Спасибо большое… - Дядя Ньют! – Карен внезапно бросилась обнимать Ньютона, едва не снеся его с ног. – Дядя Ньют, огромное спасибо! Пожалуйста, я буду спать хоть в конюшне, меня будто бы не будет! - В конюшне, еще чего… - фыркнула Альфис. – Ты все так же будешь спать со мной, детка. Мы же не за собачкой присматриваем, а за любимой племянницей, правда? - Верно, - кивнула дочери Порпентина. Неловкое молчание длилось еще секунду, прежде чем Уотсоны неловко принялись за еду, но они ушли из столовой пятью минутами позже, даже не до конца доев свои порции. Зато Скамандеры просидели куда дольше положенного. Сначала отходили от пораженного такой новостью состояния, потом снова поражались, но уже жестокости Фелисити и Астора. Роджер извергал проклятья, Арабелла качала головой, жалея Лауру, а у Альфис уже разболелась голова от всего этого. Она взяла на руки Джону с красным от крика лицом, свободной рукой приобняла Кару с заплаканными, но уже высохшими от влаги глазами. - Детям пора спать, - со вздохом произнесла она. – Может быть, и не только детям. Завтра будет новый день, можно перенести разговоры на потом. - Сегодня девочка в ударе – говорит правильные вещи раз за разом, - кивнула двоюродная бабушка. – Идем, Роджер. Мы ничем здесь не поможем, если уснем прямо за столом. Дедушка смиренно поднялся, опираясь на стол, и хмуро прошел на второй этаж, теперь сдерживая негодование в себе. Если бы он был помоложе и посильнее, точно намылил бы племяннику шею. Альфис очень жалела сейчас Роджера, хотя его обычно даже жалеть было страшно – жалости старик совершенно не приветствовал. Наверное, было просто отвратительно видеть, как твоей старой сестрой помыкает ее собственный сын. Еще хуже было лишь то, что ничего с этим нельзя было поделать. Если бы только бабушка Лаура могла сюда переехать, волнений можно было избежать, но старушка сама рассказала Альфис, почему не хочет тут жить. - Меня вполне устраивает мой дом на окраине Дублина, - усмехнулась женщина. – Я живу там со дня своей свадьбы с Маркусом и буду жить до самого конца. Это мой милый дом, пусть и не такой большой, как у вас. Нам всегда хватало, а теперь лишь стало больше места… - она опустила голову, а ее лицо приобрело потерянное выражение, но потом старушка снова подняла на внучку взгляд и растерянно улыбнулась. – Немного одиноко, но я это точно переживу. Я иногда люблю побыть одна. Видимо, лишь Гортензия была единственной в своей семье, кто имел слишком мягкосердечный характер, пойдя этим в своего отца. Альфис на следующий день пристально наблюдала за Карой. Она не моргнула и глазом, глядя на уход своей семьи, лишь прослезилась от разлуки с бабулей, но совершенно не обращала внимания на родителей и уж точно игнорировала существование Дэвида напротив нее. До обеда девочка была молчалива, лишь играла сама с собой в шахматы, а потом к ней так же молча присоединился дедушка Роджер, затем Арабелла мягко похлопала Карен по плечу. Порпентина принесла ей легкий утренний перекус, Ньютон позаботился о том, чтобы никто уединению его дяди и племянницы не мешал. Альфис с шумным Джоной держалась подальше, но, во время тихого часа, когда троюродная сестра и дедушка задремали в своих креслах, она принесла им обоим по маленькому пледу и подушечке, чтобы сон был мягким и комфортным. Вот это, наверное, и означало иметь настоящую семью, когда о тебе заботились, будь ты даже седьмой водой на киселе. Когда о тебе заботились не из чувства долга, а просто потому что любили.