Серая мышка Скамандер

Гостиная затихла в один момент. В глазах множества учеников, которые здесь собрались, был виден неподдельный интерес и страх. Они все устремили глаза на Диану, облепив любопытными и напуганными взглядами вещи в ее руках. Альфис испытала желание прикоснуться к этим вещам. Она все каникулы жила в доме погибших, видела то, чем они занимались, как любили жить, чем себя окружали, но еще никогда желание прикоснуться к их прошлому не было таким сильным. Такие простые очки с толстой оправой, которые с осторожностью держала Шадис дрожащими тонкими пальцами, говорили больше, чем сам Эрик, будь он здесь сейчас. - Возможно, они пригодятся кому-то, - громко сказала пуффендуйка, нарушая тишину, которую создала сама же. Впрочем, кричать уже не надо было, ведь все ловили каждое ее слово. Даже если бы Диана сказала что-то шепотом, все ее услышали бы. – Но пусть лучше лежат у камина, рядом с гортензиями. Он же по вечерам сидел там… Шадис ласково улыбнулась, глядя на стекла очков, в которых отражался свет разгоревшихся камином. В этом же свете стало заметнее, как блестят слезы в глазах девушки. Она подошла к источнику тепла и света, рядом с которым стояло небольшое неказистое кресло с разноцветным вязаным ковриком на промятом сидении. Скамандер присмотрелась, и ей показалось, как в полутьме там мелькнула небольшая, едва сутулая фигура. Словно Эрик действительно был здесь. Сидел на этом месте, глядя в книгу. Диана оперлась на спинку, чтобы дотянуться до края каминной полки, а затем положила туда очки, подальше от края, чтобы они ни в жизни не могли упасть с края случайно, или чтобы какой-нибудь неловкий маленький ученик не свалил их оттуда. Когда очки заняли свое новое законное положение, глядя своими стеклами на всех присутствующих, у всех, казалось, вырвался вздох облегчения. Сразу стало немного легче, когда вещь обрела свой покой, смогла намертво замереть на своем месте. Альфис поняла, что чувствует каждый присутствующий. Она знала, что эти очки были памятником. Едва ли не глыбой гранита, которую никто никогда не сдвинет с того положения, на котором она была сейчас. Никто не стал бы к ним прикасаться, все только смотрели бы на них с благоговением, с чувством благодарности и гордости за пуффендуйца, который смог доказать – не только гриффиндорцы могут быть храбрецами, не только спортсмены и сильные духом люди могут иметь достаточно сил, чтобы совершить что-то великое и хорошее. Воля и самоотверженность есть и у книжных червей. - А сейчас… Мне хотелось бы… - Диана глубоко вздохнула. – Я хотела бы прочитать вам некоторые отрывки из дневника. В них нет ничего пафосного, они могут даже показаться скучными. Однако оно того стоит. Альфис приблизилась к подруге снова, глядя на нее внимательно, с заботой. Шадис была бледна, а глаза ее широко раскрыты и полны слез, но столько решительности в них еще никто не видел. Она осторожно открыла книжку с темной обложкой, затем пролистала вперед, выискивая что-то важное. - Вот… - Диана перевела дыхание, а атмосфера в общей комнате стала напряженной. И все равно никто не посмел торопить пуффендуйку, хотя ожидание нарастало с каждым мгновением. – «…Сегодня было сообщение о том, что одна семья магглов погибла по какой-то волшебной причине. Мама просила писать ей почаще. Если бы совы могли летать быстрее, я писал бы ей каждый день. И я вовсе не маменькин сынок, но ведь это правильно. Мама волнуется и я волнуюсь тоже, так что зачем мне пытаться быть чуточку взрослее, если другим все равно? Никто внимания все равно не обратит, даже если я пройдусь в девчачьей шапке по Большому Залу в разгар ужина. Диана тоже волнуется, но она девочка, ей можно, да и тетя Элеонора не так сильно беспокоится, потому что она уверена, что Хогвартс – самое безопасное место во всей Британии. Наверное, даже безопаснее, чем Азкабан. Только из Азкабана никто не может выбраться, а сюда никто и никогда не сможет пробиться. Если бы можно было, я бы забрал всю нашу семью сюда, чтобы они могли жить без тревог за нас. И даже маму, пусть она и не давала мне покоя. Я хотел бы, чтобы никто и никогда не угрожал бы всем нашим семьям. И вообще, какое право они имеют угрожать после войны с Грин-де-Вальдом? Вот увидишь, они скоро сдадутся, потому что Дамблдор победил этого мерзавца. И тогда мы все будем в безопасности. Когда-нибудь мама перестанет беспокоиться за меня, она поймет, что я взрослый и угрозы в мире больше нет… Хотя, это я зря так самонадеянно пишу. В конце концов, нигде и никогда не бывает безопасно, даже в Хогвартсе. Уж особенно в Хогвартсе. Просто надо научиться давать отпор, а еще надо надеяться только на свои силы. Я хорошо дерусь, так что мне ничего не грозит, а Диане и того лучше – она дружит с гриффиндорцами, ее всегда защитят и научат защищаться. И все равно, даже если бы я был выше и сильнее, даже если бы мастерски колдовал, я бы ни за что не возразил бы маме, если бы она из-за тревог попросила бы чаще ей писать. Если я могу заставить ее тревоги исчезнуть, если я могу хоть как-то помочь, то я просто обязан это сделать. Если я не могу быть рядом с ней, чтобы защитить, то должен успокоить. Не хотелось бы ее потерять. Добавим это в список тех стимулов, которые заставляют меня стараться быть лучше. Беречь свою семью – цель благородная. Да и звучит не так эгоистично, как другой пункт»… - девушка перевела дыхание, оторвав взгляд от бумаги. До этого она читала без перерыва, каждое слово хоть с толикой подражания брату, с улыбкой на лице. Казалось, что это действительно читает Эрик, что он так же хмурится и ворчит, когда дело касается излишней заботы мамы, все так же вздыхает, когда речь заходит о том, чтобы быть сильнее себя настоящего, флегматично говорит о том, что на него внимания не обращают. Теперь, когда Диана замолчала, не сдерживая слез, предательски текущих из глаз, когда опустила дневник, дочитав запись, ребята зашевелились. – И будет вам известно, что он смог. Он погиб первым. Он мог бы промолчать, сберечь свою жизнь, но он закричал, чтобы нас предупредить. Знал ведь, что ему не жить, но все равно закричал… В толпе послышались вздохи и перешептывания, ведь ужасные подробности всех напугали и удивили до мурашек, ползущих по коже. Некоторые тоже растрогались до слез, а некоторые до сих пор вникали в прочитанное, затем выслушивали речи пораженных друзей. Альфис затаила дыхание, так и не имея понятия о том, откуда подруга узнала, кто и как из ее семьи погиб. Наверное, услышала в Министерстве, или кто-то из гостей на похоронах обронил случайную фразу. В любом случае, Диана ведь с этим жила все дни каникул. Гриффиндорка обняла пуффендуйку, пряча ее за своей спиной от всех любопытных и непонимающих взглядов. Оставалось лишь желать юной Шадис больше такой внутренней силы, чтобы выдержать все то, что должно было последовать за этой речью. - Наверное, стоит вынести из этого что-то, - громко сказал Барнабас, заставив подруг едва удивленно на него посмотреть. Да и вообще все присутствующие окинули его изумленными взглядами, все так же ловя каждое слово. Гриффиндорец серьезно посмотрел на учеников, затем вздохнул, окинув тяжелым взором ребят. – Надо беречь семью. Беречь всеми силами. Любить, несмотря ни на что. Запомните Шадисов. Они были дружелюбными, энергичными, смелыми, никогда не боялись приводить в реальность свои мечты, а еще они все ценили друг друга, как в семье и положено. И если бы не Эрик, от них бы ничего не осталось. Так что, кем бы вы ни были – гриффиндорцем, пуффендуйцем, когтевранцем или слизеринцем – имейте сострадание, имейте храбрость и достаточно сил, чтобы суметь защитить то, что вам дорого. Не позвольте, чтобы ваши любимые вместе с их надеждами и талантами исчезли с лица земли. Даже если вам это будет стоить жизни, прошу вас, проявите самоотверженность. Эрик доказал, что на это способен любой. - Он был храбрецом из храбрецов, - сказал Говард в толпе с гордой улыбкой, в голосе его звенело безграничное уважение. - А еще он был очень умным, - несмело сказала Франка. – Он не потерялся. Он понял, что надо сделать. Даже не думал долго. Джоанна тоже приблизилась к Диане, обняв ее. Затем из толпы начали выходить другие ее друзья, но Говард подбежал первее них, заключая Шадис в свои большие и теплые объятия, внушающие столько защиты, сколько не могли внушить ничьи другие. Уткнувшись лицом в его грудь, пуффендуйка всхлипнула, оттого ее друзья зашептали множество успокаивающих слов, нежно обнимая сзади. Толпа приблизилась к камину, замкнулась узким кругом, едва ли не задушила тех, кто был внутри него. Каждый обнимал эту несчастную девушку, каждый говорил нужные слова, обещал много хорошего, клялся чтить память Эрика, так что скоро, оглянувшись, Альфис восхищенно вздохнула, видя, что это все – реально. Каждое громкое слово – правда. Толпа учеников обнимала их очень искренне. Все они были их друзьями, просто друзьями и благодарными ребятами. Благодарными за то, что сделал Эрик для них, и за то, что Диана донесла это до умов людей. Не было факультетов, не было национальностей и возрастов, не было статусов крови. Все здесь были равны и едины. Прошли недели, но этот порыв поддержки не утихал. Он исходил от друзей, знакомых, учителей, да и просто сочувствующих, не давая Диане сломиться. Она едва ли могла колдовать, почти не ела и плохо спала, но продолжала жить с ощутимым трудом, не забывая, что она сможет делать так дальше, что у нее есть цель, что у нее найдутся силы и терпение, что у нее есть много плеч, на которые можно опереться. В феврале, когда у нее впервые снова вышло настоящее заклинание, пусть и пустяковое, Альфис была рада сильнее нее. Все получалось, все было не зря. Надежда на то, что Шадис сможет когда-нибудь снова стать прежней, усилилась во сто крат. - А мы на выходных не пойдем в Хогсмид? – спросила как-то раз Диана. Они ходили в волшебное поселение редко. Оно казалось слишком веселым, но все равно по нему иногда возникала тоска, а еще мучила скука и толстые холодные стены замка, так что надо было куда-то выбираться, если возникала возможность. Друзья сидели в «Трех метлах», в отдаленном углу, обсуждая уроки и другие мелочи. Что угодно, но только не семьи. Лишь иногда Барни упоминал, что сейчас в Лютном переулке у отца дела, наверное, идут не очень, а Альфис сухо рассказывала об успехах родителей на работе, но только и всего. Диана почти никогда и не спрашивала об их семьях, она тоже не могла слушать о них. Поэтому Скамандер удивилась – Шадис практически не скучала по времени, которое они уныло проводили в Хогсмиде, так что стало интересно, отчего она заинтересовалась поселением сейчас. - Если не хочешь, не пойдем. Ты же хорошо знаешь, - робко добавила гриффиндорка. – А ты хотела бы пойти? - Нет, просто… Вы же… - она едва согнулась, желая сохранить тайну, хотя в коридоре и так было пусто. – Занимались тем своим секретным колдовством. Ну, то есть у Барни эта беспалочковая магия, а у тебя то заклинание, помнишь? То, что ты сама хотела придумать. Вы после каникул ни разу к этому не возвращались? - Честно говоря… - Альфис покачала головой, осознавая, что действительно даже не могла об этом подумать. – Как-то из головы вылетело. Барни тоже не вспоминал, он сказал бы мне. А к чему ты об этом спрашиваешь? Диана пожала плечами, отводя взгляд к окну, а затем выдохнула, словно ей здесь было душно. - Вы могли бы снова начать эти занятия. А я сидела бы с вами. Ну, знаешь… Как раньше. Когда нам было весело. - Брось! – воскликнула Альфис строго. – С чего это ты взяла, что с тобой не получается веселья? Думаешь, нам с Барни с тобой плохо? Это чушь, и не смей… - Альф, - спокойно прервала ее Диана, повернувшись к подруге. – Мы ходим по замкнутому кругу. День изо дня я хожу на уроки, где меня жалеют учителя, где мне дают фору и письменные задания, затем тренируюсь, затем меня пытаются уговорить поужинать, затем я пытаюсь поспать подольше, чем два часа подряд, а потом все начинается заново. Иногда мы ходим в Хогсмид, иногда выбираемся из замка, но все по-другому. Вы меня все еще жалеете. Все меня жалеют. - Мы не жалеем. Мы делаем так, чтобы не бередить твои раны, - мягко сказала гриффиндорка. - И это действует, честно, - пуффендуйка сжала руки в кулачки, набирая побольше воздуха в грудь. – Но пора и привыкать к тому, что мне больно. Я уже привыкаю. А вы нет. В мире есть много людей, кто может навредить мне сильнее, чем вы. Хотя бы ненадолго, хотя бы чуть-чуть, позаботься о себе и Барни, а не обо мне. Поверь, я хочу, чтобы мне снова было приятно из-за того, что моим друзьям хорошо. Не хочу, чтобы еще хоть кто-то из моих близких страдал из-за меня. - Мы не страдаем, глупышка, - Альфис усмехнулась. – Как мы можем страдать из-за тебя? Нам приятно, когда ты снова чувствуешь себя живой, когда ты не грустишь и возвращаешься к прежней жизни. И мы не испытываем больших лишений, отказываясь от чего-то. Мы этого даже не замечаем. - Но я замечаю. И я хотела бы хоть один день попытаться провести так, как бывало прежде. Только мы с вами, только наши тайные делишки, а еще разговоры о чем угодно. О Дорсете, о Лондоне, о Хогвартсе во время каникул. Я просто проснулась вчера с одной мыслью – мы так и не поговорили о Рождественском бале. Представляешь, впервые проснулась с мыслью не о родителях. Проснулась не от кошмара. И поняла, что я меняюсь, что мне тоже надо что-то поменять. У меня был проблеск. Я хочу, чтобы он у вас был, - Шадис осторожно коснулась руки подруги. - Ты так говоришь, словно у нас из-за тебя своей жизни нет, - улыбнулась гриффиндорка. – Ошибаешься, но, если хочешь, на выходных, так и быть, выберемся из замка, или затаимся где-нибудь тут. Идея-то все равно неплохая. Барни должен был тренироваться на каникулах. Ему нужно снова учиться концентрироваться. Да и я начинаю подзабывать заклинание, а это и вовсе неправильно. Мы и тебя можем натренировать. Чтобы ты поскорее смогла вернуться к практике на уроках. - И это тоже отличная идея, - пуффендуйка кивнула. – Мои руки не могут творить идеальных жестов. Как мне с этим справиться? - Вот завтра и узнаем, - шепнула ей гриффиндорка, а затем повела за собой дальше по коридору. – А сегодня тебе точно надо поесть. Ужин почти закончился, так что в Большом Зале народу немного. Можем хотя бы поболтать с кем-нибудь за столом, если крошка в горло не лезет. Что скажешь? - Скажу, что ты права, как всегда, - выдохнула Диана обреченно. Даже если есть не хотелось, со Скамандер спорить было бесполезно. В одном недавнем письме она обещала Альберте откормить ее внучку хоть немного, а сейчас придерживалась своего обещания. Лишь в середине трапезы Альфис заметила, что за их столом не хватает Барнабаса. Это заставило поволноваться, причем очень сильно. Однако друг появился скоро, поспешно сев рядом. Он очень спешил, так что сразу приступил к еде. - Меня задержали, - сказал он хмуро. – Профессор Слизнорт. Сказал, что перенесет наказание на вечернее время, потому что у него много дел. Наказание было пустяковым, да и заработано почти что ни за что. Роджерс всего лишь повздорил с Трэверсом на уроке Зельеварения. Они всего лишь чуть-чуть подпалили один из столов, испортили зелье своим соседям. Всего лишь чуть-чуть, да и небольшой пожар успели быстро потушить, но профессор был в ужасе и назначил обоим мальчишкам отработку – драить закопченные котлы вручную. Альфис была возмущена такой несправедливостью, ведь ее друг всего лишь ожидаемо ответил на страшное оскорбление от когтевранца. Почему того не наказали сильнее, ведь это он начал перепалку? Причем не просто каким-нибудь неаккуратным неуважительным словом, а с намеренной целью задеть побольнее, самым мерзким, на что только был способен чистокровный мальчишка с семейными предубеждениями. Он назвал Барнабаса «глупым полукровкой». Сигнор вообще должен был сказать спасибо, что Барни подпалил только его нарезочную доску, а не его самого. - Я тебя провожу, - ободряюще сказала Скамандер. – Мне все равно вечером делать нечего. К тому же, нам надо кое-что обсудить. Не здесь. - О чем будет речь? – с долей интереса спросил гриффиндорец, отвлекаясь от своих негативных раздумий. - Диана предложила хорошую идею, как нам провести выходные, - Скамандер даже улыбнулась с азартом. – Но, опять же, лучше в людном месте не обсуждать. Барнабас показался заинтригованным такой вестью. Диана и в прежние времена редко предлагала что-то такое, о чем нельзя говорить при всех. Сейчас такие слова и вовсе нельзя было от нее ожидать. Альфис улыбнулась шире, думая о том, что Шадис начинает понемногу приходить в себя. Видимо ее цель придавала ей довольно много сил. Оглянувшись, гриффиндорка отыскала худенькую фигурку за далеким столом. Все в таких же темных одеждах, с небольшим беспорядком на голове и почти пустой тарелкой перед собой, Диана была узнаваема среди своих однокурсников. Она просто медленно ела что-то, пока пуффендуйцы рядом увлеченно обсуждали какие-то интересные для них вещи. - А что она будет делать вечером? – спросил Барни, зная, что подруга его поймет. - Она собиралась писать доклад по Заклинаниям. Сказала, что ей моя помощь не нужна. Ты же знаешь, ей не нравится, когда я пишу доклады за нее. Мне тоже это не понравилось бы в прошлом году. Хоть голова и не варит, но хочется сделать свое для себя же самого. Это тоже повод для радости, - девушка вздохнула. – И я больше не боюсь оставлять ее с этой кипой домашки. У нее с головой все в порядке, сам же понимаешь. - Раз уж она начала предлагать что-то забавное и тайное, то более, чем в порядке, - с улыбкой ответил Роджерс. – Ладно, пройдемся до подземелий вместе. В одиночку туда переться не так обидно. После ужина они оба исправно занимались домашней работой, когда Альфис решила, что может подождать друга, пока он не выйдет с отработки. Новых дел у нее не появится, да и пуффендуйская гостиная недалеко. Можно будет проведать Диану с ее кучей докладов. Все-таки, может быть, ей еще понадобится ее помощь, пусть и совсем небольшая. Скамандер же свои доклады давно окончила. - Привет, - сказала она, встретив на входу в гостиную «барсуков» одного из знакомых. - Здорово, - отозвался простодушный парнишка, подмигнув ей. – Вон Диана. Домашнюю работу делает. Ты чего-то припозднилась сегодня. - Надо было кое с кем пройтись по одному делу, - без утайки ответила гриффиндорка. – Удачи тебе, Хопс. - И тебе, Альф, - пуффендуец беззаботно вышел из гостиной, осторожно прикрыв за собой дверь. Иногда даже становилось неловко от того, как хорошо ее знали в этой гостиной. Подчас лучше, чем на родном факультете. Наверное, потому что в последний месяц она бывала здесь чаще, чем в общей комнате Гриффиндора. Здесь с ней общались, как со старым другом, едва ли не отдельное кресло для нее поставили. Пуффендуйцы всегда были гостеприимны и общительны, но именно к ней больше, чем к другим гостям. Подойдя к Шадис, гриффиндорка затеяла с ней простой разговор об уроках и завтрашних выходных, попутно интересуясь докладами. Все-таки, Диане понадобилась маленькая помощь, которую Альфис оказала без лишних слов, словно обменялась парой вежливых фраз. Подруга не стеснялась того, как у нее подчас путаются мысли, а Скамандер не удивлялась тому, как у пуффендуйки из головы вылетают такие простые вещи, которые они на уроках слушали и записывали вместе. Вместе они провели тихие два часа, во время которых гриффиндорка совершенно не чувствовала себя чужой в пуффендуйской норе. Староста факультета Помона, которую Альфис хорошо знала и до каникул, предложила ей чаю, первокурсник Шим рассказал ей, как отменно у него вышло заклинание разжигания огня. Своим времяпрепровождением Альфис осталась довольна. И вот, когда ей настало время уходить, она попрощалась со знакомыми, пообещала Диане завтра за завтраком обсудить то, чем они займутся на выходных, а затем со спокойной душой покинула гостиную, направляясь к кабинету Слизнорта. Подземелья зимними вечерами были пусты, ведь в них было прохладнее, чем в других коридорах. Вздохнув от облегчения, что ей вряд ли встретится какой-нибудь наглый слизеринец, от скуки желающий завести спор, Скамандер решила подождать за углом, спрятавшись за одним из гобеленов, изображавших средневековое убийство. Хотя бы из-за рисунка, вышитого на гобелене, уже было некомфортно, но времени до конца наказания оставалось немного. Скоро послышались голоса, причем приглушенные. Не шепчущие, а злобно шипящие. Из любопытства гриффиндорка выглянула из своего укрытия, понимая, что шум доносится недалеко от кабинета Слизнорта. И вот он был уже совсем близок, когда послышался глухой удар, затем выдох, потом несуразная неразборчивая возня. - Люмос Максима! – шепнула Альфис выставив перед собой палочку, желая вмешаться, ведь ей уже стало ясно, что здесь происходит. Это была драка. И, Во имя Мерлина, если Роджерс был в это замешан… Полумрак коридора рассеялся, и виду девушки предстало удивительное, даже почти ужасающее зрелище, но именно то, которое она ожидала. Две пары глаз с испугом на нее посмотрели. Два юноши, упавшие на пол в пылу драки, спутано дышали, глядя на нее с прищуром. - Альф… - выдохнул Барни хрипло, еще с гневом. - Скамандер! – зашипел Трэверс, глядя с яростью. – И ты здесь, да? На подхвате, ага? Вдвоем на одного, если я одержу победу? - Заткнись, флоббер-червь! – Барни снова угрожающе приблизился, крепко сжав кулаки. – Если хоть слово скажешь в ее адрес, получишь вдвое больше! - Что я получу? Твои жалкие попытки драться, Роджерс? Позволь девчонке заступиться за тебя, как обычно. У нее лучше получается, - огрызнулся Трэверс. Барнабас с рыком подался вперед, снова стремясь ударить по лицу, но заработал удар каблуком мужской обуви по ноге. Тем не менее, мальчишки снова слились в какой-то непонятный клубок из рук и ног, пытаясь достать до врага, душа и выбивая всю дурь друг из друга. Альфис не могла атаковать колдовством кого-то из них, потому что они постоянно крутились и вертелись на полу, так что была угроза попасть в Роджерса. Но он, наверное, заслужил взбучку в равной степени с когтевранцем. - Перестаньте, иначе я закричу и позову на помощь! – шикнула она, подлетая к юношам и разнимая их голыми руками. – Ах! Трэверс пихнул ее в грудь, заслужив возмущенный взгляд обоих гриффиндорцев. В следующую секунду кулак Барни с поразительной силой врезался в его подбородок, а затем Роджерс нехотя поднялся на шатающиеся ноги, пытаясь поправить ущерб, нанесенный одежде. Выглядел он еще хуже, чем Сигнор. Под глазом Барнабаса начал расплываться большой синяк, ссадина на щеке и брови кровоточили, кровь была и на губе, а волосы торчали в разные стороны, словно иголки у ежа. Рукав одной из рубашки пошел по шву, школьная форма испачкана и помята, а обувь истоптана. К тому же, на воротнике были капли крови. Оставалось надеяться, что это была не его кровь. - Извиниться не хочешь? – спросил Роджерс. – Или хотя бы сказать Альфис в глаза, что ты думаешь о ней и Диане? Передо мной ты за слова ответил, а перед ней не желаешь? - Пошел ты! И ты тоже пошла! – гаркнул когтевранец, тоже поднимаясь с пола. – Это ты будешь извиняться! Вы все в ногах у меня будете ползать со своей хныксой! Альфис решительно шагнула вперед, бледнея и стремясь ударить следом, но сдержала себя в руках, лишь подняв палочку на Трэверса. Он вздрогнул, а она ухмыльнулась, думая, что своего добилась. - Акцио, палочка Барни, - холодно сказала она, и орудие друга устремилось к ней откуда-то из углов коридора. Взяв его в руку, гриффиндорка положила палочку в карман своей мантии, и не думая отдавать другу, а затем опустила свою палочку, строго глядя на Сигнора, борясь с оставшимся желанием набить то, что осталось от его напыщенного лица. – Если хоть кому-то расскажешь, все узнают, что ты сказал о Диане и обо мне. Диппет обязательно узнает, а затем и вся школа. Думаешь, гриффиндорцы и пуффендуйцы тебе простят? Даже некоторые когтевранцы будут тебе мстить до конца твоей жизни. И если ты не получишь за свои слова наказания, то пожалеешь во сто раз сильнее, что не провел хоть пару часов спокойно в подземельях у Прингла, потому что до последнего дня твоего обучения никто из нас тебе не позволит и минуты прожить в облегчении. Ты прав, я бью сильнее, чем Барни, но мой брат, Говард, бьет куда больнее, а он не пожалеет ни кулаков, ни заклинаний. - Еще смеешь угрожать мне? Дура! – фыркнул Трэверс. - Это не угроза, идиот! – Альфис погрозила палочкой, напомнив, что у нее преимущество. Тогда когтевранец, отшатнувшись, замолчал. – Это предупреждение. Хочу тебе мозги вправить, чтобы ты знал, что тебя ждет! Все это и без моего науськивания обязательно случится! Так что молчи в тряпочку, если не хочешь, чтобы все узнали о том, что ты все еще поддерживаешь Грин-Де-Вальда, как и твоя бешеная семейка! За это, кстати, уже не школьники, а Министерство вам темную устроит! Как и за использование непростительных заклинаний на учениках, если ты понимаешь, о чем я! - Альфис! – шикнул друг позади, заставляя ее замереть и замолчать, осознав, что она сейчас сказала лишнее. О-о-очень важное и очень секретное. - Ты не стер ей память, - с гневом сказал когтевранец, вдруг ухмыляясь. – Может быть, помимо того еще и чего-нибудь новенького о нас наговорил, а? - Тащи свою отбитую голову отсюда! – приказала ему Альфис. – Ничего он мне не наговорил, но вполне может, если я попрошу. А я попрошу, если ты не свалишь. А еще попрошу, если своим дружкам расскажешь. Может быть, наряжусь Птицей-гром, как та девчонка-призрак, что вас напугала? Говорили, что вы бегали по замку, наложив в штаны! Интересно, наложите от испугу снова? - Заткни свой рот! – Трэверс замахнулся на нее кулаком, но гриффиндорка увернулась, пихнув его к стене. Использовать сейчас палочку на безоружном парне было нечестно. Нельзя было ему уподобляться. - Уходим, - буркнул Барни, схватив ее за руку и утаскивая за собой. – Брось его, Альф, тебе я с ним драться не позволю. - А себе позволил, вот как? – фыркнула гриффиндорка, вырывая свою руку из его хватки и обгоняя друга, стремясь побыстрее попасть на парящие лестницы. – Молодец, ничего не скажешь! - Да, я ему врезал за дело и не жалею об этом. Он это заслужил. Он сказал то, что не должен был говорить о Диане. А тебя он просто выводил из себя, да и ты его выводила. Об этой драке ты стала бы жалеть, - Роджерс догнал ее, перепрыгивая через одну ступеньку. – Давай обсудим это где-нибудь? Только не в гостиной. Там ведь заметят, что у меня с лицом. - Ладно, давай обсудим, - Скамандер приостановилась, оглядываясь, а затем потащила друга в Зал наград. Спрятавшись там, они оба отдышались, а затем заговорили, едва ли не одновременно. - Ты подрался с Трэверсом! - Ты выдала ему нашу тайну! - Да плевать, что я выдала! Даже если он догадается, то будет знать, что я в силах его одолеть, как в прошлом году! И что я могу рассказать все не просто Диппету, а моей матери, которая, на секунду, глава мракоборцев! - Он захочет отомстить! Он тоже может все рассказать, тогда тебя исключат! - Оно того стоило! - Но Диану никто, кроме нас не защитит! Альфис замолчала, сжав кулаки и поджав губы. В этом друг был прав. Но она не могла себя контролировать. Все силы ушли на то, чтобы не запустить в Трэверса Бомбардой. В любом случае, сказанного уже было не воротить. Оставалось лишь понять, как действовать дальше. Как обеспечить Шадис защиту. Как продумать свою оборону, если Сигнор действительно так глуп и не послушается предупреждений гриффиндорки. На крайний случай, можно было вернуть Птицу-гром в строй. Скамандер взглянула на Роджерса с опаской, а затем вздохнула, успокаиваясь. - Ладно, что ты предлагаешь?