Серая мышка Скамандер

Поезд был в пути уже довольно долго, когда Альфис услышала звук, которого они с Барни ждали с тревогой – открывалась дверь в их купе. Сейчас с ними здесь была лишь Франка Диего, да первокурсник с того же Когтеврана, который боязливо молчал, смотря лишь в свою книжку. Говард, видимо, давно их искал. Он смотрел на них со страхом и тревогой, едва восстанавливая сбитое после спешки дыхание. Взгляд его блуждал между сестрой и Дианой, он разрывался от волнения за них обеих. С обеими у него на каникулах не очень заладилось – кузину он предал ради другой партнерши для танцев перед самым балом, тем же самым предав и Диану, с которой до этого ходил на свидания. К его счастью, Шадис об этом не знала. Альфис написала ей об этом в том самом ответе, который смяла и сожгла, когда Барни нашел и принес его обратно. - Мне сказали, что вы в последнем вагоне, я искал вас там, - тихо сказал он, смотря на пуффендуйку, которая тихо дремала, сидя между своими друзьями, положив голову Роджерсу на плечо. - Они действительно были там, - сказала Франка, прерывая его. – Но я их нашла первее, чтобы позвать к себе, потому что там мест не было. - Если ты хочешь поговорить, - Альфис осторожно посмотрела на кузена. – Сейчас не лучшее время, к кому бы из нас ты не пришел. - Альф… - Говард несмело вошел в купе. – Я знаю, что должен был сделать это до твоего отъезда, но я боялся. Ты сказала мне не подходить. Но на каникулах, когда я был дома, никто не узнал о том, что я… - Давай выйдем и проясним все это не при ней, - Скамандер с аккуратностью отпустила руку спящей Дианы. - Я бы тоже хотел это прояснить, - сказал Барни. – Франка, не займешь мое место, чтобы побыть с Дианой, пока нас не будет? Это не займет долго времени, обещаю. Диего не успела и подняться с места, как Говард яростно зашипел в сторону Барнабаса: - Тебе с нами делать нечего. - Будь уверен, мне есть, что тебе сказать, но не Ди. И даже не при Альфис, но ей, наверное, любопытно бы было услышать, - неожиданно холодно сказал Роджерс. - Просто заткнись, - сын Тесея яростно сверкнул глазами, его кулаки сжались, а лицо едва ли не побагровело. Следующей ступенью этого состояния была незамедлительная атака противника, так что гриффиндорка быстро встала между ними, не желая драки. - Ты говоришь с моим другом, Гов, - осадила кузена она, а затем повернулась к Барни, будучи с ним непривычно строгой. – А ты говоришь с моим братом. Я просто выйду и быстро все решу, ладно? Барнабас опустил взгляд, уступая ей. Франка медленно села обратно, где Дерек (так звали мальчика с ее факультета) опасливо поднял глаза, внимательно наблюдая за происходящим. Альфис поспешила вытащить кузена из купе, а затем плотно закрыть дверь и оглядеться, не желая привлечь внимания к себе. - Я тоже хотела поговорить с тобой еще до каникул. Знаешь ли, времени не нашлось. Да и я все еще была на тебя зла. Сейчас я вновь начинаю испытывать желание настучать тебе по башке, так что, пожалуйста, скажи что-то кроме извинений, что может тебя оправдать. И очередное «я так не хотел» не считается за уважительную причину твоего поступка, - сказала девушка чуть мягче. - Меня все же заколдовали, в тот вечер. Тогда я пошел в их башню, где оставались одни девчонки. Тогда Химерия рассказала мне о своем партнере, как он подвернул ногу и вынужден был пролежать в Больничном крыле до ночи, пока лекарство не закончило действовать. И она подлила мне в кружку любовного напитка, чтобы убедить, что я иду на бал с ней, а не с тобой. Когда бал закончился, я едва ли отошел. И я был в ужасе, что все так вышло. А затем твой друг, - Говард едва улыбнулся, прекрасно зная, что кроется за этим словом, - да и все, кто знал о том, как я с тобой обошелся, выразили большое желание со мной разобраться. И это было заслуженно. Но почему ты не рассказала нашей семье или Ди? - Не хотела, чтобы они были разочарованы в тебе так же сильно, как и я, - ответила Альфис без улыбки. – В конце концов, время близилось к годовщине смерти бабушки. Им и без того было плохо. Ты бы тоже не желал, чтобы все стало хуже из-за кого-то из нас, - кузен отвел взгляд, едва бледнея, затем краснея и хмурясь, делая крошечный шаг назад. – Но я точно не умалчивала это из жалости к тебе. Дяде Тесею стоило бы отобрать твою палочку. Из тебя выйдет никудышный мракоборец, если ты позволяешь себя опаивать. - Больше такого не повторится, - пообещал парень, не подняв взгляда. – Я не хочу подводить семью. Особенно тебя, Альф. Ты… Ты единственная, кто меня понимает, - сказал он ломающимся голосом. – И мне скверно от того, что именно тебя пришлось предать из-за этой тупой Химерии. - Не такая уж и тупая, раз смогла сварить Амортенцию, - гриффиндорка хмыкнула. - Амортенция у нее вышла не ахти, - признался брат. – Вместе с соком так вообще кислая, да и подействовала как-то криво. - Но ты все же сделал то, что от тебя требовалось, - девушка вздохнула. - Вот поэтому я и собирался идти на бал с тобой. Девчонки – самые коварные существа на земле, но ты хотя бы не стала бы меня заколдовывать. И даже не ударила. - Спасибо за комплимент, - холодно сказала Альфис. – Кстати, коварным необязательно бить и колдовать, чтобы добиться своего. - Альф… - запнулся Говард, - я не хотел сказать, что… - Мне совсем не доставляет удовольствия этот разговор, - буркнула она. – Ты сказал, что хотел, до меня дошло. Это все? - Как Диана? Как она себя чувствует? Что будет делать дальше? – забормотал сын Тесея, схватив кузину за руки, не желая ее упустить в этот момент. - Чувствует себя скверно. Она плохо спит, так что не хотелось бы разбудить ее сейчас. Сомневаюсь, что у нее получится колдовать, но мы что-нибудь придумаем, - сказала Скамандер младшая, раздраженно глядя на руки Говарда. - Мы – это ты и Барни, верно? – спросил кузен с недоверием. - Мы – это все, кто все еще любит ее и верен ей. Если ты все еще причисляешь себя к этим людям, то и ты поможешь тоже, - Альфис вновь заглянула в глаза брату. Он выглядел оскорбленным. Зря она была так груба. Тем не менее, парню было не все равно, что происходит с сестрой и Шадис. Он продолжал дорожить ими обеими. Видимо, не врал, что ему очень жаль. Стоило попытаться простить его. Хотя бы ради Дианы. – Она так и не знает ничего о том, что было во время бала. Будь другом, сделай вид, что ничего не было. - Для меня ничего не было. Это был не я вместе с Химерией. Я люблю Диану, - тихо сказал парень, переводя дыхание. Альфис оказалась поражена, как и в тот момент в Большом Зале, когда Шадис, проявив все свое очарование и талант, покорила Говарда и всех его товарищей. Она была права. Это серьезно – то, что происходит между ними. - И она тебя, - выдохнула гриффиндорка совсем тихо. – Так что будь рядом. Надеюсь, это придаст ей сил. - Я так рад, что она жива. Если бы с ней случилось то же, что и со всей ее семьей… Я бы не пережил, - гриффиндорец снова запнулся и в его глазах сверкнули слезы. Альфис не могла поверить в происходящее. Сколько она себя помнила, ни разу Говард при ней не плакал. Он не боялся, не показывал рядом с ней своего страха. Он был именно тем братом, на чью силу духа она равнялась с раннего детства. Шутливый, вечно озорной и упертый, у которого нет никаких забот, но при этом заботливый и понимающий – это был ее Гов. И то, что он сейчас позволил ей увидеть свои слезы и страх, что крылись под его ежедневным образом хулиганистого мальчишки, било сильнее Остолбенея. Она и сама почувствовала, что начинает рушиться ее броня. Та самая, что не давала рухнуть на глазах у всех, сорваться, как в день получения вести о гибели Шадисов. - Я тоже, - прошептала она, видя, что в глазах мутнеет от слез. Говард крепко обнял ее, прижимая к своей груди. Альфис еще несколько секунд оставалась непоколебимой, но потом обхватила его руками, как маленькая девочка, понимая, что сильно скучала по этому запаху. Вечный привкус дыма на языке, нотки пороха от его одежды, ощущение тепла и силы, отцовский одеколон на коже, которым Говард изредка и втайне от Тесея пользовался для выхода в свет. Все это было настолько в духе кузена, все это было таким привычным, что девушка и сама не поняла, что успела так сильно затосковать по этому, как и по брату. К тому же, дни горя и скуки по семье сделали эту тоску сильнее. Видимо, кузен тоже тосковал. Так сильно, что сейчас лишь шмыгал носом, не в силах выпустить ее из объятий. - Я так рад, что вы обе вернулись, - сказал он ей на ухо. – Я так рад, что она такая сильная. И ты тоже, Альфис. Ты самая сильная из нашей семьи. - Льстец, - фыркнула гриффиндорка, утирая слезы, а затем не спеша отстраняясь. – Мне надо идти, иначе все узнают, что два главных хулигана на пару распускают сопли. - Да, это будет большой удар по твоей репутации, - улыбнулся кузен. – Иди, иначе Роджерс выскочит и набьет мне морду. - Он этого не сделает, - покачала головой Скамандер. – Он может только лишь искусно тебя заколдовать. - Но он обещал так сделать, если я еще хоть раз посмею тебя расстроить, - сын Тесея загадочно улыбнулся шире. – Это мужские разговоры, тебе они знать не обязательно, но это я тебе рассказываю, чтобы ты узнала его получше, своего ухажера. Барни способен на все, если это задевает его близких людей. Так же, как и мы. Затем он мягко поцеловал сестру в висок и ушел, оставив ее в растерянности. Что еще за мужские разговоры, в которые она была вмешана?! Стоило немного потрясти Барнабаса, чтобы узнать больше, но, конечно, не здесь и не сейчас. Скамандер тихо зашла обратно в купе, поглядывая на друга подозрительно, но затем переводя взгляд на Диану. Наверное, из-за этого Говард вскипятился. Его выкинули из списка доверенных людей этой компании, а Роджерс, который в прошлом году был врагом его сестры, который на первом курсе вместе с чистокровными ребятами на нее напал, теперь пользовался безграничным доверием. Он был близким другом Альфис, Шадис могла опереться на его плечо. Во время бала Гов был под действием зелья, а Барни утешал обиженную им сестру. Во время возвращения в Уэльс Роджерс был тем, кто держал Диану за руку, когда она увидела тела своих родных. На каникулах он обнимал Альфис, твердя ей, что вины в гибели Шадисах на ней нет. Он же жил в комнате Эрика, каждый день мягко смотрел на пуффендуйку, интересуясь ее здоровьем с неподдельной заботой, затем на завтраке подавая ей чай и передавая ее любимый мед, к которому она потеряла вкус, как и ко всей жизни. Барнабас был с подругами в тяжелую минуту, а Говард не мог. Теперь были ясны те чувства, сияющие в глазах шестикурсника помимо презрения. Ревность и зависть. - Он тебя обидел? – Франка указала на глаза. Гриффиндорка поняла, что они, наверное, красные от слез, так что рефлекторно прикрыла их ладонью. - Нет, вовсе нет, - возразила она, возвращаясь на свое место рядом с лучшими друзьями. – Наоборот, все хорошо. Все отлично. Барни обеспокоенно посмотрел ей в глаза, всем своим видом выражая сомнение. Альфис едва улыбнулась ему. «Все правда отлично», - подумала она, надеясь, что друг поймет. Он поверил, взгляд его потеплел, но вид по-прежнему был грозный, статный, уверенный и ко всему готовый. Кое-что после таких судьбоносных каникул осталось неизменным – Роджерс делался храбрее и увереннее, когда дело касалось Скамандер. Он ее любил. Он хотел ее защитить, даже если дело касалось ее двоюродного брата. Трудно было представить, что он обещал набить Говарду лицо, если он обидит Альфис. Барни был ниже его ростом, не так хорошо сложен, как будущий мракоборец, да и младше, к тому же, но все равно не побоялся. Девушка ощутила, как она его любит, хоть и не просила такой яростной защиты. - Франка? – прошептала Диана, когда открыла глаза под конец пути. - Здравствуй, - жалобно улыбнулась Диего, подаваясь вперед. – Нам скоро переодеваться в форму… Я рада, что ты вернулась. Многие из нас разъехались домой после того, как это сделала Альфис и Барнабас, последовав за тобой. Все хотят тебя видеть. Все тебя любят и сочувствуют тебе. Шадис не ответила, прижавшись плотнее к гриффиндорке. Альфис знала, что Диана, которая была мягкой по своей натуре, хотела бы поблагодарить, но не находила слов и сил, чтобы их произнести. Скамандер ответила сама, укрывая подругу своим плащом. - Спасибо, - тихо сказала девушка, взглянув на когтевранку, а затем переводя взгляд обратно на пуффендуйку. – Поспи еще. Я разбужу тебя, когда надо будет вставать. - Больше не хочу спать, - хрипло отозвалась Диана, - не могу. - Тогда посидим. Я купила тебе шоколадную лягушку. Надо немного поесть, - Альфис протянула горстку сладостей, что удалось купить, когда мимо проходила старушку с тележкой сладостей. Диана колебалась, глядя на шоколад. Ей не хотелось есть. Ей хотелось только остаться здесь, в поезде. Желание уехать домой и желание продолжить начатое разрывали ее на части. Сейчас не до еды было. – Это лучше, чем идти на ужин, - произнесла подруга после недолгой паузы. Тогда Шадис решительно взялась за коробку со сладостями. Конечно, это было неправильное питание, неправильный подход к жизни, которую можно было загубить нехорошей едой, но Альфис по себе знала – лучше умерить чувство голода в одиночестве хоть чем-нибудь, чем зайти в помещение, где и вовсе было невозможно подкрепиться, находясь под сотнями взглядов, сочувствующих и просто любопытных. - Я тоже не пойду, - произнес Роджерс решительно, распаковывая свою еду, оставленную про запас. – Знаете ли, не горю желанием видеть все эти лица. - И я, - вдруг произнесла Франка. – У меня нет аппетита. Ничего, не в первой раз отказываюсь от ужина. - Это не просто ужин. Будет же речь директора, - сказала Скамандер, хотя и сама идти никуда не собиралась. - И что в ней такого? – Диего пожала плечами, будто бы Армандо был ее дедом, которого она видела каждый день. – Профессор Диппет, при всем моем уважении, редко говорит что-то новое. А так – ужин, как ужин. Глядя на эту когтевранку, Альфис всегда испытывала чувство удивления и, совсем чуть-чуть, гордости. Гордости за то, что не зря подружилась с ней. Франка всегда говорила нечто выбивающееся из колеи, причем считала это чем-то нормальным. Она не говорила неправильных вещей, просто всегда выражалась прямо, иногда даже слишком прямолинейно для обычного общества. Был ли это результат того, что до второго курса она росла в Бразилии, либо ее так воспитали – оставалось только гадать. Скамандер улыбнулась подруге одной из своих любимых улыбок – озорной усмешкой. - Ты права, как всегда, - подметила гриффиндорка. Диего смущенно улыбнулась в ответ. - Мальчикам пора выходить, - сказал Барнабас, обращаясь к Дереку. Тот вскинул голову, с удивлением отмечая, что его каким-то образом заметили. – Пока девушки переоденутся, можно дойти до кабины машиниста и вернуться обратно. - Ага, а пока ты подбираешь себе одежду для переодевания, можно добраться до Лондона пешком. На руках, - фыркнула Скамандер, поднимаясь со своего места, чтобы спустить с полок чемоданы. – И, прежде чем ты скажешь нечто наподобие «Это уже не преувеличение, а гиперболизация», я тебе заранее отвечу: «Могу сказать то же самое». Роджерс едва усмехнулся, смерив ее едва ли недовольным взглядом, а затем вышел из купе, за ним собачонкой поплелся Дерек. Диего выглянула в окно, изумленно вздыхая. Можно было бы спросить: «А что такого в заснеженных пейзажах, ведь все одинаково белое?», вот только девушка смотрела не вниз и не на горизонт, а в небо, едва касаясь лицом стекла. Альфис знала, что вызывает ее восхищение. Как и Барни, когтевранка неистово любила звезды. Для них там была загадка, своя магия, бескрайние просторы, не покоренные ни магглами, ни волшебниками. То, что еще не изучено, им хотелось узнать. К тому же, эта тайна была завернута в красивую обертку. А вот для Скамандеров и юной Шадис там была надежда. Надежда, что после смерти есть что-то еще, более хорошее, чем жизнь. Они искали в звездах и планетах родных, которые ушли так безвременно и некрасиво, искали их родные лица и одобрение, утешение. Это помогало жить дальше. Когда настала очередь мальчиков одеваться, девушки дружно вышли из купе, пропуская юношей вперед. Встав в узком коридорчике, Диана сцепила руки внизу, глядя в окно. Уже знакомые виды приближались к цепочке огней неподалеку. Если из окна купе было видно темный силуэт Хогвартса, то отсюда был виден далекий, вечно бурлящий жизнью, абсолютно волшебный Хогсмид. Альфис вздохнула, глядя на большие и маленькие огоньки, от которых сам горизонт освещался едва фиолетовым светом, смешиваясь с синей зимней ночью. Диего едва улыбнулась, поглаживая своей когтевранский герб на жилетке, прицепляя туда свою брошь маленькой блестящей птички. - А где твоя, Альфис? – спросила она. Когда Скамандер поняла, чего от нее хотят, она посмотрела на Шадис. Та многозначительно взглянула на мантию подруги на уровне груди, куда гриффиндорка прикалывала крошечную золотую «Птицу-гром» с внутренней стороны. Это был подарок бабушки. Это был ее символ. Символ всего Хогвартса с прошлого года. Альф была Птицей-гром, спасающей невинных полукровок и маглорожденных от чистокровных волшебников с предрассудками. С тех пор она прятала бабушкину брошь, но никогда не переставала ее носить. Во уже год последний бабушкин подарок был при ней. - Она со мной, - ответила гриффиндорка немного неловко. – Ты хочешь, чтобы я ее нацепила снова? - Она мне нравилась. Она тебе подходит, - Франка загадочно улыбнулась. – Птица-гром определенно в твоем духе. Скамандер поняла, что когтевранка знает. Знали лишь двое ее близких друзей – Диана (Феникс) и Барни (Орел). Они были той командой мстителей, не посвятив в свою тайну больше никого, даже друзей и доброжелателей. Конечно же, профессор Дамблдор тоже догадался, но он, конечно, промолчал. Он никогда не останавливал благородных порывов своих учеников, особенно, если они заканчивались без жертв и ущерба для школы. И, стоило догадаться, Франка тоже поймет. Она подарила гриффиндорке на День Рождения чудесную балаклаву, которая потом как-то сама по себе стала частью образа Птицы-Грома, помогая скрыть лицо. Конечно же, до Диего дошли слухи о том, что дух защитницы носит этот необычный головной убор. И сложить два и два было нетрудно. - Что ж… - Скамандер приколола брошь на видное место, едва улыбаясь. – Тогда положусь на тебя и твой вкус. Выйдя на платформу, ребята из этого купе побыстрее ринулись к каретам. Этого гриффиндорцы боялись сильнее всего. Они окинули одним взглядом фестралов в упряжке. Барни слишком уверенно на них смотрел, внимательно оглядывал, но, кажется, чего-то увидеть не мог. Диана же просто нырнула в карету, глядя себе под ноги, боясь поднять взгляд. - Ты… их видишь? – спросила Скамандер у друга, заняв место рядом с пуффендуйкой. - Частично, - шепнул он, взглянув так серьезно, что отпало желание задавать еще какие-либо вопросы. Кажется, у него умер дедушка после первого курса, во время летних каникул. Барнабас никогда особо не выражал своего горя. Он умело сдерживал свои эмоции. Он был с ним до конца. Неужели настолько долго, что застал его смерть? И почему видел фестралов частично? Взяв Диану за руку, гриффиндорка вздохнула, зная, что сейчас уж точно должна держаться ближе к ней, к своей подруге. Вероятно, дольше, чем просто до лестницы в подвалы. Дольше, чем до входа в гостиную Пуффендую. Даже дольше, чем до того времени, как она заснет в своей кровати, если правила школы позволят. Вернее, если ее не поймают за нарушением этих правил. Альфис хотела всегда быть с Шадис. Не хотелось оставлять ее даже в спальне в комнатах Пуффендуя. - Я хотела бы вас попросить… - тихо сказала Диана, когда карета тронулась с места. Девушка несмело посмотрела на друзей, даже на Франку тем же самым взглядом. – Если вы не пойдете на ужин… Вы могли бы зайти со мной в мою гостиную? Я хотела показать вам всем то, что я привезла. Это от Эрика. Послышался удивленный вздох Франки, которая в изумлении прижала руки ко рту. Вероятно, не только ее ошарашила бы новость о том, что Диана здесь не просто потому, что надо доучиться каких-то три с половиной годика. Нет, это все было сделано не потому, что так была правильно. Даже не из желания юной пуффендуйки. «Я знаю, чего хотела бы мама», - сказала она друзьям, когда объявляла об этом решении. Произнесла через силу. Скамандер посмотрела на Диего с враждебностью, впервые за все то время, что они были знакомы. Как же не хотелось всей этой эмоциональности, ненужных слез и расспросов. Как бы не было больно людям, должны же они были понимать, что Диане от этого было больнее! - Конечно, мы там будем, - сказал Роджерс с легким удивлением. – Ты думала, что мы проводим тебя до гостиной и уйдем? «Вот еще!» - вызывающе сверкало в его глазах-колодцах. Альфис немного захотелось его приструнить, однако она подавила это желание, думая, что сегодня ей слишком многое не удастся ему сказать и многое не удастся спросить. Она продолжила держать кучу вопросов и недовольства в себе, крепче сжав руку подруги. - Я там буду, - выдохнула Диего, как скороговорку. – И не я одна! Джоанна очень по тебе скучала. Она не спала ночами, часто писала мне, хотела написать Альфис, но я слышала, что она сейчас с тобой и ответить не сможет! Они все, все пуффендуйцы, хотят тебя увидеть, хотят хоть словом тебе помочь! Эрик был нашим общим другом. У него было много хороших знакомых на любом факультете. Ради того, чтобы услышать о нем от тебя, все они придут. И все мы твоя семья! Ты можешь на нас рассчитывать и не бояться к нам обращаться за помощью! Ее пылкая речь не была неожиданной. Скамандер давно уже ожидала от кого-то из их хороших знакомых подобного. Кто-то должен был подбежать, выразить свое сочувствие. В этом не было ничего такого, им всем хотелось быть опорой для Шадис. Ее любили и уважали, ее семья не была из рода Темных волшебников, даже особо не взаимодействовала с британской волшебной аристократией. Они были простыми путешественниками, удивительными магами, хорошими людьми, добрыми и понимающими семьянинами. Конечно же, общество было шокировано их гибелью. И Диану было жалко. Ее хотелось жалеть, любить, окружить поддержкой. Если люди делали это с добрыми намерениями, искренним порывом, Альфис не могла ничего сказать против этого. Это было правильно, она бы тоже много чего наговорила. Но и, видя лицо пуффендуйки, было заметно, как ей всего этого не хочется. Она знала все это без слов, хоть и была благодарна. Так что девушка не сказала ни слова, но кивнула, глядя Диего в глаза. Франка схватила ее за свободную руку, поглаживая запястье. - Ты, все-таки, самая храбрая из всех, кого я встречала, - сказала когтевранка с искренней пылкостью. До конца пути больше ни у кого не нашлось сил что-либо сказать. Альфис как-то позабыла о том, что сейчас Китча опять доставляют в комнату одного, в чемодане, а не в клетке. И, даже если бы он разнес что-то в мамином ридикюле, гриффиндорке было плевать. Она не собиралась возвращаться в комнату раньше того времени, когда Диана сможет отпустить двух своих лучших друзей. Они уже вышли из кареты, неторопливо направляясь в замок, когда Диего вместе с первокурсником разминулась с ними, собираясь лишь на секунду отлучиться, проведать друзей, чтобы они не волновались и не искали ее. Шадис быстро прошмыгнула мимо Большого Зала, направляясь к входу в гостиную Пуффендуя, Скамандер и Роджерс шли за ней уверенно. Им не в первой раз приходилось бывать у нее в гостях. Когда они, пройдя через потайной ход на складе в бочками уксуса, попали в низкий лаз, Альфис взволнованно вздохнула. Вероятно, там могли быть другие пуффендуйцы. Хотелось уберечь подругу и от них. Хотя бы дать девушке уйти к себе и попробовать спокойно уснуть. Их встретила тишина. Тихий треск поленьев в низком камине, едва теплая и поглощенная полумраком просторная нора, словно жилище гигантского барсука. Здесь прежде было светло, бодро, всегда уютно и, казалось, так людно, что и дышать было невозможно. Теперь же даже растения в висячих плошках спали сладким сном, совсем не шевелясь. Раньше они гладили по голове, норовили запутаться в волосах, тянулись к окошкам, расположенным под самым потолком. Сейчас здесь царила тишина, тьма, простор. Казалось, что троица ошиблась помещением. Даже в кухне Хогвартса царило хоть какое-то подобие суеты. Действительно ли так тут все изменилось за каникулы, или это просто из-за душевного состояния друзей все казалось таким, думать не хотелось. - Я… я сейчас вернусь, - сказала Диана, нарушая тишину. – Дайте мне секунду. Скрывшись за дверью, ведущей в спальни девочек, она оставила гриффиндорцев одних на чужой территории. Конечно, пуффендуйцы всегда тепло их принимали. Территория Пуффендуя ни для кого не была чужой. Однако все же было как-то неловко. Скамандер, подобно ее отцу, по привычке переминалась с ноги на ногу, а потом взглянула на Роджерса. Он смотрел в ответ, тоже желая поговорить. И все равно, время и место были не те. - Рад видеть твою брошь, - только и сказал он. - Я тоже рада, - в тон ему сказала девушка. Даже едва улыбнулась, как-то скомкано. У нее не было подходящего комплимента. Хотя, был один. – Рада, что ты ради меня готов намылить шею Говарду. - Говарду, кажется, только ленивый не хочет намылить шею, - усмехнулся Барнабас. – Но ради тебя больше всех готов я. - Смелое утверждение, - едва кивнула гриффиндорка, ответив едва заметной усмешкой, в которую превратилась ее неловкая улыбка. – Но очень приятное. Она сделала небольшой шаг навстречу, но Шадис скрипнула дверью, появляясь в гостиной, как и обещала, совсем скоро. В руках ее было что-то небольшое, квадратное, крепко прижатое к худой груди. Она, едва растрепанная, слишком бледная даже в таком плохом освещении, посмотрела на друзей робко. - Это… - она нашла в себе храбрость, чтобы вздохнуть, но тут дверь в гостиную открылась позади них. - Ди! – первой в комнату влетела Джоанна, соседка пуффендуйки, ее вторая подруга после Альфис. – Клянусь последними единорогами, Ди! Девушка заключила соседку в крепкие объятия, прижимая к себе невероятно крепко, дрожа от волнения. Диана стала еще бледнее, но потом в глазах ее блеснули слезы. - Я должна была тебе написать! – воскликнула Джоанна. – Я забыла твой уэльский адрес! Боже, мы все потеряли тебя! - Мы все… - растерянно пробормотала Шадис, едва не выронив из рук то, что хотела показать. - Они сейчас догонят… - ответила пуффендуйка, едва отстранившись, гладя подругу по лицу и волосам. – Красные карлики, как же ты похудела! Диана, мне так жаль… Я так соболезную тебе. И Эрик… - Диана! Диана! – послышались другие зовы. Гостиная начала понемногу заполняться людьми. В рядах учеников с желтыми галстуками и гербами на жилетках были и гриффиндорцы, даже когтевранцы. Увидев лицо кузена в их рядах, который пришел вместе с друзьями, Скамандер ахнула. Наконец-то, гостиная Пуффендуя была похожа на себя привычную - переполненную людьми, шумную. Но сейчас тут действительно было слишком много народу. И все они пришли ради Шадис, только несколько ребят просто зашли занести вещи, но все равно остались, увидев, что за суета тут происходит. - Вы все здесь… - выдохнула растерянная Диана. – А кто же остался в Большом зале? - Те, кто не знают, где тебя искать, - сказала Джоанна. – Но они придут. Я же говорю, мы все тебя потеряли. Альфис огляделась вместе с Барнабасом. Здесь они были окружены студентами, которые не пошли на пир в честь возвращения каникул, потому что решили для себя сделать нечто более важное – встретить одну девочку, для которой не было праздников и выходных. Оказать поддержку, отставив на второй план директора и его речи. У каждого, кто так яро рвался к Шадис, чтобы хоть взглядом ее утешить, было большое сердце. Сейчас только это имело значение, а не то, какая у ученика на груди нашивка. - Я хотела… - виновница этой встречи вздохнула, отрывая от груди драгоценную вещь, которой оказалась книга, - я хотела сказать… - Диана хочет сказать кое-что, ребята! – повысила голос Альфис. – У нее есть кое-что важное! И в толпе повисла тишина, нарушаемая лишь голосами тех, кто только что пришел. Благодарно кивнув, Шадис чуть вышла вперед, показывая книгу. Девушке пришлось встать повыше, чтобы ее все видели. Как оказалось, за книжкой у нее было спрятано кое-что еще. Увидев это, гриффиндорка ощутила, как сердце замирает снова. Знакомая темная оправа очков тоже иногда ей снилась в кошмарах. Иногда Эрик в ее страшных снах погибал в своих очках, хотя и чаще всего без них. Эти очки сейчас его кузина держала в руках. - Эти вещи, - погромче начала она едва дрожащим голосом, - принадлежали моему брату, Эрику. Он… он погиб. И я привезла в Хогвартс его очки и личный дневник, чтобы подарить Пуффендую. Они будут принадлежать этому факультету так же, как и сердца всей моей семьи. Думаю, Эрик хотел бы остаться с нами всеми. Я здесь, чтобы дать ему такую возможность.