Серая мышка Скамандер

Альфис проснулась в ужасе, вцепившись в постель на чужой кровати. Ей приснилось, как хозяйка этой комнаты, Ирина Шадис, упала перед ней на колени, сраженная зеленым лучом. Она должна была упасть и не шевелиться, но замерла перед Скамандер, умоляюще шепча последние слова. В ее голубых глазах стояли слезы, а волосы выбились из непременно красивой и модной прически. Такая же прическа была у нее, когда хоронили всех их, погибших в нападении. - Береги ее. Береги, пожалуйста... – шептала она, а потом упала вперед и замолчала. Гриффиндорка вскрикнула, а потом вдохнула теплый ароматный воздух комнаты глубоко-глубоко, повернувшись сразу к кровати Дианы. Ее постель была смята, одеяло отброшено, а дверь в комнату приоткрыта. Самой пуффендуйки нигде не было. Альфис осторожно поднялась со своего места, протирая глаза, а потом почувствовала, что на ладонях осталась влага. Китч, спящий у кровати, мгновенно вскочил, тревожно утыкаясь хозяйке в колени. Он довольно часто испытывал страх вместе с ней, а в последнее время это случалось все чаще и чаще. Погладив пса, потрепав его за загривок, девушка успокоилась, вернувшись умом и телом в реальность. В горле пересохло так сильно, что хотелось выпить целую водонапорную башню. Скамандер торопливо покинула удушливые стены, заранее зная, где найти подругу, но уж очень не хотелось ей мешать. Диана наверняка убежала к своей бабушке, в ее комнату. К концу каникул она делала так все чаще и чаще. Иногда засыпала в одной кровати с Альфис, но посреди ночи вскакивала, дрожа всем телом, и убегала в соседнюю комнату. Гриффиндорка спустилась вниз, чувствуя, как же ей жутко становится находиться здесь в темноте и тишине. Казалось, что призраки Шадисов появятся из-за угла, протягивая к ней грязные руки, умоляя их спасти, но никого не было. Хозяева погибли и были упокоены на местном кладбище, пора было бы самой с этим смириться. Яркие кошмары с их присутствием продолжались лишь после рассказа мамы о том, что ей удалось выяснить о трагедии в Индии. Альфис помнила пронизывающий холод, который преследовал их после того, как Порпентина вывела свою дочь во двор дома, чтобы поговорить наедине. Некоторые жуткие подробности не стоило упоминать при ком-либо чужом или самих мадам и мисс Шадис. Скамандеры укутались плотнее в свои теплые черные одежды, Тина выглядела отстраненной, едва напуганной, взволнованной. - Индусы недооценили наших волшебников, - сказала она печально. – Конечно, они смогли выбраться, внушив то, что они слишком слабы и хотят сотрудничать. К тому же, их заставили выпить зелье, которое сработало бы при попытке трансгрессировать, и расщепило бы этих трех мерзавцев на мелкие кусочки. Им нужно было передвигаться своим ходом, но палочки они смогли отвоевать у двух работников Министерства. Их путь лежал на Север, к воде, а на пути был дом Шадисов… Насколько глава индийских мракоборцев смог выяснить, они действительно собирались взять их в плен, чтобы выторговать себе свободу. К тому же, это были их соотечественники, чистокровные волшебники, если не брать в счет Ирину, Диану и их отца. К сожалению, Эрик выбежал на шум первым и захотел предупредить свою семью, а у одного из нападавших нервы были не к черту, да и мракоборцы были близко… Альфис вспомнила спокойное лицо погибшего юнца. Он запомнился ей таким тихим, таким скромным и неловким, таким бережливым по отношению к своей любимице Элис. Кстати, она убежала из дома в Индии, когда все это завязалось, и так и не вернулась. Эта нескладная помесь каких-то двух странных пород… Ее хозяин оказался настоящим храбрецом. Диана как-то упомянула, что он закричал, и так она поняла, что внизу что-то происходит. Затем под руку попался ее отец, так некстати, выбежавший на шум. - …Они не хотели больше допустить ошибку с убийством, так что атаковали его простым, но достаточно крепким Остолбенеем. Как ты знаешь, магглы куда тяжелее переносят воздействие магии, - мама нервно сглотнула. Альфис знала. Они жили неподалеку от магловского поселения в Дорсете, она как-то играла с магловскими детишками. К тому же, дядя Якоб был маглом. В двадцать шестом папин растопырник укусил его в шею. Совсем несильно, но отцу пришлось поспевать, чтобы снять самые тяжелые симптомы. До сих пор на шее дяди был едва заметный необычный шрам в виде укуса, который очень медленно затягивался с течением времени, как и любой магический след. «Анатомия у них немного отличается», - как-то виновато рассказывал папа об этом случае. Потом дочь узнала, что, вообще-то, его «немного» означает «довольно сильно». - Не выдержало сердце, да и ребра потрескались, - тихо добавила мама. – Потом выбежала Джульетта. Преступники сказали, что она была без палочки, ее они тоже не убивали. Она просто не стала сопротивляться. Вероятно, увидела Эрика… - Альфис сдержала ком в горле, грозившийся вырваться наружу со всхлипом. – Ее просто сильно оттолкнули тем же Остолбенеем. Но она выпала из окна. Высота была выше той, что могла бы оказаться для нее безвредной. У нее были переломы, осколочные ранения, к тому же, она была слегка больна, да и воли к жизни после увиденного не имела. Умерла не сразу. Ее просто не успели вылечить до конца. Затем Антуан Шадис… Его жена рассказала, что он пошел давать им отпор. Хотел дать время обеспечить безопасность девочкам. Он хорошо расслышал крик Эрика, поэтому взялся за палочку. Во время Первой мировой некоторое время был на фронте, тайно помогал магглам, пока Министерство не поймало его за этим и не устроило суд. К счастью, его оправдали и он прожил долгую жизнь. К сожалению, долгое время без боевой практики дало о себе знать. Преступники рассказали, что он сопротивлялся почти полминуты, но его сил не хватило. Дальше знаешь? - Нет, - тихо выдохнула Альфис. – Диана не рассказывала. Она просто сказала, что видела это, что сестра им крикнула, что они все погибли. И то, это у нее к случаю вырвалось. Больше она не может рассказывать, а я не собираюсь спрашивать. - Ты хочешь знать? – спросила мама предупреждающе. - Конечно, - Скамандер младшая перевела дыхание. – Я хочу знать, что именно она пережила. Я же выдержала то, что ты мне уже рассказала? Неужели может быть что-то страшнее смерти ее отца и тети? - Любая смерть страшна, - строго сказала Порпентина. – Какой бы жестокой она не была. - Я знаю, - Альфис виновато опустила взгляд. – Вероятно, это для нее даже страшнее. Та смерть, которую мы видим своими глазами… вот это тяжелее всего. Мама, очевидно, поняла практически сразу, какой смысл вкладывала в эти слова дочь. Не только Диана была в их компании такой. Альфис была со своей бабушкой в последние секунды. И память об этих бесконечных секундах до сих пор мучила ее лучше всякой пытки. Тина приобняла дочь с заботой и теплом. Как мать, она так же понимала Элеонору Шадис, которая погибла, бросившись к своей дочери. Наблюдать гибель ребенка – та еще невыносимая картина. - Мадам Шадис собрала в своей комнате дочь и внучек. Они собирались дождаться остальных и трансгрессировать, но уже были готовы к тому, чтобы отбиваться от преступников, которые доберутся до них первее близких. Ирина забрала палочку своей матери, чтобы разведать обстановку в коридоре, она хотела помочь деду. К сожалению, опоздала на пару секунд, но смогла увидеть тела в гостиной. Она побежала обратно с предупреждающими криками, чтобы трансгрессировать без родных. Против нее применили Непростительное, теперь уже намеренно. Элеонора вырвалась из рук матери за секунду до трансгрессии, побежала к Ирине. Там еще одно Непростительное задело уже ее. Через мгновение Альберта и Диана уже были в магическом центре, там им помогли местные служащие, а затем и мракоборцы доложили в центр, что преступники были взяты буквально через две минуты после того, как они напали на семью. - Совсем чуть-чуть и они успели бы… - прошипела Альфис в ярости, чувствуя, что она испытывает к мракоборцам Индии настоящий гнев. Праведный, весьма честный. Слишком сильный для такой девушки, как она. Слишком неправильный для Альфис. Но это было ожидаемо и заслуженно. Они позволили приспешникам Грин-Де-Вальда обдурить себя. Позволили зайти так далеко. Убить невинных людей. Молодых людей, которым предстояла еще долгая жизнь. Истребили практически целую семью, остатки от одного и без того немноголюдного французско-английского рода волшебников. Теперь, когда Скамандер вспоминала о компенсации от индийского Министерства, она думала, что этого мало. Этого ничтожно мало, чтобы исправить их роковую ошибку, которая создала не просто катастрофу, а настоящую трагедию. На похоронах была и двоюродная бабушка Арабелла с дедушкой Роджером. Кажется, они установили с Альбертой Шадис некий союз, сотрудничество одиноких стариков, как это с грустной безобидной насмешкой называла гриффиндорка. Старшие Скамандеры ообещали помогать не только материально, но и морально. Теперь Альфис была спокойно и за бабушку Дианы хоть немного. Диана, конечно, знала о том, что теперь Арабелла нашла себе подругу в лице Альберты, что они хорошо общаются, и, что главнее, если пуффендуйка решила бы вернуться в Хогвартс после каникул, о бабушке было бы, кому позаботиться. Она бы не чувствовала себя абсолютно одинокой и потерянной. Сама Диана затеяла такой разговор как-то раз за завтраком, когда ее подруга, поднявшись пораньше, решила вдруг приготовить блины. Конечно, ее готовка была не кулинарным шедевром, но Альфис не зря треть своих летних каникул провела у плиты. Барни, например, с воодушевлением съел всю свою порцию, пусть и довольства не мог показать. За прошедшее время в этом доме никто ни разу не смог улыбнуться, даже гости. - Завтра прибудут наши вещи из Индии, - заговорила мадам Шадис. Альфис прервала сервировку стола, садясь напротив уважаемой старушки. Та смотрела на присутствующих ребят серьезно, а потом отвела взгляд, замыкая дрожащие руки в замок. Скамандер переглянулась с Дианой. Та, бледная, едва растрепанная, в одежде темных тонов, отдаленно похожая на ее прежнюю подругу-пуффендуйку, встретила ее взгляд на удивление спокойно. В этот момент она ободряла подругу, а не наоборот. - Вы поможете разобрать их? – с надеждой спросила Альберта. – Знаю, я не в праве просить вас об этом… - Миссис Шадис, - строго прервал ее Барнабас, глядя немного хмуро. – Перестаньте, прошу вас. Вы можете просить нас, о чем угодно. Правда, Альф? - Тут даже не нужно лишних слов, - кивнула гриффиндорка, еще удивленно поглядывая на юную пуффендуйку. - Мы с Дианой вчера поговорили, - старушка набрала воздуха в грудь, беря внучку за руку, - и справедливо рассудили, что некоторые вещи наших родных можно будет пожертвовать Магическому приюту Британии и Больнице Святого Мунго. А еще Хогвартсу, - гриффиндорцы затаили дыхание. – Диана решила доставить пару вещей Эрика в школу, на наш дорогой факультет. Лично. - Я вернусь к учебе, - сказала девушка, не ходя вокруг да около. Она выдохнула так, будто это для нее самое большое испытание, к которому она долго готовилась. - Ты точно этого хочешь? – спросила Альфис осторожно, глядя на эту бледную исхудавшую фигуру, которая пока что даже не могла на чем-то сосредоточиться. – Ты сможешь колдовать? Уверена, что у тебя получится? - Я знаю, чего хотела бы мама. И папа. А Эрик и Ирина так точно бы настояли бы на этом, - Диана опустила голову. Желваки заиграли на ее челюсти. Каждое слово давалось ей с ощутимым трудом. – Ты сама сказала, мне нужна цель. Она у меня есть. - Одно дело – говорить об этом дома, думать, что ты уверена в этом, - сказал Роджерс мягко. – В школе будет хуже. К тому же, тебе нужна бабушка. И ты ей нужна. - С этим мы справимся, - миссис Шадис сделала невероятную вещь. Она улыбнулась. Бедная измученная улыбка растянула ее сухие губы на бледном лице, от чего глубокие морщины врезались в кожу еще сильнее. Теперь было видно, что она постарела лет за десять по истечению этих неполных двух недель. И именно поэтому Альфис замолчала, отступая. Таким словам, подкрепленным невероятным усилием воли, она верила безоговорочно. Диана едва прижалась к плечу бабушки, складывая тонкие белые ручки на коленях, и прикрывая глаза. Она тоже верила. Не просто была уверена, а именно верила и надеялась всей душой. В надежду уже верил Барни, так что он отступил последним. Гриффиндорцы переглянулись, понимая, что они оба сдались без боя, и решили, что это будет правильным решением. К тому же, Диана всегда могла покинуть Хогвартс. Диппет и Дамблдор всегда пошли бы ей навстречу. Да и они, ее друзья, не дали бы ее в обиду, даже не подпустили бы к ней хоть кого-то, кто мог намекнуть на что-то обидное. Альфис подумала о том, как будет горевать Диана в Хогвартсе, посылая сову. Каждый раз ждать ответа пришлось бы мучительно долго, она вся тряслась бы, боясь чего-то плохого. Подумав хорошенько об этом вопросе, девушка написала отцу о срочной просьбе. Она готова была отдать все деньги за то, что собиралась подарить Диане и ее бабушке перед отъездом. Лишь бы папа успел это купить и доставить. Следующий день значился как нечто в очередной раз жуткое. Кучей посылок пришли вещи. Конечно же, коробки не были подписаны, все вещи были сложены лишь по половой принадлежности, потому что сотрудники иностранного министерства не собирались долго разбирать, где и чье, а просто рассортировали все на две группы – мужское и женское. Затем шли мелочи, личные вещи каждого. Диана взялась отнести небольшую коробку книг в библиотеку, но потом, проходя мимо, Альфис услышала, как подруга тихо плачет. Желая чем-то помочь, Скамандер едва заглянула внутрь. Шадис держала в руках какой-то старый потрепанный блокнот с кожаной обложкой. Пуффендуйка сидела на диване, листая чью-то рукопись, не в силах сдержать слезы. Гриффиндорка почувствовала себя так, будто вторглась в ее личное. Нечто такое, о чем не только говорить, но и думать было бы неловко и больно. Поэтому Альфис так же тихо вышла и пошла дальше, на второй этаж. В ее ящике были одежды сестер. Все пестрые, летние, выгоревшие от множества солнечных лучей во всех точках планеты, где Шадисы успели побывать. Скамандер проглотила ком в горле и закрыла коробку. Теперь представить Диану в такой одежде было невозможно. С ужасом девушка поймала себя на том, что она не может представить улыбку пуффендуйки. Совсем не может, и даже воспоминания о том, как она улыбалась и смеялась раньше, кажутся фальшивыми. В другом ящике, который оставался внизу, были письма. Их разбирал Барнабас, позволяя псу подруги мельтешить у его ног. Почты было немного, но все же юноше было не привыкать заниматься бумажной работой. Иногда он перенимал ее у отца, сортируя письма от партнеров, заказы от клиентов и предложения от гоблинского банка, а также послания других торговцев Лютного переулка. Здесь все было почти так же, вот только письма были не такие официальные. По крайней мере, большинство из них. В руки попался небольшой, несомненно знакомый конверт. Все ученики покупали подобные в Хогсмиде, чтобы отправлять домой письма. Почерк, которым были написан адрес и имя адресата, гриффиндорец знал даже слишком хорошо. Он вообще отлично знал Альфис, а ее манера письма всегда сильно бросалась в глаза. Во-первых, она была левшой, так что и наклон букв у нее кренился в другую сторону. Во-вторых, ее твердые, слегка небрежные буквы всегда скакали по строке. Роджерс не знал, что его подруга написала Диане. Письмо не было распечатано, то есть Диана не успела его получить. Видимо, Альфис отправила ответ буквально перед тем, как узнала новость о трагедии, раз он дошел только на этой неделе. Юноша не должен был этого делать, но он осторожно распечатал конверт, вытащил оттуда плотный лист и развернул, тяжело вздыхая. Все те же неровные строки, некоторые слова поспешно зачеркнуты. Скамандеры просто от рождения не умели писать аккуратно, будь им хоть одиннадцать, хоть шестнадцать, как уже исполнилось Говарду. Китч обнюхал бумагу, чувствуя знакомый запах, а потом глухо гавкнул, словно прося юношу подтвердить свою догадку. Барнабас погладил шишугу по морде, хваля за сообразительность и хороший нюх. Читать это послание было бы верхом эгоизма и невоспитанности. Барни оторвался от своей работы, и пошел на второй этаж, в комнату девчонок, чувствуя, что поступает верно. К счастью, там была только Альфис. Вернее, счастливым случаем это быть не могло. Здесь не было ничего счастливого. Его дорогая сердцу подруга сгорбилась над ящиком с одеждой, едва сдерживая порыв заплакать или в страхе отбросить все это в сторону. Она была такой сильной, но такой напряженной, что было заметно, с каким усилием ей даются все эти действия. Альфис взглянула на него запуганно, а потом облегчение мелькнуло в ее глазах. - Это твое, - он протянул ей вскрытый конверт. – Я его открыл, не Диана. И не подумай, что я читал, но вдруг ты хотела бы отдать ей его сейчас сама. Или перечитала бы, чтобы найти что-то, что может ее расстроить. Гриффиндорка взяла письмо и присела на одну из кроватей, бережно разворачивая лист. Вздох вырвался из ее груди и она перевела взгляд на юношу, приглашая сесть рядом, а потом схватила его за руку. - Я написала это той ночью, когда все случилось. Понимаешь, я проснулась в своей кровати. Мне снился кошмар. Я приняла его только за странный сон, но мне было так страшно после него. И что-то мне подсказывало, что это из-за Дианы. Я не поверила самой себе… - она прикрыла лицо рукой с письмом, быстро утирая не прошеные слезы. – Я внушила самой себе, что мое предчувствие – ерунда. Написала ей ответ на письмо, утром отправила его, а затем вернулась в замок и уже там почти сразу все узнала… - Альфис… - Барни не совсем ее понимал. Он не мог понять, что такого было в этом письме, но единственное, что ему было ясно – подругу гложет еще что-то, кроме долга перед Шадисами и огромной тревоги за юную пуффендуйку. - Я знала! – зарычала она, резко повернувшись к нему. И в ее глазах сияла боль. Острая, словно лезвие ножа. Горячая, словно огонь. Боль, несравнимая с эффектом от Круциатуса. – Я знала, слышишь? Все это я чувствовала с тех самых пор, как вышла эта дурацкая статья. С тех самых пор, как мне в подарок достался поганый колокольчик! Помнишь, что сказала Франка? Знак вестей, вот, что она сказала! А я, бездарная и глупая, должна была задуматься уже в ту секунду. Все эти бредни про пророческий дар, про это третье око, будь оно неладно, оказались правдой, а что я сделала? Послала все эту к черту! Проигнорировала, вот что! В их смерти я виновата не меньше мракоборцев из Индии. Они просто не успели. А я не захотела прислушаться, отмахнулась. Они боролись. Я сдалась уже тогда. Барнабас нахмурился, забирая у нее письмо, а затем прижимая подругу к себе. Она была горяча, ее кожа просто пылала огнем, едва дрожала, а сама гриффиндорка сжимала руки в кулаки до хруста в костяшках, отчаянно мычала что-то про себя. Она стиснула рубашку Роджерса в своих руках, и он вздрогнул, выдыхая тяжело. Альфис была зла. Чертовски зла. Эта злость заставляла вину, которая пожирала девушку изнутри, действовать во сто раз быстрее и сильнее. - Нет, перестань… - выдохнул Барни, стремясь прекратить ее страдания до того, как это доведет Скамандер до безумия. – Говори, что хочешь, но ты не знала. Никто не мог знать. И те знаки, которые могли стать предсказаниями, они могли быть всего лишь случайностью, очень крупным и странным совпадением. Нас не учили, как их распознавать. Аполлоний – плохой прорицатель. Даже если ты – настоящий, ты все равно не виновата в том, что случилось. Ты просто не понимала, что это предсказание. Это случилось с тобой впервые. - Когда некоторые вещи случаются впервые, могут быть ошибки. Ошибки, а не катастрофа, - Альфис всхлипнула. Теперь Барни с ужасом понял, что она плакала. Плакала почти беззвучно. А до этого держала все в себе долгое время. - Эта катастрофа случилась не по твоей вине, - сказал ей друг. – Знаешь, о чем я слышал? Ты ведь в курсе, что такое маховики времени? - Устройство, с помощью которого можно вернуться в прошлое ненадолго, - сказала Скамандер. – Их держат в Министерстве в каком-то суперсекретном месте. Папа никогда не говорит мне, где именно. Мама запрещает даже думать об этом. Это что-то из раздела масштабных магических тайн. - Я читал о случаях, когда человеку, переместившись хоть на неделю чисто ради эксперимента, удавалось сделать невозможное. Непоправимое. Непременно плохое, даже если намерения были чистыми, - Барни крепче сжал гриффиндорку в объятиях. – Допустим, ты действительно провидец. И ты могла бы распознать все знаки и предупредить всех заранее. Даже если они поверили бы тебе каким-то чудом, даже если бы обеспечили Шадисам безопасность, жертв было бы не избежать. Это называется судьба. Дедушка говорил мне, что человек способен изменить свою судьбу, но не чужую. Альфис подняла взгляд, глядя на друга с капелькой надежды на его правоту. Меньше всего ей хотелось испытывать еще хоть секунду этой всепоглощающей боли, она уже не могла признавать раз за разом свою вину. Скамандер всхлипнула снова, но уже тише. Через несколько мгновений что-то прояснилось в ее глазах, брови снова нахмурились, но уже без гнева. Подруга наконец ответила объятиями на объятия, причем слишком крепко, не просто хватаясь за друга, как за свою надежду на оправдание, но и в благодарность. Бескрайнюю благодарность за такие слова. - Удивительно… - прошептала она. – Как ты так умеешь все понимать и подбирать нужные слова, Роджерс? - Я тебя всегда понимаю. И подбирать мне нечего. Я говорю то, что думаю, - ответил юноша с блеклой улыбкой. – Теперь ты можешь отдать Диане это письмо? Больше не винишь себя? - Насчет вины точно сказать не могу, но письмо не отдам, - Скамандер сжала лист в комок бумаги. – Теперь она это не примет. Там слишком много радости. Слишком много шуточек про Эрика, много пожеланий для ее семьи. Придется привыкать… То, как мы общались раньше, теперь будет приносить боль нам всем. - Верно, - Барни посмотрел на мятую бумажку с грустью. – Все не будет, как раньше. И они оба замолчали, сидя на кровати Ирины, глядя на вещи сестер, которые уже никому не пригодятся. Это было достаточно неприятно, слишком печально для них, но они знали, что другого в доме Шадисов не придется ожидать. Ничего не оставалось, кроме как преодолевать это наваждение, эту апатию и печаль, стремясь двигаться дальше. На их колдовстве сильные негативные чувства могли отразиться тоже. - Ради Хельги и Годрика… - пробормотал Ньют, оглядывая дочь. – Ты совсем не спала ночью, милая? - Мы все не спали. Знаешь, сейчас вообще у каждого из нас проблемы со сном, - выдохнула Альфис, отводя глаза, под которыми едва сияли лиловые пятна. – Как там Джона? Она по нему скучала больше всех. Скамандеры были на похоронах почти в полном составе, не было лишь семьи Тесея и маленького Джоны, потому что ему такое рано было видеть. Повидавшись с двоюродными бабушкой и дедушкой, поговорив по душам с матерью, почти постоянно обнимая отца, Альфис не видела только его – любимого маленького брата. Мама сказала, что он довольно сильно скучает, спрашивая о сестре каждый день. Учитывая все пережитое, что произошло с семьей Дианы, гриффиндорка начала ценить свою семью еще сильнее. Она даже жалела, что не может сейчас вернуться в Дорсет, чтобы иметь возможность видеть их постоянно, проявлять свою любовь чаще. - Он доволен своим подарком, - папа улыбнулся, вспоминая о дорогом сыне. – Никак не выпустит его из рук. Карликовый пушистик Фил, будучи первым питомцем маленького любителя животных, не только не был забыт и брошен на первой неделе, но еще и постоянно пользовался любовью своего нового хозяина. Как сказала мама, Джона уж очень бережет это существо, сильно лелеет. Даже впервые утаил кое-что от мамы – скормил Филу половину своего обеда. Ему было всего два с половиной года, но схожесть с Ньютом очень сильно бросалась в глаза. Теперь Альфис знала, что она больше похожа на Порпентину, чем думала раньше. - Это хорошо… - выдохнула девушка. – Ты купил то, о чем я просила? - Ах, да! – мужчина распахнул пальто и достал из внутреннего кармана плотный прямоугольный пакет с чем-то, похожим на книжку внутри. – Продавец в лавке явно не ожидал, что это нужно мне, известному министерскому работнику, а не школьнику. Ты знала, что даже ученику Хогвартса трудно их приобрести? - О, я знаю даже больше, чем ты думаешь, - едва улыбнулась дочь известной озорной улыбкой, которая сейчас все равно выглядела как-то натянуто. – Спасибо. Я отнесу им их прямо сейчас. - Да, лучше поторопиться, - согласился отец. Скамандер младшая поспешила подняться на второй этаж, а затем немного неловко постучала в дверь миссис Шадис. В ее комнате едва слышались голоса, что было неудивительно – конечно же, Диана не могла не пообщаться с бабушкой перед отъездом. Как бы долго это ни длилось, все готовы были подождать. Даже прерывать их было как-то неправильно. Но Альберта открыла дверь почти сразу, чувствуя, что должна это сделать. Должна все-таки отпустить свою внучку. Альфис робко извинилась, переступая порог комнаты, а затем протягивая миссис Шадис свой подарок. - Это вам и Диане, - сказала она на одном дыхании. – Диана знает, как им пользоваться. Она вам объяснит. Старушка осторожно развернула упаковку, а потом с интересом посмотрела на две книжки в мягких переплетах, обе одинаковые, с одними и теми же серыми закладками. Диана поднялась с кровати бабушки, где сидела до этого момента, и густо покраснела, пораженно глядя на преподнесенный дар. - Это же дневники, - сказала она едва дрожащим голосом. – Те самые зачарованные дневники. - Ну, не те самые, которые используем мы с Барни. Эти я заказала у папы, а он купил буквально сегодня, - Скамандер едва улыбнулась. – Чтобы ты могла писать бабушке, когда угодно. Чтобы вы не тратили время на сов. - Спасибо, - прошептала пуффендуйка, а потом крепко обняла подругу. – Как же я до этого не додумалась?.. - Я тоже вспомнила не сразу, - гриффиндорка обняла ее в ответ, а потом быстро отстранилась. – Объясни бабушке, как им пользоваться, а затем нам пора идти. - Так скоро… - выдохнула девушка, а потом повернулась к мадам Шадис. Та мгновенно изменилась в лице, а затем обняла внучку. – Ба, ты можешь писать мне в дневнике всегда, даже ночью! - Ну, ночью мы должны спать, - разумно напомнила ей Альберта. – Я буду писать днем. Каждый день. Как быстро тебе это придет? - Это придет сразу. Я увижу, - Диана едва утерла слезы, а затем снова обернулась к подруге. – Разве дневники работают на таком большом расстоянии? - Папа опять же постарался вместе с мамой. Они будут работать, только заклинание надо обновлять. Я все объясню на месте, - Скамандер вздохнула. – Я буду ждать внизу вместе с Барни и отцом. Чувствуя себя неловко, гриффиндорка покинула спальню миссис Шадис. Мысленно она отметила про себя, что в этой комнате было почти так же мрачно, как и в комнате Дианы. Юная пуффендуйка совершенно не обращала внимания на то, что ее окружает, да и не хотела обращать, ведь каждая деталь напоминала о семье. Только одно беспокоило девушку – она не могла вытерпеть ничего яркого в своей жизни. Одевалась в темные тона, все чаще собирала светлые волосы в хвост, не желая творить прически или распускать свои волнистые, уже не такие шелковистые и блестящие локоны. То же касалось и комнаты – пропали разноцветные разнообразные сувениры с полок, напоминавшие о множестве путешествий, совершенных в таком раннем возрасте, свет в комнату почти не впускался, ведь Диана ощущала себя лучше в полутьме. Отчего-то это ее успокаивало. К тому же, так ей было немного легче уснуть. Легкий беспорядок, царивший на ее с сестрой комоде, перестал существовать. Теперь там было пусто и строго, даже всякие ленточки и заколки были сняты с рамы зеркала. Куда-то были убраны и книжки, которые читали обе сестры. Альфис протирала пыль в этой комнате каждый день, так что заметила изменения сразу. Она их не причиняла, так что вариантов не оставалось – пуффендуйка просто желает спрятаться от всяких чувств, даже радостных. Бежит от прошлого, отстраняется от настоящего. Ее желание не чувствовать боль было нормальным, вполне понятным. Как оказалось, ее бабушка идет тем же путем. Поэтому они решили большинство вещей своих погибших близких побыстрее вывезти из дома, отдав на благотворительность. Папа стоял внизу, неловко переминаясь с ноги на ногу. Барнабас сидел в кресле, крутя в руках свой кулон, подаренный тем же Ньютом Скамандером на позапрошлых летних каникулах. Там была кора с рябинного дерева вместе с иглой нарла – мощный защитный оберег. И желание чувствовать себя в безопасности тоже было Альфис очень знакомым. Она не читала газеты, но чувствовала – магический мир снова чувствует угрозу, а потому боится. Девушка тоже боялась, стараясь держать свои страхи подальше, иначе это могло ее подкосить. К тому же, гриффиндорцу было не положено трусить, этого Скамандер придерживалась строго. Роджерс перевел задумчивый взгляд на нее, она же замерла, хмуро глядя в ответ. Он же еще не знал, что подруга решила преподнести Шадисам, так что наверняка волновался за общение между Альбертой и Дианой, как и сама Альфис совсем недавно. Надо было поскорее ему рассказать. - Мне надо попрощаться с ними, - тихо выдавила Диана, когда настала пора уходить из поселка. Они как раз все вместе проходили мимо кладбища. - И мне, - внезапно для себя и других сказала Альфис бесстрастным тоном. – Есть, что им сказать. - Что ж… - Ньют перевел дыхание, отводя глаза и почесывая затылок. – Давайте. Только поторопитесь, пожалуйста. Конечно же, подруги не собирались проводить на свежих могилах много времени. Это было слишком тяжело для них обеих. Диана только шепотом говорила с надгробиями, нежно их гладя, а Альфис осторожно подошла туда, где лежал сын Джульетты Шадис, совсем рядом со своей матерью. Совсем небольшая могила. Вспоминать об этом юноше все еще было страшно и горько до слез. - Ты все равно вернешься с нами в Хогвартс, - тихо сказала Скамандер, в очередной раз проглатывая ком в горле. – Ты всегда будешь с нами и со всеми своими друзьями. Мы все будем по тебе сильно скучать. Спасибо, что помог ей спастись. Спасибо за попытку спасти всех. Напоследок гриффиндорка приблизилась к могиле Ирины. У надгробия лежали маленькие венки, украшенные цветами, которые все еще не завяли, будто кто-то менял их каждый день. Эту девушку любили все в родном поселении, она умела находить общий язык с любым человеком. Так кто-то сказал в памятной речи. Альфис испытала сожаление, что ей никак не удалось пообщаться с Ириной побольше. Вероятно, они бы тоже стали подругами. - Я ее уберегу. Клянусь своей жизнью, - решительно прошептала девушка, сжав пальцы на крае холодной надгробной плиты. Холодный камень врезался в теплую кожу, будто бы сама сестра Дианы сжимала ее ладонь, выпрашивая эту клятву. Из Уэльса они стремительно отправились в Лондон. Столица Англии бурлила жизнью, пестрила красками после прошедших праздников, о которых тоже думать не хотелось. Диана осунулась, замкнулась в себе, старалась не смотреть по сторонам, чтобы не наткнуться на лица людей, некоторые из которых сияли радостью. Это все казалось чужим и неправильным. Барнабас взял обеих подруг за руки, тщательно пряча лицо за несколькими прядями волос, свисающих с его лба. Альфис знала, к чему он сменил прическу, скрывая свои узнаваемые глаза: боялся, что здесь может быть отец. Вряд ли, конечно, Роджерс старший стал бы гулять по магловскому Лондону, еще и так далеко от «Дырявого котла», но не хотелось указывать Барнабасу на его явно непродуманный план, созданный в каком-то паническом порыве. Лишь на Кингс-Кроссе, попав на платформу девять и три четверти, он расслабился, а вот Шадис зажалась еще сильнее. Скамандер увидела почему – им попадались знакомые. На них глазели, но не решались подойти. - Мы найдем купе, - быстро сказала Барни, желая побыстрее залезть в поезд, увести подругу с чужих глаз. - До свидания, мистер Скамандер, - едва ли не шепотом сказала девушка, робко на него глядя. - Береги себя, Диана, - мужчина с улыбкой ее приобнял. – Помни, что ты всегда можешь мне написать. Мы, пуффендуйцы, должны держаться вместе, так? - Так, - словно эхом отозвалась она, а потом подняла на него глаза и очень аккуратно обняла в ответ. – Навещайте мою бабушку почаще, пожалуйста. - Само собой разумеется, - уверенно кивнул ей Ньютон, а затем отпустил. – Держись там. Старайся искать вокруг поводы для улыбки. Затем Альфис обняла отца очень крепко, едва ли не повиснув на нем всем телом. Ей не хотелось уезжать. Ей хотелось получить хоть капельку счастья, чуть-чуть больше семейной любви. - Всего полгода, - шепнул ей папа. – Не забывай нам писать почаще. Китч где-то в глубине чемодана заскулил. Гриффиндорка не хотела привлекать этим внимание, а потому быстро поцеловала Ньюта в щеку, а затем залезла в вагон за минуту до его отправления. - Будь осторожна, - сказал ей отец, помахав рукой на прощание. - Всегда, - кивнула дочь с улыбкой. Мистер Скамандер тоже улыбнулся, видя, что она уже не такая серьезная. Это внушало надежду, что негативные чувства исчезнут в их компании скорее, чем предполагалось. Хогвартс-Экспресс начал набирать скорость. Гриффиндорка зашагала дальше по узкому коридору, пытаясь найти друзей, и, в отличие от отца, думая о том, что сейчас начнется самый сложный период для их троицы. Нельзя было все так просто перенести. К тому же, помимо лишнего внимания, в школе их ждало нечто такое, что могло вызвать не только боль, но и проблемы. Если бы слизеринцы сделали хоть намек на злорадство, Альфис разбила бы кулаки в кровь об их лицо, и ни капельки не пожалела бы об этом.