Серая мышка Скамандер

Долгий поход закончился, не успев и начаться. Еда закончилась куда раньше пяти вечера, дороги и заведения наполнялись не только учениками Хогвартса, но и просто отдыхающими людьми, так что надо было вернуться на главную улицу быстрее. Скамандер и Роджерс сделали крюк по окраине, оказавшись у какой-то едва жилой хижины, зато оттуда вернулись к своим одноклассникам незамеченными. Однако желания зависать с довольными школьниками так и не появилось. Шадис найти в большой толпе представлялось совершенно невозможным. Некоторые ребята уже вернулись в школу, Барни предложил пойти следом, а Альфис согласилась, думая о том, каково будет, если среди всей этой мешанины они случайно попадутся в лапы сестер Грин. Тогда хоть до самого отбоя пришлось бы оставаться с ними, так как в Барнабаса они вцеплялись, словно репейники в густую шерсть – здесь только отрезать под корень, иначе не избавиться. Они преодолели уже больше половины пути, когда Альфис вдруг поняла, что совершенно не имеет понятия, чем занять оставшийся вечер. Домашняя работа, конечно же, даже не приходила на ум. Вечер выходного должен был быть посвящен отдыху, а не скучнейшему листанию учебников, сопровождаемого раздражающим скрипом пера по пергаменту. Девушка осознала, что двигается едва позади Барни, полагаясь на него. Если бы он предложил заняться уроками по возвращению в замок, она, так уж и быть, согласилась бы. К счастью, словно читая ее мысли, гриффиндорец предложил другое. - Знаешь, куда я сейчас хочу пойти, - тихо сказал ей друг. Скамандер вопросительно дернула подбородком, глядя с интересом, так что Роджерс продолжил. – В лодочный сарай. Если там пусто, что скажешь насчет тренировки? Или, если там занято, то тогда на поле для квиддича, под трибуну. Там, где был Нотт на первом курсе, помнишь? - Трибуна Когтеврана, да, - ответила гриффиндорка. – Неприметное пустое место, мы с тобой вдвоем, - бровь ее дернулась, ухмылка искривила губы. – Это смахивает на свидание, если честно. - Пусть посторонние лучше думают, что у нас свидание, чем узнают правду. Алиби, помнишь? – Барни улыбался задорно, но предательский румянец покрыл щеки. Альфис этого не заметила, потому что и сама отвела взгляд, жутко краснея. - Помню, чтоб тебя, - пробормотала она беззлобно. – Значит, мы теперь парочка? Снова? - Ну, мы не будем отрицать, если на нас так подумают, - Роджерс усмехнулся. – Хотя и кричать во всеуслышание не стоит. В любом случае, это привлечет внимание. Если и быть парочкой, то втайне от других. - Потрясающе, Мэри меня порвет на флажки, если узнает, - Скамандер пнула камешек на дороге ногой. – У нее были на тебя планы. - Мне кажется, некоторые мальчики тоже к тебе присматривались. Так что ты не одна здесь разочаровываешь соседей, - Барнабас поджал губу, когда в глазах искрился азарт. Альфис ожидаемо обернулась, удивленно, а затем недоверчиво глядя в ответ. - Я не нравлюсь никому, кроме первокурсников, да и то – недолго, - фыркнула она. – Откуда такая невероятная и неправдоподобная информация? - Майкл. Помнишь Майкла? – Барни теперь закусил губу, глядя с любопытством. Альфис кивнула, оглядываясь по сторонам. Они уже почти дошли до ворот Хогвартса, замок в очередной раз возвышался над ними, вросший в скалу, могущественный, внушающий не только защиту, но и строгость, требовательность к своим обитателям. Эти тихие разговоры у ворот старой волшебной школы заставляли Скамандер стыдиться. Ей меньше всего хотелось говорить о том, кому она нравится, особенно здесь, на улице, где их могли увидеть и услышать. Однако дурацкое любопытство просило ответа на вопрос. Особенно от Барни. От Барни, который был ее объектом симпатии. Который, как и она, жил с теми, кто влюблен в его близкого друга. - Майкл – это тот, у которого такой диковатый кот, - сказала она. - Верно, - ухмыльнулся Роджерс. – И тот, который все время ругается с соседом, у которого крыса. Майкл положил на тебя глаз в середине третьего курса. Где-то в феврале. По его словам, ты колдовала на Заклинаниях так фантастически, все смотрели на тебя с такой завистью. После уроков ты как-то пошутила над слизеринцами, затем подмигнула ему. И с тех пор он не затыкался до апреля. Альфис невероятно смутилась, услышав это. Нет, она так не могла! Она же не была Дианой, чтобы покорять мальчиков одним взглядом! Это звучало о ней так неправдоподобно, что захотелось грубо сострить, намекая на ложь, но друг врать не мог. Скамандер нахмурилась, краснея еще гуще, и прибавила шагу. - А ты что об этом думаешь? – спросила она пока спокойно. - Наверное, то же самое, что и ты думаешь о Мэри, - друг теперь улыбался без доли насмешки, он старался ободрить, развеселить. – Мне это чертовски надоело. Альфис промолчала, пытаясь понять, какой смысл Барни вложил в эти слова. Ему надоели речи об Альфис? Надоело, что их говорит именно сосед? Вероятно, просто смертельно раздражало то, что все вокруг играли в эту подростковую любовь. В этом они оба были солидарны. Альфи неловко улыбнулась, друг вздохнул с облегчением, осознав, что Скамандер смогла правильно его понять. И все равно они молчали, идя дальше по живописным дорогам, которые уже давно перестали быть мощенными, как вблизи Хогсмида. Уютные бодрые улочки сменились тихими просторами и живописными видами вдали. Перед ними сейчас было бесконечное Черное озеро, шумящий от ветра Запретный лес, а еще холодный замок, поднимающийся до самых небес, загораживающий собой поле для квиддича. Среди всей этой внушительной красоты и дикой свободы, которая могла бы заставить погрузиться в прошлые века хотя бы мыслями, взор резали пристани на другом берегу. Суизен окончательно оборудовал их для занятий, и они мирно качались на волнах, ожидая своего часа. Девушка была спокойна и даже рада за себя, потому что в понедельник у их курса не было Защиты от Темных Искусств. Отдуваться пришлось бы другим. Конечно, злорадствовать было неправильно, даже низко, так что Скамандер не могла себе позволить такие чувства. В конце концов, это сменялось жалостью к тем несчастным, которые должны были участвовать в испытаниях Суизена. Ни один факультет не мог насмехаться над несчастьями другого долгое время. Отдельные личности с этих факультетов могли, но большинство учеников (даже слизеринцы) проявляли себя с хорошей стороны и могли хотя бы посочувствовать. - Давай сразу к сараю, - шепнул Роджерс, а Альфис кивнула, уже азартно улыбаясь. Все-таки, опасные и сложные дела вызывали интерес и увлечение, могли помочь отвлечься от дурацких мыслей об этих сложных отношений внутри факультета. К тому же, приключения на пару с друзьями прибавляли тягу к общению и укрепляли дружбу. Пришлось побегать, чтобы добраться до сарая, зато там было пусто, лишь лодки нетерпеливо покачивались на поверхности воды, умоляя пустить их в дело. Забравшись в одну из них, что была подвешена под потолком, Альфис вновь ощутила себя маленькой девочкой, похожей на воробья, которая плыла к Хогвартсу, с тревогой ожидая своего распределения. Барни подогнул колени чуть ли не к самой груди, но все равно сумел каким-то образом расположиться с комфортом, затихнув после этого на несколько мгновений. - И что я должна делать? – спросила Скамандер, внезапно понимая, что сейчас будет только мешаться Барнабасу под рукой. – Может быть, я лучше спущусь? Буду сторожить? Роджерс выглядел таким беспомощным в эту секунду. Он посмотрел на подругу растерянно, потом опустил взгляд. Достал из рукава палочку, а затем протянул ее Альфис. - Чтобы не было соблазна так просто поколдовать, - пояснил он. – Пусть побудет лучше у тебя. Скамандер с трепетом приняла орудие друга из его рук. Он с такой простотой доверял ей свое самое главное сокровище, без которого каждый волшебник был, как без рук! Впрочем, девушка подумала, что и свою палочку доверила бы ему запросто, пусть и кратко обдумав свое решение. Длинная ровная палочка с утонченной рукояткой плавно легла в ее руку, после чего Альфис ощутила, что орудие Роджерса, как и его руки, холодное, словно лед. - Зови, если что, - она похлопала друга по плечу, стараясь ободрить. – Просто помни, что я совсем рядом. Можешь быть спокоен, если опасаешься чего-то. - Знаю, - улыбнулся он. – Не волнуйся за меня. В первые разы вряд ли что-то выйдет, я просто буду стараться. Скамандер это понимала. Если бы у Барни что-то и получилось в первый раз, если бы появился хоть малейший всплеск магии, то это было не просто необычно. Это было бы чудовищно странно и чертовски подозрительно, потому что этого просто напросто не могло произойти. Девушка спустилась вниз, занимая место в одной из нижних лодок, ложась на дно и глядя в потолок, играясь со своей палочкой. Если Роджерс уже многое умел, то ей надо было учиться. Со скрипом в прошлом году она освоила некоторые заклинания невербально, надо было бы укрепиться в этой области магии. А еще ей хотелось тоже чего-то достигнуть в каком-нибудь могущественном колдовстве. Сделать что-то, достойное великого волшебника. Альфис всегда думала, что сможет сделать что-то такое, из-за чего ее запомнят надолго. Не просто большое приключение, не просто какой-то успех, которого может достичь каждый, а нечто оригинальное, поразительное, до чего даже додуматься трудно. И почти неважно, будет ли это выдающийся поступок, совершенный с помощью ее хитрости и ловкости, или какое-то достижение в области волшебства, которое требует упорства и остроты ума. Лишь бы совершить что-то стоящее, полезное для многих поколений, запоминающееся дольше, чем на несколько месяцев. С возрастом Скамандер осознавала, что она не настолько умна и способна, чтобы совершить что-то выдающееся. Это осознание немного разочаровывало, однако несильно, ведь всегда можно было заняться собой и своими знаниями. Пожалуй, это «всегда» наступило. Они вернулись в замок ближе к половине шестого, когда Барнабас сумел хотя бы вновь сфокусироваться на своих внутренних силах и направить их на исполнение примитивных желаний. К сожалению, все равно вышло примерно ничего, как он и предполагал, но зато сказал, что может практиковаться и в замке. Медитировать еще никем не было запрещено. Да и, сумей он что-нибудь сдвинуть с места заклинанием левитации, никто этого не заметил, потому что любое беспалочковое заклинание изначально выходит слабым. Лодочный сарай и пространство под трибунами больше подходили для тренировок в более заметных заклинаниях. Альфис, хоть и согласилась, все равно переживала за друга. В тайном уединенном месте, случись что, никто точно не увидел бы и не смог почувствовать, кроме них самих. А если Барнабас что-то сделает не так и навредит себе? Если это увидят окружающие? Как он сможет оправдаться? Оставалось лишь полагаться на ум и способности Роджерса. Он знал, куда лезть пока не стоит. Он имел представление о рисках. Он сумел бы взять самого себя под контроль, сумев направить магию в нужное русло, а не в разрушительное нечто, похожее на стихийную магию или даже Обскури. Ужинала Альфис без особого аппетита, да и спала так себе. Не надо было есть столько сладкого и поддаваться тревожным мыслям. Когда-нибудь это точно ее подкосило бы. Дальше сентябрь шел мирным ходом. Задания становились чуть труднее, но к сложностям постепенно привыкаешь, а затем начинаешь скучать. Альфис все чаще рисовала и отправляла рисунки вместе с письмами домой, чтобы порадовать брата. Скука и тоска по семье были в настоящий момент ее самыми большими проблемами, о чем была невероятно даже думать. Вот и сейчас, в очередной раз пропадая после занятий в тени молодого дерева на окраине Запретного леса, гриффиндорка и пуффендуйка смеялись над тем, как скучно им живется, если забывать о том, как они контролировали все занятия Барни по беспалочковой магии, боясь, что все может выйти из-под контроля. Не считая этого, жизнь была даже слишком размеренной. - Альфис Скамандер – серая мышка, - Диана и сама усмехнулась этой мысли. – Нет, я просто не могу это принять. - Может быть, мой лимит неприятностей за все года обучения просто исчерпал себя, - улыбнулась гриффиндорка. – Ничего, если приключения меня не ищут, я сама их найду. То есть, создам. - Прозвучало бы страшно, если мне самой бы этого не хотелось, - Шадис тоскливо вздохнула. - А-я-яй! – гриффиндорка погрозила пальцем. – Бойся своих желаний, Ди! Ты же вообще пуффендуйка, ты должна хотеть мира и спокойствия. - Спокойствие и мир вряд ли должны означать бесконечную скуку. - Нет, они именно это и должны означать, - с ухмылкой сказала подруга. – Спокойно – это когда ничего не происходит. То есть, вообще ничего. Ни плохое, ни хорошее. И потом они еще долго спорили, что же все-таки такое спокойствие. Сейчас Диана настаивала на том, что в спокойном мире может происходить что угодно, при этом не душевного равновесия, а Альфис отстаивала свою точку зрения, но много лет спустя они обе поняли, что ответ на этот вопрос может быть разным, потому что обе обрели свой покой по-своему. Начало квиддичного сезона развеяло скучную пору. В команду снова выбрали не Говарда, однако тот и не был расстроен. Он, вообще-то, даже не участвовал в отборном матче. У него не было времени на спорт, к тому же, он выбрал карьеру мракоборца, а не спортсмена. Зато выбрали одного из его друзей, что прибавило всей компании хулиганов азарта и влечения к квиддичу. Не было еще тех болельщиков, которые могли посоревноваться в шуме и уровне искренних глубоких переживаний матча с командой этих гриффиндорских шестикурсников. Они даже сочиняли речевки. Зачастую нелепые, простые, порой даже грубые, зато слишком хорошо запоминающиеся и навязчивые. Дело заканчивалось тем, что их скандировали все болельщики Гриффиндора, а после игры никак не могли выбросить настойчивые ритмы из головы. Кто-то напевал стишки про себя, кто-то просто бормотал невпопад и ненавидел себя за это. Впрочем, находились и те, которым речевки пришлись по нраву. На Трансфигурации ученики как-то заметили, что Дамблдор, листая учебник с задумчивым видом, шепчет про себя: «Наш капитан, наш капитан… Вперед, на таран! Вперед, на таран!» И Альфис поняла, что ее кузен действительно та еще заноза в одном мягком месте. Вслед за квиддичем пришли первые контрольные полугодия, так что с Роджерсом девушка стала видеться еще реже. Барни посвятил всего себя учебе и своим внеклассным занятиям, в которых скоро перестала требоваться помощь Альфис. Она оказывала свою поддержку и без того слишком сильно. Диана подбодряла, иногда жертвовала свиданиями с Говардом, посещая друзей на очередном тайном уроке колдовства без палочки (ведь сама знала, что не случится ничего, как и в предыдущие разы), но все равно всячески оказывала свою помощь в виде упорства и настойчивой веры в друга. «В следующий раз выйдет. Ты можешь, Барни. Просто не торопись, нам некуда спешить!» - часто повторяла пуффендуйка. Роджерс был смущен такой решительностью, но был и благодарен, хотя ему, на самом деле, не хватало времени. Он продолжал верить, что его отец найдет способ раскрыть его ложь и узнать о том, насколько хорошо сын продвинулся в овладении беспалочковой магией. Чтобы не сталкиваться с этой проблемой, Барни решил остаться на Рождественских каникулах в Хогвартсе, а отец и позволил, чтобы не тратить ценные дни на тот же отдых, только в Лондоне, когда можно было провести время с пользой. - Под «тем же отдыхом» он подразумевает работу в магазине, а еще бесконечные унылые лица посетителей Лютного переулка, которые я наблюдаю в окне, - выдохнул юноша. – Ну уж нет, в этом году я хочу насладиться тишиной и прогулками в одиночестве! «В одиночестве, так в одиночестве», – подумала про себя Альфис, и решила, наконец, найти себе занятие, чтобы как-то разнообразить свою скуку и тоску, которая обещала стать куда больше на время каникул. Уже начинало холодать, прогулками свое свободное время занять уже не получилось бы. Идея была подана совершенно неожиданно, причем с той стороны, от которой Скамандер этого представить не могла. Урок Заклинаний, причем самый скучный, до последнего держал девушку в состоянии апатии. Что-то прочитать, что-то написать, что-то повторить на слух… Зубрежка, одним словом. Макгонагалл даже ей умудрялась заниматься с неподдельным интересом и вниманием, а вот ее соседка такой усидчивостью и вниманием не отличалась. Альфис уже записала все, что можно, прочитала шесть страниц учебника, даже немного забежав вперед, пробормотала заклинания про себя. Эту тему они уже проходили в прошлом году. Происхождение заклинаний, особенности названий и произношений, тогда это казалось любопытной вещью, а теперь не такой уж и интересной. Даже когда Флитвик озвучил домашнее задание, Скамандер и думать не могла, к чему ее это приведет. - Прочитать и написать о любых трех латинских устаревших заклинаниях! – Провозгласил профессор, улыбаясь. – Можете использовать любую литературу в библиотеке. А если еще и сможете воспроизвести эти заклинания, это добавит Вашему факультету достаточно баллов, количество которых будут зависеть прямиком от Ваших стараний! – Он заговорщицки подмигнул ученикам, некоторые смущенно улыбнулись. В глазах Минервы блеснул азарт. - Теперь сидеть с этими огромными книгами, - буркнула Мэри. - Дышать этой чертовой пылью… - поддержала Альфис. – Потому что старуха Дипкинс наверняка даже книжную пыль считает священной. Настроение было подпорчено, но затем Скамандер сидела в библиотеке вместе с той же Минни, надеясь, что вдвоем они точно найдут нужную литературу с первого раза. Конечно же, Макгонагалл ее нашла без особых затруднений, даже поделилась с Альфис своими советами. Девушка даже начала чувствовать себя какой-то нахлебницей, со стыдом читая книгу, которую Минерва подобрала специально для нее. И ведь соседка не ошиблась в выборе, было действительно подробно расписано, хоть и нудно, как это бывает у авторов прошлых веков. Пришлось читать все записи, чтобы разобраться в запутанных пояснениях автора. Причем эти записи вызвали у гриффиндорки интерес. - Погоди-ка! – она с надеждой посмотрела на соседку. – Это Ноулер пишет, что латинские заклинания довольно просто придумать, если хорошо знать латынь. То есть, можно создать новое заклинание? Это так просто? - Вообще-то, латынь довольна сложная, - Макгонагалл поправила очки, сползающие с носа. – Да и волшебник должен быть довольно расчетлив и хорош в Заклинаниях. Нужно представлять, какой эффект может получиться. Уметь предугадывать неудачи и просчитывать ошибки. Лучше придумывать заклинания на родном языке, но они зачастую не слишком точны и эффективны. Именно поэтому латинские заклинания еще пользуются предпочтением. Они проверены временем, пусть и сложны. А еще враг, если речь идет о защите, может не знать латыни, так что точно не поймет, на что направлено твое колдовство. Так ему труднее будет контратаковать и защищаться. Чисто ради любопытства Альфис захватила эту несчастную старую книжку с собой, просто чтобы почитать на ночь. А потом англо-латинский словарь. А затем парочку пособий и старых записей о том, как древние волшебники придумывали заклинания. У всех были разные предпочтения в выборе чтения, что уж тут поделать. И вот уже шла седьмая ночь, а девушка не спала, читая эти научные руководства и делая для себя пометки. А на десятый день Скамандер честно призналась себе – она одержима идеей создать отменное заклинание. Даже не одно, если получится. Желательно, боевое. Теперь на выходных Барни занимался попытками колдовать без палочки, Альфис отрабатывала свое невербальное колдовство, одновременно с этим учила некоторые латинские слова и отчаянно придумывала сотни самых вредных и смешных порч. Бедная Шадис была вынуждена страховать обоих от увечий, которые друзья могли нанести сами себе. Она тоже могла бы заняться чем-то необычным и запрещенным, но ей не позволяла совесть, мягкость характера, а еще понимание того, что, будь она третьей в этой компании экспериментаторов, они точно каким-нибудь образом скоро до основания снесут одно из мест их тайных собраний. Начало ноября ознаменовалось многими событиями. Для начала, в «Ежедневном пророке» вышла статья о Хогвартсе. Выяснилось, что Диппет в конце весны собирается посетить бразильскую школу волшебства Кастелобрушу, откуда теперь по соглашению директоров должны были поступать ученики по обмену. Конечно, для этого нужны были большие деньги, никто пока не желал расставаться с родным домом, а ситуация в мире волшебников и магглов еще не совсем устоялась, но это был большой шаг вперед. Франка Диего, прожившая практически всю свою жизнь в Бразилии и проучившаяся первый курс в Кастелобрушу, была рада до слез услышать о родных краях. Внимание было привлечено и к ней. Многие ребята, желающие больше узнать об учебе по обмену, подробно расспрашивали об одних и тех же вещах: какие там предметы, сложно ли учиться, как живут бразильские ученики, кого они вообще из себя представляют. Беззлобная Диего ни на кого не сердилась, отвечала много раз на одинаковые вопросы, потому что ей и самой было приятно вспоминать о том, как она училась в Кастелобрушу. Впрочем, когтевранка признавала, что ничто не идет в сравнение с Хогвартсом. - «По состоянию на конец этого года было установлено, что практически девяносто девять процентов юных английских волшебников возрастом от одиннадцати до восемнадцати лет обучаются в Хогвартсе», - с улыбкой читал Барнабас утром, сидя за столом в Большом зале. Его окружили не только друзья, но и все знакомые, желающие услышать новость и убедиться, что им не померещилось написанное в газете. – «Для сравнения, в довоенное время в школе обучались лишь половина от всех юношей и девушек, имеющих магические способности, а в тысяча девятьсот сорок пятом - году освобождения от тирании Грин-Де-Вальда - Хогвартс приютил у себя лишь двадцать четыре процента от общего количества юных магов. Всего за три года наша школа волшебства привлекла к себе внимание волшебников не только из Англии, но и из других стран Европы, а так же Южной Америки и Ближнего Востока!» Это были слова не автора статьи, а самого директора Диппета, у которого брали интервью. Армандо, бесконечно гордый за достижения своего заведения, могущественный и мудрый, приветственно улыбался своей усталой, но вежливой улыбкой с фотографии на первой странице. Специально для встречи с прессой он посетил Хогсмид, чтобы в уютной обстановке дружелюбно беседовать с журналистом (или просто никого не хотел пускать в замок, чтобы не подвергать опасности свои владения и не давать ученикам соблазна рассказать гостю все самое сокровенное о нынешней жизни в Хогвартсе, как шептались между собой сами ученики). Теперь, когда школа официально была названа самой элитной и безопасной из всех европейских школ волшебства, Альфис даже брала гордость. Она отправила вырезку из «Ежедневного пророка» кузену Рори, который учился в Ильверморни. Тот, в свою очередь, ответил новостью о том, что их команда заняла первое место в очередном Чемпионате по игре в Плюй-камни, и напомнил, что два года назад их ученики разгромили всех остальных на Чемпионате по зельям, который традиционно проводился между школами волшебства. «Мы все еще бьем вас, англичане!» - бодро заявил парень в своем письме. «Зато в квиддич играть все еще не умеете!» - ответила ему кузина. Вторая хорошая новость была практически напрямую связана с первой. В это же время, в начале ноября, когда Хогвартс прославился своей популярностью и привлек внимание других стран, Диппет рассказал о том, что на Рождество в замке остаются много ребят, для которых будет устроен настоящий Рождественский бал, так что праздник будет бурно встречен юными волшебниками. Эта весть заставила некоторых ребят отказаться от поездки домой, а некоторых разочарованно вздохнуть, потому что им отказываться уже было поздно. - Наша поездка в Индию не может отмениться, да и побывать там хочется. Когда я еще успею? – Шадис виновато пожала плечами. – Эрик тоже не собирается отказываться, понимаете? Мы еще ни разу не отмечали праздник отдельно от семьи, если, конечно, не считать мой первый курс, - Диана имела в виду те каникулы, во время которых был свержен Грин-де-Вальд. До этого момента вся Европа была в панике, а родители пуффендуйки посчитали, что в школе она будет в куда большей безопасности, и не стали ее забирать, а сами поспешно перебрались в Австралию. – Даже мой папа еще ни разу не был в Индии. Может быть, я больше никогда не смогу там побывать, так что извините. - Нет, все правильно. Тут не за что извиняться, - добродушно улыбнулась ей Альфис. – Никогда не знаешь, когда еще удастся вместе выбраться куда-то всей семьей, чтобы знатно повеселиться. Друзья понимающе кивнула, а Скамандер после этого разговора поспешила скрыться в библиотеке, где можно было остаться одной и позволить себе сморгнуть предательские слезы, а затем снова заняться придумыванием заклинаний, чтобы выбить из головы мысль о том, что ее семья не будет праздновать Рождество вместе. Если и будет, то точно не в этом и не в следующем году. Тоска по празднику и по бабушке резала сердце и без ножа. Об этих переживаниях девушка никому не говорила, чтобы не волновать своими тревогами. Даже Барнабас не слышал от нее об этом. Он понял бы, но не нашел бы слов, чтобы утешить, только печалился бы вместе с ней. Лучше пусть живет со своими проблемами, а не переживает еще и ее. Хорошие новости заканчивались, начинались плохие. Теперь дело было в том, что слизеринцы нашли в себе храбрость, чтобы дать отпор гриффиндорцам. Завязалось все на последнем матче по квиддичу в этом полугодии. Победил Слизерин, хотя играли они на грани жульничества. Несчастные когтевранцы, талантливые ребята, уважающие честную игру даже с самым бесчестным соперником, были просто унижены этим проигрышем, ведь они шли к полуфиналу. Каждый факультет в любой стычке со слизеринцами считал своим долгом упомянуть их грубость и подлость. Альфис не стала исключением, она даже прибавила от себя пару «ласковых» словечек. - Закрой свой рот, Тупиандр, иначе не избежишь трепки! – сказал ей Флинт, один из той самой «Пятерки», которой досталось от Орла, Феникса и Птицы-гром в прошлом году. - А ты бы вообще молчал, а то напущу на тебя летучих мышей! – сболтнула девушка, забывая о том, что не должна этого знать о Флинте. Это знала Птица-гром. Однако слизеринец, кажется, и не заметил этой особенности. Он лишь побагровел от стыда, потом гнев заблестел в его глазах. Он мгновенно вытащил палочку, направляя ее на гриффиндорку прямо на глазах у других учеников. Гриффиндорцы вскинули палочки в ответ, неприятели ответили тем же жестом. У каждого на лице отражалась решимость вступиться за своего товарища, будь то хоть конец света. Дело происходило в классе Заклинаний, пока не было учителя. Заметь он это, проблем не оберешься, ведь, даже несмотря на мягкий характер профессора Флитвика, он бы все равно доложил деканам, а те сообщили директору. Сейчас никто из участников конфликта о наказании, которое могло бы последовать за этим, не думал, зато, Слава Мерлину, нашлись в классе те, кто был умнее и предприимчивее. - Прекратите, вы все! – визгнула Минерва. – Если староста школы или профессор увидят это, мы все будем виноваты! Лаете друг на друга, как последние собаки! Не забудьте, где вы находитесь! - Против драки идешь, Макгонагалл? – фыркнул кто-то со «змеиного» факультета. – Боишься, что мы вам наваляем? - Я хочу, чтобы твоя дурная башка поняла, что продолжить можно и после занятий, - заявила ему гриффиндорка. – И тогда уж я лично тебя в стену впечатаю, да так, что одни ноги из дыры торчать будут! А сейчас возьми себя в руки, Сноуоул! Через несколько секунд оба факультета через силу убрали свои палочки, еще крепко сжимая рукоятки в кулаках, и сели на свои места. - К твоему сведению, летучих мышей нельзя напустить. Их даже днем с огнем не сыщешь, так что не строй из себя умницу, - шикнул Флинт. С того момента Скамандер поняла, какое заклинание хочет создать и с какой целью. Ее первое изобретение было порчей, а, если быть точнее, усовершенствованным Летучемышиным сглазом, созданным еще в 1921 году и сейчас еще мало кому известным. Пришлось хорошенько постараться, чтобы научиться напускать живых существ на врага. Во-первых, это было заклинание шестого курса, а, во-вторых, это был еще и продвинутый уровень трансфигурации. Чтобы освоить его, Альфис брала уроки у Минервы, которая продолжала посещать внеклассные занятия профессора Дамблдора. Она уже давно освоила все курсы, прочитала все учебники, выписывала «Трансфигурацию сегодня» и занималась чем-то еще, что было не позволительно знать ее соседкам и даже близким друзьям. Но было ясно, что Макгонагалл достигает во всех поставленных целях успеха. Давно было ясно, что она станет старостой факультета на пятом курсе, а затем и старостой школы на седьмом. Ее ум, талант, упорство и высокие моральные качества хорошо сочетались с обыкновенной человечностью, которая помогала понимать людей и оставаться своим человеком в компании ровесников. Если возникала тяжелая ситуация, Минни могла себе позволить нарушить установленные кем-либо правила, хотя представления о ней у людей, которые с ней были мало знакомы, составлялись абсолютно противоположные. Альфис хорошо знала свою соседку и одну из подруг, а та в ответ хорошо знала Скамандер, так что помогла ей, несмотря на сомнения. К декабрю Альфис уже могла создавать из воздуха бабочек, они постоянно парили в комнате девочек №3, приводя ее жительниц в восторг, в восхищение пришел и Барни, когда впервые это увидел, а Диана была просто в глубоком шоке и изумлении, которое потом сменилось радостью. Она потом всегда настигала Шадис, стоило ей снова завидеть милейших красивых существ, летающих у окна, за которым падал крупный частый снег. Стоило произнести «Фините Инкантатем», чтобы бабочки рассыпались блестящими искрами, как и любое другое небольшое существо, созданное при помощи магии. И на это тоже было приятно посмотреть. От бабочек Альфис перешла к птичкам, затем хотела начать практиковаться с летучими мышеями, но нужно было это делать в других местах. Если соседки были рады видеть в комнате бабочек и птичек, вряд ли бы они испытали восторг при виде летучих мышей. Особенно Лорейн, любившая делать вошедшие в моду высокие объемные прически. Затем дело застопорили праздники. Сначала Альфис и Диана праздновали День Рождения Барнабаса, вынуждая его снова смущаться из-за этого, а затем наступила пора подготовки к Рождественскому балу. Минерва вызвалась помочь старостам. Вместе они украшали замок, времени на соседку у Макгонагалл не осталось, так что та тренировалась редко и в одиночестве. Еще хуже стало, когда Мэри и Сьюзан в одну из суббот вскочили с кроватей ни свет, ни заря. Они покидали Хогвартс на каникулах, но их подруги с других комнат оставались здесь. Сегодня девочки всем скопом собирались выбирать в Хогсмиде платья, уже выставленные на витрину специально для девочек, участвующих в Рождественском балу. Из-за галдежа сестер Грин проснулась и Скамандер, а потом уснуть не получилось бы. К тому же, она тоже хотела выбрать платье, раз уж пришлось бы участвовать во всеобщем веселье. Хотелось потанцевать с кем-нибудь (под «кем-нибудь» подразумевался кое-то определенный), побыть немного леди, как и другие девушки, а затем получить подарок, вытащенный директором из-под общей елки. Школьный праздник со своим особенным уютом и азартом мог заменить семейное торжество, которое навязчиво лезло в голову и заставляло грустить. Альфис старалась держать голову прямо, отвергая мысли о тоске и вине перед бабулей за несдержанное обещание. Что бы ни обещала мама, никто не будет в силах его сдержать. Даже если они съедутся все вместе, то уж точно будут лишь делать вид, что им хорошо. Через силу есть еду, непохожую на бабушкину, потом кататься на гиппогрифах, которые были бабушкиным трудом и наследством, а затем дарить подарки, среди которых не будет таких несовременных, но приятных и душевных подарков от бабушки. И затем через несколько дней они должны будут перенести годовщину ее смерти в этой нелепой праздничной атмосфере, сопровождающий ушедшее Рождество и старый год. А Альфис еще и должна будет спать в ее комнате. Она была уверена, что не перенесет день бабулиного ухода, ночуя в ее кровати, где они обнимались год назад, убеждая друг друга, что дети никогда не бросают своих родителей, вылетев из родного гнезда. Они ее и не бросали. Зато после смерти бабушки «родное гнездо» все еще стояло почти что пустым. Диана покинула Хогвартс, энергично махая друзьям из окна Хогвартс-экспресса. Альфис, Барнабас и Говард, стоя на перроне, улыбались ей, розовощекие и чуть-чуть замерзшие, но все равно провожали поезд, пока он не уехал так далеко, что скрылся из их поля зрения. Скамандер поняла, что чувствуют родители, которые провожают своих детей на долгие месяцы в далекое место, откуда они имеют возможность лишь писать письма. Тревога. Неизвестность. Уже начавшаяся скука по родному человеку. - Теперь пойдем по магазинам, - выдохнул Говард, - поворачиваясь к Хогмиду лицом. Со станции «Хогсмид» гриффиндорцы направились в одноименное поселение. Пусть и в числе последних, но они могли бы заранее присмотреть себе костюмы, посмотреть на цены, начать писать молебны родителям с жалобными просьбами прислать немного денег на хороший наряд к балу, чтобы не смотреться хуже остальных. Альфис снова вздохнула. Ей никому и ничего не пришлось бы писать. Карманные деньги, которых до конца года хватило бы на каждый поход в Хогсмид, грели карман, будто раскаленные. И даже если им было суждено закончиться сегодня, Скамандер не стала бы писать папе. С деньгами бабули было легко расставаться, а новые получать не хотелось. Пусть они и лежали бы, дожидаясь своего часа, как и дом дедушки Барнабаса стоял, словно особняк, куда можно придти в тяжелый момент, где может быть твоя крепость в трудные минуты. Мистер Роджерс старший оставался со своим внуком, оставив ему в дар дом, последний и важный подарок. Деньги Гортензии Скамандер были для Альфис памятью, последней помощью. Она могла бы купить на них себе подарки, словно от бабули. Красивые, душевные, будто бы лично из ее рук. Скоро представился такой случай, доказательство ее мысли, дар на Рождество, отчаянно желаемый девушкой. Красивое светло-зеленое платье, сияющее на витрине. С широкими плечами, короткими рукавами, тонкой талией, пышной юбкой. Оно едва прикрывало ключицы, оголяло руки и ноги ниже колена. Слишком пестрое и откровенное для нынешних времен, для ученицы-четверокурсницы, но в то же время такое простое и легкое. Можно было еще чуть-чуть его украсить, подобрать туфли и купить украшения для волос. И все было бы идеально. Просто волшебно… - Альфис? – спросил брат над ухом. – Ты серьезно? Ты не боишься, что кто-то увидит твои шрамы на коленках или что у тебя рука отвалится от того, что рукава не греют? - Не боюсь, - выдохнула девушка, доставая мешочек с деньгами. – Стой здесь. Говард застыл посреди улицы, дожидаясь того, что хотя бы Барни выйдет из соседнего магазина, куда ушел двумя минутами ранее, чтобы прикупить себе письменных принадлежностей. Все разошлись за покупками, оставив его одного! Это заставляло чувствовать небольшую обиду и грусть из-за того, что ему самому ничего покупать не надо было. Эх, а хотелось бы почувствовать эту суету, когда отчаянно ищешь нечто нужное, нечто подходящее, бегая по улицам, оглядывая маниакальным взглядом все витрины. - Где Альф? – растерянно спросил Роджерс, выйдя на улицу из лавки Писсаро со свертком в руках. - Там же, где и все обычные девчонки сейчас, - Говард едва обиженно кивнул на магазин парадной одежды. – Тоже не ожидал, что она - обычная девчонка? - Нет, я это знаю, - улыбнулся близкий друг кузины. – Неужели ты не замечал? Альфис уже давно одна из обычных девушек, просто она больше выделяется из их толпы. - Я думал, ты скажешь про тараканов в голове, - фыркнул Скамандер. - Нет, у нее нет тараканов. Она необыкновенная, мыслит и живет по-другому. Она сильнее, чем любая другая девчонка, не так болтлива, да и куда понятливее и не навязывает себя, когда это не нужно. Еще она дерется наравне с мальчишками, обожает вкусную и сытную еду, не переживая о фигуре. Играет с Китчем, даже если он грязный. Остра на язык в спорах, опасна в бою. Вот только у нее еще есть чувства, вкус в выборе одежде, желание быть такой же красивой, как и другие девочки, хорошая интуиция, тяга к танцам под джаз. Иногда она тихо поет. Терпеливо относится к моим проступкам. Неужели ты не видел? – спросил Барни с теплой улыбкой. - Мать моя… - вздохнул Говард, усмехаясь. – Ты же влюблен в нее по уши. - А вот ты – что ни на есть обычная девчонка! – хмуро выдал ему Барнабас, шагнув в сторону и отворачиваясь к магазину, где с витрины пропало одно симпатичное платье, пока они тут разговаривали. – Только девчонки ставят близкую дружбу и любовь в один ряд! Альфис появилась на крыльце через пять минут. Ее розовое лицо сияло от восторга, а коробка средних размеров, которую она держала в руках без труда, явно была легкой, так что помощь не требовалась. Даже наоборот, Скамандер не собиралась отдавать такое сокровище, прижимая его к груди. - Никто не успел его забронировать, - сказала она с облегчением. – Так что оно теперь мое. Роджерс понял, что речь идет о платье, только подруга наотрез отказалась о нем рассказывать, решив сделать сюрприз. Жалко было, что юноша не успел рассмотреть его раньше, проходя мимо. Оставалось лишь ждать бала с нетерпением, чтобы увидеть Альфис в этом наряде. Он наверняка будет ее украшать. Она ведь и сама не понимала, что начала хорошеть недавно, только вот ее близкий друг заметил. «Даже слишком заострил на этом внимание!» - укорило его подсознание. – «Она же твоя подруга, возьми себя в руки!» И, наверное, стоило пригласить ее на бал сегодня вечером, пока не решил кто-то другой. Какой-то страшный вредный зверь в глубине души не желал отдавать Альфис в волшебном платье кому-нибудь из чужих мальчишек, будь это даже ее брат.