Очевидно

      - Это было, кажется, на первом году старшей школы. Мы с друзьями веселились на фестивале, я уже даже не помню, чему он был посвящён, и… это было по-настоящему восхитительно, то, как он пел… - говорит Хонбин, и его голос звучит немного мечтательно, - он был из другой школы. А познакомились мы уже в агентстве, ты не представляешь, как я удивился, когда увидел его среди трейни.       Это первая ночёвка Хонбина у Чаншика, и прямо сейчас ему меньше всего хочется говорить о Джехване, хочется положить голову на хонбиновское плечо, обнять хочется, а говорить о Джехване – нет.       Чаншик ничего не отвечает и очень надеется, что его сочтут спящим и разговор прекратится сам собой. Зря, в общем-то, надеется.       - А как ты в Чонхван-хёна?.. ну, то есть, он же тебе…       И от неожиданности Чаншик забывает о своём решении притвориться спящим и резко оборачивается. Хонбин смущён до крайности, но смотрит пристально и явно ждёт ответа.       - Нет, – отвечает Чаншик и снова отворачивается. - Я не чувствую к хёну ничего подобного.       - Но тебе же кто-то…       - Да, – Чаншик снова не даёт Хонбину закончить. – Есть человек, который мне очень… нравится, но это не Чонхвани-хён.       «Больше нет…»       - Тогда…       - Давай не будем об этом.       Больше они ничего не говорят и притворяются спящими оба. Утро выходит смазанным, Хонбин обижен и, хотя он ничего не говорит и даже пытается выглядеть как обычно, неловкость между ними запросто можно порезать ножом и подать к завтраку, всё равно ни у кого нет аппетита.