Предатель

Прийдя домой, первое что я заметил, переступив порог, что в квартире было непривычно тихо, что вынудило меня напрячься всем телом. Но чувство тревоги быстро отступило, когда я услышал шум воды доносившийся до моих ушей из ванной комнаты. Наскоро скинув пальто и кросы, я повесил барсетку на спинку стула на кухне, попутно включая чайник, ожидаемо приземляясь на него же пару мгновениями позже. Закинув одну ногу на другую, я стал терпеливо дожидаться пока вскипятиться вода, погружаясь в раздумья. Настроение после разговора с Булаховым было приподнятым, ощущение, будто груз с плеч скинул там, в кафе, открывая всю свою душу, буквально выворачивая себя наизнанку. Разумеется, все мои мысли были заняты барабанщиком, что, думаю, ни капли не удивительно. Хотелось уже чего-то определенного, настоящего, ответного. Чтобы не сходить с ума каждый вечер, чуть ли не бросаясь на стены. Чтобы не срываться на друзьях и близких, что ненароком попадают под раздачу в неконтролируемом порыве едких замечаний и упреков. Чтобы не вздрагивать при одном упоминании имени, фамилии, прозвища. Чтобы быть уверенным в завтрашнем дне и иметь что-то большее, чем ежедневные потрахушки в тайне ото всех. Я звучно усмехнулся своим рассуждениям. Ну да, в тайне. Ото всех. Учитывая, что уже все, кажется, вокруг в курсе нашей дружбы с Антоном, что, в принципе, и не удивительно. Из мыслей в реальность меня выдернул начинающий свистеть чайник и громкий матерный бас, вперемешку с какой-то мелодией. - Да, бля?! - крикнул Ниженко, выключив воду в душе и, видимо, вытирая телефон. Не удивительно. Он всегда его заливает, а потом ходит бесится, как девочка в синдроме. Пока я наливал себе в чашку кипятка и дожидался барабанщика, в надежде, что он вот-вот выйдет, до меня донесся скрежет, шипение динамика и затем, знакомый до боли, и такой же противный голос, при котором интуитивно сжимаются пальцы в кулак. - Я тоже рад тебя слышать! Ну ты где пропал? - Гулял. - буднично ответили голосу из телефона, - А что? Тебя все равно нет, что мне ловить? - Ахерел? Влад сказал, что ты не появляешься ни дома, ни в комнате на базе. Опять к своему Мильковскому начал ходить?! Конечно же, я понял с кем разговаривает Антон. Даже практически с первых слов осознал это. Кулаки непроизвольно сжались, а на скулах заходили жеваки. Сукин сын. - Ебнулся что ль? Нахуй он мне сдался? Вот это да... - Не гони, Тох. - Да в пизду его. Соска какая-то ванильная с постоянным ПМС, я же не жахнутый, чтоб терпеть все это. - Ну да, ну да. Мой мальчик осознал свою цену? - от его слов меня бросило в крупную дрожь, а глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит из-за того, что я слышал сквозь стену, затем я резко перестал слышать собеседника барабанщика, и пытаясь хоть как-то успокоиться, взял в руки кружку чая, делая судорожный глоток. Послышалась возня за дверью, потом щелчок щеколды. - Да хорош, подумаешь, развлекся, Мильковский давно в прошлом, я не ведусь на сопли, знаешь же и вообще... - Антон вышел из ванной, резко замолкая, замечая меня, стоящего посредине кухни. Пальцы разжимаются и из рук выскальзывает чашка, падая на пол, разлетаясь на мелкие осколки, обдавая меня кипятком. - Блять...Что?...Я... Я перезвоню. - он скидывает звонок, смотря на меня непонимающе, замолкая. Я стою не двигаясь, даже не обращая внимания, что живот и ноги начинает неприятно жечь от высокой температуры пролитой жидкости. Словно контрольный в голову. Чтобы наверняка. Кажется, только что меня растоптали основательно. Раз и навсегда. Хочется сбивать костяшки о стены, о его морду. Хочется крушить все вокруг, ломать, стирать в пыль. Хочется оказаться глухим и забыть все то, свидетелем чего я стал случайно. Хочется сдохнуть. Но эмоций просто нет. Впрочем, как и слов. Я смотрю на Ниженко, но в тоже время сквозь него, до сих пор не в силах переварить его слова. Мы оба молчим, смотря друг на друга. Он даже не решается произнести что-либо адресованное мне, видимо, видит, что я напряжен, словно струна, которая вот-вот лопнет, если еще чуток подкрутить колок, если он скажет еще хоть слово. В голове ураганом проносятся последние недели, после появления Антона в моей жизни, и я просто не могу найти выход из них. Бьется одна фраза в мозгу. Он лгал. Он обманывал. Он использовал. Я начинаю открывать и закрывать рот, словно рыба, выброшенная в шторм на берег, пытаясь подобрать хоть какие-то слова, хотя бы что-то сказать или сделать. Но я, как чертов истукан, продолжаю стоять и смотреть на барабанщика, в слепой надежде, что это всего лишь сон, и я сейчас проснусь от его поцелуев в нашей кровати и... В нашей. Ну да, конечно. - Жень... - я вздрагиваю от его тихого, словно надломленного голоса, когда он неожиданно меня позвал, вынуждая обратить на себя внимание, - Ты не так все понял. Я тебе сейчас все объясню, только выслушай. - умоляще заканчивает фразу он, замолкая. Я мотаю головой, начиная улыбаться как душевнобольной. Что? Не так понял? Самая никчемная и лживая фраза из всех, что существует в мире. Для меня она звучит, как "ты все правильно понял, но я сейчас буду пытаться отмазаться". Как низко. И подло. А я, действительно, тот еще мудак, который практически слепо повелся на его роскозни о желании исправиться, попробовать заново и прочие фразы синонимы. Я словно разучился говорить, поэтому перед тем, как ответить, пытаюсь прочистить горло и прогнать взявшийся из неоткуда ком под кадыком. - Ты говорил, что хотел попробовать еще раз, так? - Ниженко слабо кивнул, выразительно смотря на меня, - Отлично. Попробовал, не покатило, да? - он замотал головой, пытаясь открыть рот, чтобы возразить, - Заткнись. - рыкнул я, кусая губу, пугаясь собственного голоса, - Наигрался? Вали. Теперь я уж точно не поведусь на твои сказки. - я отвернулся от него, сжимая пальцы в кулаки и проходя в комнату, чувствуя, как цепляю голыми ступнями мелкие осколки на полу, напрочь забыв их убрать или хотя бы сгрести в одно место. К черту. Потом это сделаю. Теперь у меня куча свободного времени, которое некуда деть. - Жень, ты реально не так понял, я врал Адилю, чтобы... - начал было оправдываться он, заходя за мной в комнату, словно тень, но я его резко обрываю, выставляя вперед раскрытую ладонь, которая упирается ему в грудь и чуть надавливая на нее, вынуждают его пошатнуться. - Ну да, я понял, что ты всем вокруг пиздишь. - Бля, да нет! Только Адилю, чтоб он отстал от тебя. Сука, Мильковский, я правду говорю! - он повышает голос, но все таки делая шаг назад от меня. - Мне плевать. Ты тонешь во лжи, Антон, - он зло морщится от того, что я называю его полным именем, но не перебивает, продолжая покорно выслушивать, - Я тебе больше не верю. Вообще. Проваливай, я сказал. Я прошел к дивану, забираясь на него с ногами, вытягивая их и продолжаю тираду, больше похожую на монолог. - Я, бля, поверил. И не один раз! А ты, еблан... Ты весь гнилой. В тебе нет ни капли правды и уже нет веры. Ты низко падаешь, Ниженко, слишком низко. Ты уже не сможешь так легко подняться. - я тяжело вздохнул, протяжно выпуская воздух из легких, - Ты такой кретин... И ты еще говорил я слабак? Ты себя то давно видел, Ромео недоделанный? - понятия не имею, откуда во мне взялись силы так морально нападать на драммера, но, кажется, меня невозможно было остановить уже и мне становилось страшно от самого себя. - Замолчи! - в один момент он оказывается около меня, смотря сверху вниз, зло дыша через приоткрытый рот, - Ты заебал из себя жертву делать, учитывая что потом, выгнав меня в который раз, будешь опять по стенке сползать и сопли на кулак наматывать! Я молчу какое-то время, понимая, что действительно, оно так и есть. Каждый раз, как я гоню Антона от себя, пресекая его попытки оправдаться, то потом корю себя за то, что сделал это, хотя на момент разговора, мне всегда казалось, что так правильнее и будет только легче. Впрочем, как всегда, я ошибался. Ниженко нависает надо мной, продолжая шипеть сквозь зубы: - Ты ни хера не понимаешь, что происходит, но, сука, отлично делаешь вид, что все вкурил и делаешь выводы. Бесишь, блять. - Ну тогда чего ты ловишь здесь? Где дверь и как ей пользоваться, ты знаешь, в чем проблема? Или ты хочешь быть может въебать мне так же, как твой дружок совсем недавно? - мои губы начинают предательски подрагивать, выдавая подступающую истерику, потому что этот спектакль длится непростительно долго, кажется, целую вечность. В один миг я вижу приближающуюся руку Антона, и автоматически зажмуриваюсь. Но вместо удара, ощущаю холодную кожу его пальцев, которыми он касается моей щеки, того места, где уже почти зажила ссадина от рук Скриптонита. Глаза открыть я все-таки не решаюсь, молча принимая его касания. - Не трону. Никогда. - и через секунду добавляет, - Больше. И никому не дам больше этого сделать. Я закусываю губу, вздыхая, пытаясь не растечься перед ним в мольбах, упиваясь собственными слезами, ведь я чувствовал, как веки, так некстати стали увлажняться. - Я все равно тебе не верю. - тихо говорю я, не решаясь пошевелиться, пока барабанщик вырисовывает на моей щеке только ему понятные узоры. - А я заставлю тебя поверить. Ты поймешь. - почему-то спрашивает он, выждав паузу, - Ладно? Будто у меня есть выбор. Вздыхаю, осознавая, что опять даю нехилую слабину перед ним. Мне не понять, что я продолжаю ловить рядом с этим эгоистом, клятвенно обещая прервать этот несусветный бред. Кажется, будто я проклят, и этот парень моя пожизненная кара. Это нереально, не поддаётся объяснению и суждению. Черт, я противоречу сам себе, при этом осознавая, каким именно боком мне это выйдет. - Просто знай, что сейчас все надломилось. И еще немного, и будет бада-бум. - я открыл глаза, жестом показывая взрыв, разводя руки, - И да, я все равно не верю больше тебе, чтобы и как бы ты не говорил. - Справедливо. Но я обещаю, что ты поймёшь все. Только чуть позже. - он улыбнулся, садясь на диван, рядом и, поднимая мои ноги, кладет их себе на колени. - Вот увидишь. - Не-ве-рю. Заканчивай повторяться. - я прикрывая глаза, откидываюсь с силой на подлокотник. Опять я проиграл. Хотя... Наверное, я просто дал нам обоим незаслуженную передышку и шанс посмотреть, во что это выльется. Детская наивность? Подростковая глупость? Взрослая тупость.