Nacht uber Leningrad.

Я быстро влетаю по ступенькам, тихо просачиваюсь в полуоткрытую дверь, привычным движением закинув портфель на стол, пододвигаю к себе первую попавшуюся стопку бумаг. - Константин, Вы что, считаете меня идиоткой? - сверху звучит визгливый недовольный женский голос. Дамочка лет за тридцать отыгрывается на мне за свой недотрах, по крайней мере я так думаю. И весь отдел тоже. Светлые волосы убраны в тугой пучок, оголяя высокий волевой лоб, а из под очков злобно смотрят на меня глаза моей начальницы. Варвара Пантилеевна Злоцкая была директором отдела продаж предприятия "Атлас атласа", торгующего тканями. О ее дурном нраве ходили легенды по всему предприятию. Амбициозная стерва, любящая порядок, она легко продвигалась по карьерной лестнице. Но в личной жизни такой легкости не было и в помине. Лет пять назад она развелась с мужем, а детей так и не имела. "Оно и к лучшему," - думал всегда я, когда она орала на кого-то из сотрудников. В голове сразу возникал образ маменькиного сыночка, хватающегося за сердце каждый раз, слыша недовельство маменьки. - Я нет, а Вы почему так часто задаете этот вопрос? - ухмыляюсь я, намекая, что она подозревает в себе это качество. Я говорю с небольшим акцентом, все-таки родной язык для меня немецкий, несмотря на... а, впрочем, неважно. - Хамить мне вздумали!? Сегодня рабочий день закончится для Вас на час позже! И не забудьте, что должны мне отчет к обеду, - вспылила Злоцкая и, стуча каблуками, покинула наш кабинет. - Сука... Сзади слышу веселый мужской смех. - Слышь, Серег, как думаешь, зачем она его оставила? - протянул мой коллега, делая отвратительные намеки, водя языком по губам. - Иди ты, - буркнул я в ответ на постоянные шутки Федьки и начал сосредоточенно перелистывать папку в поисках нужного документа. В кабинете нас сидело четверо. Первым являлся Федор Артемьев, рыжий, канопатый паренек моего возраста. Нас на работу приняли в один день, с того самого дня и начались его пошлые шутки обо мне и начальнице. По его мнению, каждую нашу встречу Злоцкая буквально раздевала меня взлядом. В конце концов его предположения дошли до того, что Варвар в юбке видела меня потенциальным отцом своих детей. "А что, - как-то раз начал Федя, - ты у нас парень видный, И-НО-Э-СТРА-НЕЦ к тому же..." Честно, эти шутки уже порядком раздражали, но все же, признаться, это уже стало неотъемлемой частью рабочего дня, порой и веселой к тому же. Я и без Феди замечал, что Злоцкая поглядывает на меня весьма недвусмысленно, а еще мне многое прощалось, чем я и пользовался: хамил, прогуливал, опаздывал. Пока еще что-то более выгодное я не придумал и довольствовался этим. Вторым в нашем коллективе был Сергей Иванов, человек семейный, измученный сварливой женой и недосыпами из-за плача маленького ребенка. Он говорил немного, хотя иногда и резко становился душою компании, будто посыпался на время. И последней, за исключением, разумеется, меня, была Катенька Венчикова, хрупкая молодая девушка, пытающаяся изо всех сил получить должность повыше. Активистка, постоянно в работе и делах, вечно заваленная бумагами, пишущая или печатающая. Мне иногда казалось, что ее перепачканые в чернилах, как у школьницы, пальчики уже никогда не отмоются от темно-синих пятен. И повод так думать был, чистыми я их никогда не видел. Но несмотря на все старания девушки, Злоцкая ее люто ненавидела, часто доводя до слез. Тогда Катенька летела в конторскую курилку и, стрельнув у кого-нибудь сигарету, начинала сбивчиво жаловаться на жизнь. В такие моменты с размазанной по щекам тушью она казалась мне особенно миленькой. Мне нужно было успеть доделать свой отчет и сдать его к обеду, я пододвинул поближе свою печатную машинку и принялся набирать текст. Текст плыл перед глазами, я несколько раз чуть не отключился. Сказывалась последняя бессонная ночь. В итоге я подпер одной рукой голову, а второй продолжал печать. Несколько раз моя опора смещалась в сторону и голова чуть не падала, но потом я, поторев глаза руками и встрехнушись, выпрямился. В кабинете никого не было. Вот черт! Это могло значить только одно: все разошлись на обед и ко мне вот вот ворвется белобрысая мигера с воплями и угрозами. "Точно, вот и она!" - только и успел подумать я, как дверь приоткрылась. Но вопреки моим опесениям это была Катя. Я облегченно вздохнул. - Кость, мне все говорят, что у меня щека шоколадом испачкана. Есть что-то? - протараторила она. Я не сразу научился понимать, что она говорит. Венчикова обладала тихим голосом, говорила всегда быстро, а когда волновалась еще к тому же начинала слегка картавить "р". - Ну, я ничего не вижу, - пожал я плечами и перевел машинку на новую строчку, - подойди поближе. Катенька уверенно направилась в мою сторону. А дальше произошло нечто из ряда вон выходящее. Вот уж чего я точно не ожида, так это, что эта скромница заберется ко мне на колени. Она приблизила свое лицо, легкое дыхине защекотало кожу. - Теперь достаточно близко? На этот раз ее слова прозвучали низко и на распев. Происходящее меня порядком шокировало, но не настолько, чтобы не ответить на ее поцелуй. Что это вдруг нашло на Венчикову я не понимал, и понимать не хотел, во всяком случае сейчас мне об этом думать не хотелось точно. Происходящее мне чертовски правилось, а это собственно было самым главным. Я углубил поцелуй и притянул ее ближе. Продолжая нагло исследовать руками ее подтянутое тело, я резким движеием посадил свою коллегу на стол. Она лишь неопределенно хмыкнула и потянулась руками к ремню на моих брюках. На мговение оторвавшись от ее рта, я с ужасом заметил, как темные локоны Катеньки приобрели золотой отлив, а лицо состарилось на несколько лет. - Проснитесь сейчас же! Константин! Я требую... - закричал на меня разгневанный женский голос. Я резко распахнул глаза. Передо мной стояла Злоцкая, в кабинете также сидели коллеги. Это был просто сон. Значит, я все-таки отрубился. Был уже поздний вечер, когда я возвращался домой. Злоцкая, как и обещала, задержала меня после работы, чтобы ткнуть в недостатки в подготовленных мною документах. Наедине она была довольно спокойна, кому раскажи - не поверят. Я же весь час старался не смотреть на нее, иначе тут же всплывал проклятый сон, и к горлу подкатывал нехороший комок. Она не была настолько некрасивой, даже наоборот, округлые формы, стройная талия, почти нетронутое морщинами лицо. Только в уголках глаз поселились характерные "гусиные лапки". Но несмотря на это она оставалась Злоцкой, а значит, вселяла самое настоящее отвращение. Я не захотел ехать на трамвае, а решил прогуляться пешком, идти тут было всего пару остановок, да и погода хорошая. Я люблю зиму. Красивую, снежную, сказочную... В Германии такая бывает редко, зато тут в России она необыкновенная. Хотя сильные холода вначале и были для меня непривычны. Этот холод бодрил, прогоняя остатки сна, который одолевал меня весь день, но все же я чувствовал сильную усталость и ускорил шаг, чтобы поскорее попасть домой. Оставалось всего пару дворов, когда я вспомнил, что у меня закончились сигареты. Кстати, неподалеку был киоск, работающий допоздна. Это был небольшой ларек, где помимо табачной продукции продавались также газеты. - Здрасьте, мне пачку Opal, пожалуйста, - сказал я в открытое окошечко. Бабулька внутри покряхтела и протянула мне пачку, принимая деньги. - Молодой человек, а газетку не желаете? Читали сегодняшние вести? Органы-то наши упустили того самого гада, что недели две назад двух девчонок у драм кружка подкараулил. Ох, в какое время живем... - запричитала продавщица. Мой взгляд упал на первую полосу "Большой Волги". Кажется, у меня появилось новое дело.