Это был обычный зимний вечер...

—Ммм… — Даня! Он очухивается! Слышу приближающиеся быстрые шаги. Башка раскалывается, пытаюсь открыть глаза, получается хреново… Мягко освещенная комната, Лиза, Дима. Кого-то не хватает… Я попытался сесть, всё тело тот час же пронзила резкая боль. Я не обратил на это внимания, больше меня волновало странное ощущение… Я что-то забыл? В комнату вошёл светловолосый парень. — Миша! Ты как? В порядке? — с озабоченностью в глазах спрашивает он. — … — Миша? — … ты кто?.. Сказать, что парень был ошарашен – ничего не сказать. Лиза и Дима просто наблюдали за этим, они, судя по всему, тоже были в шоке. Я снова взглянул на парнишку, вглядываюсь в каждую чёрточку лица, смотрю в глаза. Они метались по всей комнате, в них было очень много боли и грусти… он перевёл взгляд на меня. В груди что-то дёрнулось, сердце начало биться быстрее… Что-то не так, я уверен, это уже было, но когда? Мы около минуты смотрели друг другу в глаза, как я понял – эти глаза вовсе не чужие… Для меня, будто открылся занавес, снова боль в затылке. — Оооох, дерьмо, — простонал я, — Прости, Дань, в мозгу что-то щёлкнуло. Твоё лицо показалось таким чужим и незнакомым. Даня облегченно вздохнул: — Я… подумал… подумал… что ты... — в глазах у Рэнделла блеснуло. Друг сел на кровать рядом со мной. Я сел, создавалось впечатление, что когда этот человек рядом, вся боль уходит, будто её никогда и не существовало. Даня обнял меня, это было резко и неожиданно. Я в какой-то прострации уставился на макушку друга. Он повис на моем плече и ничего не говорил. Я обнял в ответ, хлопая его по плечу. Не бойся, дружище, лучше сдохну, но тебя не забуду! Лиззка тихо поднялась со стула, и вместе с Димасом удалилась. По звукам она пошла ставить чайник. Даня всё не отпускал, иногда слегка дрожа, он мял мою кофту и прерывисто вздыхал. Я так больше не могу. Не могу видеть, как ему плохо. Как он грустит. Не могу выдерживать это… Я зарылся пальцами в волосы Рэнделла, может его это успокоит. Он вздрогнул, чуть отпрянул от меня и посмотрел наверно самым жалостливым взглядом, который у него был. Даня нежно улыбнулся, я сделал то же самое ему в ответ, но заметив на его щеке, шее, лбе несколько кровоточащих порезов и синяков, я резко сделался серьёзным. Я провел по щеке Дани, на что тот поморщился и произнес что-то невнятное… — Что это? — голос мой прозвучал как-то странно и холодно, будто это сказал вовсе не я. — Нууу, — протянул Даня, — знаешь… после того, как ты упал… я чутка вспылил… и… ну… вот… — Этот уебок! — я сжал кулаки, — пускай только попадётся, прибью к херам! Всёёё, теперь поймет, что не с теми связался! Я попытался встать, но Даня повалив меня не кровать, навис надо мной и начал устрашающим взглядом сверлить меня. И тут в комнату входит Лиззка. Представьте себе картину, два мужика на кровати, один навис над другим, держа его за руки и между их лицами около пяти сантиметров – охуенно, да? — Дима неси камеру, я ухожу в порно-индустрию!!! — кричит Лиза, жёстко угарая, в то время, как мы начинаем краснеть. — Чё? — непонимающе отвечает Дима с другой комнаты и входит в спальню, он сильно подавился чаем от подобной картины, и обрызгал им ковёр. Подобный поступок вывел Даню из смущения. —Неееет!!! Ковёр! Дима, бля! — Даня быстро вскочил с кровати, схватил салфетки и пытался очистить ими ковёр. Получалось скверно, однако ему удалось достичь нужного результата, то и дело, кидая на Диму гневные взгляды. —Что я только что увидел? — Да, Миша уже с кулаками готов бежать на того придурка, а я его держал… — Могли бы и поприличней позу выбрать, — хихикнула Лиззка, а мы зарделись. Я встал, хотел попить воды. Сильно пошатнувшись, я упал на колени, Даня резко встал, взял меня за руки, поднимая. Взгляды встретились, ужасная боль в груди, из-за которой лицо исказилось. Обеспокоенный взгляд. Я сдернул с себя руки друга. Вопросительный взгляд. Я встал на ноги и, не оборачиваясь, побрел в ванную… Щелчок замка. Больно… очень больно… дерьмо, да что же такое!? Я взглянул в зеркало… — Что?.. — сорвалось с губ, которые, почему-то подрагивали, а по щекам катились слёзы, оставляя за собой мокрую дорожку — нет… Стук в дверь. Голос Димы: — Эээй, Миш, ты живой? Всё в порядке? — Д-да, просто от-тлично… В результате пришлось впустить Диму, ибо он был слишком шумным. Он сказал, что это стресс, про боль в груди я решил промолчать – не дурак. Друг сказал, что я обязан поспать, мысли о противостояние сну и не было, поэтому, пожелав всем спокойной ночи, я лёг. Начался сон…