Матовая сеть

Астория не сводила с него пронзающего, как хирургический нож, взгляда. Темно-синие глаза за пушистой дымкой светлых ресниц препарировали Рона без анестезии. Он пять раз неловко менял позу на диванчике, стараясь максимально укрыться от анализа его внутренностей и внешностей. И успел пожалеть о легкомысленном выборе одежды. Драные джинсы оголяли веснушчатые коленки, невероятно уютная толстовка, даже по его мнению, была слишком вызывающей с аляповатым и совершенно нечитаемым принтом. Но более всего ведьму заинтересовала его обувь – черные кеды на белой резиновой подошве, усыпанные шипами. Насолить Дракону не удалось, он с безразличием отнесся к его наряду, или пытался быть таковым, а вот Уизли ощутил себя диковинным экспонатом за стеклом. Благо хотя бы не распустил волосы, а собрал в хвостик. За каким… Малфой вообще притащил его?! - За весь вечер мы обменялись только парой слов, Рон, - проронила Гринграсс, интонацией выделив имя. – Не хотелось бы затягивать это неловкое молчание. - А нам есть о чем говорить, Астория? – подражая ей, повторил Рональд. И покосился на бесстыдно довольного Дракона, самозабвенно возившегося с двумя мальчиками у камина. Он только что презентовал близнецам магическую железную дорогу. Маленький поезд протяжно прогудел три раза и, пуская клубы дыма, с шумом понесся по игрушечным рельсам, размеренно стуча колесиками под дружный визг кудрявой малышни в штанах на подтяжках. - Может, о том, чем ты сейчас занимаешься, какие планы на будущее? Нормальные люди так общаются. Тогда его ответ должен прозвучать примерно так: «Я преуспевающий бизнесмен, у меня красавица жена, сын и дочка, отпуск дважды в год. Планирую прикупить метлу новой модели и показывать ее друзьям, но не летать, я же в своем уме, так рисковать! А как вы поживаете, леди?» Чуть приподнятые уголки губ и ставшие заметными ямочки на щеках выдали несерьезный настрой хитрой лисицы. Она явно не собиралась верить в то, что он ей наплетет. - Давай начистоту, Гринграсс. Я не обещал Малфою поддерживать светскую беседу и развлекать тебя россказнями о том, чего нет, пока он… - Уизли не смог подобрать определение и бессильно махнул в сторону лордика, организующего для коллекционного поезда модели начала девятнадцатого века крайне трагическое крушение. - Не любишь детей? Рон отвернулся от идиллической картины. Его кадык дернулся. - Удивлен, что Малфой их любит. Ведьма немного склонила голову набок, с нежностью наблюдая за троицей бандитов. - Я тоже не знала, что он способен быть таким. Но мальчики сумели завоевать его сердце. Рон окинул изучающим взором Асторию. Более чем красивая, умная, более чем подходящая партия для кого угодно. - Почему ты вышла замуж не за него? Вы же были помолвлены? – напрямую спросил Уизли, вызвав у Гринграсс короткую вспышку возмущения. - Значит, развлекать меня беседой ты не намерен, но учинить мне допрос не прочь? Вежливое общение и чувство такта всегда было в ведении Гермионы, но ее больше нет рядом, чтобы вовремя толкнуть его в бок. А он и не собирается смущаться по этому поводу. - Забудь. - Нет уж. Мне надоело сидеть в тишине. Да и все скелеты в шкафах давно повыбирались наружу. Вот такой веселой леди, определенно, не хватало замороженному и замороченному роду Малфой. - Мой отец разорвал помолвку, едва узнав об аресте Люциуса. И убедился в своем решении, когда Драко занял его место в рядах Пожирателей смерти. Я ответила на вопрос? - Исчерпывающе, - буркнул Рон, начав отбивать ногой ритм, не особо понимая, зачем затеял этот разговор. Астория оправила складки черного платья, посмотрела на часы, и вновь заговорила: - Драко мне как брат. Я была счастлива, избежав договорного брака с ним. Отец отправил меня и сестру доучиваться во Францию, там я жила все эти годы и счастливо вышла замуж, как положено, по любви. Но после смерти мужа, - ее голос немного дрогнул, - Драко помог мне перебраться обратно на Альбион и уладить некоторые сложности. Мы всегда были дружны и выручали друг друга. Мы все же стали семьей, но иначе. Теперь он крестный моим мальчикам, - усмехнулась она. Уизли с сочувствием посмотрел на молодую и очаровательную женщину, так рано потерявшую мужа и оставшуюся с двумя детьми. У него хватило своего ума не спрашивать об обстоятельствах случившегося. Но он не поверил, что «просто друг» занялся бы проблемами овдовевшей женщины. - Так, может, я получу в ответ на откровенность хотя бы урезанный вариант твоей истории? Драко сказал, что у него в гостях старый знакомый... Рон мысленно фыркнул – знакомый, да уж! За минуту до того, как оказаться в гостиной, Малфой предельно скупо описал легенду его присутствия в мэноре: деловое сотрудничество. Все. И на всякий случай приказал не говорить и не намекать на неудобные истинные обстоятельства. Как будто он стал бы. - Попросил быть вежливой. Меньше всего я ожидала увидеть здесь одного из Уизли… - Она притихла, стремительно сводя в уме известные факты и новые переменные. – Если у Драко опять проблемы с азартными играми, ты должен сказать мне, – обеспокоено потребовала Гринграсс, явно хорошо осведомленная о недостатках бывшего жениха. Казалось, она ругала себя, что не подумала об этом раньше. Рон испугался, а вдруг лисица в попытках вывести из общего частное – причину его появления, - додумается до чего-то имеющего отношение к правде. Новомодная толстовка с высоким воротником хорошо скрывала ошейник, но его вес буквально душил. - Он игроман, но вряд ли это можно считать его главной проблемой. Перепады настроения – вот это проблема. – Рон откровенно развлекался. - И он не умеет вкусно поесть. Астория недоверчиво слушала его, потом придирчиво оглядела, словно приценивалась к забавной, но бесполезной штуковине в сувенирном магазине, а через мгновение молниеносных умозаключений ее бровки взлетели вверх, рот приоткрылся в удивлении. - Только не говори мне, что спишь с ним, – возмущенно зашептала она. О, Мерлин! - Гринграсс… Ты обещала быть вежливой. Не мели чепуху. В этот момент хозяин мэнора, видимо, придя к выводу, что покинул гостей на слишком продолжительный срок, снежным барсом невероятно плавно поднялся из засады и встал напротив. Подозрительно присматриваясь к ним, не иначе выбирая, на кого броситься первым. Чертов, идеальный Малфой: ничем не прошибаемая осанка, мантия с иголочки, уложенные волосы, ногти и то неизменно отполированы. Рону всегда не хватало подобной собранности. Он – мечущийся на высоком шесте флигель, Дракон – бронзовая статуя. Их всегда разделяла пропасть. Поэтому Рональд всей душой ненавидел совершенность слизеринского принца, и любыми способами пытался показать это. - Приказать домовикам принести что-нибудь выпить? - Стакан воды не помешал бы, - опомнилась Гринграсс, перестав подражать рыбке в аквариуме, и улыбнулась. Ящер вопросительно зыркнул на старого знакомого, "обходительно" интересуясь его пожеланиями в меню. В ответ – равнодушное пожимание плечами. Малфой предсказуемо набычился на раздражающий способ общения. Уизли, желая выразить всю степень своего безразличия к правилам поведения в мэноре и мнению его владельца, с хрустом потянулся и положил руки на спинку диванчика. Ноги широко расставил, будто бандит из какого-то фильма, который он смотрел вместе с Гермионой. Малфой с прохладцей отнесся к мини саботажу хорошего тона, спокойно воспринимая акт бунтарства. - Для тебя, Рон, принесут фруктовый лимонад и соломинку, чтобы ты не поперхнулся. - Ты здесь хозяин. - Очередное равнодушное пожимание плечами. Пришедшая в себя ведьма с озорством следила за ними обоими. Пришлось вновь пожалеть и о выборе одежды, и о принятой позе, и о каждой сказанной фразе. Эта женщина заставила его пунцоветь одним своим все понимающим выражением лица. Мучительный обмен любезностями не мог продолжаться вечно. Вскоре Астория и ее ребятня засобирались домой. Близнецы как по команде повисли на аристократически хрупкой шее лордика, норовя сломать, пылая ревностью к незнакомому им дяде, остающемуся в мэноре, когда они отправляются спать. Рон незаметно показал им язык и состроил проказникам рожицу. Ребятня с рвением, достойным четырехлеток, приняла вызов, корчась на разный лад. И только рассерженное шиканье их матери вернуло зачатки дисциплины. Напоследок Дракон крепко стиснул в объятиях тонкокостную блондинистую лисицу. Это было неожиданно интимно и явно не предназначалось для всеобщего обозрения, а его руки чуть дольше необходимого задержались на ее талии. Проводив гостей, радушный хозяин приблизился к Уизли, будучи крайне не похожим на себя обычного, точнее, такого Малфоя Рон не знал. Ожидать от него можно было чего угодно, от недовольства до обидных насмешек, но все оказалось иначе. Он сжал плечо скованного Рональда, встав сбоку от него, и обычным тоном, лишенным каких-либо свойственных ему актерских интонаций, проговорил: - Спасибо, что составил Астории компанию. Мне не хотелось опять оставлять ее одну, - и, обогнув его, направился к лестнице. – В девять в большой гостиной будем играть в шахматы, - не пряча довольной улыбки, проинформировал ящер, обернувшись. – Подумай, на что будем играть. Малфоя, вне всяких сомнений, подменили. Возможно, от того, что Рон был слишком удивлен легко выраженной благодарностью или сбит с толку от того, что Дракон вообще больше ничего не сказал, он решил испортить хороший вечер сам: - Со стороны можно подумать, это твои сыновья. Блондин заледенел, сжав перила. - И то, как ты с ними возишься… Астория вышла за другого, но чувства к ней никуда не делись, да? Андре и Питер – плоды вашей запретной любви? С каждым словом крайнее напряжение распространялось вокруг молодого лорда. Рон уловил эту малоприятную метаморфозу магии и занервничал. Его опять занесло. Но Дракон не набросился на него с разборками, не стал плеваться огнем. Он обернулся, провел по волосам ладонью, тяжело вздохнув, а только потом произнес: - Я не могу иметь детей, - голос прозвучал хрипло. - И не хотел бы. Сомнительное счастье быть Малфоем. А с Асторией мы просто друзья, были и будем, - объяснял он поразительно терпеливо, будто речь не шла о крайне личном. А потом поспешно поднялся на второй этаж. Нечто скорбное, тяжелым грузом навалившееся на благородные плечи, исказило идеальную осанку, лишило ощущения непробиваемого панциря в фигуре бывшего пожирателя. Рон мысленно отвесил себе подзатыльник. И зачем прицеплялся, чего добивался? Его не касается вероятная интрижка этих двоих. Поражаясь самому себе, вышел в сад, чтобы проветриться перед игрой. От земли и растений исходила прохлада, приятно пощипывая пылающие щеки, сладкий запах ночных фиалок напомнил о доме, о Норе, до пепелища которой было совсем недалеко. Ему, порой казалось, что родители и большая шумная семья были у него в прошлой жизни. Он уже не мог припомнить четко их лица, не знал, что с ними и где они. Появление Астории с детьми и пара проведенных по-семейному часов всколыхнули зависть и скорбь. А в центре этого, вырезанного из журнала по домоводству, счастья – надменный Дракон. Рон рванул ленту на волосах, распуская их, позволяя ветру кружить прядки, приводя их в беспорядок. Так гораздо лучше. Ему не должно быть дела до Малфоя ни в целом, ни по частям. Но дело было. Уизли понимал, что с ним происходит. Впервые за долгое время он общался с кем-то, кто не вырезал на его теле узоры, наслаждаясь срывающимися криками, кто не тренировал на нем и его близких пыточные. Конечно, у ящера полно заморочек и он зачастую пускал их в ход, но проведя десятилетие в бегах, начинаешь тянуться даже к относительно нормальному общению. Особенно, когда лордик сменил тон. А чувства, к которым Рон привык прислушиваться, требовали от него довериться белобрысой бестии. Короткие видения, путаные сны, образы из прошлого начинали тесниться в голове, напирая на хорошо известные твердые факты армией маленьких противоречащих событий. Он не хотел этого знать, но новое знание встраивалось в него. Меняя внутреннюю калибровку. В школе Малфой отыскал и вернул игральные кости близнецов Пруэтт, подаренные ему мамой в память о погибших дядьях. Ничего лучше для шестого сына она не нашла, но для самого Рональда не было большей ценности. Интереснее то, как они были потеряны. Он сам, по доброй воле и с охотой, дал полетать свою метлу злому Дракону, которого только что приняли в Пожиратели смерти. Школьная заноза повис на ветке дуба, старенький Чистомет – в щепки, скромное наследство от знаменитых братьев, прикрепленное к сидению, - где-то на дне реки. Проклиная канарейку, которая беспокойно билась в его груди, Рон, поддаваясь какому-то неясному ощущению, поднял взгляд на мэнор. Одна из штор колыхнулась. Неужели его хозяин, правда, последний из своего рода? Не то, что бы это его сильно волновало… да, волновало. Вымирающий дракон, грозно зрящий на мир из пещеры. Денно и нощно оберегающий несметные сокровища, остервенело пряча их от солнца. Тем не менее, Малфой отнюдь не одержим золотом, напротив, готов с презрением разметать его хвостом и потоптать лапами. И от солнца прятался он сам. Уизли неосознанно потер загривок, проводя по старому рубцу, надежно прикрытому волосами. Кое-что не давало ему покоя с тех пор, как он коснулся руки Малфоя и ощутил под маскирующими чарами тавро Мясников.

***

Шахматное противостояние шло предельно вязко, скучно, обе стороны мыслями находились не в комнате. Дракон мусолил большим пальцем перстень и, не стесняясь, с подозрительной мягкостью поглядывал на соперника. Рон негодовал от того, что сегодня совершенно не способен сосредоточиться, и уже трижды почесал затылок. После четвертого едва не походил слоном, как ферзем. Для него это то же самое, что надеть правый ботинок на левую ногу, а штаны – задом наперед. В какой-то момент бестолковая перестановка фигур по полю надоела обоим. Уизли наплевал на возможный выигрыш двух гамбургеров, картошки фри и Хэппи Мила с фигурками монстров, прочистил горло и выдал: - Я могу спросить тебя?.. - Смотря о чем? – уточнил ящер с азартной заинтересованностью, которой не было в ходе игры. Уизли с глубочайшей, почти академической серьезностью, произнес: - Ты сам потопаешь в Макдоналдс за моим заказом или домовика пошлешь? Малфой откинулся в кресле, иронично улыбаясь, и включил свой раздражающий надменный тон: - Да будет тебе известно, что у каждой чистокровной семьи в маггловском мире есть свой человек. Обычно это сквибы или полукровки. Один из таких людей и брал для тебя это барахло, называемое одеждой. - А обещал самостоятельно отправиться за моим барахлом, хоть на край света. - Задавай свой настоящий вопрос. Или не отвлекай меня больше от нашей увлекательной игры. Я почти выиграл макароны с сыром и томатным соусом. Рокировка не удалась. Но зато получилось потянуть время и набраться смелости. - Ты попадался Мясникам? Тягучий, словно дикий мед, взгляд перестал ласкающе скользить по лицу Рона, остывая, сковываясь непроницаемой коркой острейшего льда. Следовало все же промолчать. Малфой сжал и разжал кулаки. Уизли ощутил волну опасности, прокатившуюся по позвоночнику от поясницы до самой макушки, волосы на руках встали дыбом. Магия раскормленным змеем обвилась вокруг своего хозяина. - Откуда тебе это известно, Трофей? – голос без оттенков, используемый для тех, кто не достоин слышать настоящего Драко Малфоя. Снова «Трофей». Оскорбительное прозвище больно царапнуло, будто дворовая злющая кошка с грязными когтями. Но нельзя показывать, как сильно это обращение задевает его. Пришлось постараться не скукожиться снаружи, а только внутри. Как же он ненавидел этот тон, годами являвшийся предвестником проблем, буквально олицетворяющим всю его ничтожность перед благородным слизеринцем. И боялся его. Безразличие ранит не меньше, чем неприкрытая грубость. Малфой говорил так, когда делал вид, что в упор не замечает Уизли, не удостаивая его ни жестом, ни вниманием, смотря только на Гарри. Рон собрал почти всю силу воли, чтобы ответить спокойно и с расстановкой. - Ни откуда не известно. Я догадался. В тот вечер, когда мы играли в покер, я коснулся тебя… - начал он, осознавая, что к его щекам приливает кровь. Серьезно, краснею?! И от чего – от смущения?! - И почувствовал на тыльной стороне твоей ладони рубец… - Рубец скрыт чарами. Хочешь сказать, что видишь сквозь иллюзию? – почти зло, не веря ни единому слову. - Я же говорю – почувствовал. Малфоя ответ не устроил. Он криво усмехнулся и, типично для себя в режиме сволочи, презрительно вскинул бровь. У Рона сдавило горло. В руке хозяина мэнора появилась пуговка. Уизли признал в ней свою, она была с той рубашки, которую Дракон… Мерлин, дай сил, сорвал с него. И уже не в первый раз использовал на манер монетки. В этот раз он крутанул ее на столе и дождался, пока она упадет на одну из сторон. За это время Рональд успел подумать, что сделал все возможное, чтобы испортить этот день окончательно. - Ты врешь, - тихим, обманчиво спокойным голосом проговорил блондин. От этого тона захотелось сбежать и закрыться в комнате. И Хэппи Мил накрылся. Драко поднялся с места, наступая, как хищник на раненную дичь, не способную сбежать от надвигающейся опасности. - Малфой… - Рон подобрался и заерзал в своем кресле. Он не понимал причин столь резкого преображения. - Давай уже играть. - Кто тебе рассказал о моем плене? Какую мерзкую ложь обо мне распространяют? - с необычайной смесью горечи и злости проговорил хозяин мэнора, замирая рядом, почти касаясь его ног своими. Можно разглядеть безупречную строчку на чужой мантии, почувствовать запах стали и дождя, посчитать родинки на белой шее, сложившиеся в букву «М» или «W». Ситуация вновь выходила крайне нелепая, ящер беспричинно злился, но парадоксальным образом Уизли нравилось быть к нему так близко. Искорки забегали под кожей, послышалось уже знакомое шуршание мысленных спичек в голове. Шурх. Шурх. И короткая вспышка света. Недостаточно яркая, чтобы что-то осветить. Шурх. Шурх. Проясняется какое-то неясное воспоминание о летнем дне на речке у Норы. Там среди плакучих ив ему хорошо и безмятежно. Это его место, только его. Но кто-то уже хлюпается в заводе, взбаламучивая чистую воду. У этого обнаглевшего гаденыша подозрительно знакомые светлые волосы. И он тонет… - Смотри на меня! Рон вздрогнул, понимая, что погрузился в себя, и пораженно уставился на злющего, как мантикора, Малфоя, склонившегося к нему почти вплотную. Аромат стали и дождя обволакивал. Легко представить себя в поле в самом начале грозы, вдыхающим свежий ионизированный воздух, когда ветер раздувается сильнее и становится страшно. Так знакомо страшно. - Выкладывай все, что знаешь! Кто продал тебе эту информацию?! Видеть пышущего ненавистью Малфоя было невыносимо. Его губы кривились, ноздри широко раздувались. Как еще палочку не достал и не начал сыпать проклятьями? - Отвечай! Уизли зашипел. А хозяин мэнора и не осознал, что вновь воспользовался рабской связью. - Прекращай играть в казино на все что только можно, Малфой. Ты так свихнешься. Никто и ничего мне не продавал. Молодой лорд, и до этого едва владевший собой, рассвирепел, вцепился ошейник, выдергивая его обладателя из кресла и встряхивая. - Не смей давать мне советы, Ласка! Никто не смеет указывать мне! – выкрикнул ящер, а потом порывисто отшатнулся, хватаясь за левое предплечье, беззвучно шевеля губами, будто душевнобольной. Кое-кто так и не перерос обиды на деспотичных родителей? Темная метка, угнетала и мучила своего носителя, вытягивала наружу худшие качества, задевая глубочайшие раны, продолжая калечить судьбы людей вместо Темного Лорда. Рон отступил к одному из шкафов, в котором на него оскалились керамическими зубками жуткие куклы; шахматные фигурки, объединившись в единое войско, наставили на него копья. - У меня тоже есть тавро. Малфой вскинул голову. - Я и Джинни попались этим уродам, еще ничего не зная о Трофеях. Я пробыл в том плену почти месяц, пока меня тоже не выкупили. Глаза Дракона расширились. Он словно верил и не верил. - У моих братьев, в отличии от родителей, водились деньги… Думаю, Мясники знали об этом. Всего-то пять тысяч галлеонов за каждого, - печально усмехнулся Рон и тут же прикусил нижнюю губу. – Джинни удалось вытащить сразу… А меня… Билл продал свой дом и влез в долги, чтобы наконец собрать всю необходимую сумму. Он замолчал, и так сказал больше, чем хотел. Ощущая себя невероятно уязвимым. Малфой казался безразличным. Сохраняя бесстрастную маску, он опустился в кресло, прикрывая кулаком рот. В одно мгновение теряя выхолощенную стать, превращаясь в человека. - Прости. Я опять сорвался, - через некоторое время признал он. Уизли судорожно выдохнул. Зарождающийся шторм стих, не потопив ни одного корабля. - Я не хочу, чтобы ты боялся меня. Не хочу, чтобы подобное повторялось. Какое-то время каждый думал о своем. Рональд на всякий случай не приближался к обманчиво присмиревшему барсу. - Я не видел у тебя клейма Мясников, - вдруг произнес молодой лорд. Рон вспыхнул, он как-то и забыл, что у Дракона была не одна возможность рассмотреть его со всех сторон. - Его сложно заметить... - И где же оно? Я просто хочу знать. Можно было отказаться демонстрировать старый ожог и надеяться, что неуравновешенный ящер не начнет рычать и беситься, или показать, хотя это будет немного неловко, но не возвращаться к этому вопросу в дальнейшем. Сам виноват, его никто за язык не тянул. - Подойди и дай мне руку. Хозяин мэнора слегка нахмурился, но сделал, как его просили, лишь немного поколебавшись, перед тем как перешагнуть линию личного пространства. Ощущая предельное смущение, Уизли обхватил прохладную изящную кисть и положил себе на загривок, упорно избегая прямого зрительного контакта. - Чувствуешь, оно под волосами? - хрипловато, спросил Рон. Тонкие пальцы зарылись в волосы, соприкасаясь с участком деформированной кожи. Чтобы отвлечься и не думать, на что это все похоже, взялся изучать узор из символов удачи на ботинках лордика. Но поглаживания по затылку и неуместная близость – Дракон за каким-то лядом, сделал полшага вперед – породили не просто порхания в желудке, слабость в коленях грозила скорым их подгибанием. Пришлось заговорить: - Рабастан не успел добраться до тавро, он долго провозился со шрамами от магического хлыста, придавая беспорядочным полосам эстетичный вид. Ладонь замерла. - Он бесконечно ворчал, что не знает, что делать с этим уродством, - поделился Уизли, пытаясь убрать чужую руку, сталкиваясь с сопротивлением. Поднял взгляд – серые глаза совсем близко – внутри все натянулось, затрещало. Холодное серебро было расплавлено ненавистью, но подогревало ее чувство более жгучее. - Не представляешь, как сильно я хочу убить их всех. Особенно теперь. Лестрейнджи будут первыми. А потом и торговцы плотью… Рон напрягся. Сказанное никогда и ни при каких обстоятельствах не исполнится. - Я придумываю поводы удержать тебя здесь, Рон. И один хуже другого. Я уже предлагал тебе остаться, не объяснив, почему я этого хочу. Теперь я буду яснее. Ты нужен мне. Я не имею права просить тебя об этом, но прошу: останься здесь, со мной. Просто так, без условий и требований. Я даже постараюсь не попадаться тебе, будем жить в разных крыльях особняка, только не сбегай. Сердце забилось сильнее, кровь в одно мгновение разогрелась до температуры вулканической лавы, вскипающей в его венах. От него ждали ответа. Ненавистный Малфой предлагает ему что – поселиться в его доме? Как кто? - Малфой, ты опять не отдаешь себе отчета… - Пожалуйста, назови меня по имени, - скорее потребовал, чем попросил ящер голосом, заставляющим прирастать к полу. Рон ощутил себя выброшенной на берег рыбой. Он все еще мог дышать, но каждый глоток воздуха давался сложнее предыдущего. Кислород заполнял легкие, не давая насыщения. В мозг телеграфной сетью стали поступать панические сообщения о крайне затруднительном положении, сравнимым с катастрофическим. ...Малфой возвращает ему игральные кости, делится с ним сладостями, таскается повсюду, он же проводит в школу Пожирателей смерти. Присутствует в его жизни даже когда кажется – его нет рядом… …Рон у родителей. Скоро свадьба Билла. Разогревшаяся игральная кость будит его. Он выходит из спальни, стараясь не разбудить Гарри. Вытягивает из-под ночной рубашки цепочку с прицепленным к ней кубиком. Точки выстраиваются в буквы, потом в слова, которые можно прочитать только один раз. Слизеринский предатель просит о встрече. Рон и рад бы с ним встретиться хотя бы для того, чтобы выбить из него дурь, но не решается. И шепчет кубику: «Отвали». Два дня подряд змееныш достает посланиями, клянется, что у него не было выбора, просит прощения, Рон сдается и отвечает: «Встретимся на старом месте, под ивой у реки». Впервые ему страшно здесь, он раньше не бывал у заводи ночью. Светлая макушка появляется на противоположном берегу, ее хорошо видно в лунном свете. Первая мысль – броситься и придушить. Из-за пожирателей в школе едва не пострадали Гермиона и Джинни, его младшей сестре всего пятнадцать, а она сражалась с матерыми темными магами. Драко быстро переходит по бревну, не подсвечивая себе путь. Он выглядит замучено, его становится жаль. Рон оттаивает и подходит ближе. Мерлин, как же он соскучился. Обнимает гада, вдыхая любимый аромат. Но все как в бреду, мысли путаются. Почему он вообще позволил уговорить себя прийти сюда? Малфой прижимает его к себе сильно и отчаянно, будто они над пропастью, и по ним бьет шквальный ветер; целует, как в последний раз в жизни, и кладет в его карман вторую игральную кость. А потом шепчет в ухо: «Прости, Рон, потерпи еще немного». Его окатывает ледяным ужасом. Раздается хруст веток за спиной. Прежде чем, луч обливейта ослепляет, он узнает мрачное лицо Северуса Снейпа. И, кажется, это происходит не первый раз за лето. Последней мыслью было сказать Драко, какой он непроходимый идиот, гад, зар… Рон словно был все еще там, на реке; горло сдавило спазмом, накатили злые слезы. - Зараза, Драко, ну ты и зараза… Прекрасно очерченные губы закрыли ему рот в легчайшем, как падающий снег, поцелуе. Рональд пораженно вздохнул. По вискам ударил разряд тока, неровным зигзагом рассекающий его мозг – шокотерапия для буйно-помешанного. Но контраст из крепких объятий когтистого змея и невесомого, осторожного соприкосновения их губ уняли боль в голове. И хотя в глазах все еще было темно до полуночного мрака, в фокусе сознания осталось то, что его рука касается узкого лица, и это чрезвычайно удобно, потому что можно притянуть ящера ближе. Рон ответил. И не в пример настойчивее. Отзывчивость сорвала Дракону крышу. Он вжал его в дверцу, в шкафу что-то забряцало, падая, уперся в нее локтями, зарываясь пальцами в волосы и продолжая нежно мучить. В районе солнечного сплетения зародился огненный торнадо, зачинающий бурю во всем теле, гонящий кровь к сердцу и вниз живота. Рональд подался навстречу едва не мурчащему блондину. Через минуту или две, или через бесконечность, Малфой не с первого раза, но отстранился, потерся о его щеку – ласковый и прилипчивый домашний кот – и зашептал: - Ты не поверишь, но своим присутствием меняешь меня. Помогаешь, глушить жажду метки. Прямо сейчас спасаешь меня. Кажется, отпущу тебя, и она возьмет надо мной верх. Уизли чуть не ляпнул: «Так не отпускай». Блондин глубоко дышал, точно собираясь сказать что-то еще. Они так и стояли, обнявшись, не видя лиц друг друга, только делясь теплом. Это абсурдный, но приятный сон, от которого не хочется пробуждаться. - Тридцать шесть дней, - проговорил Дракон, набравшись смелости. – Мясники не спешили требовать выкуп с моей матери. Она бы заплатила в тот же день. Они просто не собирались отпускать меня так просто и быстро. То, что моей матери не пришлось выхаживать овощ, заслуга Долохова. Тони не смог спасти своего сына, зато вытащил меня и еще многих. С того дня за мной долг жизни перед ним и столь же любезный прием для Мясников. Рон с замиранием ждал, что Дракон вновь обернется рыкающим зверем и наорет на него или сотрет память. Никто просто так раскрывает свои тайны и слабости. У секретов высокая цена, особенно у постыдных. Плен, без сомнений, именно такой. Довелось испытать на собственной шкуре, и это роднило их. Но у них всегда было нечто общее, тонко связывающее, несмотря на противоречия и совершенно разные взгляды на жизнь. Они хотели от жизни самых простых вещей: дружбы, понимания, признания, мести. - Ты ведь догадался уже? – немного неуверенно спросил Дракон, но суть вопроса была яснее ясного. Продолжать врать нет сил. - Догадался... И что ты будешь делать? Малфой осторожно выпустил его из своих объятий. Резко стало холодно; хоть бы домовики сообразили затопить камины. Блондин отошел к бару и открыл его, но ничего не выбрал, смотря через ряды бутылок. Уизли прикрыл глаза, сползая на пол. Его трясло, в голове носились пикси. Он чувствовал себя смертельно больным. - Я – ничего не буду делать. Но и отпустить тебя не могу, пока к тебе не вернутся все воспоминания. Если ты и решишь уйти, то только как Рон Уизли, который знает, о чем я попросил его перед шестым курсом.