Матовая сеть

      Злобный ящер появился в гостиной мрачнее осенней тучи. Вьющаяся удушающими кольцами удава густая аура вползла слредом и опоясала своего хозяина, тот не замечал ее навязчивого присутствия. А у Уизли каждый раз волоски на теле вставали дыбом, и ломило загривок. Он не видел ее, но ощущал, так же явственно, как то, что неплохо бы затопить камин, иначе скоро начнет стучать зубами.       Будто в ответ на невысказанную просьбу, взявшийся из ниоткуда маленький эльфенок поджег поленья и тут же исчез. Поразительно, домовики всегда угадывали, когда ему становилось холодно.       Малфой сел напротив, посматривая то на него, то на свои дорогущие часики, и молчал. Царапал ногтями инкрустацию. Все еще молчал. Стрелял глазами цвета расплавленного олова, в которых, кажется, мелькало сожаление. Бесил.       Еще утром между ними наметилось подобие человеческих отношений. Дракон шел на адекватный контакт. Но после того как он вновь использовал силу ошейника на глазах у другого человека, Рон окончательно убедился в низости белобрысого лордика.       Блин, а нужны еще доказательства, что он мудак?!       Уизли разозлился на себя. Ему слишком понравилось общаться с нормальным Малфоем.       Считая бессмысленным первым начинать разговор, он отвернулся к стеллажам с фигурками. Не заботясь о фактически проигранном зрительном бое, или что там устроил хозяин?       От угрюмости погруженной во мрак безжизненной гостиной, наполненной игрушками, как в каком-нибудь жутком кукольном театре, еще больше захотелось сбежать. И, может быть, потому, что он слишком уныло взглянул на двери, Малфой наконец подал голос:       - Ты мог надеть что-то другое, более подходящее своему занятию.       - А? – не понял Рон. На нем до зубного скрежета подходящая одежда. И тесно, и слишком роскошно. В таком не просочишься незаметно в Дырявый котел. Совершенно точно не увернешься от проклятий, пока бежишь по глухой чаще до места, где можно хоть на мгновение сосредоточиться и аппарировать.       - Садовые гномы, Рон.       Так вот что лишило покоя его сиятельство. И как же режет слух обращение по имени.       - Ты сам сказал, что это всего лишь одежда, - съязвил, вспоминая бесконечно печального эльфа, который долго сокрушался над безнадежностью возвращения летним брюкам прежнего вида.       Ящер трагично вздохнул, прежде чем ответить.       - В следующий раз предупреди меня, когда соберешься изводить вредителей.       - Выдашь мне рабочий комбинезон и грабли? – иногда Рон сам не понимал, зачем провоцирует змея.       - Есть определенные общепринятые волшебниками правила поведения. Твое поведение выбивается за рамки. Мне все равно, можешь хоть голышом ловить гномов, но только если в доме не будет посторонних.       Уизли хмыкнул, отчасти соглашаясь с претензией. В Норе, бывало, он вместе со всеми братьями гонял по саду в одних трусах, даже бледный как поганка Перси иногда отрывался от книг, выползая на свет, а Джинни забиралась на крышу в купальнике похожем на нижнее белье. Общественное мнение об их семье окончательно рухнуло бы в пропасть, узнай об этом кто-нибудь. А он всего-то скинул рубашку и закатал штаны потому, что было жарко. Вообще-то расчет был на то, что никто не станет свидетелем приема солнечных ванн. Дракон же умчался наводить ужас на окружающие селения.       - В следующий раз извещу тебя в письменном виде.       Нужно было сказануть какую-нибудь гадость, выпрячься как следует, но с каждым часом в этом доме, наедине с Малфоем, все сложнее удавалось сохранять маску доставучего Уизела. Готовый к новому этапу сопротивления змей удивленно вскинул брови. Хорошо, что ничего не ляпнул, а то получил бы ожидаемую реакцию. Видимо, не зная что еще сказать он вновь коротко взглянул на карманные часы, которые тут же убрал.       Ритуал или жалкая попытка управления зависимостью? Сколько не отмеряй времени, все равно игре отдается большая его часть, и на результат не влияет эфемерная удача или соблюдение дурацкого обряда. Победа – это расчет и контроль.       - Сыграем в карты?       - Да все равно. Мне сесть на пол?       Целое мгновение можно было лицезреть искренне непонимание, а потом… неужели стыд?       - Нет, - ответил блондин чуть охрипшим голом. – Конечно, нет.       Рон неуверенно сел в кресло напротив, упираясь коленями в низкий столик. Почему-то только у него никак не получалось совладать со своими длинными конечностями. Малфой на пару дюймов выше, но не испытывает по этому поводу никакой неловкости. Пришлось отодвинуться с чудовищным скрипом по паркету.       - Ты обещал мне желание, помнишь?       Кривившийся, но молчащий, при его манипуляциях с мебелью ящер воодушевился.       Уизли, напротив, заволновался. Дико настораживает, когда кто-то с энтузиазмом готов исполнить чужие потребности. Но по-настоящему он напугался, когда хозяин мэнора подался вперед и положил руку на плечо, притягивая к себе. Металл в глазах плавился, и сам он будто весь горел.       Только не снова. Хотелось верить, что тупой Дракон не станет больше бросаться, будет контролировать себя. Чертова метка, и правда, выедает ему мозг. А еще доставучий зуд в собственном сером веществе, который почти унялся, но ящеру понадобилось вцепиться в него и вызвать новый круг мучений. От тепла чужой ладони стало совсем плохо – Рон затормозил, и поэтому не предпринял попытки вырваться из хватки.       - Один день – одно желание. Выигрываешь, получаешь желаемое, проигрываешь – готовишь мне обед, - объяснил правила Малфой, счастливый, словно в утро Рождества. – Но я выбираю, во что мы будем играть.       Уизли пришел в себя и отпрянул, несмотря на легкое сопротивление, вжался в спинку кресла, окончательно растерявшись. Да уж, во что они тут играют?       - Договорились, - легко согласился он. В голове что-то продолжало шуршать и копошиться в извилинах, отвлекать.       - Покер, - озвучил свое решение Малфой.       Уизли мысленно застонал. Покер не вызывал у него трудностей, но он напоминал об ошибках юности. О первых серьезных проблемах, о неприятностях, которые нажил сам по себе, а не в компании Гарри. О первых долгах, которые каким-то чудом удалось отдать.       - На что играем?       Рон осознал, что разглядывает полного предвкушения соперника. В уголках серых глаз собрались задорные лучики, сейчас лордика можно было назвать приятным, если бы не клокочущая вокруг него убийственная аура.       - Хочу другую одежду, - выпалил он, переставая пялиться. Неприятно ходить разряженной куклой в одежде, подаренной как содержанке, и ловить на себе каждый раз оценивающий взгляд щедрого Дракона.       Слизеринский гад сделал над собой усилие, прежде чем согласно кивнуть, точно почуял подвох. Что ж, интуиция не обманула его. Рональд едва удержался от пакостливого фырканья.       - Хочу маггловскую удобную одежду: шорты, джинсы, футболки, толстовки, кроссовки, три пары…       - Мерлин, Рон! – взмолился Малфой, останавливая малопонятный словопоток. – Если выиграешь, получишь эту дрянь, все что скажешь. Если выиграешь.       Самоуверенная ухмылка сама собой растянула его губы: если выиграешь.       - Выиграю.       Становилось весело. Но только чуть-чуть.       Блондин не спешил начинать. Он положил руки на подлокотники, пробегая большими пальцами по обручам родовых колец, изучая противника, становясь похожим на снежного барса, невероятно спокойного даже во время охоты.       Рон недовольно сощурился.       - Хочешь понять, с каким лицом я буду блефовать?       Барс оскалился. По-доброму, но все равно страшно.       - Уизли, ты полный и непроходимый балбес, - настрой Малфоя стал еще лучше. – Все твои ужимки мне и так очевидны.       Ты не знаешь меня, хорек. Ты вообще ничего не знаешь.       - Может, я и балбес, но играть мы будем непочатой колодой, - деловито и взвешенно.       Никто не отменял мелкие недочеты на картах, по которым владелец колоды может ориентироваться – это не причислялось к мухлежу. Рон сомневался, что Дракон хоть что-то понимал в сути Магии Азарта и знал об этой допустимой хитрости, как бы то ни было, перестраховаться не помешает.       Малфой возвел глаза и призвал все необходимое для покера. Рональд не удивился, если бы у того оказался целый сундук разномастного игрального инвентаря из любой части света.       Не считающий денег транжира, беспечный мот. Маменькин сыночек.       Но было бы интересно пошарить в этом непотребном богатстве.       У него самого долгие годы водилась лишь одна пачка карт, подаренная близнецами, с потертыми краями и пошловатыми изображениями русалок. Каждая вторая предательски лишилась по клочку. Ими он играл с Гермионой и Гарри, пока они месяцами слонялись по лесам. А потом только с Герми.       - Она особенная, - проговорил Малфой. Рон на мгновение испугался, что тот прочитал его мысли, но раздувающийся от гордости Дракон вел речь о другом. Он положил руку на колоду с великолепной рубашкой в виде зелено-золотого узора и радугой растянул по столу.       Рональд кивнул, узнавая символы, нанесенные на обратную сторону каждой карты крайне искусным тиснением. Используя их, игроки фактически заключали между собой договор: что должен – отдай, не отдавай больше, чем должен. А главное – играй честно, если не умеешь иначе. Магия Азарта не так уж и справедлива, как считают некоторые дилетанты.       - Играем до полуночи. Последняя партия определит победителя.       Малфой, не обращая внимания на разочарованного установленными рамками соперника, взмахнул волшебной палочкой. Карты завертелись стайкой пестрых птичек, соединились вместе и тут же начали распадаться на разные стопки перед играющими.       Уизли слепо взглянул на свои, стараясь не сильно размышлять над происходящим. Он хотел думать только о скорейшем побеге, точнее, об очередной попытке. Если бы он мог, то выдал бы звонкого щелбана Малфою за то, что ведет себя как испорченный капризный ребенок. Но приятное волнение все же зародилось где-то на задворках сознания. Проклятый азарт.       А блондинчик неприкрыто забавлялся и с особым удовольствием дразнил его.       - Не хмурься так. Можно подумать, мы на раздевание играем.       Рон шумно втянул воздух. О, Мерлин, он задолбается за эти два с лишним часа.       Завершение первой партии ознаменовалось гордо брошенными на стол двойками.       - Слабенько. Ты уверен? Я могу сделать вид, что не видел этого.       - Вскрывай. У тебя самого не карты, а грязь, Малфой.       Так и оказалось.       Хозяин мэнора спокойно отнесся к своему проигрышу. Взмахнул палочкой, карты перетасовались.       Игра началась вновь.       Рон чувствовал, что притворяться – не его стезя, как в покере, так и в жизни. Устал беспокоиться, не спать ночами, удерживая себя от того, чтобы разодрать кожу в клочья, лишь бы избавиться от омерзительной вязи на ней. От воспоминаний искаженного тошнотворным любованием лица Рабастана, творящего свое извращенное искусство на его теле острым металлическим пером. Мерзкая испарина выступала на лбу. Его передернуло. Он почти выдохся от ожидания беды и мыслей о том, на что способен этот псих и его братец. И в равной степени страшился Дракона, чью реакцию, если он узнает всю правду, сложно было предположить. Но ничего хорошего точно не будет. Нужно переломить себя и продолжать комедию в театре одного актера, продолжать делать то, что от него ждут.       Мэнор слишком надежен, слишком умен. В нем перенасыщенное и живое ядро. Отсюда не вырваться самостоятельно. Или пока жив хозяин. Рон покосился на Малфоя. Рано или поздно Рабастан доберется до него. Ему не избежать встречи с Лестрейнджами и не пережить ее.       Не думать об этом!       Может, просто отпустить контроль? Отключиться от происходящего. Он сделал все от него зависящее, остается только ждать.       Уизли, титаническими усилиями сохраняя кислую мину, веером разложил на столе карты. Очередная выигрышная комбинация. О, как его подмывает победно рассмеяться и бросить несколько ехидных фраз в адрес бесталанного оппонента. Он уже фактически держит в дрожащих руках ключи от клетки, в которой заперта его одержимость.       Лордик и бровью не повел.       - Пока тебе везет, Ронни, - проговорил он, ужасно раздражающе растягивая слоги. Взмах палочкой, карты перетасовываются, игра продолжилась.       Минуту за минутой Рон утрачивал безразличие. Окончательно он лишился своего страховочного троса, когда первый раз за вечер сам проиграл Дракону.       - Мордред и Моргана! – ругался он, запуская пальцы в волосы. – Проиграть с такими шикарными картами?!       Когда хозяин мэнора, довольно жмурясь от его реакции, потянулся за палочкой, Уизли не дал ему это сделать, прижав рукой его ладонь к столу.       В глазах ящера сверкнул странный огонек.       - Рон?       - Я сам перетасую, - ответил, одергивая кисть. Кожа лордика оказалась удивительно нежной, как у девчонки, а под ней разбегались хорошо знакомые искры в виде изуверского тавро, скрытого маскировочными чарами. Такие ставят на пленниках Мясники, чтобы ограничить их магию.       Но Рон тут же забыл об этом, едва ощутив захватывающе приятное скольжение тонких карт. Зачем он себя ограничивал все это время?       Вечер приобрел новые краски.       Блеф, ядовитые ухмылки, шутки ниже пояса. Уизли позволил себе притронуться к призванному хозяином специально для него сливочному пиву с соломинкой в бутылке. Он проигнорировал черное трубчатое безобразие, закрученное в форму пик, и пил с горла, слизывая крохотные пенные усики. Ни разу не подавился. Игра у Малфоя вновь разладилась.       Без трех минут полуночи Рон мучительно медленно выкладывал на стол по одной карте стрит-флэш. Последовательность треф от восьмерки до дамы смотрелась просто великолепно в завершении этой продолжительной игры. Он поставил локти на колени, положил подбородок на сцепленные в замок пальцы и с издевкой посмотрел на разбитого всухую противника.       Алчный Дракон вовсе не раздосадован. На губах его фирменная тонкая улыбка, но обретшая естественность, в глазах бурлил целый серебряный океан эмоций. Просто невозможно. Подобное не сочеталось с надменным, заносчивым, хорьком, имеющим столько же человечности, как и кусок скалы. Тем не менее, это правда, гнетущая аура временно оставила его. Малфой с удовольствием проиграл ему.       Такому змею нельзя доверять, нельзя располагаться, привязываться. Шорох в черепушке вдруг усилился, сверкнула вспышка, его мысленные фосфорные спички осветили темные уголки сознания.       Он помнил точно такого же сытого, но мелкого змееныша, уже ощущал себя его победителем. Когда-то видел это невысказанное обещание чего-то, поселившееся в жестах и взгляде слизеринца, вызывающее мурашки.       Рон не смог заставить себя уйти от прикосновения, когда ящер потянулся к нему. Тонкие, до смешного бархатистые подушечки пальцев скользнули по щеке, оставляя горячий след, отвели выпавшие из хвостика пряди за ухо, пощекотав хеликс.       - Хорошая была игра, - проговорил Малфой, будто это он победитель, а потом, словно ужаснувшись своих действий, резко отстранился.       Уизли пришел в себя. Перед ним все тот же наглый хорек, заставляющий подчиняться себе с помощью магического ошейника, чешущий его за ушком, как послушного питомца.       Ну, все, блондинка, ты напросился.       – Призови листок, я напишу, что ты должен купить и где, - потребовал он, коварно оскаливаясь, с намерением исписать весь лист от верхнего края до нижнего.       Благодаря Гермионе и продолжительной жизни среди простецов, он стал отлично разбираться в магловской одежде и не только. Порой Герми, вынужденно закутанная в бесформенную серую толстовку с накинутым на голову капюшоном, замирала у витрин бутиков, хмуро смотря на дорогущие, но красивые вещи в них. Рон хотел однажды купить для нее хотя бы одно платье, подобное тому, в котором она блистала на Святочном балу. Названия магазинов он запомнил и оберегал в памяти наравне с сотнями сложных шахматных комбинаций или интонациями шипения Гарри на змеином языке. Но так и не успел сделать желанного подарка для Гермионы, даже когда появились деньги и возможность потратить их не только на еду. Сейчас предстал повод использовать эти обесценившиеся знания для того, чтобы оторваться на самом Малфое, точнее, на его состоянии. В списке была только простая, удобная спортивная одежда, но смотря где ее покупать. Как же приятно заставить ящера буквально заплатить за свое высокомерие. Кроссовки за две сотни фунтов – это не каприз – это форменный грабеж. И он самым наглым образом обкрадывает свирепого Дракона, спящего на сокровищах.       – Постарайся ничего не упустить.       Его сиятельство брезгливо посмотрел на листок с «требованиями». Нужно было четче обговаривать правила игры.       А не собирается ли проигравший пойти на попятную? Странная тень пробежала по бледному лицу. И прежде чем Рон сумел прочитать ее, Малфой поднял полные веселья глаза. Серебро в них расплавилось и стало мягким, теплым. Уголки его губ чуть издевательски приподнялись. Все та же гадостливая натура.       - Как скажешь, конопушка. Если понадобится, отправлюсь на край света за этим барахлом, - произнес он иронично.       Уизли испытал глубочайшее удивление и смущение, услышав новое к себе обращение. Конопушка, значит? От этого прозвища что-то внутри радостно оживилось и завертелось, будто щенок, почуявший возвращение любимого хозяина задолго до его появления на пороге. Голова закружилась, настойчиво преследующие его все эти дни дежавю и видения норовили пробраться в реальность.       Рон усилием воли подавил в себе слабость скатиться в кроличью нору. Он изо всех сил пытался удержаться на ее краю. Почему все должно было так усложниться?       А помятый и явно мучающийся от мигрени Дракон уже догадался, что на его памяти блоки и успел избавиться от них.       Блин…

***

      Сон опять дался нелегко. Рон промаялся полночи, и уснуть сумел только под утро. А поднявшись таким же уставшим, не был способен что-либо делать или куда-то идти. От библиотеки мутило. Хотя Гермионе удалось привить некий интерес к научной литературе, сейчас меньше всего хотелось подвергать себя дополнительным умственным нагрузкам.       Он проспал обед и, наскоро поев у себя, завалился на пол, закинув ноги на тахту, вертя в руках медового цвета ароматное яблоко и считая трещинки в потолке. Свинцовый слиток вместо сердца пудовой гирей притягивал к земле. От груза ответственности кости в грудной клетке вот-вот начнут похрустывать.       Ко всему прочему поступки Малфоя перестали быть предсказуемыми. Даже предположить сложно, какие ему открылись воспоминания и каким образом он распорядится полученной информацией. Но что бы это ни было, оно в любом случае повлияет на его решимость, судя по тому, как изменился сам Дракон. Этого допустить нельзя.       Рональд поднес яблоко к лицу, с обреченностью смертника вдохнул аромат и наклонил голову набок.       В своих тягостных мыслях Рональд был далек от действительности и не услышал появления хозяина мэнора на пороге.       - Что тебе нужно, Малфой? – спросил, продолжая протирать ковер. Манеры? Да не смешите, он здесь в ошейнике разгуливает и должен важничать при этом? Да ни в жизнь.       Лордик поджал губы, ну точь-в-точь как его высокомерная, но, надо признать, весьма боевая, когда нужно, мать. И молчал достаточно долго, чтобы начать бесить этим.       Ну, валяется он на полу и что? Не услышав причин вторжения в свою обитель, Рон с небывалой безразличностью отвернулся, так и не надкусив яблоко.       А пристальный взгляд жег в нем дыры. Змей, шурша тяжелой малахитовой мантией, как чешуей, мягко ступая, приблизился к неучтивому «гостю».       Уизли покосился на тщательно контролирующего эмоции потомка благородного рода, упорно не замечая его неодобрения. Ящер коснулся своих аристократически тонких губ в задумчивом, наверняка, плохо осознаваемом жесте.       Отполированные ухоженные ногти аж блестят. Павлин.       - И пары часов не можешь провести не в моей компании? Может, тебе стоит найти себе жену или милого муженька? Будет с кем время коротать. Увидимся вечером. - Рукой помахал для верности.       Молодой лорд, не обратив на это внимания, сделал несколько плавных шагов к нему и неожиданно сел рядом, располагаясь валетом. Облокотился на тахту спиной и бесцеремонно столкнул с нее его ноги. Толстокожему Дракону, определенно, одиноко и скучно в темной пещере с сокровищами. И ему нужно кого-то доставать.       - Эй! – возмутился обладатель длиннющей роскоши, тоже садясь и оказавшись удивительно близко к ухмыляющемуся лицу.       Можно было разглядеть россыпь родинок на белой шее и спутанные ветви голубых вен, каждую долбанную ресничку.       - Я хочу поговорить.       - Так говори!       Рональд отшатнулся от искристого серебра в глазах блондина, как от чего-то, что ему не по карману, и попытался встать. Аспид с силой тисков сомкнул тонкие наминикюренные ручки на локтях, не позволяя улизнуть.       - Да, что… - начал Рон и смолк. Попытка подавить выползающие из темноты образы прошла не так успешно, как раньше. То, что мелькнуло перед внутренним взором, заставило невольно рассмеяться.       - Что смешного? – сердито осведомился лордик, отпуская возмутительно несерьезную добычу на свободу, будто случайно проведя ладонью от предплечья до кисти. И поднялся следом.       - Ничего, вспомнил тебя в школе.       - Я был так забавен? – проскользнули дрожащие нотки, способные вызвать оторопеть у тех, кто редко сталкивался с ними.       У Уизли имелся защитный панцирь от подобного тона. Он положил нетронутое яблоко на стол. Сейчас для него все на вкус как трава.       - Да, был. Таскался за нами хвостиком. Все пытался поймать на чем-нибудь эдаком. Только тебе это никогда не удавалось, и вот тогда ты был забавен. Дулся и краснел от злости, проклиная весь гриффиндор до последней ниточки на гербе, - поделился Рон, утаив то, что в этом видении прошлого был не против компании мелкого ящера.       - Сейчас я не злюсь.       - Но все так же таскаешься за гриффиндорцами.       Стоило хоть немного подумать над тем, как прозвучит фраза.       Дракон повеселел. Но эта смена была почти незаметна, сокрытая в неуловимых признаках ледяной мимики.       - Так получилось, что на моем попечении оказался один конкретный экземпляр, - отозвался он, нехотя отходя в тень, переставая щуриться от яркого света, льющегося из окна потоками платины.       - Будто тебя кто-то заставляет… Ну, так что тебе надо? – спросил Рон, прикрывая на окнах шторы.       Малфой, словно эталонный вампир, стал выглядеть куда менее болезненно, и благодарным, насколько способен вурдалак.       Они замерли друг напротив друга. Уизли засунул руки в карманы брюк, смотря немного враждебно, так привычнее. Хозяин мэнора оперся на край стола, изучая компаньона по играм.       - Мне не следовало применять к тебе магию ошейника. Ты здесь не раб, а мой гость.       Придержав при себе все издевательские реплики насчет своего неоднозначного гощения, Рон кивнул.       - Не следовало.       Это ничего не меняло. Кое-кто недавно назвал его своим имуществом, которое никогда больше не достанется Лестрейнджам.       - Я надеюсь на нормальное общение в будущем?       Нормальное общение при отсутствии нормы как таковой? Что бы ни вспомнил Дракон, все эти старания навести, если не мосты, то временные переправы были некстати. Не пришей кобыле хвост.       - Ты это серьезно, Малфой? Общение? Ты совсем одичал от одиночества.       Змей уязвлено оглядел его, пригладил волосы, а потом, чуть задрав подбородок, выдал:       - Ко мне сегодня придет подруга.       После слова «подруга» Рон, сам от себя не ожидая, весь подобрался, стал напряженнее.       Малфой заметил это, усмехнулся чему-то и уточнил:       - Подруга детства со своими сыновьями. Я не хочу, чтобы она увидела тебя в ошейнике. Я намерен снять его с тебя, - страшно было представить цену этому решению. Подобное не могло даться легко. Что ж такое знает лордик, настолько доверяясь ему?       Рон был поражен. И радовался бы свободе, но…       - Не надо.       Взгляд Дракона из взволнованного превратился в рассерженный.       Можно подумать, он идет на такие жертвы, а его жест доброй воли оказался не нужен. Жалость какая.       - Ты потребуешь дать клятвы, - попытался объясниться Уизли, неосознанно обходя стол, теперь между ними была преграда. - Я не стану их приносить и быть тебе обязанным до конца дней. А если не хочешь разочаровать подругу тем, что обзавелся рабом, не стоило обзаводиться рабом.       - Да, Уизли, я потребую клятву. Потому что пока… - Дракон осекся, его не устроило то, в какое русло перетек разговор. – Дело не в реакции моей подруги. Я никогда не собирался держать тебя в качестве домового эльфа.       - Но и отпускать не собираешься.       - Бестолковое ты существо, Уизли… Ты спустишься в большую гостиную в ошейнике или без и будешь вежлив. Считай это моим приказом, - распалялся Малфой.       То, как его порой бросало из крайности в крайность, начинало нешуточно беспокоить. Он вообще в своем уме?       - Ты только что заявил, что я здесь гость! – разозлился Рон, оттягивая нагревающейся ошейник и делая несколько шагов в сторону.       - Но ты, как я вижу, вполне доволен положением Трофея. – Малфой двинулся к нему. – Я передумал. Без ошейника ты будешь совершенно неуправляем.       - Я же объяснил, почему!       - Проклятье! - хлопая рукой о столешницу. - Ты даже помощь нормально принять не можешь, - негодовал Малфой.       - Запереть человека у себя в мэноре – это помощь? Мерлин, Малфой, прекрати бегать за мной.       Удивленный ящер остановился, с выразительным недоумением осознавая это.       - Надень что-нибудь с высоким воротником. И постарайся оставаться в одежде, выходя в сад. Хотя бы сегодня.       Уизли потер переносицу. Впечатлительный Дракон каждый раз будет припоминать тот спорный инцидент?       - Гринграсс будет в пять. А после мы сыграем, - деспотично заявил лордик и стремительно удалился.       Рон вздрогнул, когда посреди комнаты появились многочисленные пакеты из маггловских бутиков. Из них, как из тюбика с пастой, повыползали цветные рукава и штанины. Это означает, что огнедышащий Дракон позволяет ему надеть обычную одежду простецов на встречу с чистокровной ведьмой? Немыслимо!       Он плюхнулся на тахту, пылая от гнева и невозможности просто согласиться на все, что ему предлагает Малфой.