Матовая сеть

      Драко долго смотрел на текущую из крана воду, опираясь обеими руками на бортики раковины. Эмоционально и физически разбитый на осколки; кожа приобрела какой-то землистый оттенок. Даже после марафона кутежа по Европе он выглядел и чувствовал себя здоровее, способный еще и плодотворно работать с Тони. Тем не менее, парадоксальным образом был целостнее, чем когда-либо за прошедшие годы. Ему открылись не все воспоминания, но их части хватило, чтобы залатать большинство дыр в нем. Заново по кирпичику выстраивалась стена его ущербной натуры.       Что в первую очередь следует сказать тому, кого целую вечность назад считал своим? И с кем теперь чуть больше, чем никто. Как объясниться с тем, перед кем бесконечно виноват? Как следует вести себя? Нужно ли вообще говорить на темы сложнее выбора напитка к обеду? К тому же резкая смена поведения, безусловно, насторожит. Нужно действовать осторожно, не торопясь, взвесив за и против…       Он умывался ледяной водой, когда появился хмурый, можно сказать, недовольный эльф и сообщил: гость давно встал и пожелал провести время в библиотеке, выглядит он нездорово, у него опухла губа и синяки под глазами стали темнее.       Молодой лорд недоуменно уставился на домовика, который всем своим видом выражал неодобрение поведению хозяина.       На фоне произошедших открытий Драко благополучно, совершенно начисто забыл о своем поступке. Ударил Рона, готов был избить его до полусмерти. В горле встал ком – еще недавно он умеренно положительно оценивал садистские узоры на тонкой, ранимой коже. Ему так и не удалось найти способ избавиться от них, и отмахнулся от проблемы, убедив себя, что это даже красиво. Легкие словно перетянули жгутами, отчего каждый вздох отзывался болью.       Да к черту все!       Как есть, с мокрыми волосами, в мятой одежде и босиком, бросился из комнаты.       Малфой не помнил, как добежал до библиотеки, но прежде чем войти, остановился, представляя, как сгребет в охапку Морковку, уткнется носом в шею, и все объяснит, постарается, по крайней мере. И пусть его беспокойный гость не отличается сдержанностью и понятливостью, однажды они уже сумели найти общий язык. Сгорая от нетерпения, он в предвкушении толкнул двери, и его тут же ослепил заливающий пространство свет. Пришлось зажмуриться. Хорошее настроение смело злостью. Все шторы были открыты без его позволения. А одна сорвана до середины, что нельзя было назвать случайностью.       Уизли, прислонившийся к спинке одного из диванов, резко повернулся, неестественно прямо замирая с книгой в руках. Малфой не мог не отметить: разворот вышел у рыжика весьма изящно и того, что ему одновременно хочется придушить самодеятельного гриффа и сгрести Рона в крепкие объятья, уловить его запах, поцеловать до боли. Сердце забилось дробью, на лбу выступила испарина, он оцепенел, как при приступе панической атаки. Нужно выбрать какой-то один из вариантов действий, а у него в мозгу вместо принятия однозначного решения завертелась рулетка с прыгающим по черным и красным делениям шариком.       Любимец домовиков колюче посмотрел на неопрятного продолжателя благородного рода, по-своему воспринимая возникшее напряжение, и отважно вздернул подбородок, небрежно захлопывая увесистый томик.       Бегающий взгляд наткнулся на разбитые, болезненно припухшие губы и едва заметные синяки на шее. Враждебность поутихла. Прикрыв веки на несколько мгновений, собираясь, молодой лорд начал:       - Нужно поговорить, - голос прозвучал ужасно слабо и хрипло, связки не слушались.       - А я есть хочу, Малфой. - Рональд отложил книгу и скрестил руки в защитном жесте. – Или ты намерен заморить меня голодом в наказание за мою бесполезность, хозяин? – вложив максимум пренебрежения в последнее слово.       Присутствие духа не могло не порадовать. Драко даже вымученно улыбнулся, преодолевая монолит хмурости, уловив излишки артистизма в заготовленной фразе.       Однако восхищение перемешалось с вернувшимся как изжога раздражением от завуалированного хамства.       В нем словно сосуществовало два человека с противоположными мнениями, яростно дерущиеся за лидерство. Гораздо привычнее и естественнее видеть в Уизли врага и недоразумение. Проще задеть колким словом, послать заклятье, унизить. Усиленно ища в себе, за что зацепиться как за страховочный трос, ему вспомнилось шутливое «кольцо» из осоки. День, когда он накручивал тонкий листок на безымянный палец своего рыжика, был таким же ясным и спокойным, а его глаза так же казались почти синими, и их можно было часами рассматривать, лежа на траве у реки.       Многолетняя убежденность в их закоренелом противоборстве мерзкой крысой метнулась в тень разума, стоило чему-то по-настоящему важному и значительному дать о себе знать. Неужели теперь так будет всегда? Рон – испытывать к нему неприязнь, а он сам – бороться с противоречивыми мыслями, просто беседуя с ним?       - Я не собираюсь морить тебя голодом. Поговорим в столовой.       - А разве твои манеры позволяют тебе это? – выразительно оглядев его, босого и помятого, как после пьянки.       Драко приподнял брови, любуясь воинственным гриффиндорцем. Не закованный в латы и без щита, но словно в рыцарских доспехах, а не светло-голубой рубашке с французскими манжетами и в прямых летних брюках. Хоть сейчас отправляйся на прогулку на главную волшебную улицу. Но показное нахальство щекотало в нем только что спуганную агрессию.       - Прекрати паясничать, Рон. Это начинает утомлять.       Драко устремил раздражение в магию, закрывая все шторы. Окаменевшее выражение лица веснушки довело до него осознание сказанного. Он обратился по имени. Ничего удивительного при разговоре с тем, кого считаешь своим парнем, но странно, если лучшее, что между вами было – это, когда один поучаствовал, без особого энтузиазма, в спасении другого от адского пламени.       Во рту пересохло. На секунду Малфой вернулся в тот момент, ощутив обжигающий жар огня, наполненный гарью плотный воздух, звериный страх и беспомощность. Уже тогда они ничего не значили друг для друга. И сейчас из них двоих помнит только он. Не похоже ли стремление наладить между ними отношения на попытку вскочить на подножку давно ушедшего поезда... Ничего уже не будет как в юности и при условии возвращения памяти к обоим. Слишком много времени прошло. Рыжик теперь влюблен в свою мертвую Грейнджер.       - Привыкай, Рон, - с нажимом процедил Малфой, направляясь в столовую, не видя, но прекрасно представляя походку набыченного упрямца.       Первым делом он призвал заживляющее и вручил его настороженному Уизли.       - Стыдно стало? – с издевкой произнес Рональд, тщательно маскируя оттенок горечи.       И стыдно, и в целом противно от самого себя. Ранее за ним не замечалось порывов к рукоприкладству. Исключительно магия и по необходимости.       - Что, если так?       Веснушка растерялся, может быть, поэтому принял склянку, не огрызаясь. Поглядывая на хозяина мэнора, вытащил пробку, забавно принюхиваясь, будто ему о чем-то скажет запах, и сделал глоток. Хорошо, что не отказался, а ведь мог бы, из принципа.       Драко с облегчением посмотрел на затянувшуюся ранку на губе, сошедшие с горла синяки, след от его ногтей на груди тоже должен был исчезнуть.       - Я сожалею о том, что сделал, - произнес, с негодованием признаваясь самому себе, что растерял всякую смелость подойти и прижаться к последнему близкому ему человеку.       - Зачем тебе Дары?       Похоже, у них были разные представления, о чем должен пойти их разговор. Малфою вдруг захотелось рассказать все и услышать в ответ что-нибудь глупое и смешное. У рыжика плохо получалось выражать мысли, особенно если тема была серьезной, но выдаваемые им фразочки помогали не раскиснуть. И он имел право знать, за что пострадал.       Драко пустил руки в карманы, в одном из них нащупывая пуговицу, срезанную с рубашки Рона, потер ее между пальцами и вынул, сжимая в кулаке.       Орел – правда, решка – не вся правда.       Открыл ладонь и покосился на нее, игнорируя удивление Уизли.       Решка…       - Чтобы с помощью магии Смерти избавиться от метки Смерти, - ответил, внимательно следя за мимикой Рональда. Медные брови взметнулись.       - А ты самоуверен еще больше, чем я думал. Хочешь обуздать магию смерти? Да ты рехнулся.       - Бездействие не решает мою проблему. Лорд исчез, его метка – нет. Я не собираюсь дожидаться, когда он вернется и вновь призовет меня. А это может произойти в любой момент.       - Что, разонравилась роль верного пса?       - Хватит… - Драко испытал потребность потереть пульсирующие виски. - Если не избавиться от клейма, рано или поздно оно сожрет меня изнутри. Случившееся вчера – результат его воздействия. Я борюсь за контроль над собственным разумом с подсаженной волей Темного Лорда. Будь любезен, не провоцировать эту часть меня.       Конопушка, казалось, был поражен вспышкой эмоций. Но упрямства не утратил.       - Оправдания, Малфой. Это всего лишь оправдания. Метка создана, чтобы перекладывать на нее ответственность за собственные постыдные поступки и слабости, - тихо, но с расстановкой высказался он, убежденный в каждом слове. – Она дает свободу от совести и нравов.       Драко и не надеялся на понимание, но равнодушие задело его. Оправдывается школьник, не сделавший домашнее задание. А у него с самого начала не было выбора, принять или отказаться от чести стать одним из последователей Темного Лорда. С тех пор он не полностью владеет собой. А Рон видит зло только в нем самом. Они говорят на разных языках. Если бы только он помнил, что они раньше значили друг для друга.       Под давлением ужасающе тягостной тишины Малфой пришел к выводу, что атмосфера не располагает к общению никакого рода, потому щелкнул пальцами – на столе появилась едва.       Обед прошел в молчании. "Голодный" Уизли опять почти ничего не съел и, не получив разрешения уйти к себе, сидел с кислой миной, нервно стуча ногой по ковру.       Малфой мял в левой руке салфетку. С каждой минутой, проведенной вместе, все сильнее ощущая потерю. Будто больше десяти лет назад не обстоятельства развели их, а они расстались сами. И даже задумался, на короткий миг, отпустить его на все четыре стороны. Навряд ли тот хотел бы воскрешать чувства, бурно и ярко бившие в шестнадцать. В этом возрасте многое кажется в разы серьезнее, необходимее, единственно возможным. Это Драко вновь пережил подростковые годы, и до сих пор был под впечатлением. Для Рона прошлый день едва не закончился насилием.       Но сдаваться не в его манере. А сначала нужно разобраться с насущными делами.       - До вечера меня не будет. Когда я вернусь, сыграем в карты.       - И на что мы будем играть?       Уизли пронзительно прямо посмотрел на хозяина мэнора, дотягиваясь до вилки и сжимая ее. Дребезжащая натянутая струна.       Можно было хорошо представить срывающегося с места Рональда со столовым прибором, нацеленным Драко прямиком в сердце.       Хотелось взять его руки в свои и заверить: отныне никаких пошлых ставок и ничего, подобного вчерашнему, не произойдет. Но это была бы напрасная трата обещаний. Драко ничего не мог утверждать, убеждать в чем-либо, надеяться.       - Будем играть на все, что ты захочешь. Выиграешь, я это сделаю, проигрываешь – будешь должен мне… обед из двух блюд. Ты же умеешь готовить?       Конечно, умел. Несколько раз Рон угощал его тем, что ели у них дома, приготовленное им самим, чтобы облегчить труд его матери. Простые макароны с сыром и соусом из помидоров, растущих на грядке под окном – тающая во рту вкуснятина.       - Будем играть на все, что захочу? – не понимая, уточнил рыжик.       Провести их общее время именно так показалось правильным и лучшим способом сдвинуть общение с мертвой точки.       - В разумных пределах. То, что не навредит мне или тебе.       - Разумные пределы и Драко Малфой? – риторически спросил Рональд и отложил погнутую вилку. - Ты никогда не знал, когда нужно остановиться.       Молодой лорд задумался. Все так. Он всегда соревновался и пытался преуспеть, только для того, чтобы ощутить вкус победы. Но что делать с ней потом, не знал и не знает до сих пор.        Однако в этой комнате их таких двое.       - Я знаю, ты такой же, как я, Уизли. Ты тоже игрок.       Они оба – ищущие одобрения отца, признания окружающих и дело, в котором могли бы на полную силу проявить себя. Они с одной целью рвались в команду квиддича, ради всеобщего внимания, и били друг другу лица, пытаясь таким образом набрать очков в глазах родителей, ненавидящих семью по соседству. Ввязывались в авантюры, невзирая на последствия, лишь бы оказаться на коне, превзойти кого-то или самого себя и снова начать заново, потому что мало один раз стать избранником фортуны. Успех должен повторяться и никогда не заканчиваться. Они ссорились потому, что друг в друге их раздражали схожие черты, нашли общий язык – по той же причине.       - Это твое «я знаю» так раздражает. Может, я и игрок. Но я все равно не понимаю, зачем тебе исполнять мои желания?       Малфой подивился самоуверенности.       - А ты решил, что будешь все время обыгрывать меня?       Губы, дрогнувшие к косой улыбке, и полный превосходства взгляд были ответом. Так вот как выглядит скромность мэтров. Но такую скромность он мог бы смотреть вечно.       - Мой азарт в том, что ни одно твое желание не может не взбесить меня. Не так ли, Уизли? Посмотрим, на чьей стороне будет удача. Уверен, готовишь ты лучше домового эльфа.       По груди распространилось теплое чувство. А у них не все так плохо, как показалось. Было бы идеально уйти прямо сейчас, но нет, язык чесался от одного сверлившего мозг вопроса.       - Ты был женат на Грейнджер?       Рональд будто покрылся иголками. Драко окатило волной негатива.       - Зачем тебе это знать?       Драко дал Рону достаточно поводов презирать себя, но с такой неприязнью тот еще не смотрел.       - Просто ответь, - не унимался, прибегая к магии ошейника, не успев остановить себя.       Уизли заледенел, касаясь шеи.       - Тяжело было найти кого-то, кто мог поженить нас и не продать Мясникам, но это не значит, что я не считал Гермиону своей женой.       В Драко что-то надломилось. Умом он понимал, что это не измена и не предательство, но всего несколько часов назад, в воспоминаниях, Морковка клялся быть только с ним.       Малфой поднялся из-за стола, остановился за спиной прямого как доска гостя, удерживая себя от того, чтобы сдавить его плечи. Одно из Правил Безопасности гласило: «Не пытайся отыграться. И не срывай ни ком злость из-за проигрыша».       - Я разрешаю тебе выходить в сад, бродить по особняку. Комнаты будут не заперты, кроме тех, которые принадлежали родителям, они в неосвещенном крыле. Домовики принесут все, что попросишь, и тебе не придется ждать меня, чтобы поесть. Но каждый вечер ты будешь играть со мной.       Не дожидаясь реакции, Малфой стремительно направился к себе. На рабочем столе уже лежало ответное письмо от Долохова, готового к вылазке.       Драко открыл тайник, отстраненно глядя на черную, как напиток мгновенной смерти, мантию и призрачно-белую маску. Они были его частью, а он – их. Мантия скрывала тело, а маска лишала лица. Безнаказанность и вседозволенность. Рон в чем-то прав. Иногда совесть только мешает.       Он взмахнул волшебной палочкой, представляя счастливый момент жизни, чтобы вызвать Патронуса.       Походы на Косую аллею вместе с родителями был лучшим. Задолго до того, как все полетело в тартарары. Уже завершая заклинание, в голове Драко сверкнуло столь же неожиданное, как молния в ясном ночном небе, воспоминание об ухмыльнувшемся рыжике.       Из волшебной палочки выскочила сверкающая белоснежными боками нахальная ласка. Она игриво изогнулась дугой, крутнулась в воздухе, вытянулась, как кошка после сна, и, подобрав к себе лапки, лукаво взглянула на хозяина.       Что за напасть!?       Такой патронус посылать Долохову нельзя. Дать кому-то знать о своих чувствах казалось неправильным и опасным.       Переодевшись и взяв несколько зелий на экстренный случай, Драко понадеялся, что Тони не запечатал камин, как угрожал.

***

      Долохов не стал запечатывать камин, ожидая очередного появления друга без предупреждения. Он весь извелся, гоняясь за своими неуловимыми воришками, и возможность размять кости воспринял с огоньком. Находясь в приподнятом настроении от предстоящей вылазки, даже попытался потрепать Малфоя по волосам, как бывало когда-то очень давно.       Пришлось предостеречь его от неуместных порывов.       Они организовали маленькую засаду рядом с самым обычным гостевым домиком в Хогсмиде и набросили на территорию вокруг несколько хитрых ограничивающих чар. Тони возился рядом, удобнее устраиваясь, и едва ли не потирал руки, радуясь участию в заварушке. Молодой лорд добродушно посмеивался над ним, хотя сам испытывал схожие чувства. Новым было желание поскорее вернуться домой. Конечно, пылающий ненавистью Рон готов всадить ему вилку в грудь, но душу грел сам факт его присутствия. Драко начал разделять безотчетный восторг своих эльфов в отношении их гостя.       В назначенный час у изгороди появились двое: один торопливый и деловитый, второй недружелюбного вида маг, настороженно осматривающийся по сторонам.       Умница Астория добывала верную информацию.       Пара шагов – и они в ловушке. Тони кровожадно ухмыльнулся и покинул укрытие со змеиной стремительностью. Все двери и окна гостиницы заблокировались, над ними перламутром вспыхнул заранее подготовленный купол, не позволяющий сбежать.       Но их внезапная атака была успешно отражена. Искры и вспышки, рассыпающихся о щиты лучей наполнили воздух, загорелись трава и кустарники.       Они рассчитывали, что коллекционера будут сопровождать, но то, какой отпор им дал всего один охранник, заставило понервничать. Бесшумная и быстрая операция превратилась в разгром. Драко ранило обломками случайно взорванной крыши. Могло быть хуже, если бы Долохов не успел прикрыть.       Быстро залечив рану в боку, вновь бросился на противников, в буквальном смысле, не разбирая, швыряясь заклятиями разной мощи и направленности, позволяя высунуться метущейся взаперти бестии наружу. Теней вокруг стало больше, и они погнались за отблесками света. Давненько он так открыто не использовал темную магию. Коллекционер значительно уступал по силе, пропустил несколько проклятий и завалился на землю, поскуливая от боли; палочка выпала из трясущихся рук, покрывшихся фурункулами. Молодой лорд, не произнося ни слова, и не делая ни единого жеста, заставил исчезнуть весь воздух вокруг мужчины. Долохов дожимал освирепевшего охранника, не позволяя ему защищать нанимателя. А Малфой уже вплотную приблизился к задыхающемуся дуэлянту, схватил его за лацканы и аппарировал.       Этот человек – последняя зацепка.       Он переместил их в лес, а потом в другой, на берег моря и обратно. Сбился со счета, столько скачков сделал, прежде чем остановился посреди непроходимой чащи.       Совершенно дезориентированный американец упал на колени, его начало тошнить.       Малфой быстро применил все нужные чары. Сияющая от избытка магии прозрачная сфера накрыла их. Адреналиновый кураж гнал кипящую кровь по венам.       Драко подступил к мужчине и встряхнул его, дергая вверх.       - Что тебе нужно?! - прохрипел коллекционер. - Расскажи о самых ценных артефактах, которыми владел и владеешь, - проговорил молодой лорд измененным голосом. - Я не позволю обокрасть ни себя, ни своих клиентов! – вскричал американец. – Это профессиональная честь!       - Если ты не хочешь говорить, тогда – круцио!       Метка на руке разогрелась, под кожей зароился маленький муравейник.       - Круцио!       Драко хохотнул, увидев, как нелепо изогнулся похищенный им человек, как завизжал, позабыв о достоинстве. И выпустил бы кровь любому, кто посмел бы сравнить его с ограниченной Беллатрис. Он изобретательнее нее.       Дальше Малфой колдовал невербально. Насылая страх, боль и жуткие видения, перемежая их с жестокими иллюзиями безопасности и защищенности.       Разве заурядная Белла была способна на это?       Не потому ли Волдеморт призвал его в свои пожиратели так рано? Темный Лорд видел людей насквозь со всем набором их примитивных мыслей и слабостей. Маглов он презирал, волшебники его забавляли. Но больше всех веселил молодой слизеринец, считающий себя борцом за семью, принимающий метку Смерти без желания пользоваться ее силой.       Через какое-то время в условленном месте возник Долохов с горящими рукавами, тут же обливая себя водой.       - Вот же сильный, гаденыш, - тихо ругался Тони, безошибочно ступая в границы невидимого купола. – Нужно делать все быстрее. Этот псих и найти нас может…       Долохов замер.       Драко тягуче обернулся. Он нависал над полубессознательным коллекционером, удерживая его за плечо, почти проткнув грудь палочкой.       - Хватит, парень. Он уже готов поболтать. – Тони несильно, но более чем настойчиво надавил на его локоть. Малфой неспешно отступил, зыркнув на старшего товарища, и дернул охнувшего мага вверх.       Долохов, неодобрительно покачав головой, направил свою палочку на искаженное лицо.       - Как вы нашли меня? – прохрипел иностранец. – Кто меня предал?       Тони мельком взглянул на Драко, который наклонился к уху мужчины и прошептал с садисткам удовольствием.       - Кто из ваших близких любит играть в азартные игры, мистер? Может быть, ваш сын? Говорят, он сказочно плох в картах и все время припоминает своего богатого отца.       Лицо американца отразило иную степень боли, отличную от той, которую причинял Малфой ранее.       - Все. - Тони был как категоричен. – Лигилименс.       Через четверть часа, перед тем как переместиться, Драко взглянул на лежащего на земле коллекционера с безучастно распахнутыми глазами и текущей изо рта слюной. Если помощь придет вовремя то, скорее всего, его разум смогут спасти. А если нет… Малфой был рад, что не проделал подобное с Роном, даже ради Даров. Тони буквально вгрызался в мозг, сминая ослабленную защиту в поисках нужной информации. И это он осуждал за излишние пытки?       Молодой лорд достал одно из зелий на экстренный случай и, под давящим взглядом Долохова, влил в мужчину укрепляющее.       Вскоре они исчезли с поляны, оказываясь на маяке.       Антонин, сжимая левое предплечье, рухнул за рабочий стол.       Драко сорвал маску и упал на захламленный диван, не задаваясь вопросом, на что уселся, положив ладонь на разогревшуюся черную черепушку.       Какое-то время оба просто приходили в себя. Они понимали, что на данный момент исчерпали все возможности. Оставалось только смириться – срок их службы у Лорда не окончен.       Не было никого, кто знал бы хоть что-то о проклятых подарках Смерти.       - Ты обещал устроить мне экскурсию, - без оттенков в голосе проговорил прогруженный в себя Тони, надевая обычную мантию вместо смоляно-черной.       Драко поморщился.       - Это не экскурсия.       - Как скажешь, парень. Хоть романтической прогулкой назови. Тебе нужен мой совет по защите или нет?       Малфою совсем не понравилось настроение старого друга. Что-то подсознательно требовало быть с ним настороже. Иметь дело с раздосадованным пожирателем не хотелось, но и тянуть время тоже. Опыт Долохова был как никогда кстати. Но этому ментальному мастеру он точно не доверит голову Рона.       Они переместились по каминной сети в гостиную мэнора.       - Я выпью, - без лишней скромности заявил Антонин.       - Ты знаешь, где бар.       После стольких лет знакомства он знал о местоположении бара в каждой гостиной.       - Подожди меня здесь, я переоденусь, - попросил Драко, указывая на свой разорванный и окровавленный бок. Долечить рану тоже следовало.       Долохов безразлично кивнул, становясь у окна и немного отодвигая шторы, пока к нему по воздуху плыл бокал коньяка.       Уже у себя молодой лорд испепелил пострадавшую рубашку, а мантию вернул в тайник. Ее бы он тоже с радостью сжег, но из-за некоторых особенностей не мог обратиться к портнихе с заказом на такую же новую, каждый раз восстанавливая старую в меру своих способностей.       Драко умылся, надел чистую одежду. Оправил манжеты, застегнул запонки.       Еще всего пара часов до игры с Роном. А пока можно представить все до мелочей. Движения, жесты и наглые ухмылки, а порой растерянный взгляд голубых глаз отвлекшегося рыжика и упустившего уловку. И сладость победы над ним.       Привел в порядок волосы. Магией зашнуровал легкие туфли из мягкой кожи с особенным тиснением из символов удачи.       Вернувшись холеной версией себя, а не бандитом с вылазки, Малфой застал друга там же, у окна.       - Тони?       Его не услышали. Пришлось повысить голос.       - Защита, Тони. Пора ей заняться.       - Определенно пора… - туманно высказался Долохов, обернулся вполоборота и, оглядев хозяина мэнора, отвернулся обратно.       Малфой напрягся.       - О чем ты?       - Ты позволял своему Трофею шататься по саду?       На мгновение Драко потерял всякий контроль и, подскочив с места, отшвырнул штору в сторону, ожидая увидеть рыжую макушку и, собственно, ее обладателя, что есть мочи пересекающего дорожку гравия, по направлению к кованым воротам, а за ними – лыбящихся братьев Лестрейнджей, устраивающих ему побег.       Уизли, блистая своими пропеченными на солнце бронзовыми боками и расписным торсом за авторством Рабастана, нашелся быстро. И никуда не спешил.       Спокойнее, Драко, сбежать из мэнора невозможно.       Уходя, он открыл почти все двери, и в сад, вроде бы, разрешил выходить. Но чего он точно не разрешал, так это сеанса эксгибиционизма.       Веснушка расхаживал босиком по траве в одних брюках, причем в светлых, в которых завтракал, закатав штанины на манер бридж.       Пикник у моря, не иначе.       Захотелось зарычать или побиться головой.       Долохов покосился на рыкнувшего молодого лорда и залпом выпил коньяк, который за все это время даже не пригубил.       - Что он творит? – прошипел Драко себе под нос.       И почему-то в этой ситуации его больше всего бесил Долохов, внимательно разглядывающий Рональда, который выбрал именно этот момент, чтобы загнуться, на карачках что-то выискивая в траве? И тут же, резво, будто кузнечик, подскочив на ноги, Уизли торжествующе вскинул правую руку.       Малфой пораженно уставился на барахтающегося садового гнома, злобно смотрящего на довольного своей работой рыжика. Мелкая пакость даже попыталась ударить пленителя по счастливому лицу ногой.       Драко едва не хлопнул себя по лбу.       Не долго думая, охотник на садовых вредителей как следует размахнулся и метко запустил в полет верещащего коротышку. Существо упало в изгородь из ползущего плюща, хватающего все, что в него попадало.       - Потрясающая меткость, - проговорил Долохов, явно не то, что хотел сказать.       Пора этот цирк прекращать.       Хозяин мэнора открыл окно и с максимальной холодностью выкрикнул:       - Уизли! В дом! Немедленно!       Рон от неожиданности круто развернулся, цепочка на его ошейнике, описав дугу, ударила по плечу, он дернулся и сбил локтем декоративную статуэтку на пьедестале. Она звякнула и разбилась о гравий. Зашипев от боли, конопушка зло зыркнул на считающего до пяти молодого лорда.       Они встретились взглядами.       Улыбки и след простыл. Место веселого, простого парня, получающего удовольствие от плебейской ловли садовых гномов, занял хмурый и настороженный маг. Но в его позе и в выражении лица читалось некое ожидание или надежда, будто он сомневался в чем-то, и что угодно могло перевесить невидимую чашу весов.       Драко тоже мучился выбором. И страшно бесился, понимая, что чувствует себя, как в школе, когда он расставался с Роном из-за его поразительной раскрепощенности.       - Уизли, - понизив тон до опасного, вкладывая в голос силу магического давления. – Пожалуйста, вернись в дом и оденься.       Рональд зашипев, коснулся ошейника, тот должен был нагреться, и медленно опустил руку, сжимая в кулак. Рыжик стал нечитаемым. Ни наглый, ни напуганный, ни обещающий одним своим видом неприятности – пустой.       Малфой понимал неправильность поступка, но продолжил давить, действовать резче, чем следует, из-за Долохова, беззастенчиво следящего за происходящим, как за театральной сценкой.       Веснушка, прекратив противиться, склонил голову и направился в дом.       Провожая через час Антонина, Драко старался слушать его рекомендации и осознать выводы, сделанные после осмотра особняка. Слава Мерлину, рыжик послушно сидел у себя.       В целом дом был укреплен хорошо, защита работа безотказно. И даже если бы кто-то проник внутрь, выбраться наружу не удалось бы. Магия вторженцев подавлялась. Имеющий почти неограниченные резервы Мэнор был способен и на это.       - Не дай себя убить, - заключил Долохов, задумчиво почесывая бороду. – Тебе, конечно, будет уже все равно, но если ты умрешь, только тогда защита станет на некоторое время уязвима. Имение запечатает себя ввиду отсутствия наследников, но до этого его успеют ограбить.       - Постараюсь жить вечно, - протянул Малфой, усаживаясь в кресло рядом с камином. Вечер приближался, а присутствие Долохова становилось все более неуместным.       Тони не спешил брать летучий порох.       - Сними с него ошейник, позволь мне попасть в его сознание, - вдруг предложил Антонин.       Драко прошил его взглядом. Правая бровь вздернулась.       - Забудь об этом.       - Считай это рекомендацией по защите дома, - стараясь смягчить свои слова. – Ты получил Трофей от Лестрейнджей. Ты не можешь быть уверен, что это не то, чего они добивались…       - Я повторяю, - перебил Малфой, испытывая растущее негодование из-за употребления слова Трофей. – Забудь об этом.       Лицо Тони ожесточилось.       - Есть способ обойти защиту любого дома. Подписав Контракт Неразглашения Тайны. Это как непреложный обет, только карает не смертью за нарушение его условий, а долей магии.       - Причем здесь Уизли?       - Еще как причем. Помнишь Эджкомов? Первый ограбленный дом. Их глупая дочь подписала такой, когда училась в школе, фактически отдавая часть своей магии в распоряжение создателей темного контракта. Твой Трофей был одним из них.       - И что? – спокойно спросил Драко, хотя внутри зарождалась холодная буря.       Долохов прищурился, смотря на хозяина мэнора как на слегка тронувшегося умом.       - И что? – поразился Антонин. - Где твоя голова, парень? Ты не замечаешь очевидного. Ты, возможно, держишь на коротком поводке того, кто организовал десяток грабежей. И этот дом следующий. Сомневаюсь, что кто-то пожалеет твою жизнь.       Драко разозлили эти типично отеческие фразы-наставления, такими частенько разбрасывался Снейп, реже Люциус.       - И почему ты не написал мне об этом, как узнал? Может быть, потому, что у тебя нет доказательств? Владельцы остальных домов не подписывали никаких контрактов и Рон никак с ними не связан.       - Уже Рон?       - Тебе пора, Тони. Благодарю за помощь.       - Да кто признается, что подписывал такой контракт, даже намек на это будет нарушением его условий?! Мариэтте Эджком это сломало жизнь, и никто не понес ответственность. Дай мне всего несколько минут с твоим рыжиком.       Антонин был дотошен и въедлив. Переспорить или отговорить его невозможно, только игнорировать. Молодой лорд поднялся и, молча, зашагал к выходу из гостиной, не дожидаясь, когда Долохов покинет ее первым. Домовики выпроводят его сами.       - Драко! Не глупи!       И как только хватило выдержки не хлопнуть драматично дверью? Хватило бы ее еще и на то, чтобы не прихлопнуть одну рыжую ласку.       Уже у себя в комнате, испытывая дикие метания, Малфой пытался выбрать какой-то один из векторов: его разрывало от подозрений и недоверия, но одновременно все еще бурлило дурное возмущение, вызванное видом полуголого Морковки. Обе мысли пытались занять место первостепенной, обе казались значимыми и неотложными. Трофей следовало немедленно и с пристрастием допросить, еще лучше позволить Долохову порезвиться в его мозгах, если таковые найдутся. А вот легкомысленному рыжику, смотрящему на мир совершенно под немыслимым углом зрения, необходимо доходчиво донести элементарные правила поведения и сместить уже этот угол в нужном направлении.       От сумасшествия или безрассудных действий его спас новый приступ мигрени и знакомая чернота. Он вновь оказался в потоке смешанных, сменяющих друг друга воспоминаний. Коктейль из бурных чувств, алкоголем обжигающих горло, и вяжущего во рту сладкого сока счастья.       Наблюдая за собой, Драко уже ничему не удивлялся и не находил в себе былого сопротивления, им завладела потребность вернуть утраченное. Рон любил его. Подставлялся из-за него, ссорился с друзьями, скрывая их связь, множество раз прощал обиды, нанесенные из ревности и желания проучить. А когда Снейп застал их в тупиковом коридоре, подпирающими стену, стерпел унизительную отповедь профессора, направленную исключительно на него, и слабовольное молчание своего парня, не сумевшего слова против сказать. Но вновь и вновь приходил на место встречи, тихий, с опущенными плечами, приносил что-нибудь вкусненькое, будто испытывая вину за то, что они пара, безмерно радуя грызущего ногти слизеринца своим появлением. Который забывал сказать, что вовсе не стыдится их отношений. Порой хотелось проклясть себя младшего за глупые и опрометчивые поступки. Или свернуть себе шею. Он увидел, на чьи уговоры поддался, единолично решив «временно» забыть друг друга. Северус умело манипулировал его страхами, заронил в нем опасения насчет способности гриффиндорца хранить тайны. Если бы их раскрыли, пострадали бы сразу две семьи. Только вот декан не собирался возвращать им память.       Когда домовик разбудил еле живого хозяина, чтобы передать сообщение, было только девять вечера. Гость интересовался: когда его сиятельство намерен появиться в игровой. Уголки угрюмо опущенных губ Малфоя приподнялись. Эльф совершенно не понял иронию и передал слово в слово.       Тони прав, он не замечал очевидного: его безобидного, терпеливо сносящего любые невзгоды и сложности Рона нужно спасать. Пора прекращать стоять в стороне позволяя грязи литься на Морковку. Пора прекращать, будто подросток, ссориться с ним из-за глупостей, пусть ходит, как ему вздумается, да хоть вообще без ничего. Пора прекращать прогибаться под силой чужих убеждений. Долохов не о безопасности мэнора печется, его интересовала информация о Дарах, которую рассчитывал добыть в голове одного из Трофеев. Он, скорее, превратит его мозг в желе, чем смирится с ее отсутствием.       Во что бы ни ввязался Рональд и что бы ни скрывал, было не важно. Драко знал, что является отчасти магическим существом, а они выбирают раз и навсегда, совершают невозможное, чтобы защитить своих, и от самих себя в том числе.