Матовая сеть

      Конечно, ставка более чем смелая или, правильнее сказать, идиотская. Но Драко хотелось избавиться от ненавистных братьев и заодно унизить, фактически махнув перед их длинными носами непобедимой волшебной палочкой.       Для самого Малфоя этот Дар Смерти в отрыве от остальных не казался достойным внимания. Все владельцы подернутого налетом времен раритета были убиты или считались таковыми ввиду отсутствия трупа.       Когда Волдеморт наконец решил без лишних слов отправить Избранного в мир иной, добровольно пришедшего на свою смерть, и послал в него Аваду, оба мага бесследно исчезли во вспышке света. С Поттером даже проверенные заклятия работают не так, как надо. В начавшейся в тот момент неразберихе Нарцисса сообразила забрать с поляны проводники магии шрамоголового и Темного Лорда. С тех пор обе исторические реликвии являлись частью собрания семейных артефактов. Имея в коллекции чисто декоративную функцию.       Несмотря на печальную историю, Рудольфус стремился завладеть Бузинной палочкой — стоило этим воспользоваться. А если вдруг Руди все же выиграет, то быстро окажется среди других искателей могущества, на том свете. Заманчиво.       — Тебе настолько важно избавиться от нашего присутствия здесь, младший, что ты готов рискнуть легендарной палочкой?       Драко не ответил: он бы поставил правую руку, лишь бы больше не иметь возможности лицезреть морды линчевателей. Но такие жертвы им были не нужны. Его жизнь на кону — это бы их устроило…       — Во что играем? — по мнению Малфоя, пора было переходить к делу. Он пригладил волосы, отбрасывая длинные прядки назад.       — Вист*, — ответил Рудольфус, не задумываясь ни на секунду.       Плохо       Драко едва заметно повел головой, тут же ругая себя за проявление эмоций.       — Пусть будет вист, — произнес он с равнодушием, игнорируя возникшее в мышцах напряжение.       На столе материализовались две колоды и бортики, закрывающие карты от противника, со стороны каждого из игроков вспыхнуло по два нуля. Подсчет очков будет виден всем желающим.       Многие гости предпочли прекратить или отложить свои игры, чтобы следить за столь щекотливой. Но это не мешало им попутно делать ставки. На тотализаторе над барной стойкой появился новый столбец для пари и первоначальная сумма банка.       Симпатия публики досталась в основном Лестрейнджам.       Драко испытал нечто сродни обиде. Некоторые из присутствующих хорошо знали его и все равно заранее причислили к проигравшим. Стоит ли вообще продолжать? Сгущающиеся сомнения приобрели образ недовольного им отца, язвительно разбирающего неудачи отпрыска в школе: «По-твоему, сын, это называется — я все обдумал?».       Ради разнообразия в этот раз он вообще не думал. Papa исчерпал бы свой запас саркастических замечаний после такого. Но отступать поздно, он уже бесповоротно ввязался в авантюру.       Выбранный вариант карточной игры представлял собой крайне занудное и требующее полной сосредоточенности действие. Нужно было вести подсчет сразу двух полных колод и проявлять прорицательские способности, угадывая карты противника и те, которые еще лежали рубашкой кверху. Но главная проблема заключалась в том, что Малфой ненавидел вист всей душой. Его предпочитали компаньонки mama во время общих посиделок замужних бездельниц. Нарцисса, увидевшая в этом отличный повод сбегать из мэнора, таскала его за собой на скучнейшие шабаши, пока ему не исполнилось девять. Видимо, тренируя таким образом его самообладание. Но занятие, разбавляющее его матери серые будни, стало для него мучением, одно упоминание о котором сметало всякую выдержку. Что само собой рождало предположение: Рудольфус, тоже не отличающийся терпением, откуда-то знал о его отношении к висту и решил обернуть себе на пользу эту слабость.       Что ж, очередной вызов. Нужно справиться с такой мелочью, как собственное недовольство и обломать Руди по полной.       И стоит перестать так часто вспоминать родителей.       — Начнем, — нездорово весело проговорил Драко, будто соглашаясь на прыжок со скалы, подговоренный нетрезвыми друзьями.       Высокий и худой крупье в отвратительном золотистом жилете и в не менее ужасной красной рубахе занял место у их стола. Драко поморщился от обилия блесток на его одежде. Единственная вещь во всем заведении, способная одновременно удручать безвкусием и напоминать о Гриффиндоре. Гремучая смесь.       — Победитель определяется по двум выигранным партиям из трех, — произнес Золотой жилет, вскрывая новую пачку с картами. Он ловко и быстро начал их перетасовывать тонкими, как палочки пальцами, устроив из этого почти цирковое представление.       Человеческое болото забурлило. Публика буквально источала нетерпение и ажиотаж. Драко захлестнули эти эмоции, подогревая в нем притухший азарт. Возникло ничем не подкрепленное чувство уверенности в своих возможностях. Не так и высока скала, с которой он сиганул вниз. Это же всего лишь Рудольфус, а не маститый профессиональный игрок.       Две партии — и можно будет посмотреть, как охрана Берлоги, состоящая, похоже, в основном из бывших авроров, с особым рвением вышвырнет братьев за порог.

***

      Через полчаса долгих взглядов, взаимных оскорблений и попыток отвлечь друг друга за обоими игроками было по выигранной партии. Напряжение будоражило Малфоя, отчего его пальцы слегка подрагивали. Смертельно хотелось колдовать.       — Все еще думаешь, что заслужил Черную метку? — прогудел Рудольфус, не поднимая головы.       Драко вспомнил, что ранее закатал рукава, оголяя рисунок черепа с выползающей изо рта змеей, чем ненамеренно нагнал страх на нескольких завсегдатаев. А вот Лестрейнджи всегда ревностно относились к легкомысленной демонстрация этого изображения недостойными.       Осознанно или нет, но Руди правильно угадал с темой, способной вывести Малфоя из равновесия. Уголки его губ нервно дернулись.       Да, шестнадцатилетний парнишка, каким он был, всеми силами пытался оправдать доверие Темного Лорда и отстоять свое новое положение перед другими пожирателями. Но не для того, чтобы выслужиться, а чтобы спасти свою семью. Клеймо на руке жгло, вызывало приступы ярости и самоедства. Все было настолько плохо, что иногда он ногтями пытался соскрести скотское тавро с кожи. Заслужил ли он его? Конечно, нет! Он не слуга. Метка стала его проводником к силе, которую он не открыл бы в себе, не реши Волдеморт ввести его в Круг на место Люциуса. Драко получил ее не как подачку, а как дар. Так он считал.       — Будем играть или обсуждать, кто и что заслужил? Тогда стоит вспомнить о годах в Азкабане, которые ты не досидел, Руди. Дементоры, наверняка, соскучились по тебе.       Малфой тоже знал, куда следует бить.       — Ты не представляешь, о чем говоришь, мальчишка, — прорычал Рудольфус.       — Так просвети, каково это — понапрасну гнить в Азкабане, оправдывая свое бессмысленное заключение верностью Лорду. Как твое сидение на заднице помогло ему?       Драко интуитивно ощутил возросшую опасность от бывших соратников и заметил, как пальцы старшего подрагивают точно его собственные.       — О, ты так осмелел, Дракон, — вступил в перебранку Рабастан, выручая поддавшегося эмоциям брата. — Вспоминаешь о Повелителе, кичишься меткой, играешь во взрослые игры, — проговорил Лестрейндж и перешел на шепот. — Но мы все помним, как твои слезы неплохо веселили Господина. Тшш, не бойся. Это будет наш секрет, — закончил он, подмигнув.       Серебро в глазах Малфоя полыхнуло. Не предостерегая, обещая расправу. Мало того, что этот выродок оскорбляет его, так еще и использует чудовищную полную форму его имени. Кое-кто напрашивается на дуэль.       Правила Берлоги не запрещают убивать членов клуба за его пределами. Если выловить Лестрейнждей по одному, то прикончить их вполне вероятно. Хотя потом он сам медленно подохнет от пойманных проклятий. Нужно быть Поттером, чтобы выйти из сражения с Пожирателями Смерти с царапинами, которые сам себе и нанес по тупости.       А Рабастан не собирался останавливаться, его будто распирало изнутри.       — Пойми уже, младший, ты недостоин быть отмеченным темной магией. Ты слишком слаб для нее и сам знаешь это.       Малфой мысленно пытал братцев. Отрадная картинка в голове помогла ему справиться с гневом.       — Будь паинькой, Раби, заткнись, — попросил Драко, стараясь превратить свой оскал в вежливую улыбку. — Тебе же не привыкать выполнять приказы.       Они продолжали обмениваться оскорблениями и играть одновременно. Зал периодически дружно охал, когда казалось, что вот-вот кто-то из бывших пожирателей попробует проклясть соперника, но сильнее было волнение от неизвестности. Решающая партия подходила к концу, а от ее результата зависела судьба весьма крупной суммы денег.       — Не стоило тебе в это ввязываться, Дракон, — рассуждая, проговорил Рабастан, видя, как прибавляются очки на стороне брата. — Ты огорчаешь отца. На том свете он безумно сожалеет, что не удавил тебя сразу после рождения. Наследник, проигрывающий достояние рода и один из Даров — это позор для семьи.       Малфой косо усмехнулся.       Более вероятно, мамочка проклинает его из загробной жизни. Это она добыла Бузинную палочку, рискуя быть убитой каким-нибудь преданным пожирателем, посчитавшим, что столь ценный предмет должен храниться у него. А теперь ее горячо любимый единственный сын бездумно разбрасывается Дарами Смерти, словно его воспитанием занимались маглы или домовые эльфы.       — Мой отец может сожалеть только о том, что не прикончил вас, когда была такая возможность.       Рабастан задумчиво провел пальцами по губам, продолжая следить за каждым движением молодого лорда.       — Его духа хватило только на то, чтобы сдаться министерским шавкам, пока мы с братом сражались.       Драко дернулся, его словно шарахнуло током. Но не от произнесенных слов и воспоминаний об отцовском заключении. На несколько мгновений, зачем-то слушая Рабастана, он забыл, что его отвлекают.       Мордред!       Его мозг, в отличие от лелеющего свою уязвленную гордость хозяина, методично подсчитывал карты. Рудольфус вполне мог закончить партию по очкам, если повезет со следующей взяткой. Лестрейнджи получат желаемое.       Малфой вернул мышление в нужное русло. Сейчас его ход. Можно обменять одну карту и надеяться собрать столь необходимую коронку, но окажись она не той масти, он потеряет очки. Попусту проиграет.       Оправданный риск или отчаянный поступок?       Может, этого братья и добивались — заставить его действовать спонтанно?       Драко чувствовал, что сдает. Он заметался как крыса в картоном лабиринте без выхода. Пора прогрызать путь наружу.       Нужно было видеть звериное выражение лица Рудольфуса и окаменевшее Рабастана, так старательно молотящего языком, когда Малфой потянулся за новой картой и положил ее к остальным.       Всего один миг промедления, потраченный на осознание, и на стол упал алый «веер». Бубновые туз, король, дама и валет. Не самое впечатляющее сочетание, но победное.       По залу прокатилось две волны возгласов. Выигрыш не рождается без чьего-то проигрыша. Кто-то был весьма разочарован его успехом, возможно, на сумму в пару сотен галлеонов.       Теперь хотелось не только колдовать, но и трахаться. Подошел бы даже Ренжи.       Драко медленно провел по волосам, убирая нависшие над сверкающими глазами светлые прядки. И вальяжно откинулся на спинку стула, кривя губы в самодовольной ухмылке.       У мусора есть место — это подворотня.       — Вы знаете, где выход, — голос как-то разом охрип.       Охрана подобралась. Вряд ли выдворение братьев будет легким делом. Магия заведения им в помощь.       — Еще одна игра, — громогласно потребовал Рудольфус, отшвыривая часть карт на пол. Хорошенько пугая этим парочку впечатлительных гостей. Одна из дам взвизгнула.       Малфой не отвечал долго. Тянул кота за хвост, как шестилетний шалопай. Хотя соглашаться вообще не было смысла, и это нарушало его Правила Безопасности.       «Самостоятельно принимай решения насчет азартных игр — не играй из-за того, что другие так хотят».       Но его охватила дурость от эйфории и собственного превосходства. Ему оказалось мало одного раза уделать линчевателей, можно было хоть всю оставшуюся ночь втаптывать их в грязь. Сильнейшее противоречие разрывало его изнутри. Тихий, но настойчивый голос разума призывал закончить на этом и радоваться. Но он как одержимый, как пьяница, страдающий от похмелья, жаждал еще одной триумфальной победы.       — А тебе есть, что поставить, Лестрейндж? — повторяя издевательские интонации самого Рудольфуса.       Братья обменялись многозначительными взглядами. Драко всерьез стало интересно, чем они хотят зацепить его?       Рабастан засуетился. Он явно был против продолжения.       Интересно.       - С твоей стороны Бузинная палочка, с моей – Трофей. И мы больше никогда не появимся в этом клубе, кто бы ни выиграл.       Несколько гостей Берлоги засмеялись, посчитав сказанное шуткой. Драко разделял их мысли.       Трофеями считались друзья Поттера: двое младших отпрысков Уизли, Грейнджер, полубезумная дочурка Лавгуда и рохля Долгопупс. Не было достоверно известно, живы ли они вообще. Но поиском Трофеев занимались многие. Кто-то хотел узнать у них, какое заклинание использовал Избранный, чтобы утянуть Повелителя, Мордред знает куда, во время своей так называемой добровольной жертвы, и вернуть его. Другие мечтали добраться до ненавистной пятерки, изрядно подпортившей жизни многим пожирателям, и воздать по заслугам. Были и те, кто искал их из иных побуждений. Торговцы крадеными артефактами и людьми, а также банальные конченые извращенцы. Самого Малфоя интересовали лишь двое – полумагла с гнездом на голове и предатель крови. Только они могли знать местонахождение остальных Даров, каким-то нелепым образом оказавшихся в распоряжении шрамоголового незадолго до его фееричного исчезновения.       Привлекательное предложение. Но насколько было известно, этих двоих угораздило нарваться на оборотней в полнолуние.       - И что, у тебя все пятеро и можно выбрать?       - Брат, опомнись, - вмешался Рабастан, наклоняясь к Рудольфусу и что-то нашептывая ему.       Старший лишь отмахнулся. Он жаждал отыграться.       - Это Уизли.       - Мне что, угадывать, Рудольфус? – вспылил Драко. У него, наконец, появился шанс добраться до того, кто был ближе всех к Поттеру, ближе всех к столь необходимым Дарам. – Кто именно из этой кроличьей семейки?       - Если я скажу, будет не интересно, не правда ли, сосунок?       Терпеть бесконечные оскорбления молодой лорд больше не мог. Никакие правила не остановят его от того, чтобы наградить Лестрейнджа проклятьем.       Драко вскочил, едва успев поймать скатившуюся с колен трость. Палочка из наруча немедленно переместилась ему в правую руку, и он направил ее на скалящегося Рудольфуса. Но магия заведения не дала ему закончить начатое, он словно весь заледенел, не имея возможности пошевелиться.       Показная охрана неспешно явила себя нарушителю.       - Владельцы заведения выносят вам первое и последнее предупреждение, мистер Малфой, - заговорил старший из них. Драко вспомнил этого помятого жизнью мужчину, когда-то бездарно возглавлявшего один из отделов аврората. - Вам стоит взять свои эмоции под контроль и принять решение, хотите вы продолжать игру или нет. Господа Лестрейнджи потеряли свое право посещать клуб, проиграв вам, но пока они не переступили порог Берлоги, они под защитой магии заведения так же, как и вы. Помните о правилах, мистер Малфой.       Самое время послать многоуважаемых владельцев в преисподнюю.       - Хорошо. Я спрячу палочку, - пришлось проявить невиданную сдержанность. Магия тут же позволила ему двигаться. Он одеревенело опустился на стул.       Нужно выпить.       Одно из Правил Безопасности гласило: «сохраняй ясность мышления, ограничивай потребление алкоголя».       Он ограничил: всего одним бокалом.       - Сначала огневиски, - потребовал Драко, расстегивая верхние пуговицы на воротнике рубашки, не сводя испепеляющего взгляда с празднующего утешительную победу Рудольфуса. – А потом я отвечу.       Сбоку, скинув маску спокойствия, психовал Рабастан. Он не хотел ставить на кон Трофей. Скорее всего, это не была девчонка Уизли. Младший Лестрейндж плохо относился к женщинам в принципе. Как только преставилась возможность он «случайно» убил Беллатрис во время хаоса у стен Хогвартса. Драко подозревал, что он единственный, кто знает об этом. Взбалмошная, шумная гриффиндорка долго бы не протянула, попавшись ему. У Раби был крайне низкий порог терпения по отношению к слабому полу.       В любом случае, нельзя упустить возможность заполучить Трофей, даже если это всего лишь рыжая пигалица.       Опрокинув в себя принесенное официантом виски, и не заметив его обжигающего вкуса, Драко прохрипел:       - Играем.       - Выбирай, во что, - любезно предложил Рудольфус, в упор не замечая недовольного брата.       - Просто игра на удачу. Честно и быстро. Подбросим монетку.       Оба Лестрейнджа взглянули на него как на умалишенного.       - Ты доверишься удаче, Руди? – спросил Рабастан, не утруждая себя сохранением образа весельчака. Он был готов встать и выволочить родственника на улицу.       - Помолчи.       - Ты обещал его мне! – закричал младший.       Джекпот!       Драко мысленно потирал руки. Значит, все же не соплячка Уизли, а долговязое недоразумение Рональд. То, что надо.       Рудольфус злобно взглянул на не сдержавшегося братишку.       - Оно того стоит.       Рабастан явно так не считал.       - Владельцы заведения предоставят нам «чистую» монету? – попросил Драко, пока братья не опомнились не и не пошли на попятную.       Со стола вновь исчезло все лишнее. Посередине появился новенький золотой галлеон, игриво поблескивающий гранями, будто осознавая свою исключительную важность. Новая игра начиналась, значит, ставки приняты. Магия Азарта не позволит поставить на кон то, чем игрок не владеет.       - Когда «Орел» выпадет два раза подряд – выигрываю я.       Малфой не полагался на случай. Он уверен в своем выигрыше.       - «Решка» и «Орел», выпавшие друг за другом, - Руди озвучил свой выигрышный вариант.       Тотализатор над баром стремительно стал пополняться новыми ставками.       Коренастый и усатый пит-босс* Берлоги, важно поправив мантию, подошел к столу и взял монетку, взглядом отправляя крупье в блестяшках заняться другими делами, и встал на его место.       - Владельцы сочли разумным, если незаинтересованная сторона сделает выброс.       Кто бы стал оспаривать решение владельцев?       Пит-босс немедля подбросил монетку. Галлеон стремительно завертелся в воздухе, отражая свет ламп, завис в пустоте на краткий миг и упал на раскрытую правую ладонь мужчины, который тут же опрокинул монетку на тыльную сторону левой руки.       Возможно, пит-босс не знал, что в таких случаях полагается потомить голодную публику, а потому сразу продемонстрировал выпавшего Орла.       Драко не нужно было видеть лицо соперника, он прекрасно представлял, какие эмоции бушуют на нем, но не отказал себе в удовольствии посмотреть.       Рудольфус ожидаемо озлоблен. А вот холодная решимость Рабастана насторожила.       Пит-босс безмолвно вновь подбросил монетку и точно повторил свои первоначальные действия.       Если сейчас выпадет Решка, преимущество окажется на стороне братцев.       Весь процесс происходил в гробовом молчании. Драко слышал, как перекатывается бисер на платье одной из женщин. Он с удивлением ощутил на лбу выступающую испарину. В этот раз недоумок, выступающий в роли незаинтересованного лица, решил потянуть время.       - Ну же! – озвучил общие мысли Рудольфус, рявкнув на пит-босса. Но тот и бровью не повел. Спокойно отнял ладонь и чему-то усмехнулся в усы.       Драко был готов разбить половину светильников в заведении из-за чрезмерного бликующего света. Яркая и отполированная поверхность галлеона некоторое время оставалась неясной.       - Орел! – вскрикнул кто-то, несколько голосов поддержало его.       Малфой резко встал и прямо посмотрел на монетку, превращаясь в напряженную до предела пружину.       Ему сегодня невероятно везет. Но после такого удача обычно оставляет своих везунчиков. Нужно скорее убираться из клуба. Прежде забрав Трофей, естественно.       - Плати по счетам, Лестрейндж.       - Твою мать, Руди! – тихо выругался Рабастан, прикладывая кулак ко рту.       - Приведи его, - приказал после полуминутного молчания старший, прожигая взглядом ненавистного мальчишку перед собой.       Когда младший из братьев сорвался с места, Рудольфус произнес всего одну фразу и больше не сказал ни слова.       - Хорошая игра сама по себе стоит любой ставки. Не так ли?       Это единственное, в чем Малфой мог бы полностью согласиться с противником. Да, азарт, что он испытал сегодня, еще долго будет кипеть в его крови, наполняя силами. Проиграй он Бузинную палочку, то сожалел бы не о ней, а бесился от вида довольных морд линчевателей.       Рабастан появился быстрее, чем Драко успел вспомнить о нем, пока цедил очередной бокал виски. Он уже мог позволить себе расслабиться. К этому моменту публика вокруг их стола значительно поредела, но многим было любопытно увидеть живой Трофей. И все они находились неподалеку, осторожно поглядывая на бывших пожирателей.       Лестрейндж вел за собой человека, полностью скрытого черной мантией, держа его за цепочку на ошейнике. Только босые стопы виднелись из-под подола. Рабастан оглянулся на закутанную фигуру и бросил поводок брату. Повернувшись к сидящему Драко, очень тихо произнес:       - Он не останется у тебя. Очень скоро я заберу его, - и стремительно прошагал к выходу.       Драко хмыкнул. Уизли в качестве постельной игрушки – это даже не смешно. Забавно, но не серьезно. Ему и не нужен сам предатель крови, только информация в его бестолковой черепушке. Если у Рабастана так горит, можно вернуть ему рыжее чудовище обратно после того, как тот расскажет о Дарах.       Рудольфус поднялся и потянул Трофей в сторону победителя.       Драко отметил про себя, что все же не против потаскать школьного врага какое-то время на поводке. Имеет он право на слабости или нет?       Лестрейнж сбросил мантию, оставляя пробиваемого ознобом Уизли посреди зала в одних магловских изорванных шортах.       Послышались громкие вздохи и перешептывания.       Молодому лорду захотелось пошептаться вместе со всеми. Он тоже был немного сбит с толку. Но только немного. Просто не каждый день понимаешь, что нескладные дуралеи с курса способны превратиться в мужчин. В крепких и высоких, да еще и загорелых до кончиков пальцев на ногах.       Но по-настоящему его потрясло не преображение факультетского шута, а свежие раны, во множестве покрывающие собой оголенную грудь, живот и руки до локтей. Небольшие и тонкие порезы складывались в абстрактный, запутанный узор, обладающий ужасающе притягательной красотой. Нанесение которого, несомненно, происходило неспешно и с любованием. Садизм, не иначе.       Чужих вкусов Малфой привык не осуждать, однако увиденное вызвало в нем всплеск странных эмоций. Ему это отчасти понравилось, хотя и поразило. Можно было понять нежелание Рабастана отдавать Трофей, с которым он только начал развлекаться. Но в большей мере изуверство пробудило к жизни давно похороненное сочувствие. Да и к кому?! К рыжему недоразумению.       Любопытствующие гости теперь уже с нескрываемым интересом и даже с завистью разглядывали Уизли. А некоторые оценивали творчество на чужой плоти со знанием дела.       Падшая публика.       Мало того, что это живой ближайший друг Поттера, так еще и представший в весьма пикантном виде. Драко предпочел бы рассмотреть свой выигрыш в более уединенной обстановке. А не полной стервятников.       Впрочем, это мелочи, которые не должны отвлекать от сути.       Рыжик стоял, понурив голову, довольно длинные вьющиеся волосы скрывали его лицо. Драко это не понравилось. Он встал и приподнял подбородок несчастного набалдашником трости. Со стороны было похоже, будто платиновая змея пытается вцепиться в шею.       Определенно, перед ним раздражающий Рональд Уизли. Хотя не знай Малфой его на протяжении шести лет в Хогвартсе, то усомнился бы в его личности. Почему-то он все еще представлял школьного недруга таким же угловатым подростком в обносках и совершенно не допускал возможности, что тот тоже способен повзрослеть и обзавестись интересными чертами лица и еще большим количеством веснушек. Ко всему прочему тот оказался под действием каких-то чар. Потому что никогда буйный гриффиндорец в подобной ситуации не топтался бы на месте, безучастно смотря в пустоту, молча сжимая и разжимая обветренные губы. Хотя, тем лучше.       Драко схватил Трофей за поводок у самого основания и притянул к себе.       - Теперь ты принадлежишь мне, Уизли. Ты это понимаешь?       Ответа не последовало, и Малфой почти уверился, что мозг у туго соображающего Уизли совсем отключился, но Трофей неожиданно дернулся, отступил на шаг и совершенно осознанно прохрипел осипшим голосом:       - Малфой, обернись!       По спине пробежал с юности хорошо знакомый холодок неизбежной опасности, к которому нельзя не прислушаться.       Круто разворачиваясь на месте, Драко машинально выхватил волшебную палочку, спрятанную в набалдашнике отцовской трости, успевая накрыть себя и выигрыш мощнейшим щитом. Заклятия шквальным ветром ударились о купол и отразились от него с такой силой, что у Малфоя подогнулись колени. Запасная палочка слушалась плохо, капризничала, но теперь не могло быть и речи призывать родную, находясь под градом проклятий, сплошным потоком летящих со стороны входа. Пышущий яростью Рабастан раскидывался разномастной дрянью, приняв боевую стойку, будто сражался с полчищами инферий. Подоспевший ему на помощь старший брат ушел в глухую оборону от атак охранников, но не нападая. Пара магов в считанные секунды разгромила игорный дом, не заботясь о благополучии его посетителей.       Усиливая свою трещащую по швам защиту, Малфой недоумевал: как младшему Лестрейнджу удалось обойти запрет заведения и напасть на игрока?       Понимание пришло, когда рядом завозился Уизли, попытавшийся улизнуть. Драко дернул причину конфликта и придавил к полу, уперев колено в грудь. Рабастан уже не являлся членом клуба. Покинув его пределы, отправляясь за обещанным Трофеем, он сбросил с себя обязательства перед заведением. Магия, запрещающая нападать на остальных гостей, больше на него не распространялась. Чудовищный прокол системы безопасности.       «Помните о правилах, мистер Малфой».       Сменяющие друг друга десятки вспышек, разлетающаяся в щепки мебель и падающие рядом осколки потолка сменили беззаботный антураж Берлоги, превратив его в зону боевых действий.       Рабастан, закрывший собой единственный выход, сыпал проклятьями, всеми силами старался задеть Малфоя, пока бывшие авроры безуспешно пытались вырубить его и Рудольфуса.       Находясь в эпицентре всего этого безобразия, Малфой принял единственно верное решение: рвать когти. Нападать он не мог, его магия была ограничена, а уйти можно было еще по одному пути. Все-таки Ренжи умничка, он по секрету показал черный ход для персонала.       Драко подобрал с пола трость, сунул ее в руки пребывающего на грани ступора рыжика, схватил его за ошейник и потянул в направлении неприметного углубления в стене. Было тяжело распихивать оказывающихся на пути паникующих гостей Берлоги, переступать бессознательные тела, задетые рикошетом, и волочить за собой тяжеленный балласт. Но ему это удалось. Вышибив ногой подсобную дверь в конце зала, он рванул по тускло освещенному коридору. Уизли не поспевал, спотыкался и, казалось, вот-вот потеряет сознание, но безотчетно прижимал к себе дорогущее фамильное достояние Малфоев, за что молодой лорд был ему в некоторой степени благодарен.       Портал из Берлоги выбросил их неизвестно где. Это точно был не Лютный. Слишком чисто. Малфой по инерции пробежал несколько метров по какой-то тихой улочке, а потом остановился, чтобы сконцентрироваться на образе мэнора. Но не успел. Вслед за ними из портала выскочил Рабастан. Мужчина не растерял ни капли своего хладнокровия. Он плавно, будто за его спиной не творился жуткий хаос, поднял волшебную палочку и согнул кисть в весьма характерном начальном движении смертельного проклятья.       Драко зачаровано смотрел на зарождающий зеленый огонек, пока не почувствовал, как чужая рука ухватилась за его волшебную палочку. Напротив появились полные мольбы голубые глаза. Раньше, чем он успел осознать, что пора бы аппарировать, воронка перемещения утащила его в себя.       Малфой рухнул на пол гостиной под тяжестью тела Уизли. Трофей скатился с него, громко и протяжно вскрикнул и мгновенно отключился. Под ним разливалась ослепляюще красная лужа. Половина его правого плеча была жутчайшим образом расщеплена.       Драко застыл при виде такого количества крови и вида оголившейся кости, его желудок скрутило спазмом. Хотелось выкрикнуть «Эванеско» и разом избавиться от всей этой мерзости на полу его дома, включая Трофей. Но тот был ему еще нужен.       - Уизли, говнюк! Не смей подохнуть раньше времени!