Заметки на полях черновиков

Вопреки сложившемуся предубеждению, которое развеивать она не видит смысла, Морриган не любит ночь. В это тёмное время суток, наружу вылезают все демоны. Твои внутренние демоны. Будь то порождения тьмы иль обитатели Тени, с этим можно разобраться, со своими мыслями - сложнее. Контролю они не поддаются, и только истинный мудрец их может обуздать. Воспоминания тем паче, они всю жизнь, что пепел на плечах осевший, а ощущаются как груз чугунных кандалов. А как иначе, не мысли... разум наш - тюрьма. А от того ли ночью тяжело ей нынче, что раньше в это время было хорошо. Как только звезды мрак ночной растопят, года назад, но кажется что вечность, они все вместе их ловили взглядом. Они. Сказать могла - друзья, ведь было всё иначе. Иной была она сама. И злато глаз её светило ярче солнца, хоть все считали воплощением ночи. Ведьма. Отступница из дикой необузданной земли, но что ей проку было, со слов никчемных незнакомцев, если её знали те, кем дорожила сама. Ночами на привале, могли они болтать без умолку. В деянии этом, сама Морриган участие принимала редко. Ей было чуждо балабольство, в противовес несдержанному Алистеру. Да Лелиана была ничем не лучше, её бессмысленные речи, тогда вводили Ведьму в ступор. Что примечательно, ведь Страж всегда был рядом с ними, но так незримо далеко. Он был в тех далях, куда проникнуть так и не смог никто. И столько горечи воспоминания приносят, но забывать совсем не хочется. Вернуть бы только то, что невозвратно, что бы не упустить, давным-давно утраченное. Не мечты то были даже, а просто сожаления. Корить себя она не перестанет, ведь так жалеет, что не хватило воли через себя перешагнуть. И помнит все неумелые его попытки, на каждое ухаживание смеясь, бросала чувства она ему обратно, в душе надеясь, что не отступит. Тогда она бы в этом не призналась, сейчас ошибки видит все свои. Обидно, былого так ведь не вернуть. Ох, Страж, ты так же был немногословен. Она за то, тебя боготворила. Ты думал, прежде чем что-то говорить. И мысли недоступные твои, казались приманкою опасной, для той, кто любит познавать. А ведь любовь так и осталась чашей, испить которую ей не под силу. Будь больше времени у них, сложилась бы иначе жизнь. Но смерть в свои ряды берет лишь тех, кто больше этого достоин, и значит что, - как правило, - вперед уходят лучшие при жизни, оставив высеченный в памяти свой образ. И почему он отказался от ритуала того тёмного, но верного, на пути к дальнейшей жизни? И что заставило его объятия смерти выбрать, отринув шанс продлить моменты жизни? И эти мысли вновь и вновь преследовать её в век не устанут, терзая разум, что дикий зверь добычу. А там вина сокрыта в глубине, ведь столько слов сказалось из-за злости. Проклятья, ложь и оскорбления, говорить того она была не в праве. Он выбрал жизнь людей, свою вложив на жертвенный алтарь. И только проку от того? Ведь мир опять на грани, а спаситель кто? Вдруг поступь мягкая на каменной стене, заставила Ведьму обернуться. Врасплох застать её не выйдет, но кажется, посетитель к тому и не стремится. На удивлённом лице, читалось искренность, она была когда-то так знакома. Лелиана в руки себя взяла быстро, вернув черту спокойной уверенности. - Не спится тоже? - Как изменился голос, и изменилась вся она. Остался ль след от той былой весёлости? Потух огонь любви, в глазах тех некогда живых? Она ведь тоже потеряла, и то роднило их намного крепче, чем узы крови объединяют всех родных. - Ночь - время неспокойное. Я думаю о скором нашем будущем, - и ложь была лишь во спасенье, она ведь не вперёд глядит, отнюдь, она всем взором в быль вернулась, переживая всё вновь и вновь. - Думаешь он справился бы лучше нынешнего Инквизитора? Слова эти её слегка задели. А всё от того, что мысли такие и её посещали тоже. Представить Стража так легко, ведущего за собой людей и Инквизицию. И думалось за ним бы шли охотнее, он мир уже спасал не раз. Он мог в людей вдохнуть желанье биться, и выживать сражаясь, что в последний раз. - Неведомо мне то, чему случиться не дано. И мысли эти следует отринуть, о прошлом думы тянут всех нас вниз. Мужчина тот лежит в земле сырой, и нет нужды придумывать себе иное. Ты посмотри вперёд, там тьма и смерь стоять стеной, и только общими усилиями сможем трудности мы все преодолеть. Злость на свою вспыльчивость и не сдержанность, Морриган обнаружила после его смерти. Себе признаться было нелегко, как изменил её он, как поломал внутри. Винить его было так просто, что забывала обо всём произошедшем. Но это временно, от памяти не деться никуда. И только символ солнца очерченный на лбу, эмоции её поможет обуздать. Но не случится то, и в век не бывать. - Ты ведь тоже его любила, - тихо выдохнула женщина. Внутри всё встрепенулось. Правда звучит всегда больнее, когда обрушена чужими голосами. Тогда ей было нужно, лишь чуточку побольше времени, что бы понять и осознать всё то, что казалось таким неправильным в те времена. Но время это роскошь, она своё давно уж потеряла, и только болезненные шрамы на сердце всё еще открыты, ведь время залечить не в силах их. - Не говори тех слов, смысл которых понять мне не дано... - Как всегда холодно-сдержанная, Морриган. Всегда закрываться от людей не выйдет, - перебила сестра Соловей. - ... и сама не произноси того, о чём не ведаешь. Затянулось молчание. Морриган только могла себя ругать за несдержанность, которую она так долго оттачивала в Орлее. Двор оказался ей не чужд, но сердце так тосковало по ночным приютам под открытым небом, по смешливым перепалкам между Алистером и Винн, по эльфу-наёмнику, что мог свести любой разговор в пошлую шутку, по грозному и молчаливому Стэну, и даже по этой рыжей чертовке, что суёт свой нос в дела чужие. Всё это осталось в прошлой жизни, которую Ведьма вычеркнула из своей жизни, вместе с последними словами в злости брошенные Стражу, прежде чем она покинула его. Оставила одного. Что если бы, она была там... на финальной битве, что если бы всё сложилось иначе? Сердце таких мыслей выносить не желает. В груди больно бьётся и трепещет. - Какая она была? - Что? - Очевидно не поняла суть вопроса Тайный Канцлер. - Битва. С Архидемоном, - голос Морриган был похож на тихий шорох ветра, между пожухшими деревьями. Такой слабый ветер, что даже не покачивает ветки, будто сквозняк. Сейчас ей стало холодно, впервые за долгое время. И холод тот не снаружи её окутывал, он рос изнутри. - Битва была устрашающей, но он был великолепен в бою, словно Божество из... - Что может быть великолепного в смерти? - Вдруг холод на её душе воплотился в словах. Безэмоционально и отстранёно? - Без смерти нет жизни, это факт, но она совсем не великолепна. В ней нет ничего великого, я не понимаю, почему он выбрал смерть... Слова были лишними. Слишком много непозволительных эмоций. Она не должна была этого говорить, она даже находится рядом со своим прошлым не могла. Лицо Лелианы говорила лучше слов. Но Морриган не собиралась ничего объяснять, лишь шорох одежд, да стук обуви по каменной стене были слышны, пока она удалялась. Больше такой слабости себе позволить она не может. Воспоминания следует убрать в самый дальний и тёмный угол.