Dare or Die

— Алло, Джин? Нужна твоя помощь… Ким Сокджин. 24 года. Ещё один участник группы «BTS». Отвечает за медицину. Военный врач в отставке. Скрывает свою личность за работой педиатра в районной больнице. Обожает готовить, ненавидит непослушание. — Хоби, я сейчас занят, нужно разузнать о клиенте, который недав- — Чёрт, хён, сейчас не до этого. Мне серьёзно нужна твоя помощь. Езжай в больницу, одна из моих учениц потеряла сознание, и- — Дай угадаю. Мирэ? — Да. — Тогда понятно, о другой ты бы не стал так заботиться. Просто отнёс бы в медпункт, который, между прочим, есть у вас в колледже или напоил бы чаем- — Хён! — Понял, уже выезжаю. На этом звонок оборвался. Хосок убрал телефон в карман, и взял Мирэ на руки. К его удивлению (или нет), она была лёгкой. Ему кажется, что он не может позволить своим рукам дрогнуть и уронить девушку, иначе эта фарфоровая куколка разобьётся. «Надеюсь, ты не мучаешь себя диетами» — прозвучал внутренний голос в голове парня. Чон накинул на девушку свою толстовку, а сам оказался в чёрной футболке. Он решил вызвать такси. Спустя минут пятнадцать оно подъехало. Усадив Мирэ внутрь, он сказал водителю адрес, и машина скрылась от «очей» колледжа. Уже оказавшись у входа белого, словно свежевыпавший снег здания, Чон заплатил таксисту, вновь подхватил Мирэ на руки, и донёс до регистратуры. — Чем могу помочь? — девушка с милыми очертаниями лиц произнесла эту шаблонную фразу так, что создалось чувство, будто за неё говорит робот. — Мне нужен доктор Ким Сокджин. Девушке плохо, — его голос был готов разорваться от кома переживаний за девушку. — Одну минуту. Сделаю звонок. Кажется, эта минута длилась целую вечность. Но вскоре девушка добавила: — Доктор Ким ждёт вас в 217-й палате. — Благодарю. Хосок даже улыбки выдавить не смог. А ведь для него улыбка — это каждый миг, смысл жизни и … правило номер один. Ибо он слишком переживал о той, кого несёт. Рядом стоявшие санитары предложили носилки, но Чон лишь сухо ответил, что сам справится. Зайдя в палату, Хосок увидел своего Сокджина, с наиспокойнейшей душой читающего свежую газету. — Что пишут? — без интереса спросил Чон, надеясь отвлечь Джина от чтения бесполезных, как он считал, выдумок СМИ. — Этот старый пердун спонсировал пансионат. Конечно, когда ты торгуешь наркотиками, деньги всегда найдутся. Ой, Хоби, это ты. Хосок положил Мирэ на койку, сняв с неё обувь и укрыв одеялом. — Что произошло? — Джин отложил газету на рядом стоящую тумбу. — Пак Тэкён — вот, что произошло. — Интересно. Он снова приставал к ней? — Да. Как же руки чешутся врезать этому уёбку, ты себе не представляешь. — Нет, представляю. Я видел его картотеку, там очень много дерьма. Ладно, дай мне её осмотреть, — Сокджин достал свой фонендоскоп и принялся задирать кофту, надетую на Мирэ, чтобы послушать её дыхание. Рука Хосока остановила его. — Хён. — Что? Не забыл, что это моя работа? Мне просто нужно её осмотреть. Да и почему нельзя было встретиться в пентхаусе? Зачем создавать столько мороки? — Там очень много компрометирующей информации. Информации обо всём. Не хочу, чтобы она узнала или могла узнать. Пока не хочу. Для неё я просто учитель. Пускай всё так и будет. — Раз уж до неё докапывается внучок Пака, то рано или поздно ей придётся обо всём узнать. — Ты прав. Ладно, всё, закрыли тему. Осмотри её. — Спасибо, что разрешаешь, — Джин усмехнулся. Пока Ким осматривал Мирэ как свою пациентку, Хосок уткнулся в телефон, чтобы изучить новости. Спонсирование пансионата, успешное раскрытие дела, очередная супруга, (а по факту, очередная шлюха) Пак Чисока и многое другое… Пресса крутится только вокруг этого старика. Создаётся чувство, что они хотят надавить на Чисока, что-то выжать из него, чего никто не знает. Неужели пресса догадывается обо всём? Хотя… вряд ли. Чон сам не заметил, как уснул. Ему снилось, как кто-то прикасается к Мирэ, как пальцами проводит невидимые линии по её талии, как эта похотливая рука залезает под её коротенькое платье… Для Хосока лицо этого парня кажется знакомым. Вокруг много народу, мерцает яркое освещение… Клуб? Его сон был коротким, ведь буквально через десять минут Сокджин будил его, тряся за плечо. — Что? В чём дело, хён? — потирая глаза, спросил парень. «Блять, что мне приснилось?..» — Голодный обморок и резкое понижение давления. — То есть? — Видимо, ты замучил свою девочку тренировками, что она с каждым днём ела всё меньше и меньше. Вследствие этого давление резко понизилось, а если ты говоришь, что рядом был Пак младший, то это лишь усугубило ситуацию. — Вот как… Спасибо, хён. «И зачем ты так? Глупая, у тебя без всяких диет отличная фигура» — Ладно, меня медсестра звала, кажется, в кладовке нужно лампочку прикрутить. Так что мне нужно отлучиться. Проследишь за ней? Я подключил её к капельнице, так что в скором времени она придёт в себя. — Знаю я, какие лампочки ты прикручиваешь, — Хосок поиграл бровями, не скрывая своей догадливой улыбки. — Иди, я прослежу за ней. — А это уже не твоё дело, мелкий, — Джин подмигнул Чону и поспешил удалиться. Как только Ким вышел, Хосок подошёл к Мирэ. Он внимательно следил за её спокойными чертами, вглядывался в аккуратное очертание её губ и необычный разрез глаз. Поскольку Мирэ — метис, в ней была смесь кореянки по папиной линии и американки по маминой. И это выглядело до сумасшествия красиво. Чон присел рядом с кроватью. Он взял руки девушки в свои. Сейчас она была такая спокойная и тихая, что парень не верил, правда ли это та Ко Мирэ, с которой он знаком почти десяток лет? Углубившись в мысли, что же за херня ему приснилась несколько минут назад, парень снова провалился в сон. На этот раз он видел слёзы. Слёзы своей сестры. Она была привязана к стулу. Девушку окутывала кромешная тьма и одинокий свет лампы, направленный на её лицо. Напротив, кажется, стояла камера на штативе. «Что за…? Почему моя сестрёнка плачет?! Блять!»