Кажется

Костя отстраняется от меня, и я смотрю в его глаза. Боже, почему сейчас всё так хорошо? Ответ не нужен, ведь, когда я приеду в Киев всё будет плохо… Я отворачиваюсь от Кости и утираю слезы. Он не понимает, что происходит, но как только я повернулась обратно, оба мы поняли, что происходит. У него есть Вика, а я немного другая Бобровская. Я стала другой. Мне не нужно всё это. Я с гордо поднятой головой отворачиваюсь от него и ухожу. Я захожу в свое купе, где сидит Юля, нервно вертя телефон в руках. Я даже не обратила на неё внимания, лишь поднялась к себе и закрыла глаза. Мне не надо это… Конечно, я другая, но сердце не обманешь. Из глаз предательски текли слезы. Я просто мгновенно их утирала, но потом всхлипнула. Кажись, Гамалий, которая сейчас сидит внизу, стыдно. Я непроизвольно всхлипнула опять и попыталась остановить поток слез, но всё тщетно. Тут матрас у моих ног прогибается. Я вижу Юлю, которая сидит у ног, держа в руках пачку салфеток. Я подгибаю ноги под себя, а Юля садится рядом со мной. Она молча протягивает салфетки, и я принимаю их. — Прости… — тихо говорит она. — Уже давно. Зато я узнала правду… — я пытаюсь улыбнуться, но слезы продолжают падать на одеяло. — Ты любишь его? — спросила она. — Нет! — резко сказала я, но потом замялась. — В смысле, да! Но нет… — я опять всхлипываю, но пытаюсь сдержаться. — Сложно… — Я ничего не расскажу Вике, — тихо говорит Юля. — Спасибо… — я обнимаю её и чувствую взаимное, крепкое объятие. Через некоторое время, Юля спускается вниз. Позже приходят остальные, но я уже сплю. Проснувшись, я быстро собираюсь. Девочки тоже собирают вещи и мы особо не контактируем. Спустя полчаса мы были на месте. Когда мы были уже внутри вокзала, ко мне подошел Тимур. — Что вчера было? — спросил он. — Ты знал? — спокойно спросила я. — Да… — Не хотел говорить этого, но он кажется любит тебя… — Вот именно, что кажется… — ответила я и отошла от Тимура, не желая дальше продолжать разговор. Мы готовились к концерту и очень устали. Всё-таки первый концерт в туре. Всё должно быть идеально. Все ушли кушать в кафе, а я осталась одна. В этом здании лишь 3 человека и я. Я сидела на сцене. Прямо по середине сцены. Я услышала тихие шаги и не обратила на это внимания. Может звукорежиссер пришел или ещё кто-то… Шаги приблизились прямо ко мне. Рядом со мной кто-то сел, но я мгновенно поняла, кто это. Я почувствовала запах одеколона, зала и чего-то родного. Я попыталась не подавать виду, что меня что-то волнует. — Я всё рассказал Вике… — сказал Костя, и я резко повернулась в нему. Я не смотрела ему в глаза, боялась попасть под гипноз его глаз карие цвета. — Что она сказала? — спросила я. — Она сказала, что понимает меня… И у неё так какая-то интрижка с Ярославом, — ответил Мусийченко. — Оу… — я опустила глаза, не зная, что сказать. — Посмотри мне в глаза, — сказал Костя. Я медленно подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Скажи, ты любишь меня? — Я… — я впала в ступор. — Кажется, да… — ответила я. Наступила минута молчания. Мы просто смотрели друг другу в глаза, пока я не спросила. — А ты меня любишь? — Да… — легко произнес тут. Я сделала недоверчивый взгляд, и Костя усмехнулся. — Я люблю тебя! — сказал Костя и поцеловал меня. Я лишь улыбнулась. Спустя некоторое время уже все пришли и мы готовились к концерту. Ангелина сделала мне прическу, после чего я накрасилась и уже оделась. Оставалось 15 минут до концерта и все были готовы. В зал начали запускать людей. Осталось 5 минут и в зале начали гасить свет. И вот, начинается наш тур. Большой сольный тур по Украине. Концерт проходит на ура и осталось 10 минут до конца. Мы уже исполнили всё, что надо было и было принято решение исполнить что-нибудь на бис. Мы исполнили «Круче всех». Балет танцевал кто, что хочет. Небо5 подпевали нам и так же танцевали. Обычно второй раз мы исполняем « Не танцуй» по просьбе Кидсеров, но в этот раз что-то пошло не так. — У меня вопрос! — сказала Ангелина и толпа закричала. — Какую песню в хотели бы услышать ещё раз? — толпа закричала разные варианты, но через 5 секунд затихла. — Кажется! — кто-то закричал в толпе и все начали повторять название моей «любимой» песни. В зале потушили свет, и мы встали в линейку. Начинает играть мелодия и включается тусклый свет, который падает на меня. Я сделала три шага в перед и начала петь. — А фотки сбросишь мне? Аэропорты — это к осени, к дождю печаль. К нему бежать без разницы, куда и в возрасте, — я делаю 3 шага назад, и выходит Юля. — И куча смайликов, и вместе не любить вокзалы так. Напополам! Я на полях, так мелко, что не разобрать. — поет Гамалий. Мы подходим к ней и начинаем петь припев. Мы поем в разнобой и просто кайфуем от песни. После припева выходят мальчики. Мы стоим очень близко друг к другу и постоянно переглядываемся с ребятами. Рядом со мной стоит Костя, который обнимает меня за талию. — Его я наизусть… И может быть хоть иногда приснюсь. И я ему — я не реву, и никому не признаюсь, что, — пою я, и начинается припев. А дальше начинается припев. Из глаз непроизвольно текут слезы. Скорее, это слезы счастья. — Да, он мне нравится! — заканчиваю я песню, и зал разрывается. Слезы до сих пор текут из глаз, но я не обращаю на них внимания. Меня обнимает Костя, и зал визжит. — Не плач… — говорит он, и я улыбаюсь ему. После мы благодарим Кидсеров за концерт и уходим. Через полчаса, когда мы отдохнули, мы с девочками вышли в зал, где осталось не так много народу. Мы фотографировались с Кидсерами и отвечали на вопросы. Ко мне подошла девочка лет 10 и попросила сфоткаться. Мы сделали пару селфи и она спросила у меня. — Ань, а почему ты на последней песне плакала, а когда Костя обнял тебя перестала? — спросила она. — Я просто, люблю его и счастлива рядом с ним… — тихо ответила я. Девочка заулыбалась и поблагодарив за ответ ушла. Просто, я люблю его и счастлива рядом с ним…