Излечи меня, я подавлен.
И нет никакого лечения от моей болезни.
Я так истощен из-за тебя.*
Люди в большинстве своем - беспринципные и иногда наглые существа, которые согласны сделать что угодно, лишь бы получить с этого хоть какую-то толику выгоды. Они готовы ломать конкурентам жизни, кости, моральное спокойствие и прочую мишуру, из которой состоит личность. Некоторые умело продумывают стратегию, просчитывают все шансы на победу или проигрыш и только после этого принимают окончательное решение. Другие, наоборот, пользуются правилом "цель оправдывает средства" - спешно идут по головам, иногда не замечая, куда наступают и правильный ли шаг делают.
Марк принадлежал к первой категории. Точнее нужно было сказать, что он принадлежал к ней, потому что создал ее сам. Туан откопал свою империю из неостывшего пепла, оставшегося после кострища. Тогда ему до одури жгло руки - так сильно, что волдыри от ожогов разбухали и лопались, заставляя шипеть от жгучего и колющего чувства. Потом эти раны заживали. Медленно, постепенно и немного болезненно. Но ладони все равно нещадно чесались.
Туан был обычным волком-одиночкой, державшим при себе стаю голодных гиен, готовых выполнить любой его приказ по одному только щелчку пальцев. В Китае его боялись - он наводил страх, а от его имени у людей по коже пробегали мурашки, а сами они невольно осматривались, чтобы нигде не было никого из шайки Марка. Теперь он держал в своей жесткой руке кожаный поводок, который вел его прямо к полному контролю Сеула - хотя, город и так под его тенью, просто об этом не знает простое население.
Но начало было положено еще несколько лет назад, до того самого момента, когда Енджэ и Джинен выбегают из кабинета Туана так быстро, как только могут.
Джуниор, настоящее имя которого на тот момент знал только сам Марк, был в его свите. Самое приближенное лицо, которому Туан мог доверить и временное управление, и защиту своего тыла, когда случалась какая-нибудь внеплановая передряга. Он мог даже сказать, что испытывает к этому странно-хладнокровному парню что-то наподобие
притяжения. Марк готов был поделиться деньгами, славой, именем, от которого все трясутся в страхе. Поделиться, и получить взамен на столь щедрый дар хоть что-то.
Да что уж говорить. Марк готов был принести Джуниору свое гнилое сердце на подносе из червонного серебра, перевязанное черной шелковой лентой. Чтобы красиво и презентабельно выглядело да не отпугивало посетителей. Если протухший продукт правильно подать - никто разницы не заметит. Туан хотел, чтобы Джинен не заметил.
А потом кто-то разворошил его дом. Посягнул на то, что Марк выстраивал в течении долгих трех лет - шестнадцатилетним мальчишкой без багажа опыта за спиной. О нем тогда говорили - неопытный юнец. Сейчас никто и вспомнить не может того трясущегося от страха смерти мальчишку, первый раз пришедшего в казино.
Все люди из его прошлого накрепко похоронены в его памяти, а на пепле их костей Марк строил свою империю.
Свой дом.
Среди гиен завелась крыса, и Туан с легкостью отдавал подозреваемых на растерзание своих гиен, у которых уже с рук не смывается кровь, а в глазах то ли безумие, то ли безволие. Марку было плевать на это. Ему нужен был предатель - мертвый, с перерезанной глоткой, но чтобы перед этим помучили его хорошенько. Он бы даже принял участие в этой показательной сцене на потехе остальным членам его банды. Чтобы остальные видели и запоминали - дальше будет еще жестче.
Но оказывается, что искать нужно было намного ближе - прямо под носом. Сопящий парень с холодными карими глазами и руками, которые хоть и выглядят достаточно худыми, с легкостью могут уложить кого-то из свиты Туана на лопатки. А еще свернуть человеку шею при особом желании.
Когда Марк собирается отступать, оставляя одну из своих главных штаб-квартир, ему больно. Он забирает жесткий диск со всей документацией - благо, позаботился об этом позже, уничтожая всю технику и не оставляя после себя ничего, кроме ужасного погрома. В его кармане пара поддельных паспортов, и парень надеется, что купить авиабилеты будет не проблематично.
Джуниор идет за ним, след в след, и его дыхание помогает Марку успокоиться, потому что у Туана на глазах рухнула вся его жизнь - во второй раз. Потому что видеть, как твой дом, твое детище, погибает... Отвратительно и тошно. В первый раз все было не так больно - сгорел его старый дом, где он жил со своей семьей. Теперь же родственнички разъехались.
Марк дергается со знакомым щелчком снятия предохранителя, резко поворачивается, выхватывая пистолет, который находился в кобуре. Он видит Джуниора, который двумя руками сжимает рукоять и смотрит на него.
С усмешкой.
Гадко.
А в глазах так и читается презрительное "Крыса".
Я доверял тебе, а ты подставил меня. Почему? Ты сделал это тогда, когда я был уверен в том, что мой тыл надежно защищен.
Марк не успевает среагировать, слишком выбитый из колеи происходящим, но резкое уклонение от выстрела спасает ему жизнь. Пуля обжигает кожу на запястье, а Туан только сильнее сжимает свой собственный пистолет.
Кровь течет красная, а не черная. Еще не сгнил до конца, значит. Как мило.
- Так ты и есть крыса, - хмыкает Марк, пробуя заветное слово на вкус, перекладывает пистолет в другое запястье, чувствуя, как кровь медленно течет по его руке. - Ты умен, Джуниор. Я сразу заприметил тебя среди этого стада, но не думал, что пешка, как ты, восстанет.
- Ты не король, Марк. И никогда им не был.
Джуниор стреляет метко - всегда выбивал десять из десяти, так что он спокойно нажимает на курок, не заботясь о противниках. Туан даже не дергается в этот раз. Просто стоит и улыбается ехидно. Пуля проходит в плечо, и пистолет падает на пол, ускользая куда-то в сторону от него, но Марку плевать на это от слова "совершенно".
- Я не называл себя королем, - кровь пропитывает светлую хлопковую рубашку, но ему плевать. - Меня
посадили на этот трон.
- И ты решил воздвигнуть его из костей своих врагов.
- Самый прочный материал, если ты вдруг не знаешь. Мне как раз нужна более удобная спинка. Сделаю ее из костей предателя.
На губах Марка ухмылка, что Джуниор всегда терпеть не мог, а руки уже полностью в собственной крови. У него немного кружится голова, но он даже в этой ситуации не теряет этой гордой осанки и высоко поднятого подбородка.
Он же просто мальчишка. Кровожадный мальчишка с манией величия и желанием доказать всем, что стоит в этой жизни чего-то большего, чем жалкого существования. Джуниор знает его историю - она въелась, выбилась на коре головного мозга, как самая важная деталь его жизни. Марк Туан - сирота. Отец - наркоман, мать - проститутка. Его унижали, били, смешивали с грязью, доводили до сумасшествия.
- Тебе только девятнадцать лет, а на твоих руках - кровь сотен людей. Не захлебнешься в ней? Ты уже с головой и почти достиг неплохих результатов. Не боишься потопить свою костяную корону вместе со своей репутацией? - Джуниор знает, как легко можно бить словами, он в этом один из лучших.
- А ты, Джи-инен? - Марк издевательски тянет его имя, облизывая пересохшие и потрескивающие губы и не уступая в этой борьбе. - Надеешься снять непромокаемые перчатки убийцы и оставить свои руки белоснежно-чистыми и без единой капли крови?
Туан подходит близко, но Джуниору плевать. Он протягивает окровавленную руку вперед, касаясь стоящего воротника белой рубашки, а потом тыкает в грудную клетку, прямо напротив сердца, оставаясь кровь расплываться по ткани.
- Только вот проблема, - шепчет Марк, благо, тишина позволяет услышать собственное сердцебиение. - Кровь просто так с себя смыть нельзя, Джуни-иор.
Пак хмурится, а затем не глядя стреляет вниз. Понимает, что попал в цель, когда Туан падает на землю и смеется громко. Словно знал. У него прострелены плечо и нога, а также ранена рука.
- Ты сядешь, Марк. Погнить в тюрьме, жаль, не успеешь, ведь там явно найдутся твои недоброжелатели. И вряд ли их будет меньше десяти.
- О, - складывает два и два Туан. - Продался полиции. Как это дешево, Джинен-а.
Джуниор сдерживается, разворачивает и уходит, слыша ехидные комментарии Марка позади себя. Он никуда не денется. Не с такими ранами.
Но когда парень возвращается, то никого уже нет. Джинена чуть не хватают, но у него был план и на этот случай - от небольшого отряда живым не остается никто. Он уходит прочь и сжигает здание, в котором умирает один из лучших людей Марка Туана - Джуниор.
Появляется Пак Джинен.
Марк чувствует, что его покидают силы, но умирать в грязном переулке ему как-то не хочется, поэтому, стиснув зубы, он продолжает идти. Ему уже мерещится чей-то силуэт, что не удивительно, однако то, что должно быть видением хватает его за плечи, удерживая парня от падения.
- Эй, парень, держись! Я сейчас вызову скорую, - трещит голос.
- Не смей, - шипит Марк, из последних сил хватая незнакомца за воротник.
- Хорошо-хорошо, не буду. Черт... Сможешь дойти до такси?
Туан хмыкает и кивает, хотя перед глазами пляшут черные пятна. Кровь идти перестала - он наложил жгуты и сообщил о времени этому неизвестному помощнику.
Когда он оказывается в салоне автомобиля, то его сознание медленно отключается от реальности.
Марк просыпается, словно выныривая из-под толщи воды - хватает ртом воздух, дергается от покалывания в плече и ноге, а там, где пуля задела кожу - тонкая повязка, белая, что у него аж в глазах рябит.
Дверь открывается с противны скрипом, а на пороге парень - примерно одного возраста с Марком на вид, в черной толстовке и с пакетом в руках. Туан осматривает его, а рука все равно тянется за пистолетом. А потом он одергивает себя - вспоминает, что пистолет остался валяться на полу.
- Кто ты? - голос у него хрипит, даже говорить как-то больно. - Где я и сколько провалялся в отключке?
- О, ты, наконец, очнулся, - парень подорвался к нему, тут же укладывая его на постель. - Лежи, тебе нужно больше отдыхать, организм пока не восстановился до конца. И меня зовут Чхве Енджэ, я студент медицинского университета. В отключке ты пролежал около трех суток. Сейчас я приготовлю тебе бульон, так что постарайся не дергаться.
Марк лежит и смотрит в потолок с потрескавшейся побелкой. Это навевает уныние, и он поворачивает голову в сторону Енджэ, который копошится у небольшой плитки, добавляя в кастрюльку разнообразные ингредиенты.
А потом Туан вырубается - снова не помнит как, но на этот раз ему хотя бы спокойно.
