Маска героя

Замок полностью отстроили после войны, так красиво и так идеально, словно той битвы и не было. Казалось, что всем всё равно, что в этом самом большом зале лежали тела погибших друзей, любимых, братьев и сестер. Все улыбались, ели, смеялись и общались, и только Гарри, Рон, Гермиона, Колин и многие другие, кто непосредственно воевал, не вел себя так, как все, им было неуютно, они чувствовали себя не к месту. В глазах восьмого курса и близких друзей золотого трио была горечь, было слишком рано возвращаться сюда, когда раны еще кровоточили. Поттер перевел глаза с блюда, на котором лежали яблоками, на песочные часы над их столом, он вспомнил, как все рубины лежали на полу, осыпая тела. Гарри скосил глаза на то место, где всего каких-то три-четыре месяца назад лежали Нимфадора и Ремус. Бывшему герою вспомнились похороны, и та боль при виде их ребенка. Герой не думал, что вернуться будет так сложно, что воспоминания о смерти убьют те воспоминания, которые ты считал счастливыми, яркими и любимыми. Гермиона сидела, обнимая живот обоими руками, она впервые не хотела есть, по её телу бегали мурашки от этого места, словно трупный запах все еще был здесь, а может все это было лишь её подсознанием. Джинни смотрела на то место, где было тело Дина, её первого парня, первого, кто её полюбил, и чувства горечи захлестывали девушку, она незаметно для всех смахнула слезы. Колин нарушил своё обещание думать о смерти один раз в день. Когда ты находишься в месте, где лежало тело брата сложно думать о чем-то еще, кроме смерти. Он поднялся из-за стола и стал быстро уходить из зала, к его горлу подступил ком боли. Когда ты возвращаешься домой к родителям, а в твоем багаже тело твоего младшего брата, которого ты не сумел защитить, которого убил великан, ударив его дубинкой. Но самое жуткое то, что ты до сих пор слышишь его крик, то, как он проникал в тебя в ту ночь, последний крик, поселился у тебя в голове, и, когда ты дома, каждый угол, каким бы он темным не был, заполнены вашими совместными воспоминаниями. - Простите... - Да, рано мы вернулись. – Рон первый заговорил после того, как скрылась спина Колина, он так же молча встал и стал уходить, чувство, что не способен здесь сидеть, что чтобы он не делал, как бы не старался, воспоминания не исправить, прошлое не изменить. В трех метрах от места, на котором он сидел, лежало тело Джорджа. – Я не голоден, пойду спать. - Рон, но ты же староста. – Запинаясь, проговорила такая же, как и все, подавленная Гермиона, она и вовсе боялась поднимать глаза, чтобы не волноваться, сейчас она боялась только одного - выкидыша. Она не смотрела на своего парня, лишь только обнимала живот, словно с ним могло что-то случиться, отпусти она его. Гарри положил ей руку на колено, не позволяя волноваться. - Можешь идти, я помогу. – На что подруга не стала возражать, а Уизли оставаться не стал, ему уже сполна хватило ужина. Он быстрым шагом шел по коридорам замка, которые были такими, как обычно, и другими одновременно. Можно было бы и привыкнуть к ним, не думать и не ассоциировать их со смертями, но это было сложно. Наверное, это было самым сложным. Не видя толком, куда, в общем, идет, Рон, не справившись с Титаником своих мысли, врезался в айсберг реальности, в которой его брат в могиле, а он обречен доучиваться в школе, где оного брата и убили, он остановился, тяжело дыша. Все горело, и все, что оставалось, так это последовать огню. Рон размахнулся и с одного удара оставил на стене отпечаток от удара со своей кровью. За спиной рыжего восседал Колин, он внимательно смотрел на рыжего, тот крайне изменился, стал привлекательным, по мнению блондина. Отпив из горла алкоголя, он наконец заговорил, тем самым привлекая к себе внимание. - Халк, держи себя в руках. – Рон поднял голову на знакомый голос. Бывший сталкер Поттера сидел на подоконнике, его глаза были красные, а лицо серое. Краше только в гроб кладут, но при этом было что-то такое привлекательное теперь в этом мелком засранце, наверно, все дело было в том, что он не крутился хвостом возле Поттера со своей зеркалкой. Мальчишка что-то пил из черной бутылки, по его подбородку стекала золотая жидкость. – Трудный день? – Хриплым от долгого молчания голосом поинтересовался он у человека, с которым никогда особо не ладил и не говорил толком, шикарный кандидат для того, чтобы выпить вместе. - Скорее пару лет. – Рональд выдохнул, размял кулак и подошел к однокласснику своей сестры, от того пахло алкоголем и медом, последнее удивляло больше первого, Рон тоже часто пил этим летом и не ему было упрекать парнишку в желании забыться. – Что пьешь? - Явно не сливочное пиво. – Колин усмехнулся, облизнув свои губы, он запрокинул голову и сделал маленький глоток, его горло не привыкло к чему-то такому качественному, как виски пятидесятилетней выдержки. Еще раз облизнувшись и склонив голову на бок, он протянул почти полную бутылку Уизли. – Виски, украл у Филча, а он у какого-то старшеклассника со слизерина изъял, сам видел. - Давай. – Рон взял алкоголь из рук подростка, не протирая горлышка, сам отпил глоток, который уже на четверть опустошил бутылку. Половину лета он напивался в барах до черно-красных чертиков в глазах, и как не удивительно, но пить он научился. Вернув бутылку владельцу, Уизли, облокотившись на стену, сполз по ней на пол, надоело ему в Хогвартсе, казалось, лучше бы он пошел работать к магглам в те же лесорубы, чем продолжал учиться здесь. – Хорошее пойло. - Обязательно сообщу это тому итальянцу-слизняку, когда его увижу. – Саркастично ответил Колин, садясь также на пол, он сделал один глоток и посмотрел на Рона. – Хорошо выглядишь. - Ух ты, комплемент, и мне, от тебя. Все, заношу этот день в календарь. – Колин рассмеялся впервые за все то время со смерти брата, он рассмеялся и, казалось бы, кто этому помог случиться. Вечный компаньон героя. Блондин полностью повернулся лицом к Рону, до этого момента он и не замечал, что этот парень может быть забавным, а не тупым, каким был всегда. И это как-то приятно грело душу. – Почаще улыбайся, у тебя красивая улыбка. И, я уверен, кто-то может в нее влюбиться. – Рон говорил, не думая под дымкой легкого опьянения, он протянул руку к лицу парня, такого милого и красивого, Рон провел по волнистым волосам Колина, они были такими мягкими и шелковистыми, так и хотелось запутаться в них пальцами, тот, как кот, подставил свою голову под ласку. – Ты стал красивым. - Ты правда так думаешь? – Как-то сейчас именно мнение этого грубого парня волновало Колина, словно мир сузился до этого коридора, в котором были они вдвоём с бутылкой виски. И его правда волновало его мнение, а про улыбку так вообще смущало и радовало, может, это был алкоголь виноват, а может грозди омелы, что росли над их головами. Колину хотелось, чтобы эти ореховые глаза и дальше так смотрели только на него одного. - Да. – Колин придвинулся к рыжему еще ближе, так, что это уже переставало быть нормальным для одноклассника сестры Рона, скорее это входило в личную интимность, но кого это сейчас волновало? Колин с улыбкой кота сказал: - Сыграем? – Рон под влиянием алкоголя и милой улыбочки блондина не сумел бы отказаться, да и зачем, когда в-первые после смертей и войны стало весело? Также подавшись вперед к алым губкам и глазам цвета листвы. Рыжий прошептал в самые губы, но не касаясь их, оставляя три сантиметра, чтобы дать ответ Колину. - Давай. – Игра была самой простой, но самой подлой и интимной. Надо было говорить «я никогда» и продолжать фразу, если делал, то пить. Начинал игру блондин, его глаза блестели азартом, а маленькие чертята придумывали вопросы. На красивых пухленьких, явно немужских губах играла самая соблазнительная улыбочка. - Я никогда не завидовал Малфою. – Рон недовольно поднял бутылку, признавая поражение, по-простому он отпил, а блондин подло засмеялся, когда потекли слезы из зеленых глаз, рыжий заговорил. - Да, да, было такое. Очень смешно. – Он стер слезы со щеки Колина, отчего блондин закусил нижнюю губу. – Моя очередь. Я никогда не подглядывал за Гарри. – Колин надув губки отпил, и так смачно, что с его подбородка снова стал катиться виски. - Зато я знаю, что Гарри очень громкий, когда дрочит. - Фу, приятель, правда. Хотя стоп, я этого знать не хочу. – Рон громко засмеялся, казалось, что его смех было слышно даже в заброшенных коридорах школы. - Так. Я никогда не воровал в магазинах. – На что Колин снова сделал глоток, и стал ждать, когда отопьет Рон, но тот только пожал своими большими плечами. Отчего мальчишка, как птичка, встрепенулся, сел в позу лотоса и, обнимая банку, спросил. – Серьезно? Никогда? Ну ты и святой, Халк. - Кто такой Халк? – И тут кто-то включил в блондине турбо-режим, и он стал тараторить о «Невероятном Халке», о том какой это крутой комикс, о том, как Халк мог поднять голыми руками танк. Смотря на такого непоседу, говорящего о чем-то не понятном, о чем-то своем, но его глаза так горят, когда он говорит об этом комиксе, Рон понимал, даже будучи в таком состоянии, что он может слушать эту чушь всю оставшуюся жизнь, главное, чтобы говорил этот голос этого странного блондина. Которого, как оказалось, Рон никогда и не знал, ну, например, вот точно не знал эту веселую, забавную и очаровательную часть мальчишки. - Ладно, моя очередь, я никогда не целовался со слизеринцами. – Рон сделал глоток, и хотел тем самым удивить Колина, но вот то, какой уверенный и большой глоток сделал блондин, облизнув при этом свои губки и подмигнув рыжему, Уизли задумался, кто кого еще хочет удивить. - О чем ты, мы же играли в бутылочку, когда профессора не приходили. По секрету, я и Джини целовал. – Рон сложил руки на груди, вздернул нос и горделиво сказал. - О, вот оно как. А я целовался с самой Пенси Паркинсон. - Фу, она же шлюшка. – Колин показал свой маленький розовый язычок, за что на него набросился гриффиндорец с ожесточающим наказанием за неуважение, он стал его щекотать. Колин хотел выкрутиться из рук Уизли, но в последний момент он обхватил его руками и ногами, чтобы тот прекратил. Рон чувствовал, как билось сердце мальчишки в его объятьях, как тот тяжело дышал ему в шею, и запах его волос, ваниль с корицей. - Твоя очередь. – Возбуждено проговорил Уизли. Колин его отпустил и, пряча глаза в пол, поправляя кофту и растягивая верхние пуговицы на рубашке, оголил ключицы. Рон засмотрелся на белую кожу на шее мальчишки и почувствовал, как по телу прошелся знакомый разряд тока. - Я никогда не занимался сексом. – Рон не мог не отпить, но рыжий явно не ожидал такого поворота, что игривый мальчик тоже начнёт пить, а его кадык будет так призывно двигаться, на тонкой шее подростка. - Что? С кем. – К дразнящей улыбке добавился яркий румянец на светлой коже, что начинало заводить Уизли, который в прямом смысле ел глазами блондина. Колин, краснея от того, что вообще спросил такое, зная, что придется потом оправдываться, все же признался с кем лишился девственности. - Эм, может помнишь ту девочку из Шарбатона, сестренку Флер Делакур. - Нет. – Колин только полностью покраснел и отвел глаза, Рон же стал смеяться над тем, как мило и непорочно краснел Криви. Рон взял бутылку и отпил из нее пару глотков, как резко спросил напрямую у буйного мальчишки, которым честно никогда не считал его рыжий. - Я никогда не целовал парня. – И повисла тишина, просто потому, что никто не пил, а значит, никогда не целовался с парнем, и тогда наиболее пьяный, то есть Колин, придвинулся к Рону, забрал у него из рук бутылку, наполнил свой маленький ротик алкоголем и подполз к Уизли. Он сел к несопротивляющемуся парню на колени, немного поерзал на них. Подросток решительно наклонился к губам парня, подавшись вперед и остановившись в трех сантиметрах от губ Рона, он стал ждать, ответа ото льва. Но в голове Уизли что-то перемкнуло, и он обхватил тонкую талию мальчонки и страстно поцеловал его, пробуя на вкус виски из пошлого ротика Колина, и в этот раз выпивка была чертовски вкусной, слаще меда. - Теперь мы целовались. – Отстранившись, проговорил мальчишка в руках Уизли, больше не сдерживая себя, он стал снимать с него одежду, не пытаясь сохранить целостность той, ему очень хотелось коснуться тела мальчика. Рон снял с себя мантию и кинул ее на пол, чтобы уложить мальчика на нее. Колин обхватил ногами и руками тело своего любовника, он страстно его целовал, не позволяя вздохнуть, словно оторвись он лишний раз от Рона, тот пропадет. Рон же оторвался от мальчика, который укусил его за это, стал снимать с себя неудобную кофту с рубашкой, расстёгивая ремень на своих брюках. Он облизнулся, увидев голую плоскую грудь мальчишки с выступающими ребрами и аккуратными розовыми сосками. Рон снова опустился к губам мальчика, он кусал ласковые губы, но после зализывал укусы, и когда в очередной раз оторвался от губ, он припал к левому соску, который его так и манил. – Я хочу большего. – Простонал сладкий голосок Колина. Рон проложил дорожку из поцелуев к пупку подростка, около маленького красивого пупочка, он оставил не один засос на плоском животике. После, не расстёгивая ремня или молнии, он снял брюки и бельё подростка, заставив того недовольно застонать. - Ты великолепный. – Колин поднял свои глаза на Рона и притянул его к себе для нового поцелуя, мальчик, как мог, отвечал на глубокие французские поцелуи парня, крепко обхватывая того ногами, он боялся его отпустить, разорвать эту связь, казалось, что он влюбляется в него. Рон провел языком по опухшим губам мальчика, поднял одной рукой бедра Колина, подставил к его губкам свой указательный палец, который мальчик с упоением начал сосать, тем самым доводя Уизли до красного рычага опасности. Рон снова поцеловал мальчика, он не мог с ним нацеловаться, всегда казалось мало. Пока тот был занят, он отодвинул ягодицу и засунул в него скользкий палец. - Ахх. – Колин прогнулся, было не больно, скорее не уютно от лишнего предмета внутри тела. Но при этом он сам на него насаживался, тем самым показывая Рону, что не тот один уже на грани, также было и дальше. Аккуратно и сексуально мальчишка насаживался на два пальца и даже на три, ему не было ни больно, ни неприятно, он хотел всего этого сам. Рон сжимал и разжимал пальцы внутри мальчика, кусал губы и смотрел на то, как вздымалась маленькая грудь подростка. - Колин. – Мальчик приоткрыл глаза и посмотрел на рыжего, который впервые назвал его по имени. – Можно я войду в тебя? – Не задумываясь, он стал кивать, ему было чертовски приятно, что Уизли спросил его разрешения в чем-то таком. Рон приставил головку члена к узкому проходу мальчика, снова вовлёк того в поцелуй, чтобы Колину не было так больно, и медленно стал в него входить сантиметр за сантиметром. Когда член был полностью в подростке, он остановился, прикрытые заплаканные глаза юноши смотрели на Рона и в них плескалось такое счастье, что было не описать и не было позволено не влюбится. - Я так рад, что это ты... – Колин обнял Рона за шею и притянул к себе. – Стал мои первым. – Рон стал двигаться в узком девственном проеме мальчика, которого видел изо дня в день, но никогда не замечал в нем больше, чем хотел. Темп нарастал, Рон, весь потный и влажный, прижимался к белой коже подростка, а с губ Колина срывались сладкие стоны. Уизли не мог себя сдерживать, ни на минуту не понимая, что он первый у этого обаятельного и шикарного мальчика. Он хотел доставить ему самую высшую точку наслаждения, на которую только был способен. Он сменил направление и задел какой-то небольшой бугорок внутри маленького. – Аххх! Да, Боже. Еще. – Рон положил худенькие ноги Колина к себе на плечи и стал резко и быстро в нем двигаться, не замечая, как стонет и плачет от наслаждения мальчик под ним. Колин никогда ничего подобного не истаптывал, он плакал от счастья и наслаждения, он бормотал себе под нос что-то невнятное, стонал и звал грифа по имени, и, когда подкатила последняя волна, он кончил себе на живот. Рон почувствовал, как Колин его сжал внутри, он закинул голову к потолку, сделал пару толчков и кончил прямо в мальчика. Он лег рядом с обнажённым Криви, провел по его плоскому животику, растирая сперму, и широко ему улыбнулся, такому милому и красивому мальчику. - Ты лучшее, что со мной случилось в этом году. – Колин подтянулся и поцеловал Рона в губы, нежно и любя, Уизли обнял его и уснул рядом с сонным мальчиком. - Я влюбился в тебя. Первая ночь была не самой обычной, она была для кого-то незабываемой, для кого-то горькой, как яд на губах. Сказать можно было даже так, мало кто спал первой ночью в старом замке, который уже давно перестал быть тем волшебным и любимым, каким был для многих героев в детстве. У каждого были свои проблемы и мысли, чтобы не спать этой ночью, и было раннее утро следующего дня, когда двое под луной спали в коридоре в обнимку.