живой, мёртвый, оживший

— Когда я был ловцом сов, я отправился на север, чтобы погладить полярную сову! — Бокуто машет руками, и посетители придорожного кафе на него неодобрительно косятся. Они и так уже недолюбливали этого парня, потому что он был мертвецом, а теперь он ведёт себя громко и радостно и не замечает их ненависти, и это раздражает толпу ещё больше. Акааши вздыхает. Он-то как раз живой, и ему нужны дурацкие завтраки, и именно из-за него они останавливаются в пути. Кейджи знает, что Бокуто никогда не был ловцом сов, как не был и адвокатом, королём, мангакой, космонавтом, ветеринаром и заклинателем змей. Но истории Котаро не похожи на выдумки, они просто случились в какой-то другой реальности, которая существует только в его голове, и Акааши нравится его слушать — не то, что он говорит, но как он это делает. У Бокуто столько интонаций и жестов, что Кейджи теряется от такого разнообразия. Они едут к другу Бокуто. Акааши не уверен, что тот его не выдумал, поэтому проверил, есть ли где в том городе место для них. Он нашёл информацию о «Вороне» и расслабился: даже если никакого Куроо не существует, то они всё равно будут в безопасности. После кафе они идут в парк. Акааши в этом городе впервые и не верит, что Бокуто хоть что-то о нём знает, но он так уверенно держит Кейджи за руку, что тот готов пойти за ним куда угодно. Парк оказывается именно там, куда Котаро его привёл, и Акааши восхищённо выдыхает: — Ты был абсолютно прав, Бокуто-сан. Котаро ужасно горд собой. — Ну, я ведь основал этот город, — он раскидывает руки в стороны, и Акааши чуть не падает, — специально, чтобы привести тебя сюда, — он подмигивает, и Кейджи смущённо отводит взгляд в сторону. Бокуто достаточно наивен, чтобы верить в свои сны о множестве ролей, ему предназначенных, но Акааши не одёргивает его. В конце концов, никто никогда ничего не делал ради него, и как бы нелепо ни звучали признания Котаро, они до мурашек приятные, и Кейджи стыдливо прикусывает губу, чтобы не сказать, как ему повезло. Они встретились несколько месяцев назад на кладбище. Акааши позволял окружающим не понимать, мёртвый он или живой, и специально напускал на себя больше загадочности в виде иногда рваных зрачков — качественные линзы — или прогулок среди могил. Знакомые сторонились его, давая больше пространства, и дышать становилось чуточку легче. Бокуто же пришёл, потому что парень, прогуливающийся по кладбищу, показался ему чертовски интересным. С тех пор они ездят по разным городам, пытаясь найти себе пристанище. Акааши находит в Бокуто то, что никто ему никогда не давал: тягу к жизни, желание самому сделать её интересной и незабываемой. Их недолюбливают все, кого они встречают по пути, особенно социальные работники, у которых Акааши просит лекарства в дорогу. Но у Бокуто столько силы бороться, и он заражает ей и Кейджи, а вместе они становятся почти непобедимыми, и все их неприятели отступают. В парке они сидят на скамейке, и Акааши кладёт голову на колени Бокуто и закрывает глаза. Ещё ни с кем ему не было так спокойно и безопасно. Ему больше не трудно дышать рядом с кем-то. — А когда я пытался расшифровать язык инопланетян… Ой, Акааши, ну не смейся! — Бокуто обиженно поджимает губы. Но улыбка Акааши больше светлая, чем насмехающаяся, и он быстро расслабляется. — Прости, Бокуто-сан. Ты просто слишком живой для мертвеца. Продолжай, пожалуйста, — Кейджи устраивается поудобнее. Он честно пытается слушать, но через пару минут начинает дремать. Ему кажется только, что Бокуто держит его за руку. Когда Акааши просыпается, Котаро читает новости. — Представляешь, появился наркотик, который делает таких, как я, снова дикими! — он жестикулирует, и Акааши пытается понять, одобряет ли это Бокуто или нет. — Если ты задумаешь его принять, то я тебя пристрелю, — немного лениво говорит Кейджи. Котаро на это только улыбается. Он не знает, правду ли говорит Акааши, но отчего-то ему хочется подчиниться. Им ехать до города-спасения где-то полдня, Котаро подпевает каждой песне и посвящает почти все Акааши. Тот сильнее сжимает руль. Бокуто прерывается на сон абсолютно неожиданно, но Акааши уже отметил эту его странность в довольно объёмном списке особенностей Котаро, из-за которых Кейджи всё ещё с ним. Они останавливаются через несколько часов, потому что Акааши устаёт, а доверить вождение Бокуто он не может. Кейджи останавливает машину в поле и ложится на траву, как будто думает, что кроме этого момента ничего больше в жизни не случится. Бокуто ложится рядом. Он пугающе молчалив — это значит, что ему нужно сказать что-то важное. Акааши его не торопит. Много важных вещей в его жизни оказывались плохими: развод родителей, отмена обучения по стипендии на направлении, которое ему нравится, смерть старшей сестры. Поэтому ему кажется, что Котаро сейчас скажет что-то вроде «дурацкая была идея с нашим путешествием, нам надо разойтись». — Ты ни за что не поверишь, кем я был во сне, — интригующим шёпотом говорит Бокуто. Акааши поворачивает к нему голову, мол, ну, удиви меня. Котаро зачем-то сжимает его руку. — Я был Акааши Кейджи, — выпаливает он. Акааши вздрагивает. — И как это было? Бокуто очень серьёзно смотрит на него. — Ты такой хороший, Кейджи, — он наклоняется к Акааши и целует его. Губы у Бокуто холодные, но Кейджи это не смущает. Котаро — очеловеченная Арктика, в которой он готов замёрзнуть, и море, в котором ему хочется утонуть. — Я так давно не чувствовал боли, — вдруг хмурится Бокуто, — но ты как будто режешься, — он взмахивает руками, пытаясь объяснить. — Ты как будто множество прекрасных осколков, Акааши. Это так странно, но мне очень хочется починить тебя. Глаза у Бокуто большие, зрачки — рваные, но это самые живые и честные глаза, которые Кейджи видел. Котаро не ошибается, он и правда весь состоит из осколков, потому что то, что разбито, нельзя разбить снова. Акааши садится и обнимает себя за колени. Бокуто, наверное, лучший человек, которого Кейджи знает, и хорошо, что он вернулся из мёртвых, потому что иначе жизнь для Акааши оставалась бы такой же невыносимой, ужасно сложным ребусом, который вовсе не хотелось разгадывать, потому что в процессе можно было пораниться. Котаро обещает спасти его, и Кейджи мог бы поверить, но хватит ли у него смелости довериться — большой вопрос. — Акааши, — Бокуто шепчет совсем испуганно. — Пожалуйста, не ненавидь меня. Кейджи протягивает ему свою руку: я тебя не ненавижу, спаси меня, если хочешь. Бокуто прижимает его ладонь к своей груди, потому что спасать Акааши ему хочется больше, чем находить себя в разных вселенных. Кейджи кажется, что он чувствует под ладонью удар, а затем — ещё один. И ещё. — Котаро, твоё сердце!.. — он резко поворачивается к нему и смотрит на парня с испугом, восторгом и интересом — за каждую эмоцию Акааши Бокуто готов отдавать своё сердце сколько угодно раз. — Оно бьётся, — Акааши и сам не верит тому, что говорит, но это правда. Котаро вскакивает. Сердце такое непривычное, глухое, большое, живое, отозвавшееся на тысячу осколков в сердце другого человека и готовое принять их все на себя. — Акааши! — только и может сказать Бокуто, а потом резко поднимает Кейджи на руки. — Мы срочно должны попасть туда, где нас будут защищать, пока я буду спасать тебя. Акааши держится за плечи Бокуто и думает о том, что если кто-то узнает, то их, наверное, будут преследовать, и тогда им тем более необходимо скорее добраться туда, где их поймут и спрячут. Теперь, когда не нужно прятать царапины, бежать становится легче. — Акааши, мы либо мучительно умрём навсегда, либо вырвем право на спокойную жизнь, поэтому ни в чём не сомневайся, — вопит Бокуто на пассажирском сиденье. Кейджи усмехается, думает, что жизнь с Котаро стоит того, чтобы за неё бороться, и вжимает педаль газа в пол.