***
Иллидан лежал на мягком настиле, рассматривая золотистый цветок, который парил над его лицом. Когтем он нежно гладил его лепестки, задумавшись о чём-то своём — очень мрачном и личном. События сегодняшней ночи и разговор с Покровительницей Ночных Сумерек не шли из головы, всё прошло далеко не так удачно, как можно было рассчитывать. Его справедливого возмущения Нора почти не замечала, лишь слабо улыбаясь. Богиня просила Иллидана о помощи и грозилась уничтожить все живое, если он откажется выполнять свою часть сделки. Он снова оказался в западне, это уже начинало раздражать. Невесёлые размышления прервал резкий стук в дверь, однако Ярость Бури предпочёл не замечать его. — Мне сказали, вы звали меня, Владыка? — тихо спросила Аша, слегка приоткрыв дверь. — Звал, — тут же ответил Иллидан, чувствуя, что его окончание дня может стать еще хуже, чем было до этого. Воронья Песнь, возможно, слишком несмело вошла, оглядываясь и будто бы не желая встречаться с ним взглядом. — С рассветом мы отправимся в Сурамар, а завтра нас всех ждёт великая битва, в ходе которой ГулʼДан будет повержен. Предупреди свой отряд, чтобы они были готовы. И проследи, чтобы Майев и тот предатель — как его? — никуда не сбежали. Возможно, потребуется жертвоприношение. Я практически уверен, что его не избежать, что бы там ни говорила Тиранда. — Я поняла вас. Эльфы с нами? — холодно поинтересовалась Аша. — Да. Если вопросов нет, ты можешь идти.***
После долгой разлуки, долгожданная встреча с охотниками из отряда прошла в необычайно тёплой и восторженной атмосфере. Лисса радовалась и скакала вокруг, как дитя, даже Элрохин искренне улыбнулся и обнял Ашу, будто бы не было обид и былых разногласий. Охотники выглядели осунувшимися и изрядно похудевшими. Кажется, жизнь на Сумеречном рифе была не лучше, чем в сырых пещерах — эльфийка практически не сомневалась, что Тиранда приложила к этому руку. Жрица с самого начала дала всем понять, что нахождение войска Иллидана в её священных землях — лишь вынужденная неприятная необходимость. Присутствие безоружной иллидари, некогда бывшей пленницы Владыки, вызвало настороженные взгляды и вялые перешёптывания. Но Майев, слава богам, вела себя непривычно тихо и старалась держаться позади Аши, не вступая в разговоры. — Где Алатар? — поинтересовалась охотница, когда все сборы оказались завершены и отряд был готов выступать. Элрохин кивнул куда-то назад — в конец колонны. В хвосте их импровизированного каравана вяло брели Сломленные вперемешку с лошадьми. Животные, нагруженные поклажей, представляли гораздо большую ценность, по мнению всех иллидари. Огромные сумки на спинах лошадей были доверху заполнены бинтами, разнообразными свитками, магическими самоцветами и склянками с разноцветной жидкостью. Здесь можно было найти зелье на любой вкус — ловкости, интеллекта, силы, эликсиры быстрой регенерации, а также бутыли с концентрированной маной. Их содержимое испускало мерное синеватое сияние, ночами пугая случайных путников. Алатар оказался здесь. Его руки были по прежнему связаны прочной верёвкой, противоположный конец которой привязали к лошади. Несмотря на неспешный ход войска, охотник часто спотыкался и, обессиленный, падал на землю, но был вынужден тут же подниматься на ноги и идти дальше. Он смотрелся до невозможности жалко — изорванная рубашка нелепо висела на худых плечах, некогда красивое лицо эльфа испещряли глубокие царапины и шрамы, а длинные светлые волосы кто-то неровно остриг практически под самый корень. Всё тело охотника представляло собой сплошной синяк. Отметины от ударов сапогами, плетьми и палками безобразными багровыми пятнами усеивали его бледную кожу. Увидев Ашу, охотник хотел было что-то сказать, но в последний момент передумал, безвольно повесив голову на плечи. Эльфийка подошла ближе, отчаянно борясь с рвущимся наружу сочувствием. Демон был прав, однажды чрезмерная мягкосердечность погубит её — Аша понимала это, но смотреть на страдания своего бывшего друга было очень тяжело. Пусть даже этот друг оказался подлым предателем. — Завтра ты умрёшь. Такова воля Владыки, — тихо сказала охотница. В голосе прозвучало гораздо больше сожаления, чем она хотела, и Алатар болезненно поморщился. Затем, словно собрав в волю в кулак, кивнул — с какой-то отчаянной гордостью. — Я знаю. Мы ведь не обсуждаем его приказы, правда? Аша печально улыбнулась одними уголками губ. В ожидании Иллидана и армии калдорай отряд остановился, достигнув ворот храма Элуны, и охотник опустился на землю, тяжело дыша. — Я просто идиот, Воронья Песнь. Мне больше нечего сказать тебе, — Алатар горестно усмехнулся. Он замолчал. Молчала и Аша, не находя подходящих слов. Она ненавидела прощания. Немного постояв, охотница легонько потрепала Алатара по голове и ушла, не обернувшись — её уже давно ждал отряд. Пришло время отправляться в Сурамар.***
Последняя ночь перед битвой — это не просто время суток, когда уставшее солнце скрывается за горизонтом, уступая сумеркам и звёздам место на небосводе. Это всегда маленькая жизнь, и каждый проживал её по-своему. Одни проводили часы в горячих молитвах, стремясь заслужить благословение своих богов. Другие занимали себя изнуряющими тренировками, вновь и вновь оттачивая боевое мастерство. Кто-то искал успокоение на дне стакана с креплёным вином, кто-то стремился к тишине и уединению, а кому-то требовалась дружеская компания и задушевные разговоры до самого рассвета. Друиды, жрецы, маги, охотники на демонов и Сломленные проводили ночные часы по разному, но было то, что объединяло их всех — никто не спал. Даже если ты прожил несколько тысячелетий прекрасной и насыщенной жизни, видел, как меняется этот мир, проносится перед глазами поколение за поколением — умирать страшно. Всё равно страшно. То, что следующий закат встретят далеко не все, увы, ни для кого не было секретом. Верить в лучшее, готовиться к худшему. Разве можно уснуть в этот час, если их, возможно, осталось не так много? Примерно такие мысли рассеянно бродили в голове невысокой эльфийки с непослушными изумрудными волосами, когда та поднималась наверх по практически отвесному склону горы. Свою последнюю ночь перед битвой Аша Воронья Песнь предпочитала проводить в одиночестве, и, обязательно, как можно дальше от земли. Будь то гора, любое дерево или всего-навсего невысокий холм — охотница карабкалась наверх, стремясь оказаться как можно ближе к звёздам. Иногда она разжигала костёр, но сегодня хотелось насладиться лёгкой прохладой этой прекрасной августовской ночи. Она удобно устроилась на траве, поджав ноги под себя, возле самого обрыва. Их путь был не из лёгких — переход из ВальʼШары в Сурамар занял весь день. Иллидан гнал войска вперёд, не давая времени на отдых, и всё равно они достигли границ лишь к позднему вечеру. Калдорай во главе с Тирандой прибыли следом. Обещание, данное Владыке, держало Жрицу, хотя ни эльфы, ни охотники не были в восторге от перспективы сражаться по одну сторону баррикад. Добравшись до Сурамара, войска тут же разделились — иллидари облюбовали ТелʼАнор в качестве места для ночлега, а калдорай остались в Фаланааре. Это была вынужденная мера, дабы предотвратить разгорающийся конфликт. Уставшие эльфы и охотники обменивались язвительными комментариями и не самыми безобидными шутками, многие уже схватились за оружие. Аша не участвовала во всеобщих баталиях, однако в глубине души испытывала мрачное удовлетворение — заносчивые и самовлюблённые калдорай уже давно испытывали её терпение. Горы, среди которых раскинулся ТелʼАнор, служили превосходным наблюдательным пунктом. Добравшись практически до самой вершины, Аша решила заночевать на небольшом скалистом выступе. Он представлял собой пологий участок земли, густо заросший травой и невысокими деревьями. Этот выщербленный из камня зелёный островок резко переходил в отвесный обрыв, и Аша присела на самый край, свесив ноги вниз. Именно труднодоступность этого убежища и привлекла охотницу — снизу он казался маленькой тёмной точкой среди безжизненного серого камня. Так что вероятность, что кто-то побеспокоит эльфийку здесь, стремилась к нулю. Улыбнувшись своим мыслям, Аша полной грудью вдохнула леденящий воздух горных вершин. С такой высоты ей казалось, что она может раскинуть руки и обнять весь мир — где-то внизу проплывали тяжёлые серые тучи, а к востоку отсюда зловеще возвышались тёмные башни Цитадели. Аша даже видела воду — там, вдали, моросящий дождь зыбкими серыми нитями соединял морской горизонт с небом, и было трудно определить, где кончается море и начинаются небеса. Но на такой высоте непогода не была помехой для того, чтобы насладиться прекрасным зрелищем. Мелкий дождь, бушующий ветер и грозовые облака — это всё там, внизу. А здесь, на чернильном небосводе, крупной россыпью разгорались звёзды, и месяц ласкал горы своим холодным серебристым сиянием. Трудно сказать, когда Аша почувствовала, что её единение с природой нарушило чужое присутствие — до того, как услышала до боли знакомый бархатный голос, или же после. — Тебе не кажется, что эта ночь слишком красива для того, чтобы проводить её в одиночестве? Охотница медленно поднялась на ноги, но не обернулась. Это было вовсе не обязательно для того, чтобы узнать — позади неё стоял Иллидан Ярость Бури. Присутствие Владыки ощущалось где-то очень глубоко, на подкорке. — Как вы нашли меня? — Мне не нужно искать. Я знал, где ты, — теперь он встал рядом, будто бы заинтересовавшись видами этой местности, утопающей в ночных сумерках. Но Аша чувствовала на себе внимательный изучающий взгляд. — Я не хочу вас видеть. Уходите, — её голос прозвучал неуверенно и жалко. Охотница выругалась про себя, услышав тихий смешок Иллидана. Конечно, он всё понял. Наверняка, Владыка также знал, что в этот момент даже кончики её пальцев покалывало от желания прикоснуться к нему. Сумасшедшее ощущение, когда внезапно погружаешься в водоворот эмоций, которые невозможно терпеть и которыми нельзя управлять… Словно почувствовав направление её мыслей, Иллидан осторожно притянул охотницу к себе. Несмотря на ласковые поглаживания по голове, Аша напряглась и слабо затрепыхалась, безуспешно пытаясь выскользнуть из его объятий. В борьбе чувств и разума последний безнадёжно проигрывал, но пока ещё не сдавался. — Кто знает, что будет завтра? Возможно, мы все умрём, — он наклонился, вдыхая дивный аромат её волос. — Не отталкивай меня, Аша… Возможно, ей только почудилось, что в тихом голосе Иллидана прозвучала мольба. Эльфийка подняла голову и встретилась с ним взглядом — этого оказалось достаточно, чтобы полудемон с жаром впился в её губы. Поцелуй был настойчивым, требовательным и диким. Схватив голову Аши руками, Иллидан бесцеремонно вторгался языком в горячие глубины её рта, не оставляя ни одной возможности для сопротивления. Их языки крепко сплелись друг с другом, а тела вот-вот были готовы окончательно вжаться друг в друга. Казалось, этот сумасшедший поцелуй длился целую вечность, и Аша снова почувствовала себя так, будто тонет. Тонет в омуте страсти, похоти — того, что свело их вместе в это мгновение, как бы оно ни называлось. По телу словно проносились электрические разряды, и эльфийка больше не могла сдержаться, бесстыдно прижимаясь животом к твёрдой выпуклости на его штанах. Тяжело дыша, Иллидан с неохотой оторвался от её губ. Этой секунду хватило, чтобы наваждение немного отступило, и Аша дёрнулась, но его объятия были крепче стали. — Может, не здесь? — робко попросила она, оставив попытки вырваться. — Я чувствую себя так, будто мы на виду у всей вселенной… — Вселенная — это мы, — Владыка не дал ей договорить, мягко опуская охотницу на землю. Он и она, терпкий запах помятой травы, синева небес и серебристо-белый шар луны над головой — это должно было случиться, и Аша хотела, чтобы всё произошло именно так. Иллидан в одно мгновение избавил её от одежды, и разделся сам — яркое зеленоватое свечение татуировок отчётливо выделялось на его рельефном крепком теле. Аша прикоснулась к нему — вначале робко, застенчиво, а потом всё более смело, поглаживая налитые мышцы, кубики пресса, спускаясь всё ниже. Судя по участившемуся дыханию Владыки, охотница поняла, что движется в верном направлении — всё, что она делала, каждое движение изогнувшегося дугой тела диктовалось откуда-то извне. Маленькая тёплая ладонь, крепко обхватившая его мужское естество, заставила Иллидана тихо застонать сквозь плотно сжатые зубы. Эльфийка жадно ласкала твёрдый мужской член, от головки до самого основания, чувствуя под плотно сжатыми пальцами борозды вздувшихся вен и ощутимую пульсацию. Плавные движения всё ускорялись, и Иллидан, задрожав и шумно выдохнув, мягко отвёл руку охотницы, словно не в силах более терпеть эту сладостную пытку. — Не так быстро… — прошептал он, нависая над Ашей. — Вижу, тебе нравится ощущение абсолютной власти надо мной, моя прекрасная иллидари? Наверное, мне стоит наказать тебя за твою дерзость… Полудемон взял в ладонь обе руки охотницы, заводя их за голову и прижимая к земле. Но ощущение пугающей беззащитности лишь распаляло желание, и вскоре Аша больше не могла ни о чём думать, предаваясь чистому безумию, жгучей похоти, которая клокотала в них обоих, как кипящая лава, как лесной пожар. Продолжая сжимать её руки, Иллидан опустился ниже, касаясь губами мягких округлостей её груди. Аша застонала, изогнулась и, освободив руки, утопила свои пальцы в длинных волосах Владыки. Ищущие губы дотронулись до набухших выступающих сосков, сделав их ещё более чувствительными. Она беспокойно заёрзала, чувствуя налившуюся тяжесть внизу живота, тело невыносимо жаждало разрядки. Нарочито медленно Иллидан мягко прикусил зубами твёрдую бусинку соска, и, дождавшись сдавленного стона, резко втянул её в рот, неторопливо перекатывая языком внутри. Новые разряды пронзительного блаженства пробежались по телу эльфийки, и она жадно потянулась бёдрами за его рукой, когда та опустилась вниз. Два пальца Владыки быстро нащупали влажный бугорок, настойчивые прикосновения к которому вызывали какой-то дикий отклик — это было острее, чем боль, и сильнее, чем наслаждение. Неторопливо, словно никуда не спеша, Иллидан очертил плавную линию вокруг набухшего клитора — одну, вторую, третью, то ускоряя темп, то замедляя. — Пожалуйста… Ну пожалуйста, не надо, не на… — Аша уже не могла больше терпеть и, всхлипывая, принялась молить его каким-то охрипшим, не своим голосом. И тут безо всякого предупреждения, Иллидан быстро, и в то же время аккуратно вошёл в неё, постепенно растягивая своей величиной тесное и влажное нутро. Уткнувшись лицом в плечо полудемона, Аша дрожала и всхлипывала. Всё её тело, её кожа вдруг запылали огнём. Но сейчас эльфийку не заботило, сгорит она или умрёт. В этот миг, когда Иллидан принадлежал ей, а она ему, и желание превратило их в одну сущность, всё остальное не имело никакого значения. А затем остались только ощущения, вытеснив собой всякие мысли. — Владыка… — выдохнула Аша, бёдрами подхватывая заданный ритм, с которым Иллидан начал двигаться в ней — неторопливо, позволяя привыкнуть к новым ощущениям. — Назови меня по имени, — тихо приказал он, задыхаясь от страсти. — Иллидан… Вздрогнув, он принялся ускоряться, вколачиваясь в неё на всю свою длину, яростно и властно. Не в силах больше сдерживать себя, Владыка зарычал, вбивая своими размашистыми движениями тело Аши в землю, а у неё не осталось больше других желаний, кроме одного — утолить горящее внутри пламя страсти, которое медленно, но верно, превращалось в пожирающий охотницу неудержимый огненный шторм. От сумасшедшего всплеска чувств закружилась голова. Аша, ничего не соображая, неистово шептала его имя, а Иллидан поднимал её с одной вершины на другую, пока она не почувствовала, что взлетела слишком высоко. Сладостно закричав, не сдерживая своих чувств, эльфийка притянулась к Владыке и коснулась губами его губ. Их тела обрели единый ритм, вздымаясь и опускаясь, как морской прибой. Они превратились в бушующие волны, которые, сливаясь воедино, взлетали к немыслимым высотам и замирали, прежде чем со всей силы яростно обрушиться на берег в потоках белой пены. Прерывисто застонав, Иллидан излился в неё, и на мгновение замер, наслаждаясь внутренней пульсацией вокруг своего всё ещё твёрдого естества. Они так и уснули, крепко обнявшись и вслушиваясь в мерный стук сердца и глубокое дыхание друг друга. А неподалёку на земле лежал выброшенный лунный цветок. Внезапный порыв ветра подхватил измятый бутон и унёс в небо, но до него никому не было дела.