***
Иллидан, не торопясь, поднялся на ноги и подошёл ближе. Его поведение было свободным и чуточку вызывающим — Владыка нетерпеливо постукивал пальцами по гладкой, отполированной поверхности клинков, и усмехался себе под нос, ловя тяжёлые взгляды брата. Словом, полудемон ничуть не выдавал своего беспокойства. Несмотря на то, что смутное предчувствие чего-то неизбежного слегка саднило в груди. Отвесив богине саркастичный поклон, Владыка бесцеремонно уселся напротив. — Спрашивай, Покровительница Ночных Сумерек. Повторное приглашение не требовалось — Нора ощутимо вторглась в сознание, принялась перелистывать его воспоминания, вид при этом у неё был крайне сосредоточенный. Иллидан поморщился, но не отстранился — если расчёты были верны, богиня надеется на его помощь. А это значило только одно — она не будет протягивать свои жадные руки к тому, что сокрыто на глубине. Какие-то мгновения Нора лишь неприязненно глядела сверху вниз, словно подумав о том же, и затем ментальный контакт разом оборвался. Иллидан готов был поклясться, что в её прищуренных глазах промелькнула досада. — Ты что-то прячешь у себя в карманах. Покажи. Поколебавшись, Владыка извлёк на свет какой-то предмет, зажатый в ладони. Пять пар глаз уставились в ожидании. Наконец, стиснутые в кулак пальцы Иллидана раскрылись, открывая взору лунный цветок, испускающий едва заметное нежное сияние. Казалось, его сорвали совсем недавно — на розоватых лепестках поблёскивали бусинки росы, а сердцевина была щедро усыпана пыльцой. Магия, поддерживающая свежесть лунного цветка уже не одно тысячелетие, сохранила его в первозданном виде. — Это что, тот самый…? — тихо спросила подошедшая Тиранда, осторожно касаясь лепестка подушечками пальцев. — Твои прекрасные волосы украшали сотни таких цветов, — с горечью пробормотал Иллидан, пряча цветок обратно. — Когда я пришёл попрощаться, ты подарила мне один из них. Довольно цинично с твоей стороны, не находишь? — Как это символично, — Нора вздохнула и закатила глаза. — Однако, это не отменяет того, что твоя душа исполнена ненависти. Чья смерть принесла бы тебе облегчение? — Акамы, — губы Иллидана сжались в тонкую полоску. — Во вселенной нет места, где я не смогу найти и покарать этого предателя. — Как же Майев? — Я уже казнил её. Ты что, не видишь? От былой Стражницы не осталось ничего, а сама она превратилась в то, что презирает, — он глумливо хохотнул, заслужив исполненный ненавистью взгляд Песнь Теней. — Вижу, одним преображением её казнь не обошлась, — едко подметила Нора, продолжая бесцеремонно копаться в воспоминаниях Иллидана. — И не только это… Ну да ладно. Мне нет смысла, эээ… — Топить судно, на котором собираешься ещё поплавать? — холодно подсказал он. — Как ты, однако, проницателен, Иллидан, — грозно проговорила богиня, всем своим видом показывая, что её совсем не интересует охотник на демонов. — Тиранда, подойди сюда.***
Жрица поднялась со своего места — нарочито медленно, словно желая оттянуть момент, когда богиня заглянет в омут её памяти. Ноги немного подрагивали от волнения, и она практически не могла это скрыть. Один шаг, два, три… Словно барашек, добровольно идущий на заклание. Самое обидное заключалось в том, что всё это происходило благодаря инициативе самой Тиранды. Всё ради народа, только для них — яростно повторяла она про себя, занимая освободившееся место Иллидана. Душу разрывали противоречия. Обида на Малфуриона и страх неизвестности. Кто знает, куда может завести Нору её любопытство? «Она не посмеет», — твёрдо решила Жрица, позволяя чужому прикосновению скользнуть в свои мысли. Секунды казались вечностью, пока богиня решала, с чего можно было начать. Волнение охватило её, и Тиранда поискала глазами Малфуриона, ища моральной поддержки. Одной его улыбки и одобряющего взгляда с лихвой хватило бы, чтобы сердце перестало так отчаянно биться, но друид не откликнулся на немой призыв своей супруги. Отрешённый, он сидел позади остальных, размышляя о чём-то с самым напряжённым видом. — Почему ты вызволила Иллидана из Казематов? От неожиданного, но, с другой стороны, и ожидаемого вопроса Тиранда резко выдохнула — звук её шумного дыхания отчётливо прозвучал в наступившей тишине. Неужели всё оказалось не так страшно? — Он был нужен моему народу. — И это всё? — Нора вопросительно изогнула бровь. — Неужели тебя не волновало то, что твой друг тысячи лет томился в заключении — одинокий, забытый, всеми проклятый? Чувство облегчения моментально рассеялось, словно его и не бывало. Тиранда, не отрываясь, смотрела в бесстрастное лицо Норы, однако сейчас она как никогда ощущала напряжённый взгляд Иллидана. Ему был важен её ответ. Самообладание пошатнулось, и Жрица невольно прикрыла глаза, сжимая пальцами виски. — Говори правду, — богиня предугадала ход её мыслей. — Я вижу всё. — Меня волновала исключительно судьба моего народа… Плечи Иллидана бессильно опустились. Вздрогнув, как от удара, Владыка отвернулся. Тиранда не видела своего друга, но чувствовала его разочарование и злость. Мучительное ощущение безнадёжности — любые слова утешения сейчас казались бы жалкими, неправильными, фальшивыми. — Поразительная бессердечность, — озвучила Нора размышления эльфийки. — А я тебя недооценивала, Жрица. Что произошло, пока тебя держали в плену у Азшары? — внезапно спросила богиня. Повисло напряжённое молчание. Встрепенулись все — даже Малфурион отвлёкся от своих тягостных дум и удивлённо взглянул на супругу. Тиранда остолбенела. Казалось, звук тяжёлых ударов её сердца разносился на весь храм, а жилка на шее забилась втрое быстрее. Безумная надежда, что последний вопрос Норы ей всего лишь послышался, таяла на глазах. Сжав кулаки так, что костяшки пальцев мгновенно побелели, Тиранда еле заметно покачала головой. — Не надо… — Когда-то ради своего народа ты перебила половину Стражей, а теперь не можешь поведать мне эту маленькую историю? Нора была права. Тиранда зашла слишком далеко в своём стремлении защитить ночных эльфов — она прекрасно понимала это. Но никто не мог подумать, что жестокость призванной богини имеет такие дикие грани. Обратной дороги не было. — Могу помочь тебе начать. Иллидан появился на пороге твоих покоев, служивших тебе темницей, так неожиданно… Гнетущая атмосфера, потаённые страхи и одиночество сделали своё дело — ты ведь отдалась ему, не так ли? Он что-то пообещал тебе взамен? — Нет! — щёки Тиранды никогда не пылали так ярко. Разнервничавшись, Жрица вскочила на ноги и принялась мерить шагами помещение, старательно не замечая ошарашенного Малфуриона. Друид замер, словно каменное изваяние — он явно не мог осознать услышанное. Эльфийка сдавленно всхлипнула и пригладила волосы рукой, пытаясь справиться с охватившем её волнением. — Я была совсем одна, — еле слышно пробормотала она, бросив на Нору взгляд, полный отчаяния. — Это вышло совершенно случайно… Не знаю, как Иллидану удалось пробраться сквозь бдительную стражу, но он пришёл, когда я уже не надеялась увидеть знакомое лицо. Мы проговорили несколько часов — Иллидан успокаивал меня, обещал что-нибудь придумать, помочь… О, как же я раскаивалась в содеянном. Чудовищная ошибка! — Как приятно это слышать, — ядовито прокомментировал молчавший до этого полудемон. Тиранда не отреагировала на его выпад — она еле сдерживала рвущиеся наружу слёзы. — Но, любимая, — подал голос Малфурион, неуверенно, будто не чувствуя собственного голоса или не понимая, что это именно он произносит эти слова. — Ты же была невинна в нашу первую ночь, я точно это знаю… — Как ты наивен, Друид, — Нора театрально закатила глаза. — Обратись к любому целителю, заклинание восстановления может залечить не только раны, полученные в бою. Так ведь, Жрица? Или ты проделала это сама? — Сама, — Тиранда зачем-то пустилась в ненужные объяснения. Подсознательно она хотела заполнить пустоту, не давая обманутому супругу сконцентрироваться и задать новые вопросы. — А что мне оставалось делать? Раздался глухой удар — Малфурион с силой захлопнул за собой дверь, покидая просторную залу. Внутрь сразу же ворвался резкий порыв холодного ветра, словно подчёркивая некую трагичность сложившейся ситуации. Тиранда в бессильной ярости заламывала руки — большие бирюзовые глаза Жрицы заволокло слезами, которые грозились пролиться наружу в любой момент. Не выдержав, сверкающая прозрачная капля поспешно скатилась по её щеке, оставляя за собой дорожку влаги. Глаза нещадно защипало. — Малфурион, подожди! — не дожидаясь позволения Норы, эльфийка стремительно выбежала следом. Иллидан непроизвольно дёрнулся, словно желая присоединиться к ней, но в последний момент его что-то остановило, и Владыка устало откинулся на спинку низкой тахты. Его губы тронула легкая улыбка облегчения. Отчего-то слова Тиранды почти не причинили ему боли, не оставив даже слабого следа после себя. — Нас стало меньше, — усмехнулась богиня. — Но это не повод прерывать моё веселье. Майев, я знаю, ты скрываешь нечто интересное.***
Майев Песнь Теней не боялась. Отшвыривая ногой подушки, попадающиеся на её пути, эльфийка подошла к Норе и смело взглянула ей в лицо. Всё было предельно ясно и просто. Тиранда — слабохарактерная истеричка, Малфурион — наивный дурак, а Иллидан просто коварный злодей, махинации которого как обычно сошли ему с рук. Стражница не сомневалась, что демон каким-то образом провёл Нору, выйдя сухим из воды. Но вот каким — она обязательно это выяснит. Иначе и быть не может. «Не зря я Майев Песнь Теней» — эльфийка горделиво выпрямила плечи, слегка сопротивляясь вторжению Норы в свои мысли. Конечно, богине не составит никакого труда пробиться сквозь любые блоки, но пусть знает, что перед ней стоит не покорный раб и не испуганная жрица. Не на ту напала. Кивнув своим мыслям, Майев принялась нетерпеливо постукивать носком сапога по полу. Садиться она и не думала, находя вертикальное положение наиболее подходящим для демонстрации протеста. «Она рас-с-скусит нас…» — тревожно зашипел в голове её собственный, до неузнаваемости изменённый голос. «Я ничего не скрываю, болван. Пусть все знают, как я ненавижу его» — Стражница упрямо тряхнула головой, словно в подтверждение своей правоте. — Почему ты до сих пор жива? — неожиданно поинтересовалась богиня, с интересом разглядывая стоящую перед ней эльфийку. — У тебя была тысяча и одна возможность наложить на себя руки, чтобы прекратить существование в ненавистном для тебя обличии. — Может быть, я слишком люблю жизнь? — И поэтому ты потратила её львиную долю на то, чтобы сторожить меня под землёй? — колко подметил Иллидан. — Однажды я убила Предателя, — не замечая сарказма, продолжила Майев, и в её голосе зазвучали металлические нотки. — Ему удалось одурачить Наару и возродиться с их помощью, однако моя миссия — вернуть душу этого демона обратно в Круговерть Пустоты. Пока он жив, я не могу позволить себе такую роскошь и прекратить свои мучения. — Я знаю, что ты задумала, Майев, — Нора подозрительно заулыбалась, и эта улыбка не сулила ничего хорошего. Стражница было напряглась, но богиня не спешила поделиться своим открытием с остальными. Почему же? Заскрипев зубами, Песнь Теней хотела было умолять не раскрывать её тайн, но она прекрасно понимала, что это не поможет, а лишь разозлит Нору. — Признаюсь честно, по масштабу подлости и коварства ты превзошла даже Тиранду. Как же тонко всё спланировано. Моё почтение, — коротко усмехнувшись, богиня вновь посерьезнела и продолжила свой допрос. — Что ты почувствовала, когда узнала, что Иллидан вернулся? Майев закашлялась, потеряв дар речи. Богиня решила поиздеваться над ней? Что за омерзительные намёки? Борясь с настойчивым желанием высказать Норе всё, что она думала о ней — в самой нелицеприятной форме, Стражница воинственно скрестила руки на груди и открыла было рот, но богиня не позволила ей произнести свою пылкую речь. — О, ты просто ослеплена собственными навязчивыми идеями и прогрессирующим безумием, чтобы признать это самой себе. Даже под пытками. Позволишь поведать это вместо тебя. — Понятия не имею, о чём ты говоришь, Покровительница Ночных Сумерек, — распалилась Майев, до глубины души возмущённая словами Норы. — Но, можешь попробовать, мне даже стало немного интересно. — Когда Иллидан умер на твоих глазах, ты почувствовала небывалое опустошение и горечь. Скажешь, так случается, когда цель всей твоей жизни достигается так внезапно? Возможно, в чём-то ты права, но… Не всё так просто. Пропал смысл, фанатичный огонь в твоих глазах угас, и жизнь превратилась в унылое существование. Всё разом пошло под откос, ведь так? Ты потеряла доверие Стражей, освободив иллидари, когда демоны начали громить Каземат, и подалась в бега — несчастная, одинокая, всеми презираемая и покинутая. А всё потому, что твоим смыслом был Иллидан. Не было его — не было и жизни. Ты до сих пор одержима им, и не представляешь своё существование без своего «врага». Врага ли? На чём основывается это твоё болезненное увлечение? О, только не говори, что причина — месть. Слишком мелко, моя дорогая, бери выше. Ты любишь Иллидана, такой своеобразной, извращённой любовью, вывернутой наизнанку. — Как ты смеешь?! — взревела Майев, в исступлении бросаясь на Нору. В голове пульсировала дикая, неописуемая ярость, а руки сами собой зачерпнули столько энергии Скверны, сколько она смогла бы удержать за раз, чтобы тут же переродить ее в виде куда более привычном — темном и всеуничтожающим. Уничтожить, разорвать на мелкие кусочки, заставить Нору страдать — всё, что угодно, лишь бы не слышать эту мерзкую, абсурдную, дьявольскую клевету. Как смела она предположить подобное? Лишь малая толика разума напоминала Майев, что богиня легко прервет любую попытку навредить ей. «Клевету ли?» — усмехнулся внутренний демон, жадно поглощая коктейль из чистейшей злости и неуправляемого бешенства, охвативших её сознание. Нора скучающе пожала плечами и отвернулась. Когда Майев практически поравнялась с богиней, готовая нанести сокрушительный удар, её внезапно отшвырнула какая-то неведомая сила. Сделав головокружительное сальто в полёте, Стражница с мощным грохотом рухнула на пол. Боль от ушибов, разливающаяся по телу, не притупила её ненависть, но желание вновь атаковать богиню поубавилось. Она неуклюже поднялась на ноги, потирая ушибленную спину. На этот раз Майев старалась сдерживать себя, но ослепительное зелёное свечение, пробивающееся сквозь полоску рунной ткани на глазах, выдавало клокочущую в ней ярость. Но божеству было мало. Тонкие тени окутывали тело Стражницы, сдавливая его, выворачивая сухожилия, разрывая мышцы и желая причинить как можно большую боль. Попытка вырваться из крепких пут не увенчалась успехов, и Майев лишь сильнее прижали к мраморному, холодному полу. Пугающие тени больше не давили на тело, но и не ослабевали. — Никогда больше так не делай, — равнодушно предупредила Нора, но от её тихого, спокойного тона по спинам присутствующих пробежал холодок. — Зачем ты говоришь мне такие вещи? — прошипела Майев, до боли и хруста в суставах сжимая кулаки. — Нас с Предателем не может связывать ничего подобного. — Да да, хочешь сказать, вас вообще ничего не связывает? — ухмыльнулась богиня, качая головой. — Странно слышать такое от женщины, носившей под сердцем его дитя. — Что?! — удивлённые возгласы Аши и Иллидана слились в один прозвучавший вопрос. Майев ехидно оскалилась, вместо того, чтобы проклинать богиню, вывернувшую её сознание наизнанку. — Я избавилась от его мерзкого отродья сразу же, как только смогла, — Майев отчаянно вскинула голову и брезгливо поморщилась. Ненависть слегка улеглась, уступая место злорадному удовлетворению. Пусть он знает. Это даже хорошо. — Ублюдок, поселившийся в моём животе, вынудил меня взять этот грех на себя. Сроки уже поджимали, но было не слишком поздно. Могла ли я вернуться в Дарнас вместе с ребёнком того, кого ненавижу? Я убила его, заставив страдать вечно. Как будет страдать Иллидан, когда я убью и его. — Загубила невинную душу. Какой чудесный повод для гордости, — пробормотала Нора, но без тени сочувствия. — Ну да ладно. Хочу сказать, что вы знатно повеселили меня. Наша милая дружеская встреча превзошла все мои самые смелые ожидания. Богиня подошла к разозленной Стражнице и склонилась над её телом. Путы слегка ослабли, позволяя Песнь Теней приподняться на локтях и пристально вглядеться в золотые глаза Норы. Неожиданно богиня тихо проговорила: — Любовь или ненависть — никакой разницы, правда? Ты понимаешь, что иногда это одно и то же. С этими словами Нора исчезла в открывшемся портале, оставив Майев сидящей на полу, воющую от бессильной ненависти и злобы. Сорвав путы, она выбежала из комнаты, окончательно выломав несчастную дверь. Аша приподнялась, собираясь догнать свою пленницу, но была остановлена неожиданным всплеском энергии, буквально пригвоздившим её к полу. Спиной она ощутила, что Владыка подошел и угрожающе навис над ней. Он положил руку на плечо подчиненной, желая успокоить до того, как начнутся выяснения отношений. — Я не знал, что она была беременна, — холодно начал Иллидан. — Я догадывалась, что вы спите со всеми, кого считаете более-менее привлекательными, но не смела и представить, что вы насиловали Стражницу, — грозно ответила Воронья Песнь, пытаясь скинуть тяжёлую руку Иллидана со своего плеча. — Не ожидала, что вы способны опуститься до такой низости. Не хочу ничего общего иметь с вами. — Ты зря считаешь меня таким похотливым монстром. Я лишь желал унизить её, заставить ответить за тысячелетия страданий, причиненных мне. Это была просто месть. — А может быть, богиня права? — тяжело спросила Аша, повернувшись к Владыке лицом. — Может вас и правда что-то связывает? Ярость Бури впился грубым поцелуем в её обветренные губы. Ему было тошно от колких слов, произнесённых Ашей. Неизвестно кому, Иллидан доказывал обратное, до крови кусая чужие губы. Настойчиво гладя напряжённое тело эльфийки, он словно стремился убедить её в чём-то. Воронья Песнь не оставляла попыток вырваться, чувствуя, что внутри что-то ломается, позволяя внутреннему демону вырваться наружу. С диким рёвом бес на краткий миг подчинил себе тело охотницы, показывая истинную сущность Аши. Длинные, чёрные костяные наросты выросли из спины, огромные язвы изуродовали лицо, а на пальцах появились длинные когти. Ими она вцепилась в горло Владыки, отрывая его от себя и пригвождая к стене. — Когда богиня выполнит свою часть сделки, я исчезну, — голос Аши мелко дрожал и имей она такую возможность, крупные капли стекали бы по щекам. Она отпустила Иллидана и отправилась прочь от этого места. Душу рвало на части, бес злорадно шептал, что предупреждал об этом, проклинал её, называя жалкой букашкой. Вырванные богиней из глубин памяти воспоминания преследовали, отдаваясь тупой болью, вскрывая шрамы. Всхлипнув, она побежала.