***
Потянулись небогатые событиями дни. Покровительница Ночных Сумерек объявила, что сама пригласит всех на разговор, и в тот же час скрылась. Возможно, она блуждала где-то между мирами, потому как в ВальʼШаре с той ночи Нору никто не встречал. Тиранда вернулась в храм, коротая дни в молитвах к Элуне — во всяком случае, именно такую версию озвучила Жрица, прощаясь с Иллиданом. Малфурион ушёл в леса. К всеобщему удивлению, Друид не спешил погружаться в Изумрудный Сон, как это обычно происходило всякий раз, после долгого пребывания в этой реальности. Он почти ни с кем не разговаривал, предаваясь медитации и посту. Аша иногда встречалась с ним во время своих редких вылазок за пределы Браденсбрука — брат Иллидана почти всегда находился в окрестностях Долины Лунного Когтя. Сидя на плоском камне совершенно неподвижно, Малфурион казался погружённым в своеобразный транс. Даже если он и замечал Ашу, то не подавал вида, продолжая беззвучно шептать слова заклинаний, известных только ему. А вот самой охотнице пришлось вернуться обратно в пещеры. Несмотря на завершение ритуала, Майев по-прежнему оставалась её пленницей. И хоть жизнь Стражницы, по словам Иллидана, резко упала в цене, Аша поспешила поскорее увести её, дабы не провоцировать Владыку. Одно лишь присутствие Майев вызывало у него неконтролируемые вспышки агрессии. О произошедшем во время ритуала эльфийки говорили всего лишь раз. — Ты чуть не убила меня, — недовольно пробормотала Аша, преодолевая крутой каменистый подъём. Около часа назад они покинули храм Элуны и отправились в Браденсбрук. — Неужели ты и вправду думаешь, что это вышло намеренно? — тут же огрызнулась Майев. Своим крутым нравом она ничуть не уступала Иллидану, и иногда Аша задумчиво размышляла, что эти двое всё же стоят друг друга. — И как мне это понимать? — Не будь идиоткой, Воронья Песнь. Мы пробили ход, длиной в тысячи световых лет! Твари со всех ближайших вселенных посыпались из него, как нравоучения из того жреца, которому я отдавила ногу на площадке Краса. Я вообще ничего не помню. Вообще! Майев говорила с жаром и экспрессией, дополняя выразительность своих слов энергичной жестикуляцией. Охотница лишь махнула в ответ рукой. Спорить с разгорячившейся Стражницей сейчас хотелось меньше всего — слишком много сил выпил этот проклятый ритуал. От храма эльфийкам пришлось идти пешком, потому как Аша не была уверена, усидит ли она в седле. Она не спрашивала, как оказалась в стенах святыни — кажется, кто-то перенёс её бездыханное тело из рощи в гостевые покои. Даже если это был Иллидан, он никак не выдал своего присутствия. Аша не могла точно сказать, сколько прошло времени — несколько суток, или, может быть, недель. Днем они спали. Спасительная прохлада в стенах пещеры укрывала от удушающего зноя и яркого света полуденного солнца. Как и все калдорай, эльфийки предпочитали ночь светлому времени суток, и даже преображение не повлияло на старые привычки. Как только последние солнечные лучи скрывались за морем, Аша и Майев покидали своё убежище. Они плавали в теплых водах залива, охотились на некрупную дичь — хозяйка местного постоялого двора готовила какую-то несъедобную жижу, и, к тому же, не особо жаловала иллидари под крышей своей таверны. А добираться до храма оказалась несколько накладно. Путь-то не близкий. Продолжать занятия Аша не горела желанием, но Майев оказалась до безобразия настойчивой, и эльфийке, в конце концов, пришлось сдаться. Они охотились в Долине Лунного Когтя, АндуʼТале, Роще Снов — Стражница делала значительные успехи, с поразительной быстротой овладевая такой непривычной для себя магией. Когда она без помощи оружия одолела огромного инфернала в ШалаʼНире, Аша объявила, что на этом ускоренный курс обучения нового бойца будет завершён. Эльфийка могла бы стать превосходной иллидари, если бы не её жгучая ненависть к Владыке. — Ненавижу… Ненавижу его, слышишь?! — яростно шептала Песнь Теней, когда после долгой и насыщенной ночи они возвращались в свою обитель. Аша с уверенностью могла сказать, что лёд тронулся — Майев больше не ненавидела её, хоть и пыталась всеми силами это скрыть. — Ты слишком зациклена, — устало вздыхала Воронья Песнь всякий раз, когда её пленница ворошила свою излюбленную тему. — Он ещё поплатится. Вот увидишь. Вы все ещё увидите… — Да-да, непременно. А теперь ложись спать, или не мешай мне. Аша всегда недовольно отмахивалась от Майев, как от назойливой мухи, и отворачивалась на другой бок. Сон не всегда быстро раскрывал для неё свои объятия, и временами охотница спиной ощущала на себе пристальный взгляд Стражницы. Становилось немного не по себе, и тогда эльфийка успокаивала себя — Песнь Теней всего лишь тронулась умом, вряд ли она представляет опасность для кого бы то ни было. Иногда Аша часами ворочалась с боку на бок, размышляя об Иллидане — он не давал о себе знать с тех пор, как спас её во время ритуала. Вспоминал ли Владыка о своей подчинённой? Каковы были мотивы такого неожиданного поступка? Быть может, он успел раскаяться в своей внезапной слабости, и поэтому просто исчез? Вопросы взрывались в голове один ярче другого, подобно ослепительным фейерверкам, и, оставшись без ответа, рассыпались в пепел. Их призвали в храм, когда уже растаяла всякая надежда.***
Призванная богиня чувствовала себя в храме матери, мягко говоря, неуютно. Она старалась держаться подальше от лунного света, будто боясь, что он может обжечь её. Но в поведении Норы угадывалось ничем не прикрытое любопытство. С таким пристальным вниманием храмы ночных эльфов не разглядывали даже союзники из Альянса. Богиня касалась кончиками пальцев старых рун, выбитых на стене, и тогда письмена начинали пылать голубым огнем. Жрицы старались держаться подальше от богини, которая заняла место их любимой Элуны. Она оказалась вовсе не похожей на ту, кого описывали древние свитки. Нора, блуждая по храму в поисках Тиранды, нашла её там, где и положено было — она сидела на небольшой скамье у огромного фонтана и тихо молилась. Кто-то считал, что в этом уже нет смысла, ибо Элуна всё равно не способна ни помочь, ни даже услышать. Но жрица верила в то, что боги не умирают, как смертные. — Когда я в прошлый раз посещала смертных, вы были более гостеприимны, — недовольно заметила Нора, обращаясь к Верховной жрице. — Тебя что-то беспокоит. Что же? — Как так получилось, что ваша мать погибла? — поинтересовалась Тиранда, резко прервав молитву. — Или боги не бессмертны? — Майев доступны многие знания, но точно не все, — усмехнулась Покровительница Ночных Сумерек, тяжело сев рядом с эльфийкой. — Элуна не погибла, а томится в плену у Саргераса. Вернее, я так чувствую. И я хочу вернуть её с вашей помощью. — Вам не нравится быть высшим божеством? — ехидно заметила жрица. — И почему бы не уступить место тому же Кенарию? — Шутить изволишь? — расхохоталась богиня. — Кенарий — полубог и при всей своей силе не способен сравниться даже с самыми слабым божеством. Да и своё место я давно нашла. Быть справедливой и доброй, внимая жалким мольбам смертных. Да ни за что! Отцу тем более не нравится занимать моё место, пусть и временно. Он давно отвык от своих обязанностей. — И для всего этого необходима помощь смертных? — не поверила жрица. — Ни один смертный не обладает такими силами, — кивнула богиня. — Но знаниями — вполне. Иногда создание порталов представляет для меня серьёзную проблему, но вот Иллидан может мне помочь. Признаюсь, если бы он помог мне просто так, я вряд ли бы решила помочь вам. — Какая честность, — хмуро заметила Тиранда. — Может быть, нам лучше встретить гостей за чашечкой чая с имбирем и ромашкой? — резко перевела тему Нора. — Этот напиток мне нравится даже больше, чем нектар, которым пьют боги во Дворце. — Я попрошу об этом жриц.***
Нора сидела за низким столиком, скрестив ноги. Она держала в руках небольшую, слегка дымящуюся чашку и неторопливо потягивала напиток. Что-то прочитать на её лице было невозможно, но сразу становилось понятно, что богиня наслаждается моментом. Комната наполнялась запахом имбиря, ромашки и мяты. Чтобы не нарушать её покоя, Тиранда жестом попросила подошедших присесть. — Я хочу, чтобы вы меня развлекли, — неожиданно объявила Нора. Её тон звучал мягко, но всем сразу же стало понятно, что это был приказ. — Во Дворце мне бывает так скучно… Его обитатели, к сожалению, не разделяют моих забав, но что-то мне подсказывает — у них просто нет чувства юмора. Вывернуть наизнанку все ваши тайные помыслы и ужасные секреты, — богиня издевательски хохотнула, сделав страшные глаза. — Что может быть забавнее? — Просто обхохочешься, — буркнул Иллидан, усаживаясь на одну из подушек, щедро разбросанных по полу. — А это обязательно? — Малфурион до сих пор стоял в стороне, не решаясь подойти ближе. Красивое лицо друида потемнело, а под глазами залегли круги — кажется, последние дни он провёл в тяжких раздумьях. — Давай, Ярость Бури, присоединяйся, — едко рассмеялась Майев. — Вон твой братец не боится, бери с него пример. — Заткнитесь, вы все! Первой отвечать будешь ты, — палец Норы, неожиданно указал на Ашу. Все, как один, выжидательно уставились на неё, отчего охотница почувствовала себя ещё более неловко. Почему Покровительница Ночных Сумерек сделала именно такой выбор, оставалось загадкой, но перечить богине — это был не лучший вариант. Эльфийка подалась вперёд, чувствуя, как четыре пары глаз буравят её спину. Она выглядела немного рассеянной и смущённой, однако Нора не собиралась ждать. В тот же миг Аша почувствовала чужеродное присутствие, с такой неизбежностью оказавшееся среди её самых потаённых мыслей и воспоминаний. Сопротивляться вторжению не было никакого смысла, богиня в любом случае узнает абсолютно всё. Охотница расслабилась, с какой-то странной отрешённостью позволяя Норе перелистывать все моменты её жизни, словно страницы книги. Её лицо ничего не выражало, однако между бровями залегла едва заметная складка. — Хм… — пробормотала Нора, не оставляя попыток найти то, за что можно было зацепиться. — Ты не слишком интересна, Воронья Песнь. Значит, я не ошиблась, самое вкусное мы оставим на десерт. Аша задумалась, не зная, как реагировать на странный выпад богини. Обидеться, что её персону не сочли достаточно увлекательной? Или обрадоваться, потому как не придётся мучительно краснеть перед Иллиданом? — Ты хотела бы сейчас оказаться в Ясеневом лесу? Рядом твой супруг, и ваш маленький Аман не умер — они живы, и в душе нет места Скверне, как нет для тебя и Владыки вместе с твоими друзьями… — Хотела бы, — глухо ответила Аша. Упоминание о сыне хлестнуло металлической плетью по обнажённой душе, и она болезненно поморщилась. Нора нашла то, что искала. — А если я тебе скажу, что это возможно, в обмен на небольшую плату… в виде предательства по отношению к твоему Хозяину. Ты сделаешь это? — Нет, — ответ последовал незамедлительно. Нора нахмурилась, словно подозревая эльфийку во лжи, и вновь грубым касанием прошлась по её мыслям. — Хм… А скажи-ка мне — почему твоя семья мертва, а ты — нет? — в голосе богини послышались торжествующие нотки. Потрясённая, эльфийка замолчала. Она так беспомощно замерла, сцепив ладони в замок, что даже Тиранда не удержалась и одарила Покровительницу Ночных Сумерек неприязненным взглядом. Воспоминания, с такой тщательностью запрятанные на самые задворки подсознания, просто вытряхнули — бесцеремонно и насмешливо. — Мне нужно было отправиться в Степи, на Дальнюю Заставу… Аша заговорила быстро — её голос дрожал и прерывался. Охотница стремилась как можно скорее закончить эту историю из своего прошлого, но от волнения она путалась, сбивалась, отчего приходилось начинать сначала. — … забрать шкуры. Аман просился пойти со мной, хватал меня за руку, капризничал, но я не позволила… Путь не близкий, верхом его не посадишь, а для пешей прогулки не подходила погода — в Степях разыгралась настоящая песчаная буря… Когда я вернулась, он уже был мёртв. — после недолгой паузы закончила она ничего не выражающим голосом. — И ты живёшь с грузом вины всю свою жизнь? — бесстрастно подвела итог Нора. — Ты такая правильная, что мне просто скучно. Может быть, следующий немного развеселит меня? Малфурион, подойди-ка поближе.