И роковое желание Билла исполнилось незамедлительно. Только его голос растаял в пустоте комнаты, как ровная, недвижимая до этого гладь древнего зеркала тут же несмело всколыхнулась частой рябью, точно озеро, встревоженное брошенным камнем, освобождая из вечных надежных оков своего мрачного пленника.
Демон Туомасс, громогласной дрожью земли хохоча и безбрежно ликуя от своего несказанно яркого триумфа, вырвался наконец на свободу, лихорадочным взглядом алых очей окинув окружающее его новое пространство и отступившего чуть назад темноволосого юношу. Тот, часто хлопая ресницами, с не меньшим удивлением и даже слепой радостью смотрел ему в ответ, едва не утратив и без того шаткую связь со своим разумом и уже подавшись навстречу своему мужчине, как тот, быстро мелькнув во мраке шумной вспышкой, мгновенно исчез в пустоте. Смятение и непонимание охватили растерянного парня нахрапом, так и оставшегося стоять в одиночестве перед опустевшим зеркалом, уже вернувшим назад свою ровность и твердость. А в трещащем, будто цепью молний, воздухе рывками все еще слышалась незримая быстрая поступь добившегося своей цели демона, который, просто не веря в исполнение своей многовековой мечты, совершенно не знал, куда бы теперь сперва податься.
— Туомасс? — неуверенно выдохнул Билл, замерев на месте, словно на краю бездонной пропасти, и страшно волнуясь, но его вопросительный возглас отклик свой получил не сразу: лишь после нескольких тщетных зовов в адрес ужасного демона. — А-а-а! — вдруг дико встрепенулся испугавшийся Билл, неожиданно ощущая, как нечто черное и большое резко набросилось на него из мрака, и парень вскоре все же успокоился, узнавая того, кто был рядом. — Ты испугал меня! Я уж думал, что..
— Ты! — прорычал совершенно из ниоткуда вновь возникший мужчина ему в лицо, даже дыханием своим содрогая его чуть растрепавшиеся волосы, и парень, остервенело дернувшись назад, с острой болью споткнулся о кровать и тут же упал на пол, испуганно поднимая глаза на возвышающегося над ним скалой Туомасса. — Живо ко мне, мальчишка! — страшным низким приказом прогремел его гулкий, будто многоголосый тон, а бедный Билл, оцепенев от рьяного трепета перед обозленным Туомассом, видневшимся ему в тот миг лишь полупрозрачным привидением, только бессловесно отполз еще немного назад, точно проглотил свой собственный язык. — Ну! Давай же, малыш, ты ведь хотел меня потрогать? — с силой схватив его за руки и даже вздернув прямо над прохладным полом, с нотками издевки и явного превосходства проурчал Туомасс, ощущая после этого заветного перехода в реальность лишь невыносимо острую слабость и ужасную нехватку былых сил, которые снова можно было взять пока лишь у онемевшего от волнения Билла. Тот только покорно и прямо смотрел в горящие кровавыми отблесками очи, находясь даже на уровне его лица, и только губы слабо шевелились, все равно не роняя слова и звуки. Силуэт демона отрывисто мерцал, будто искаженная картинка в телевизоре, и это было для податливого брюнета каким-то поражающим гипнозом и жгуче-пугающим ужасом. — О-ох.. да-а, эти давно забытые чувства.. как это изумительно, — жадно трогая когтистыми руками и тесно прижимая к себе неподвижного от паралича эмоций юношу, воодушевленно молвил демон, осознавая с новым, еще более упоительным ликованием, как же прекрасно касаться ему горячей юной кожи наяву, не натыкаясь больше на смазывающие грани вечных снов. — Любовь моя, ты же поможешь мне еще раз? — сменяя смертный гнев своих речей на милость, проворковал сквозь опасное рычание лукавый монстр и, не дожидаясь больше всякого согласия, с треском ниток разорвал единственную ткань на теле парня, после чего резко сбросил его с высоты своего роста на кровать. — Ты же этого хотел в ответ на мою просьбу? — ехидно вопрошал Туомасс, попутно стягивая свой длинный пояс с бедер и новой вспышкой через миг оказываясь рядом со своей беспомощной жертвой.
— Да.. — наконец сумел ответить крепко зажмурившийся Билл, сгорая безвозвратно от пожара смертоносных и воодушевляюще сладких чувств в груди, которые отчаянно собой питали этого потустороннего вампира.
Он прикасался к мужчине в ответ, мягко и нежно водя ладонями по безупречно гладкой коже, едва дыша от своей же любви и неутолимой жадности этих касаний, когда тело с самого утра молило лишь о большем. Однако в ответ получал он уже более жесткие и властные нажатия, даже оставляющие на коже белые болезненные следы.
— Д..да, я хочу, только.. пусть будет в этот раз не больно.. — вскоре робко добавил юноша, тут же поджимая в смущении губы, но не получил он уже ответа от крепко прижавшего его собой чудовища, которое только ехидно усмехнулось и уже не собиралось считаться и церемониться с каким-то глупым обезумевшим смертным.
Туомасс полуреальной иллюзией нависал надо мной, и теперь я наконец-то касался его по-настоящему, отчего внутри все буквально распирало и мучило искрами невыносимой радости. Горячая, приятная кожа с торчащими заостренными рогами на руках, широкие плечи и спина, упругие ягодицы и тут же обвивающий мои запястья тонкий, жилистый хвост — все это умело околдовывало меня и заводило лишь сильнее, в то же время оставляя место и отрезвляющему, холодному страху, от которого так часто дрожали пальцы и силой разведенные в стороны колени. Он тяжелым камнем разлегся на мне, бесконечно трогая, до невозможной боли сжимая мне кожу, как будто хочет вырвать каждым касанием ее кусок, и упиваясь моими срывающимися от этого резкими мычаниями и вздрагиваниями, а я только стискивал зубы, мысленно прося его быть хоть чуть осторожнее.
Уже осточертевшие мне голоса что-то по-прежнему занудно декламировали у меня в ушах, иногда и вовсе создавая плотную вакуумную защиту от реальности. А я просто пытался отключить у себя звук, избавиться от всего этого, и только низкое, будто дрожащее рычание Туомасса парализовывало меня целиком, он и пугал, и возбуждал этим всем одновременно.
Его пальцы тяжко блуждали по моей коже, спускаясь все ниже и с силой щипали за бедра, следом раздавались неожиданные, звонкие до боли шлепки, при которых я громко вскрикивал и дергался, рискуя разбудить всех соседей в округе и упираясь ладонями в торс жестокого и ядовито смеющегося Туомасса, что меня даже немного задевало.
Без особых прелюдий и ласк мужчина, все еще мерцающий перед глазами, будто галлюцинация, резко уложил меня обратно и пристроил у меня между ног свой скользкий член, нетерпеливо толкаясь внутрь и соскальзывая, а я отчаянно стиснул зубы и сжал кулаки, уже представляя, как сейчас будет больно.
— Стой! — внезапно вскричал я, будто отрезвев и испугавшись, ненадолго даже останавливая его своим голосом. — А вдруг Марика..
Отвечать он даже не потрудился, только хмыкнул и схватил меня за бедра, подтягивая поудобнее, и я заметно запаниковал, понимая, что она почему-то еще не пришла домой и в любой момент может появиться, и это страшно беспокоило. Часть меня еще стремилась скорее получить разъяснения этого, но ерзать под Туомассом было совершенно бесполезно — мне просто не хватало сил его остановить.
У меня даже перестал ворочаться язык, и я был способен только на мычания и сдавленные хрипы, да и сильная рука крепко сжала мне глотку, а вторая попутно и настойчиво проталкивала в меня толстый член. Тем не менее мое тело, несмотря на жалкие потуги сопротивляться, будто само расступалось перед ним, и я какое-то время в панике упрямо сжимался, смутно помня всю болезненность процесса, но это мало мне в итоге помогло.
И вот первый толчок, и в тот же миг я едва не теряю шаткое сознание, нечаянно прикусив от этих рвущих ощущений язык и все же вскоре громко крича сквозь зубы уже при новом, распирающем движении внутри. Опять я так нарвался на необъяснимую жестокость, и так пока и не понимал, почему и за что меня и в этот раз решили наказывать.. Мысленно я мучительно и оскорбленно сокрушался над тем, почему же так больно, прям резкие слезы его напором вышибало против воли, и я весь задергался, ударяя пятками его твердые икры и не имея сил оторвать от подушки голову из-за удерживающей горло руки. Я растерялся, снова жалея и путаясь в мыслях, в лицо мне лезли жесткие длинные волосы Туомасса, бесцеремонно набирающего обороты, а у меня перед глазами вновь замерцали противные искры, будто отдаляющие меня своим жаром от реальности.
— Бли-ин.. Не надо так.. Хватит.. Резко, — пытаясь сжать ноги и тем самым врезаясь в его торчащие из бедер острые рога, спутанно заскулил я, как побитая псина, еще и загнанная в угол целой сворой напористых кобелей, но ответа я вновь не дождался, а мужчина так и нависал надо мной, упираясь в постель лишь одной рукой и часто вдавливая меня в скрипучий матрац своим каменным пахом.
Кровать под аккомпанемент наших шумных выдохов яростно дергалась, ударяясь о стену и раскачиваясь, а я уже почти не соображал, и только хлесткий мощный удар по лицу быстро вернул меня в реальность, и я, ахнув, снова весь сжался, бессмысленно впиваясь пальцами в его руку и кусая губы. Тело горело, судорогами скрючивая каждую мышцу, будто из них жизненную силу по каплям выдавливали, а Туомасс вновь что-то шипел, рычал, скаля зубы и глядя на меня так властно и прожигающе, и его мерцающая форма постепенно обретала свой обыкновенный облик, в то же время ослабляя меня самого.
Боль почти не отступала, только изводила и жалила с каждой секундой, а в низу живота все пошло и мокро хлюпало его смазкой, источающей по помещению свой густой запах, а толстый, твердый член чавкающе и скользко проникал внутрь меня, что я прекрасно в таком положении видел. Это чертовски заводило, пуская колкие разряды возбуждения к моему паху, снова наливающемуся желанием, и я поспешил потянуться туда так необычно ослабевшей рукой. Даже пришлось ее почти волоком перемещать по животу, такой тяжелой она мне показалась, и я наконец-таки смог поласкать и себя.
Туомасс, так и хранящий холодное молчание, вдруг схватил меня обеими руками за бедра, со стоном насаживая по самое основание своего твердого поршня, и я, сильнее вжавшись в подушку, взвыл еще громче, выпуская из полусорванной глотки яростный вскрик, а по щекам быстро и самовольно рванули две влажные дорожки, будто бы окончательно вырубая мой разум.
Однако спустя время мало-помалу и я начал ловить свой кайф от всего этого, меня снова феерично и так бесконтрольно распирало от эмоций и таких ослепляющих чувств к нему, и теперь для меня это было совершенно естественным — отдать ему всего себя, не размышляя о каких-либо последствиях и боли. Обхватив мои ноги, он ловко забросил их себе на плечи, удобно устраиваясь передо мной, и в таком положении меня могли удержать только его сильные великолепные руки. Я утомленно и блаженно любовался им, снова и снова, не умея отвести глаза, и свет луны в комнате позволял мне увидеть так мало, и в то же время все. Он мне казался мифическим божеством, идеальным созданием во всем этом мире, потому и близость с ним была для меня просто высшей степенью награды.
Стоны были все громче, а прикосновения — жарче, настойчивее и интимнее; его голос снова зазвучал в моей затуманенной чувствами голове, но я не понимал его слов, похожих чем-то на латынь, как я спонтанно все же догадался. Мне так хотелось выразить ему все то, что ощущал, это давило и заставляло страдать от нетерпения, а мысли путались, теряясь в спектре накатившего на меня вихря желания.
Утратив всякий счет времени, я чувствовал, что весь вспотел, уже невольно подаваясь ему навстречу, но сил не хватало совсем, даже просто открыть рот и сказать ему что-то, но он слышал мои мысли и без слов, потому мы могли общаться, лишь взглянув друг на друга. Все нервы ополчились против меня, вибрациями гоняя импульсы под кожей, особенно там, куда крышесносно упиралась частыми рывками гладкая головка его пениса. Напряжение росло, шлепки были все сильнее, а острые когти до крови впивались мне в кожу, случайно пробуждая меня от этого сладкого сна, но навсегда уже ничто не могло вернуть меня обратно.
— Мм.. потрясающе, — рыкнул мужчина, снова сбрасывая мои ноги, как плети, на кровать и тесно устраиваясь на мне грудью, тут же начиная новые толчки.
Он совсем не прерывался, безустанно засаживая ствол целиком и ритмично шлепаясь тяжелыми яйцами о мокрую промежность; его томные выдохи просто сносили мне крышу в конец, и я только шире пытался развести перед ним ноги, дрожащие от сладостного изнеможения, а по всему моему телу уже выступал лихорадочный холодный пот. Меня начинало противно тошнить и качать даже лежа..
Наплевав на все, крепко обнимая в упоении своего великолепного мужчину, я в итоге все-таки не вытерпел и кончил, чувствуя себя, будто под каким-то особенным, неописуемо окрыляющим кайфом, сладко и мягко поднимающим меня к самому потолку. Я просто безмятежно и безразлично ко всему улыбался, содрогаясь от быстрых, настойчивых фрикций, властно таранящих меня, и ничего для меня больше в мире не существовало. Только я, Туомасс и вечная пустота.
С протяжным мычанием, переходящим в неведанный возглас, демон тоже в итоге спустил, снова заливая меня внутри тугими, обильными струями спермы, и я, все же найдя в себе жалкие силы потянуться к нему, все же привлек мужчину поближе, тут же нетерпеливо прося поцелуй.
Под громкие причмокивания он жадно и резко кусал мои мокрые от слюны губы, облизывая и пошло проникая дальше, а член часто и приятно пульсировал во мне, и я слабо сжимал его внутри, чтобы слышать по-особенному чувственное дыхание Туомасса и им так жадно наслаждаться. Словом, я был просто счастлив быть рядом с ним в этот момент, и ничто меня больше не волновало. Я совершенно не успевал отвечать, губы не слушались, и я, начиная над этим безумно хихикать, просто раскрывал рот, отдавая ведущую роль ему, и улыбающийся Туомасс был прекраснее всего для меня в этот час..
Неожиданно отстранившись и хищно блеснув алыми гипнотическими очами, так страстно полюбившимися мне, он усмехнулся и, без труда рывком развернув и поставив меня на колени, звонко шлепнул по ягодицам, выхватывая из моей груди томный вскрик и прорычав многоголосо мне на ухо:
— Я выжму из тебя все соки..
Прогнувшись и широко расставив разведенные колени, уставший уже до настоящего безумия Билл, шатаясь, лишь безропотно держался на постели и с отстраненным лицом, уткнувшись в одеяло, сносил неостановимые всплески демонической жестокости, принимая их за великий дар и милость, больше и не вспоминая о Мари, которая все это время лишь лежала горстью остывающего, дымящегося пепла на полу совсем недалеко от магического зеркала.
Немало времени прошло, пока Туомасс наигрался и восполнил свои силы всласть, продолжая только из жадности насиловать свою лишенную рассудка и едва способную дышать после случившегося жертву, к которой уже постепенно угасал его былой горячий интерес.
Кончив повторно, сытый демон ликующе расхохотался, ужасающим эхом разливаясь по помещению, переливами и повторами разносясь у каждой стены, и довольно упал на мягкую постель рядом с неподвижным Биллом, без поддержки сразу повалившимся на бок, как тряпичная кукла.
— Это была стоящая сделка, дитя, — издеваясь и без конца заливаясь победоносным смехом, говорил окончательно ставший реальным Туомасс, чуть толкнув обнаженного юношу и перевернув тем самым на спину на влажных от пота простынях, после чего упоительно провел острым когтем кровоточащую, глубокую полосу на его умиротворенном усталостью лице. — Ты потрудился на славу, мой мальчик, — лукаво зубоскаля, съехидничал мужчина, склоняясь ближе и мокро слизывая выступающую снова и снова кровь, и, уже было собравшись убираться вон, с оттенком явного удивления на лице вдруг вскинул свои густые брови. — Мм! Ты все еще жив, — ложась обратно на место, хмыкнул Туомасс, вновь с урчанием оплетая своего юного освободителя хвостом и руками, и Билл с протяжным выдохом и ласковой улыбкой безумца медленно открыл глаза.
— Туомасс, мне так хорошо, — с трудом связывая слова, протянул брюнет, искренне отвечая на объятие демона, совсем не подозревая, что тот за считанные секунды уже вновь успел замыслить на его счет неладное.
— А может стать еще лучше, хочешь? — мелодично замурлыкал Туомасс, загадочно и завлекающе сверкая магическими очами, и Билл в таком состоянии теперь был все равно согласен буквально на все.
— Ты со мной, а лучше уже не бывает, — прошептал парень влюбленно, с усилием поднимая руку и собираясь протянуть ее к демону, как вдруг, чуть сведя брови, недоуменно вернул ее к своему лицу, собирая на подбородке густые кровавые капли и обильно пачкая ими свою руку. Билл непонимающе охнул и вдруг глупо хохотнул, с удивлением глядя на эти темные пятна на пальцах.
— Бывает, дитя, — возразил ему монстр с улыбкой. — Чтобы.. оставаться в этом мире.. с тобой, мне постоянно нужна энергия. Понимаешь? — вновь игриво и нежно заговорил злой Туомасс с намеком, интимно и по-хозяйски водя ладонью по открытой коже брюнета. И уже побледневший от слабости юноша, облизнув болезненно пересохшие губы, слегка приподнялся, чтобы придвинуться еще теснее к объекту своего безграничного и единственно необходимого обожания, но лишь безвольно упал ему в руки, едва контролируя свое тело.
— Я.. понимаю, — тем же блаженным шепотом ответил он и, заурчав, вновь заулыбался, прикрывая глаза в могучих объятиях демона, окончательно сведшего его с ума. — Я на все пойду ради тебя.
— Тогда дай мне еще немного.. — мягко выдохнуло чудовище, невесомо скользя дыханием по раскрытым губам несчастного безумца, осторожно и непривычно легко касаясь их снисходительным поцелуем, и когда в ответ получил согласный кивок и улыбку, тут же зашептал томно и все-таки холодно. — Вот и славно.
— Что я должен сделать? — вскоре спросил Билл, покорно и влюбленно глядя на Туомасса, очарованный навечно его волшебными очами, после чего, прочитав свой ответ в его взгляде, лишь поднялся, поморщившись и едва не упав обратно.
Придерживая юношу, демон в алчном предвкушении и торжестве неспешно повел его к шкафу, и там, на полу, среди осколков разбитой этой ночью вазы Билл выбрал один, тут же его поднимая. Туомасс молчаливо ждал, покусывая губы, и их обнаженные тела слабо отражались в безмятежном зеркале, стоящем вновь так близко, только в этот раз самодовольный демон был снаружи.
— А-ах.. Блин.. Голова так к..кружится.. — заторможенно засмеявшись, будто пьяно пролепетал Билл, уже подставив острый осколок к своему горлу, но в следующий миг снова резко пошатнулся на слабых ногах и стал стремительно падать, и только антикварное высокое зеркало и интуитивно схвативший его за руку Туомасс удержали его от этого падения.
— Ч..что? — тревожно вдруг ахнул яростно вздрогнувший монстр. — Нет.. Прочь от меня! Нет! — паникуя и скорее пытаясь оттолкнуть от себя парня, взревел он, а Билл, сам того не ведая, вновь волей случая раскрыл своей кровью потаенный портал и обрек корыстного демона на новое заточение — пробудившееся магическое зеркало затянуло их обоих за короткое мгновение, и только кровавый отпечаток тонких пальцев остался там, на отражающей поверхности вместо частой ряби, когда в опустевшей комнате стихли их громкие голоса. И так ненасытная алчность снова жестоко сгубила ослепленного свободой Туомасса..
***
Страшный как смерть Туомасс стоял среди холодной пустоты возле какой-то туманной двери совсем рядом. Вокруг было очень темно, а я удивленно осматривался по сторонам, находя в своей руке большой осколок и совершенно не понимая, зачем и где я вообще его взял.
— А где это мы? — с любопытством спросил я, осторожно подходя поближе, и мужчина, буквально дрожащий от распираемого бешенства, медленно обернулся ко мне, а я мгновенно почувствовал, как ярко и щекотно загорелась языками пламени вся моя кожа.
Я стоял весь в этом желтом сиянии, счастливо улыбаясь и в изумлении разглядывая свои красиво пылающие руки, а Туомасс, грозно зарычав, молниеносно оказался рядом, и меня тут же от жестокого удара отбросило куда-то в пустоту, и я с криком во что-то сразу врезался, получая колкий разряд электричеством и падая вниз тяжелым камнем.
Изрыгая несвязные, бесконечные проклятья, он отчего-то принялся яростно и беспощадно меня избивать, с непримиримой ненавистью швыряя от стены к стене, озлобленно пиная ногами, ругая и когтями впиваясь мне в глотку, но я почему-то совершенно не чувствовал боли от всех его постоянных атак, которые получал за что-то совершенно незаслуженно, а каждая рана быстро выравнивалась и мгновенно заживала.
— Да что я сделал? — оскорбленно вскричал я, дрожа и пятясь от него назад по туманному полу, который казался настоящей пропастью без дна, и я как будто стоял на прозрачном стекле над нею. — Не надо.. Туомасс!
— Да! А «что» ты сделал?! — грубо рявкнул он, снова схватив меня прямо за волосы и попытавшись сжечь своими алыми очами. — Ты.. я же знал все, что ты мог бы замыслить! Как..? — шипел он смертельно ядовитым аспидом, высоко возвышаясь надо мной, и черный, сдавленный воздух гулко дребезжал между нами, пугая и гоняя мороз по голой коже.
— Я не понимаю.. за что..
— Сдохни, дрянь! — эхом прогремел раздраженный мужчина, звучно и крепко ударяя по лицу и с невероятной силой роняя мое безвольное тело на пол, а я тяжко всхлипнул от болезненного, давящего на грудь негодования и досады. — Нет, это просто невозможно!
— Туомасс.. — нахмурившись, прошептал я и весь подобрался, в поисках защиты обхватывая колени руками, так и лежа, скрючившись, а фыркающий демон, закончив наконец пинать меня, как какого-то бездомного пса, снова вспышкой дернулся к тому продолговатому оконцу и принялся яростно ломиться в него, толкая и ударяя в него мощными кулаками, но то даже не шелохнулось совсем без единой царапины.
Вдруг он как-то обреченно рассмеялся, грузно падая на пол перед ним и вцепляясь пальцами в темные длинные волосы, а я шумно сглотнул, потупив взгляд.
— Эй.. Я же не хотел ничего плохого, я..
— Лучше заглохни, щенок! — рыкнул он шакалом, а я, опасливо сжавшись, только стиснул зубы и кулаки. Такое отношение меня дичайше раздражало, но вылить свою болезненную ненависть на него я бы просто не смог никогда. Я так любил его, что даже не смел на него рассердиться.. — И твое счастье, что зеркало не дает мне тебя убить.. равно как и себя. Хотя.. счастьем было б, скорее, обратное..
— Зеркало? — я пораженно вылупил глаза, тут же принимаясь по новой оглядываться, и все же встал на ноги, вдруг замечая на себе глупый наряд Шахерезады и ответную раздосадованную усмешку на лице Туомасса, когда тот окинул меня точно таким же взглядом. — Так мы.. в зеркале? В том самом? — не унимался я, поскольку даже представить себе раньше не мог, что здесь так.. пусто, холодно и мрачно. Стены будто искажались, иногда изменяя редкие узорчатые черные волны на таких же черных тоскливых стенах. — Но.. не убивай меня, я же..
— Я же не убийца.. — развернувшись и уткнувшись голой спиной в зеркало, ведущее как раз наружу, будто продолжая за мной, проговорил он внезапно, а я облегченно улыбнулся, охотно сделав к нему пару шагов. — ..в отличие от тебя.
— Что? — хмуро и пораженно переспросил я, замерев и, похоже, ослышавшись, и, не дождавшись его ответа, коротко засмеялся, предполагая, что он поддержит этот смех, но мужчина лишь тяжко молчал, выпрямив крепкие ноги и чуть запрокинув назад голову.
— Ну, это ведь ты только что убил свою собственную жену, — протяжно и густо прогудел он, одарив меня горящим, осуждающим до самых костей взглядом, а я непонимающе оторопел, так и не дойдя до него. — ..твою любимую Марику.. — процедил он сквозь зубы и оскалился, развалившись у стены еще вальяжнее.
— Я.. — задыхаясь от застрявших в горле слов, выдавил я, всеми возможными силами напрягая память и пытаясь вспомнить, кто же такая эта Марика.. — Никого я не убивал!
— Бедняжка так кричала.. — цокнул языком Туомасс, покачав головой и вздохнув с сожалением, а я раздражался все больше, так и не представляя, о чем речь. — Ты видел, как прекрасны ее белые кудряшки с окровавленными, вонзенными до самого мозга осколками? — спросил он тошнотно невинной интонацией, и я, усмехаясь, уже понимал, что он меня откровенно обманывает, так жестко шутит надо мной, хочет пристыдить и только помучить, ведь я такого совершенно не помнил.. — Да, Билл.. Ты был очень силен.. и жесток.
— Нет..
— А ты еще громко стонал подо мной, совсем рядом с ее тлеющим телом.. — резко возникнув рядом со мной и сразу начиная кружить вокруг медленно, запел сладким голосом мужчина, совсем не прикасаясь, а лишь нашептывая и все мельтеша и мельтеша перед глазами, перед которыми вскоре стала возникать отрывистыми образами моя темная комната, я, стоящий у зеркала, какая-то девушка, которую я с чудовищной силой оттолкнул, и та с криком и звоном упала на пол, больше уже не поднявшись..
— Хватит! Это неправда! — громко заистерил я, все равно понимая, что это и впрямь, походу, случилось, но я совсем не узнавал в ней кого-то родного, тем более жену, я вообще не представлял, когда я мог вообще успеть это сделать.. — Ведь у меня есть только ты.. и никого никогда не было! — зажмурившись, уверенно выкрикнул я, а когда открыл глаза, увидел, что прямо передо мной неподвижно стоит мой прекрасный Туомасс, и я сразу чуть задрал голову, чтобы смотреть ему в лицо.
Он выглядел даже разочарованным, как будто другой реакции на это ожидал, но я в своих убеждениях был, наверное, уверен. Помолчав немного и поразмыслив о чем-то, он только снова обозлился и с хрустом сжал кулаки в негодовании, глядя на меня отчужденно и холодно.
— А может.. — начал было я, к нему потянувшись за объятием, чтобы вновь меня приласкали и утешили, чего я желал больше всего на свете. И мне было совершенно наплевать, что вокруг так дьявольски уныло и даже ужасающе темно.
— Исчезни! — только и огрызнулся он в ответ, но я все равно порывисто стиснул его руками, крепко прижавшись к теплой груди в этом покалывающем холоде, но меня лишь недовольно оттолкнули, не собираясь отвечать. — И чтобы я не видел и не слышал тебя больше!
— Но..
— Я сейчас зашью твой рот червями, — вмиг схватив меня за подбородок, по слогам выплюнул Туомасс страшным чудовищем под аккомпанемент тяжелого эха, даже забрызгав меня слюной при этой доходчивой угрозе, и я, все же повинуясь ему и поджав в горестной обиде губы, молча отпустил его и уныло побрел в дальний угол этой вечной, леденящей душу зеркальной тюрьмы..
Пытаясь срочно составить новый план дальнейших действий, Туомасс вернулся обратно к окну в новый мир, внимательно вглядываясь в наружную комнату, и теперь он не был способен вырываться туда, когда всякие силы всегда в целях безопасности отнимал переход назад в клетку. Он уже подумал и о родственниках Билла и убитой Мари, которые рано или поздно должны были хватиться своих чад, но все равно ему бы требовалось время, чтобы дождаться их и убедить его вызвать, к тому же с учетом его внезапного компаньона в этом заключении, который мог лишь только помешать и в то же время облегчить процесс спасения.
Проведя ладонью по идеально ровной глади своей холодной тюрьмы, Туомасс хмуро сжал руку в кулак, впиваясь в ладонь своими длинными и острыми когтями, но навредить себе как-то в этом волшебном заключении совершенно не представлялось возможным. Он снова вспомнил, как по глупости и жадности позарившись на легкую наживу, попался в плен могущественного колдуна, умело им манипулировавшего и заставляющего впоследствии без конца выполнять бесполезные поручения, и ни одна попытка скрыться за многие, тянущиеся вечностью годы так и не увенчалась в итоге успехом.
Сражаясь против воли за интересы своего нового господина, Туомасс стремился всякий раз и сам нанести незаметный удар в спину пленителя, да только защитное заклинание всегда берегло того от внезапной атаки. Несмотря даже на то, что, являясь не самым могущественным представителем своего рода, демон Туомасс больше отличался исключительной самоуверенностью, жадностью, похотливостью и возвышенным чувством собственного достоинства, колдун его не отпускал, проводя все новые и новые ритуалы и исследования на своем потустороннем подопечном. Но в итоге своем затяжная война в королевстве вкупе с жестоким гонением колдовства все равно сыграли для плененного демона свою злую шутку: придумав надежную зеркальную темницу для своего потустороннего воина, старик вдруг бесследно исчез, без слов покинув свою башню, которую вскоре и вовсе сожгли дотла, и местность пришла в непроходимое запустение. И только крепкое, неразрушимое зеркало осталось покоиться под завалами руин вместе со своим рычащим от негодования узником, которому еще не скоро предстояло увидеть перед собою чье-то живое лицо, которое в итоге сменится еще не один раз, так и оставив его в вечном мраке..
Все в своих бескрайних мыслях прокрутив уже в бессчетный раз и прогоняя свое прошлое обратно в память, немного успокоившийся спустя время и почти вернувший былое хладнокровие демон лишь протяжно выдохнул и, медленно оглянувшись, устремил задумчивый взор своих алых очей в сторону юноши, свернувшегося в самом углу и медленно замерзающего в том переливчатом мраке. И тогда, еще раз внимательно глянув сквозь зеркало, мужчина хмуро усмехнулся и все же отправился в сторону своей неожиданной компании в этом новом и пока неопределенном заключении.
***
Время тянулось долгой, мучительной чередой изнурительного однообразия и нерушимой, печальной тишины. Квартира, ранее заполненная смехом и теплом, по-прежнему уныло пустовала, и лишь вечерами раздавался громкий стук в дверь, тут же тревожащий слух и чуткое внимание Туомасса. Тем не менее входная дверь была по-прежнему закрыта, и обеспокоенная длительным отсутствием Билла Ани постоянно к нему приходила, но вскоре возвращалась обратно в итоге ни с чем.
Жалящее нетерпение не покидало сердце демона. И всякий шорох из манящего зазеркалья заставлял не теряющего надежду Туомасса тут же срываться с места и бросать нагого, призывно распластанного под ним и безразличного ко всем этим проблемам парня в пустоте, так успокаивающе и упоительно ласкающего его в минуты неотступающего одиночества.
— Ни на что ты теперь не годишься.. — с досадой проговорил он, медленно проводя ладонью по бледному, сияющему глупым счастьем лицу Билла, так без конца и льнувшего к нему с объятиями, поцелуями и куда более откровенными желаниями. — У меня нет сейчас сил, чтобы вернуть тебе разум обратно.
И не рад уже был так нелепо просчитавшийся демон тому, что жертву свою он довел до такого безумия: брюнет почти не говорил, ограничиваясь лишь словами любви и комплиментами, часто смешанными с именем демона, и в мыслях его лишь была пустота или дикие странности, а вернуть все назад у Туомасса так и не получалось.
И каждый день отныне, понуро и недвижимо восседая на своем каменном престоле, Туомасс, страстно ожидая, когда кто-нибудь придет, лишь холодно и мрачно смотрел в мерцающие стены своей темницы, уже неимоверно надоевшей ему за мириады лет. Незаметно скосив глаза на Билла, покорно сидящего у его ног, он лишь словил игривый взгляд и томный вздох мальчишки, в ответной фальшивой и короткой улыбке снисходительно растянув свой рот, и снова отвернулся с былым негодованием к молчащей пустоте.
Напрасно было демону корить себя за жадность, теперь все вновь возвратилось к своим истокам, а в его ногах, одетый в легкое свободное одеяние из сна, радостно и совершенно безмятежно ползал красивый темноволосый парень, бережно обнимающий его за ноги и любовно облизывающий в избытке смешанных чувств его открытые колени..
