Во власти алых очей

      Похоже, это самое ужасное утро в моей жизни. Меня единым штурмом осадили тысячи ошеломительных вопросов, так пока и лишенных возможности получить ответы, и все это нескончаемым вихрем так и носилось в моей гудящей от сковывающей боли голове. Это гребаный абсурд! Почему это все так.. по-настоящему? Или я правда хожу во сне? И куда? Но как же Туомасс смог.. Господи, он реален?! Где он? Он был в моем доме? Что ему нужно?!       Мне страшно.. Так страшно, что все в груди, как жгутами, сдавило и перетянуло от жаркого волнения, но еще больше угнетало как раз таки то, что прийти к какому-то разумному выводу я так пока и не смог.       Всхлипнув и с шумом выдохнув, я поднялся скорее с пола и, поморщившись от боли в плече, на котором обнаружился еще и нехилый синяк, ворвался в душевую кабину, трясущимися руками нервно закрывая двери и быстро включая воду наугад, не настраивая, чтобы только скорее стереть с себя все эти отвратительные следы другого мужчины.       — Как же ее много! — с безумным ужасом ахнул я, брезгливо проводя рукой по ноге и между ягодицами, и, скривившись, принялся смывать с кожи сперму, в то же время безнадежно замечая, как постепенно и тягуче наливается мой член при частых мыслях о том пугающем демоне из сна. — Нет! Это безумие какое-то.. Не хочу! Нет! Нет!.. Почему.. Как же так?! — не в силах держать себя под контролем, я изо всех сил стиснул в пальцах мочалку и, так сгоряча не обуздав накатившую истерику, вдруг позорно разрыдался от отчаяния, яростно и часто ударяя по белоснежной стене кабинки, давая волю сразу всем своим разбитым чувствам. Он уничтожил меня морально и надругался физически. Ладно бы еще это было со мной лишь во сне..       Время растянуто шло, но я никак не мог отпустить ситуацию, равно как и она совершенно не стремилась хоть сколько-то улучшаться. Я досадно давил на кожу губкой, ненавидя и всячески проклиная себя за предательство, эту гнусную измену и такое неудержимое, изнутри меня неторопливо охватывающее желание привести себя с ним к новому греху, на которое сейчас максимально нацелился мой вошедший во вкус пах. Тело, будто не мое, явно хотело еще.. и меня даже никто не собирался об этом спрашивать.       Член по-прежнему непоколебимо стоял, прямо как и лицо коварного Туомасса перед моими глазами, его потрясающие, напряженные бицепсы, рельефный торс и рост, вероятно, переваливающий за два метра, а сильнее всего — гипнотически-кровавый, даже пугающий взгляд. Не помнил я только его голоса, о чем часть меня продолжала странно сожалеть, и за эти отвратительные желания я безысходно угнетал себя еще больше.       Марика не простит меня. Я бы не простил такое. Быть может, мною движет сейчас лишь стресс и чрезмерно взбудораженные чувства, не знающие отныне всякого покоя, но я не представлял, как мне быть теперь дальше. Неприятно опять затянуло в груди расплескавшимся огнем желчи, как будто от необратимой утраты чего-то немыслимо важного. Такое бывает, когда ты сильно накосячил или непоправимо опозорился перед большим количеством людей, понимая, что за это еще и может грозить разного рода наказание.. но только здесь все ощущалось в разы катастрофичнее. Господи, я занимался сексом с мужчиной! Но ведь это все было во сне! Как он смог сделать это в реальности?! Зачем.. зачем я ему? И нужен ли я теперь Марике вот таким..       Я — предатель, грязный, лишенный стыда извращенец.. потому что мне нравилось. Какой стыд.. Я должен был бороться до конца, даже ценой своей собственной жизни!       — Пр..рости меня, милая.. — бесконечно шептал я, утомленно стоя на коленях на влажном полу ванной и буквально упираясь лбом в закрытую дверь. — Я такое ничтожество.. Мари, я же клялся, что не предам.. никогда.. — сквозь жало, застрявшее в горле, продолжал я себя ненавидеть и жалко выдавливать из скованной глотки слова, в то время как в ушах снова стал зарождаться странный, навязчивый и раздражающий шум, и на короткие секунды он превращал мое тело в плотный вакуум, надежно закупоренный и изолированный от реальности.       Меня насильственно охватывало загадочное чувство сродни какому-то влюбленному, волнительному предвкушению, которое сам я искренне не понимал, оно было будто инородной частью во мне, навязанной и извне прижитой. Ведь в то же время мне яростно хотелось все крушить вокруг, включая себя самого, вдобавок и из-за этого звона, чтобы мне ничего не мешало, но вряд ли это могло бы помочь во всей моей ситуации, и я не мог от него так просто избавиться. Он, нарастая, противно превращался в ультразвук, и это мучило еще сильнее вместе с неразборчивым шепотом, который преследовал меня и настораживал уже второй день к ряду. Я реально схожу с ума? Что это за звуки?       — Билл? — вдруг услышал я голос Марики, который ворвался мне в сознание будто издалека и все же немного прогнал собой эти посторонние шорохи вместе с моими болезненными стенаниями. — Эй, почему ты закрылся?.. Открой! — настаивала обеспокоенная жена, громко стуча, ведь мы никогда не закрывались во время отдельного мытья, скрывать-то нам тогда было просто нечего. Мы доверяли друг другу всегда и во всем. Но это тогда.. — Ты слышишь?.. Билли, все хорошо?.. Билл? Но ты же ведь должен быть уже на работе!..       Будто очнувшись, я уже с новым волнением и действительно другими глазами уставился на эту дверь, за которой, будто за преградой, стояла жена, и вмиг безумно растерялся, не представляя в полной мере, что мне теперь делать и говорить в оправдание, когда ей все же открою. Этому просто нет никаких разумных объяснений. Да даже неразумных в том числе!       — Блин.. — шикнул я, скоропалительно поднявшись и снова увидев в зеркале яркий синяк на плече, который тоже ведь вызовет целую массу вопросов, если я его ей покажу. А ответов я так до сих пор и сам не знаю. — Сейчас, Мари! — как можно беспечнее отозвался я наконец и стиснул с тяжелым негодованием челюсти. Как же я не люблю врать. И работа.. Неужели я здесь был так долго?! — Что же делать.. а! — тревожно озираясь, бормотал я и, увидев свою старую футболку, скорее схватил ее и лихорадочно набросил на себя, всячески стараясь не напрягать ягодицы, так мне услужливо и напоминающие о горячей ночи с демоном. Слишком горячей и ужасной..       Еще раз покосившись в зеркало и испытав новый прилив мерзости и отвращения к самому себе, я быстро плеснул воды в лицо и, не вытираясь и совсем позабыв про трусы, поковылял к двери, из-за которой сразу же появилась моя встревоженная жена. Вот только на нее я больше не мог теперь смотреть без жуткого стыда и горьких, досадных сожалений. Я отвратителен. Испачкан этой липкой, стыдной и развратной грязью сверху донизу.       — Билл? — тревожно оглядывая меня с ног до самой головы, с осторожностью спросила она, а я реально, как трус, едва заставил себя не отводить глаза и нервно ей улыбнулся, будто все было так, как всегда и надо. — Ты чего? Ты какой-то странный.. Что ты делал? И почему еще не ушел? Уже ведь половина девятого!       — Эм.. Сойдет все, — выдохнул я в ответ на этот разящий шквал вопросов и беспокойно прикрыл глаза, когда понял, что угодил в ее заботливое объятие, колко и мгновенно отозвавшееся былым стыдом и долей реальных, болезненных ощущений. — Просто я.. ээ.. — еще крепче зажмурившись и кое-как найдя в себе горстку сил и совести тоже ее обнять, я принялся экстренно сочинять свое уже заведомо нелепое оправдание. — Я заболел, наверно.       Вообще зря я сказал это. Чертовски зря.. Теперь же она на шаг от меня не отойдет, а мне это совершенно не на руку! И вообще, блин, я, походу, так вот тупо скоро вылечу с работы, но у меня просто не было другого выхода, кроме как это соврать! Голова не варит совсем, будто я после этого феерического, грязного «марафона» с потусторонней чертовщиной рванул одним махом на несколько ступеней эволюции.. причем в обратном направлении.       Я, к слову, оказался прав, и уже вскоре меня принялись осматривать, а в итоге повели, как под конвоем, на кухню за первой порцией лекарств на сегодня. Как по мне, то в качестве первой помощи мне подойдет теперь только летальный исход.       — Мари, я просто отлежусь немного и.. и пойду, — даже для самого себя неубедительно и невнятно говорил я уже через пару минут, пока Марика, причитая и вслух прикидывая, что со мной делать, рылась в аптечке на кухне.       Вдруг она странно оглянулась на меня, неловко подпирающего дверной косяк, а я только от взгляда ее чистых, прекрасных и искренних глаз всерьез едва не сгорел на месте. Хотелось провалиться под землю. И жить уже не хотелось, когда все вот так мгновенно и безвозвратно разрушилось.       — А зачем ты вчера снотворное пил? — будто вспомнив, поинтересовалась она, а я в легком недоумении, моментально отразившемся на моем убитом горем лице, нахмурился и перевел внимание на ее руки с синей в них коробочкой. — У него же срок годности вышел, похоже. Хотя нет..       Что сказать, меня к полу от этой убийственной новости вмиг пригвоздило, а сам я, заикаясь от волнения, шокированно вылупился, будто увидел мерзкого тарантула в руке моей Марики, а не лекарство. Когда это я его пил?! Вроде бы и не пил вовсе. Смысл вообще? Меня ведь и без него вырубает моментально! Я.. черт, я не помню.. Я же хотел выпить обезболивающее от головы перед сном, и.. как я..? Перепутал?       — То-то ты проспал с обеда и до самого утра, — уже спокойнее говорила Мари, вновь вернувшись к разбору аптечки, пока я, от этого адского шока подавившись воздухом, задыхался всеми внутренними эмоциями, без разбора мечущимися где-то в груди и голове, как внезапно потревоженные мотыльки или даже летучие мыши. — Я тебе раздеться помогла и не стала будить, как увидела.       Я напряженно ахнул и, вспыхнув от губительного непонимания, молча развернулся и поволок свое тело, как какой-то тяжелый кусок арматуры, обратно в комнату, даже и не дослушав, что мне говорила любимая девушка. Это же какое-то безумие! Почему я нихрена не помню?! Я же.. и этот сон.. Из-за этого гребаного снотворного проклятый демон и сделал со мной все это!       — Не верю.. этого не может быть! — вскоре войдя в комнату и снова пораженно зарывшись под одеялом, бормотал я, как помешанный, и панически теперь боялся закрывать глаза, чтобы только меня не накрывали больше те сумасшедшие картины, которые я все равно не мог уже забыть. — Пусть это все будет лишь сном. Бли-ин.. — издав стон умирающего, я беспомощно и совсем на себя не похоже уткнулся в подушку и рукой опасливо скользнул обратно к своим ягодицам, осторожно трогая глухо саднящий болью вход. — Какой кошмар!       — Билли, может, ты дома сегодня останешься? — с кухни спрашивала Мари, и я реально в самый последний момент успел убрать руку и приподняться перед тем, как она войдет в комнату.       Плевать на все. На работу, на деньги, на все на свете. Я хочу знать..! Пусть, если честно, и до жути страшно до этой правды докапываться! Это мистика какая-то.. А вдруг что-то не так с этой квартирой, и он.. все еще здесь?       Я подорвался на месте, едва не застонав из-за мгновенно отреагировавшей задницы и сонной усталости в теле, которая тоже так не вовремя стала накатывать вдогонку этим неприятным ощущениям. Неудивительно, что я не выспался..       Я вновь стыдливо взглянул на Марику, которая оставила рядом со мной лекарства со стаканом воды и принялась торопливо куда-то собираться.       — Мари, — вдруг дошло до меня очередное озарение, от которого мне стало еще более неловко. — А как твое собеседование?       Жесть. Вся голова теперь этой страшной дурью так и забита, что я у Мари совсем забыл все расспросить! Даже не знаю, считается ли уважительным оправдание, что со мной случилось что-то совершенно необъяснимое, и какой-то монстр изнасиловал меня во сне.. и наяву. Но, черт подери, это совсем ненормально! Почему нельзя отмотать назад время и просто не спать?! Почему..       — Меня взяли! — с явственным счастьем в голосе воскликнула она, будто за шиворот вытаскивая меня из колючих и по-прежнему обжигающих страхом дебрей размышлений, а я, бездумно выпив залпом эти бесполезные лекарства, выдавил из себя улыбку ей в ответ. Мне даже прикасаться к ней теперь не хочется, я так не хочу пачкать ее своей грязью и низостью.. — Сегодня сказали приходить. У меня стажировка начинается!       Далее последовал рассказ со всеми подробностями, во время которого я крайне эгоистично тоже решил убраться из этой чертовой квартиры подальше. Пофиг, пойду на работу или в парке тупо полдня просижу.. А если он и Марике может угрожать? Об этом я тоже думал с не меньшей паникой и опасениями. Хорошо, что она тоже до самого вечера уйдет. А там я что-нибудь придумаю. Надо же что-то предпринять.. И некуда даже съехать! Да и это же наша квартира! Как мы ее можем вообще оставить.. особенно сейчас.       С целой массой безрадостных и даже пугающих раздумий я все-таки в конечном итоге пришел на работу, хоть и с некоторым опозданием. И если быть кратким, то я с ума чуть не сошел за одно только сегодняшнее утро. Собрался скорее, созвонился с Ани, промямлив, что проспал из-за снотворного и уже лечу, хотя самому ноги даже волочить куда-либо не хотелось; попрощался с Мари и наконец вышел на улицу. Только какие-то инстинкты и гнали меня прочь из этого дома, в то время как шум так и подтачивал мой слух, как будто по проводам пробегаясь и вживаясь в мою голову от потолка.       — Билл, ты как мог проспать-то! — с шипением накинулась на меня коллега прямо с порога, недовольно покачав головой, но все же вздохнув с облегчением при моем появлении.       А мне, что уж говорить, так адски захотелось спать, что даже глаза неимоверно слезились. Может, это из-за Туомасса я так не высыпался все это время? А серьезно, если это не в первый раз уже было?       — Тут, Билл, как раз по твоей части. Сегодня много что-то народу совсем.. Резко всем приспичило жилье продавать!       Похолодев, я только глупо отшутился в ответ Ани и, извинившись, что нагнетаю всеобщую обстановку, рухнул на свое рабочее кресло как раз тогда, когда к нам заявились главные стукачи из соседней конторы. От моих резких маневров и в несчастном заду без промедлений болезненно засаднило, но я мужественно остался беспристрастно серьезным перед лицом этих внезапных посетителей.       Я прямо смотрел в монитор, хоть как-то пытаясь сосредоточиться на работе, а видел только то, как пылко меня прижал своим телом к красному ложе этот рогатый ублюдок, жарко, ненасытно и умело целуя и сжимая запястья так крепко, что напрочь отпадала охота сопротивляться, но росло, в свою очередь, желание снова упиваться его ненормальной властью и так безропотно отдаваться ему. Я тихо простонал, чувствуя, как отвердевший член недвусмысленно уперся в ткань моих брюк, а губы неприятно пересохли.       Шумно дыша и облизываясь, я воровато покосился на Ани, прихорашивающуюся у зеркала и нечаянно словившую через отражение мой мимолетный взгляд, ответом на который мне была неизменная улыбка, но теперь, как оказалось, еще и с легкими искрами кокетства. Этого только не хватало еще..       Нелепо скривившись, я снова резко посмотрел обратно в монитор, чувствуя, как тяжело рухнули уголки моих губ от дичайшей досады и былого разочарования. Никогда за собой такой дури не замечал! Не то чтобы смотреть, как другие мужчины делают это, а даже участвовать.. Еще и с таким усердием и кайфом. Только сейчас сидеть спокойно не могу, все болит, и устал я просто до безумия. Никогда и ничто меня не выматывало так основательно.       Может, и правда надо обратиться к врачам? Да у меня язык не повернется кому-то этот бред рассказать, мне же не поверят! Даже Мари сочтет, что я сбрендил вконец, и испугается, но я же помню все почти что в мельчайших деталях! И радует то, что я сопротивлялся хотя бы в начале. Лучше б я ничего вообще не знал. Чем это.. Помнить, как тебя дерзко напяливал какой-то козел, а тебе в итоге потом еще и понравилось. Дело реально дрянь.       Уже вечером, едва стоя на ногах от сонливого раздражения, я застыл перед входом в многоэтажный дом, глядя в высоту тянущихся ровными рядами кирпичей, разрезанных глазницами окон, и тревожно смотрел на свои, так и не зажженные огнями света. Оттого от них и веяло чем-то холодным и страшным, таинственно поджидающим меня где-то внутри, и это норовило подкосить уже изрядно дрожащие от недосыпа колени. Тревога обволакивала разум, а тело приятно томилось от желания скорее подняться наверх, войти туда, где станет максимально гармонично и спокойно, и это неоднородное раздвоение в ощущениях меня сбивало с толку окончательно. Как так? Но хотя бы Марики нет еще дома, а я.. Может, не ходить туда? Но вдруг она уже пришла, и с ней там что-то случилось?!       Сорвавшись с места, я бегом направился к дверям в дом, но открыть их смог только со второй попытки: пальцы просто не слушались, и эта металлическая преграда, обычно не особо и тяжелая для меня, теперь казалась абсолютно неподъемной. Из меня будто выкачали всю возможную энергию, еще и на работе, когда приходилось никому не грубить, быть вежливым, улыбаться и любезничать со всем и каждым, в то время как самому взаправду хотелось убивать. Каторга, а не работа. Ненавижу. Видеть никого не хочу.. Хочу просто побыть один и больше не притворяться.       Едва дождавшись лифт, я вошел в него, круто запнувшись о совершенно невидимый порожек, что заставило меня досадно усмехнуться и стиснуть зубы от злости, когда я чуть не впечатался лбом в небольшое зеркало и не сбил с ног еще и соседа с верхнего этажа своим маневром. Поднимался на свой этаж я как натуральный зомби, в молчании устало наклонившись спиной на стену и прикрыв глаза, рискуя заснуть даже стоя и в то же время чувствуя неподдельно приятные волны какого-то непонятного предвкушения, волнительно граничащего с опасностью и паникой. Еще и перед герром Кляйном было дьявольски стыдно, когда он пытался со мной о чем-то дружелюбно поговорить во время этого подъема.       Никогда бы не подумал, что такое вообще со мной будет. Ведь я смертельно боялся туда зайти, в свой собственный дом, который с сегодняшнего дня явно перестал быть моей крепостью. Так это было все неопределенно, что хотелось на части разорваться, но в груди все равно все гулко затрепыхалось, только я было взялся за ручку двери, когда расправился с замками.       — Господи.. — шумно выдохнул я, сглатывая непроизвольно выделяющиеся слюнки, и все же нарочито смело шагнул внутрь, тут же лихорадочно ударяя ладонью по выключателю, лишь бы только не оставаться в этой тревожащей темноте даже секунду. У меня ведь и оружия никакого под рукой не было.. да даже вообще. — Эй? — несмело прокричал я прямо с порога в пустую квартиру, и мой собственный голос отдался мягким шумом в голове, будто от стен отразившись и от каждого предмета, попавшегося на пути. — А-ар-р, проклятье! — взревел я, бросая сумку на пол, ведь весь этот гомон махом сконцентрировался именно в моих уже натерпевшихся ушах, едва не свернув меня на пол. — Хватит! Хватит уже! Отвали! — заорал я, даже не закрыв за собой дверь, и отчаянно схватился за голову, хмурясь от болезненного напряжения в стиснутых висках. Эти невыносимые нашептывания, так уверенно убеждающие не бояться и рассказывающие мне какие-то неведомые бредни о высших силах, не отпускали меня ведь даже на работе, хотя бы раздаваясь там тише и реже, чем вечером дома, а теперь снова все началось будто с нуля. — Ты же здесь..? — вдруг несмело спросил я шепотом, будто просто шевеля губами, пересохшими от изнеможения, а по имени называть это существо я так еще и не решился.       — Не бойся, — снова позвали меня свысока, а гул прекратился так же резко, как и начался в моей затуманенной голове.       Сам я вмиг ощутил, что почему-то после этого властного и такого непоколебимого призыва больше совершенно не испытываю страха. Заторможенно хлопая глазами, я осмотрелся, понимая, что и правда нахожусь здесь один, и все же закрыл дверь, растерявшись и будто забыв что-то такое нужное.. и важное. Только что ведь помнил, но из головы просто вылетело напрочь. Спокойствие и легкость тоже окончательно затмили всего меня, и я, нелепо улыбнувшись, сбросил куртку и зомбированно прошлепал на кухню. Там, вымыв руки, я снова достал телефон и вдруг хмуро наткнулся на сегодняшние вкладки со всякой паранормальной чушью, которую я по возможности читал в большущих объемах на работе. Вот только ничего путного я так и не нашел..       — Бред какой, — усмехнулся я всей этой нелепости, коротко покачав головой и все же снова задумавшись, когда холодок все равно резво промчался по моей коже, и опасливо покосился на дверь, ведущую в коридор. — Здесь же никого нет.. правда? — вспоминая яркие, слишком пошлые подробности из сна, я почувствовал, как неподвластно сбилось мое дыхание, а по взмокшей спине медленно потекли щекочущие капли пота. — Спокойно.. — сам себя утешал я вслух, поднимаясь на ноги, и, делая медленные шаги, направился в сторону комнаты.       Меня туда влекло, будто непослушную собаку за поводок утягивал домой нетерпеливый хозяин, и подавлять в себе это желание было совершенно бессмысленно и бесполезно. Я четко слышал, что меня туда позвали, и я никак не мог ослушаться зова.       — Черт, я разговариваю сам с собой..       Сегодня еще стало пасмурно после полудня, оттого и комната казалась совершенно черной, как раз подходя под описание логова зверя, куда мне сейчас предстояло зайти. И думал я в этот момент отнюдь не о том, что меня может на части разорвать мифический монстр и, не зная жалости, выпотрошить, будто рыбину. Мои же мысли были еще хуже и неправильнее, они пробуждали в теле незримый огонь, тяжесть в паху, фантазии и волнение, похожее на те чувства влюбленности, когда мы только начали встречаться с Марикой. Господи..       Набравшись смелости наконец, я нажал на ручку, и в тот же самый миг раздался скрежет ключа в скважине, оборвав мое намерение, а от неожиданности я резко подался назад, сильно врезаясь спиной в небольшой шкафчик и громко роняя что-то на пол.       — Блин, что за дрянь со мной творится! — рявкнул я и сразу прислушался к непривычной тишине вокруг, сглатывая вновь скопившиеся слюнки и чувствуя горлом свой яростный пульс.       Я нерешительно покосился на так и не открытую дверь в комнату и все же отправился к входной, чтобы сперва впустить Марику, но перед тем, как повернуть замок, параноидально поглядел в глазок, все равно будто ожидая увидеть там нечто ужасное. Похоже, мне и правда требуется помощь.. Хоть чья-нибудь. Но только не Мари! Я испугаю жену этим так, что придется как-то и ее потом еще успокаивать.       — Привет! — воодушевленно улыбаясь, прощебетала она, сходу бросаясь обнимать меня и целовать в порыве своего счастья, а я так странно и необъяснимо все больше и больше начинал чувствовать безумное отторжение к нашим прикосновениям. Да и голос мне советовал лучше не трогать Марику. Я же и сам сперва так же подумал!       Но в то же время во мне будто сломалось что-то. Если изначально я не хотел, чтобы ее коснулась грязь моей измены, то теперь я почувствовал и новый оттенок во всем этом: мне просто было неуютно рядом с ней, не хотелось ее трогать, как бы это странно ни звучало.       — Билл, сегодня такое было! — предварительно поинтересовавшись моим самочувствием и, видимо, получив вполне удовлетворительный ответ, продолжала фонтанировать Марика, пока разувалась и шла в сторону ванной, потом и кухни, а я уныло брел следом, кивал головой и молчал, все еще думая, что так и не проверил комнату. Я должен зайти туда.. но только один.       Нельзя подвергать риску еще и ее. Надо решиться и посмотреть, мало ли что там. И я хочу туда. Жутко.. Однако пусть мне спать и хотелось, отчего я нервничал по сущим пустякам, запинался, собирал все углы на пути и забывал, что хотел сказать, но сегодня я решил точно для себя только одно: я глаз не сомкну, пока не получу ответы. Да и страшно мне как-то теперь.. засыпать.       — ..а потом я познакомилась со всеми ребятами из команды. В общем, хорошо меня приняли, — на выдохе закончила рассказ она, уже усевшись за стол перед тарелкой незамысловатого ужина, ожидая теперь только меня. А я, оказалось, стоял и тупо смотрел в одну точку, пока думал. — Билл, ты меня вообще слушаешь?       — А..? — сонно встрепенулся я, отыскивая взглядом жену, и рефлекторно закивал в ответ, так на самом деле еще ничего и не понимая. — Я.. ээ.. задумался.       — Блин, не можешь даже за жену порадоваться.. — фыркнула Марика, сразу прекращая улыбаться.       — Мари-и, — с укоризной, так тщательно смешанной с колющим стыдом, протянул я и подошел к ней поближе, склоняясь, чтобы слегка приобнять и как-то сгладить углы. — Я правда очень рад, что все у тебя получилось!       — Да ты меня не слушал даже! Аллё-ё? Что у тебя вечно на уме? — схватив вилку и поджав губы, Марика помрачнела и уткнулась взглядом в тарелку, пока я, отстранившись и виновато сжав пальцы в кулаки, переминался рядом с ней с ноги на ногу. — Мы же с тобой никуда даже вместе не ходим! Сидим, блин, дома почти безвылазно.. Что с тобой в последнее время творится, блин, Билл?       — Ну.. — с тяжестью понимая, что просто не смогу рассказать ей о случившемся, замялся я, скорее придумывая, что же выдать ей в ответ и еще больше не усугубить всю эту ситуацию. — Некогда же было, Мари, отчет этот еще.. да и после работы вообще шевелиться бывает не охота! — в свою очередь вспылил я, особенно под конец фразы, чувствуя, как неприятно, но пока тихо зашумело в ушах, отчего я стал бесконтрольно раздражаться еще больше, да и от этого непреодолимого бессилия тоже. Может, у меня там пробки образовались? И надо скорее промывать, чтобы лучше слышать. — С подружкой, вон, или с коллегами сходи погулять. В коллектив вливайся.. И давай, короче, уже поедим наконец, — я злобно сел на стул и, поставив мысленную галочку обязательно отработать эту положительную по сравнению с предыдущей версию про пробки в ушах, схватился за приборы, сразу принимаясь в молчании без разбора поглощать содержимое ужина. Сразу повисла тишина, и прервать ее никто из нас уже не решился.       Никуда мы сегодня так и не пошли и даже ни о чем почти не разговаривали. Обычно, если я почему-то молчал, Марика сразу шла на контакт, пытаясь меня растормошить, развеселить и вытащить на прогулку или хоть куда-то. А теперь мы сидели буквально по разным углам: она надолго ушла в ванную, а я все-таки проверил спальню, где все было в неизменном порядке, и волновался я из-за этого, как вышло, совершенно зря.       Я относительно угомонил свою паранойю, мне стало полегче, да и мозг откровенно засыпал, но вот только когда настало время ложиться спать, появилась новая и кажущаяся ужасно глупой проблема: я боялся выключить свет. Сейчас это было равносильно для меня шагу прямо в шипящий клубок со змеями, которые изжалят меня до полусмерти. Уйти и спать на кухне или где-то еще я тоже не решался, только чтобы не оставлять ни о чем не знающую жену здесь одну, да и объяснять причины этой странной паники мне ей совсем не хотелось. Пришлось бы рассказать и об остальном.       — Ты меня не обнимешь даже? — вдруг неуверенно спросила Мари, такая милая и нежная без косметики, с небрежно собранными в хвостик волнистыми волосами, а я, поджав губы, вдруг заулыбался, потупив взор и все же приблизившись к ней, понимая, что жутко хочу обниматься. — Мы справимся. Надо только стараться не срываться хотя бы друг на друге, — шепотом проговорила она, обнимая меня в ответ, а я молча закивал и ласково прижался носом к ее шее. Стало хорошо и даже спокойно. Я признаюсь ей во всем однажды.. обязательно. Но только не сейчас. — Спокойной ночи, милый.       — И тебе.. Мари, — чмокнув в пухлые губки, я удобнее устроил ее в своих руках и сам не заметил, как снова застрял в своих не затихающих и необъяснимых воспоминаниях.       Я обнимал засыпающую жену, а в мыслях отрывочно мелькали картинки, как я обвиваю этими руками чуть влажный, крепкий торс Туомасса, жадно водя ладонями по гладкой, упругой коже. Сон ведь был настолько реальным, полным чувств и физических ощущений.. Я самозабвенно прижимался к нему теснее, со стонами содрогаясь при каждом движении его твердого члена во мне, так сладко и томительно меня заполняющего и задевающего нервные окончания там, внутри. Я страстно выгибался ему навстречу, так, как больше всего было приятно, и понимал, что мне даже тогда чертовски было мало его, хотя он еще вовсе не собирался меня отпускать. Также я четко помнил лицо мужчины, буквально напротив моего, его жаркое дыхание, губы, влажные, страстные поцелуи в перерывах между глубокими фрикциями, и это медленно, но верно сносило мне крышу с каждой новой минутой воспоминаний, которые из мерзких осознаний случившегося превращались в натуральную эротическую фантазию. Это одновременно и возбуждало, и яростно отталкивало меня. Пугало еще и тем, кем являлся этот самый Туомасс по своей природе, и связываться с ним было просто нечеловечески страшно.       Стиснув зубы, я крепко поджал губы и зажмурился, вспоминая все это раз за разом и едва не мыча от напряжения в по новой натянутых эрекцией трусах. Ведь я тупо не знал даже, что чувствовать. Нормальные люди должны воспринимать это с ненавистью, кто-то бы уж руки на себя наложил от непреодолимого стресса, сдался на милость врачам, переехал или еще хоть что-то! А я.. как я отреагировал на это насилие?! Я же ничего не сделал.. даже сам в нем поучаствовал. Но это же не маньяк какой-то в подворотне, чтобы я мог как-то на него заявить и потребовать наказание.. Здесь вообще черт-те что происходит! Меня же наряду со всей этой вполне логической ненавистью и непринятием так и тянуло на новые подвиги! Я ужасен.. Противно даже самому себе, что я снова хочу ощутить все это. Нет, в таком я просто никому, наверно, не смогу признаться! Выходит, это и не насилие было вовсе? Как, черт возьми, мне разобраться во всем этом? Я так хочу спать..       Туомасс бессловесно и внимательно наблюдал за метаниями разбитого своей реальностью Билла с усмешкой и даже довольным пониманием, и теперь только оставалось выждать удобный момент, когда можно будет приступить к очередной части его коварного плана. Играть со смертным, все же способным ему противостоять, ему явно пришлось по вкусу, и в том, что в конечном итоге его даже путем этих навязчивых нашептываний обязательно выпустят на волю, он уже и не сомневался, продолжая только растягивать время и свое удовольствие.       Полюбовавшись из зеркала уже спящим брюнетом, все равно не сумевшим долго бороться с усталостью, он так и не спешил приходить к нему в сон и тем самым отнимать его последние силы: все свое внимание и злобу он направил на беззащитную Марику, так просто прочитав все ее страхи и единым нахрапом направив их сразу на нее одну..       К своему удивлению, открыл я глаза только при знакомом звуке будильника, и резкое осознание того, что меня все-таки незаметно вырубило, рвануло под кожей болезненными следами смертоносной паники. Онемев, я боязливо осмотрелся: солнечные лучи проникали в нашу комнату ровно и мягко, нагревая невидимый воздух, и выглядело все максимально спокойно и безоблачно в широком смысле этого слова.       Что мне снилось, я не помнил совсем, и был ли вообще там мой новый злосчастный знакомый, а потом поскорее проверил белье на наличие каких-либо неопровержимых доказательств. Все было в порядке.       — Фух! — промежуточно порадовался я, а потом, глянув на высокое, красивое зеркало, которое практически и не задевало обзором нашу кровать, повернул голову в сторону Мари: ее не было.       Потянувшись и даже с мягким облегчением подумав о том, что сон пошел мне на пользу, я все равно с затруднением поднялся на ноги, заправил постель и, игнорируя шепчущий шум в ушах, постепенно становящийся уже привычным и в этот раз будто сказавший мне что-то о приветствии, что меня почти не удивило, задумчиво направился в ванную. Марика была там.       — Доброе.. утро, — затухающей интонацией, смешанной с тревожным вопросом, проголосил я, видя чем-то расстроенную Мари, пребывавшую в каком-то ужасном состоянии, что тут же заставило напрячься и меня, когда вспомнились и собственные кошмарные злоключения. — Эй, ты чего?       — Ничего! — озлобленно рявкнула она, даже ко мне не оборачиваясь, и истерично бросила еще явно горячую плойку на полочку, отчего я даже от неожиданности вздрогнул. — Руки трясутся, ничего сделать не могу уже сколько!       — Ну, всякое бывает, — улыбнувшись, ответил я, будто нечеловеческий груз с плеч сбросив, когда сперва мимолетно и как-то ревниво подумал, что ей присниться могло то же самое, что и тогда мне. Я подошел поближе, чтобы ободрить и приобнять, как вдруг заметил, что она, оказывается, едва не плачет. — Мари, ну что случилось?       — Ты бросил меня! Ушел к этой.. Ани, и у вас есть ребенок! Был.. во сне, — взахлеб продолжала поливать меня новой шарашащей информацией жена, и я едва успевал ее переваривать и осознавать, что это на деле все — неправда. Да я же чуть от такого неждана отнекиваться уж не начал, ей-богу! — Она так смеялась.. вы вместе смеялись надо мной! И сейчас, наверно, смеетесь! Ненавижу.. Вы же постоянно вместе на работе! И я знаю, что созваниваетесь даже после нее!       Я даже челюсть чуть не уронил от офигевания. Вот это поворот..       — Блин, тебе же это тупо приснилось! — хряснув себя ладонью по лбу, со смешком выдохнул я, наконец отличив правду от вымысла подсознания, но потом по новой напрягся, вспомнив, что мои собственные сны слишком уж почему-то связаны с реальностью, и это так пока и оставалось без ответа. И эти самые звонки после работы и к тому же о работе тоже ведь не несут ничего запретного и серьезного для ревности! — Ты же знаешь, что такого быть не может! И..       — Мне противно. Это нечестно, обидно так.. — будто меня не слыша, причитала Марика, уже смахивая первые удерживаемые слезинки со щек, рискуя испортить уже готовый к новому дню макияж. — Билл.. ты же мне не изменяешь?       Только я открыл было рот для очередных возражений в этом новом конфликте с женой, в то же время вспомнив, что я страшно натворил совсем недавно, как я предал ее и ничего не рассказал, как вдруг раздался чей-то легкий, так и пронизанный яркими оттенками издевки смех, и я настороженно метнул взгляд по сторонам на определение его источника. Что это? Где?       — Эй, не смешно вообще! — в ответ лишь выпалил я недовольно, с нервозностью всплеснув руками и пригрозив рукой предположительно в сторону угла ванной, откуда, казалось, звук и исходил. — Заткнись, блядь! Ничего не хочу слышать!       Успокоив после крика участившийся пульс и все еще слыша этот в какой-то степени обидный гогот, я перевел серьезный, немного растерянный взгляд обратно на Мари, которая с подозрением очень странно смотрела на меня.       — Что?.. Заткнуться, значит?! — оскорбленно хныкнула она, резко отворачиваясь, а я, охнув, изнеможенно закатил глаза, осознавая, что только что случайно так ляпнул. — Ну и все! Мне понятно!       — Мари-и, — протянул я сокрушенно и, мягко обхватив ее за плечи, развернул к себе, но она ни в какую на меня не смотрела. — Я же не тебе это говорил! Ну как я могу.. ты сама подумай..       — Не мне?! — с явственным сарказмом переспросила она, не походя на себя совершенно. Но я же и правда ни в чем не виноват.. — Ты разве видишь здесь кого-нибудь еще? — усмехнулась так больно похолодевшая светловолосая Марика, а я весь сконфузился, так поздно догадавшись, как это, вероятно, выглядело со стороны.. И что сказать ей в ответ на это, я так и не придумал. — Хватит, Билл. Ты и правда не в себе..       — Марика! — крикнул я вслед стремительно уходящей девушке, которая уже вскоре с оскорбленным грохотом двери покинула ванную, сокрушенно оставляя меня наедине с собой.. и тем уже затихнувшим смехом.       Демон бесконечно упивался ссорами влюбленной пары, даже любой их мелкой размолвкой, мечтая еще больше разрастить эту пропасть непонимания между ними, когда единая земля под их ногами уже стала давать трещину его усилиями и этой навязанной злостью.       Так продолжалось снова и снова, и только Билл, набравшись сил, бывало, начинал сопротивляться дурному влиянию Туомасса, как тому подвергалась более слабая по сравнению с ним Мари, потому и новая ссора была неминуема.       После той нечестной победы Туомасса день уже трижды сменился ночью, но демон не спешил уговаривать Марику выпустить его, лишь наблюдал незаметно за ней сквозь сны, направляя их течение в самые тяжелые русла, мучая и отнимая энергию, в то время как Билл все набирался ею, спал спокойно и безмятежно, как никогда раньше, а днем его беспрерывно донимали настойчивые голоса, уже начавшие настраивать его против собственной и самой любимой жены. И тот на почве новых ссор, умело усыпленной бдительности и из ниоткуда вспыхнувшего любовного интереса к демону уже начинал к ним невольно прислушиваться..       Я так больше не могу.. Этот проклятый Туомасс так и не выходил из моей головы уже третий долбаный день, меня яро съедало смертельное нетерпение, теперь хотелось как-то связаться с ним снова сквозь сон и.. спросить обо всем наконец! Но обескураживало даже сильнее, скорее, и то, что не меньше мне хотелось новых его прикосновений и крепких объятий, которые он мне так сладко обещал, за что я корил себя тем, что мало мне, видимо, было прошлой измены, так я еще и увяз в этом всем по самое горло. Теперь моя запятнанная совесть перешла в отрицательное значение. Я, конечно, знал, что это опасно, но все равно, будто больной, помешался на мыслях о монстре, а тот, как назло, совершенно укрылся из виду, так жестоко действуя мне на нервы уж который день и портя все настроение своим внезапным отсутствием и шепотом. В груди все сладко распирало и дрожало особенно частым биением, когда я вспоминал про него, но в то же время руки уже у меня опускались от становящейся совершенно невыносимой тоски. Это чувство казалось мне просто ужасным, и побороть его даже своими разумными доводами у меня не получалось. Я просто всего за какую-то пару дней так странно и окончательно потерял от него голову.. Как же такое возможно вообще?       — Билл.. Билл, — с протяжным «л» гремело внутри моих мыслей, и голос этот был таким приятным, нереально красивым и певучим, что мгновенно приковывал внимание, просто отключал за ненужностью весь мир передо мной, оставляя только чувство наслаждения и абстракции от всего прочего. — Ты слышишь меня?       — Да.. слышу, — говорил я, охотно кивая и внимательно всматриваясь в стены и потолок. Ведь голос звучал словно оттуда и погружался внутрь меня через слух, а мне просто жутко хотелось еще раз увидеть его. — Где ты..? — с долей неуверенности и странного ликования от каждого раза, когда я слышал мужчину, спрашивал я, и мне так глаза закрывать хотелось от безумствующего трепета и изумительной истомы..       Это просто бред. Но это чувство, так чем-то ярко похожее на влюбленность, щекочущую в животе, просто безоговорочно отправляло в прекрасное беспамятство весь мой разум. И мне это нравилось..       — Я.. везде, — эхом отозвалось по всей комнате, так громко и четко, практически без чьих-то пугающих воплей и шума на фоне этой прекрасной музыки слов, и я безмятежно заулыбался, не понимая полноценно, что вокруг меня вообще происходит.       — Но ты вечно исчезаешь! Я хочу..       — С кем это ты постоянно разговариваешь? — вдруг я услышал какой-то новый голос, такой знакомый, но чем-то настораживающий, и я снова прислушался, стараясь различить и его. — Опять с этой своей..       — Скажи, что ты занят. Сейчас же, — в свою очередь отозвался мой благозвучный собеседник строгим и непоколебимым тоном, который даже не подразумевал собой неповиновения, и, конечно же, я послушался.       — Я занят!       — Но.. но ты же ничего не делаешь! — хмыкнув, рассердился этот кто-то другой вновь, и теперь я, похоже, осознал, что голос этот был явно женским. Вот только пошевелиться у меня как будто не получалось.. да и не хотелось вовсе. — Ладно.. милый, пойдем ужинать?       — Она не уходит! Что делать? — спросил я у Туомасса непонимающе и смятенно, чувствуя, как у меня заложило уши плотной пеленой, и когда я мотал головой, мерзкий шорох звучал еще более отчетливо, будто кто-то шумно дул в широкую трубку прямо рядом со мной.       — Би-илл, ты молодец, — мужчина с улыбкой окликнул меня из невидимой пустоты, после чего я, довольно поджав губы, быстро вздрогнул и сразу увидел, что стою посреди комнаты и в упор смотрю в деревянную дверцу закрытого шкафа сквозь мерцающий туман удаляющейся темноты перед глазами.       — А? Ой.. Мари.. я тебя не заметил! — удивленно выдохнул я и сразу приложил руку к своей горячей от какого-то румянца щеке, будто бы на ней с восторгом чувствуя легкую влагу невидимого поцелуя и позволяя жару постепенно и приятно сливаться с прохладой моих пальцев.       — Как не заметил?! Ты же ведь мне отвечал! — возмутилась Марика, складывая руки на груди и носом хмуро выпуская шумный воздух, а я в удивлении вздернул бровь и уставился на нее в ответ. — Блин, Билл, это уже не смешно! Скажи, что ты просто шутишь! Ты пугаешь меня! Так странно себя ведешь, что.. Разговариваешь с кем угодно, но не со мной!.. Пожалуйста, Билл.. — порывисто запричитала жена, подходя и с надеждой обнимая меня крепко, пока я, утратив вмиг все настроение, уныло понурил голову и ничего ей в ответ не сказал. — С кем ты говоришь?       — Марика, ты что, я ни с кем не..       — Не ври мне! Я же слышала! — отстраняясь и не дав мне даже успеть обнять ее тоже, вскричала она, расстраиваясь. — То ты, блин, во сне ходишь, то еще что! Билл.. это ненормально. Надо же все-таки.. ну, бороться с этим, и..       — То есть опять хочешь в психушку меня сдать? — горько и едко усмехнулся я, взглянув на девушку слегка сверху из-за разницы в росте, и вконец меня охватило пламя бурного негодования и даже тяжелого страха. Нет.. Я не хочу себе такой жизни. Я не хочу туда!       — Что сразу в психушку-то, — возразила Мари, со вздохом присев на край кровати, а я так у шкафа недовольно и стоял, опираясь на него теперь спиной, а по правую сторону от меня идентично возвышалось мое угрюмое отражение. — Давай мы просто запишемся к врачу, и все.       — А тот уж меня точно куда-нибудь отправит! — выплюнул я с досадой и ядовито фыркнул, все равно понимая, что меня тоже крайне беспокоит мое нынешнее состояние. Может быть, врач — это и есть моя последняя надежда?       — Он поможет! — настаивала жена, снова вскакивая и направляясь к столику, где принялась быстро что-то искать.       — Думаешь?!       — Да. Пожалуйста, Билл, — повернувшись ко мне и приблизившись, мягко попросила моя белокурая Марика и показала мне запись с номером телефона.. психиатра. — Я очень тебя прошу..       — Я.. — растерянно вчитываясь в это страшное, будто обрекающее навечно слово, а затем и в фамилию моего будущего палача, я шумно сглотнул и, чувствуя, что от спектра чувств нервно задрожала челюсть, так и застрял на развилке этого непростого выбора. Я б еще сходил к психологу сначала на худой конец, в чем не видел ничего такого страшного, но здесь..       — Не соглашайся! Не верь ей, Билл! — с нотками тревоги окликнул откуда-то с правой стороны от меня голос Туомасса, только различив который я четко понял одно: этот мой выбор еще больше осложнился.       — Почему..? Как же я могу Марике не поверить? — все же спросил у него я, понимая, что мне все равно нужны конкретные причины, чтобы как-то взвесить свое решение, такое непростое просто само по себе. И с каких это пор я стал так зависим от кого-то? Раньше же обо всем спрашивали, наоборот, у меня..       — Она хочет упечь тебя в больницу, прикрываясь лживой заботой о тебе! Она считает, что ты болен, — убедительно твердил голос с отзвуками эха, а я затаил дыхание в тревоге, лихорадочным взглядом мечась по стенам. — Но мы же знаем, что это не так..       — Нет.. — неверяще выдохнул я со львиной долей испуга, часто хлопая глазами и пытаясь как-то прижить эту страшную весть о своей любимой жене, все же сконцентрировав свое внимание на углу у потолка. — Не говори такое! Что ты вообще несешь?!       Как же так? Раньше же все у нас всегда было прекрасно, так почему тогда сейчас.. да и эти ссоры. А вдруг так оно и есть? Так она тоже скрывает что-то от меня?       — Хочешь убедиться сам? Давай, Билл, — с усмешкой и непоколебимой уверенностью спросил Туомасс, а я, вмиг усомнившись в своем собственном решении, только слушал его и заслушивался. Просто ничего не мог с собой поделать, как и со странным желанием ему хоть как-то угодить и обязательно заслужить его одобрение.       — У меня все нормально, Мари, — подумав, строго и холодно констатировал я, даже не глядя на застывшую в ожидании девушку, которая стояла передо мной, будто в каком-то ужасе раскрыв рот. — Я никуда не пойду, — развернувшись, я нахмурился и быстро пошел прочь из комнаты, все еще не отпуская этот странный разговор из головы.       Что вообще иногда творится в жизни, казалось бы, самого простого человека? Чем я так заслужил к себе такое отношение?! Прошло так мало времени, а мне уже почти ничего не интересно, я так часто будто выпадаю из реальности, нахожусь где-то на грани времени и пространства, падая куда-то в пустоту. И память.. Она стала такой странной и непостоянной. Я, бывало, приходил на кухню и абсолютно забывал, что вообще хотел там взять; также часто ловил себя и на бесцельной задумчивости, все же приносящей мне умиротворение, а внешне — лишь отсутствующий взгляд и монотонные, бесполезные движения.       Вечером я молча лежал на кровати и предавался хоть сколько-то увлекательному серфингу по всемирной сети в поисках какой-либо интересной информации, когда ко мне присоединилась и подозрительно притихшая после наших «медицинских» разногласий Марика.       — Билл, ты сердишься? — негромко спросила она, а я перевел на нее будто бы отсутствующий взгляд, понимая, что мне уже как-то все равно. Внутри было просто пусто. — Что делаешь? Давай посмотрим что-нибудь вместе..       — Ну давай.       До сих пор чувствую себя предателем. Пусть уже и смирился, что все это было, и все равно ведь уже ничего не переделаешь и заново не переживешь. Но то, что я ей ничего не рассказал.. сперва меня крайне болезненно и невыносимо мучило, а теперь просто-напросто подкидывало идею молчать и дальше. Кто ей вообще расскажет, если не я? Никто. Потому-то хранить секрет, о котором знает по меньшей мере всего один человек, не считая моего нереального партнера, буквально в сотни раз проще. Надеюсь, я не говорю во сне, иначе сам же и выложу все свои тайны. А это.. слишком личное для меня! Каждый же человек имеет право на личное пространство, даже с таким максимальным доверием, которое всегда было у нас с Мари. Нельзя так слепо растворяться друг в друге, ведь это приводит к печальным последствиям, как оказалось. И понимать это я стал почему-то именно сейчас..       Я даже и сам не заметил, как наше совместное лежание с Марикой на кровати стало плавно и недвусмысленно перебираться в новое, более интимное русло, и мой без того загруженный мозг воодушевленно решил, что это на самом деле вообще-то отличный способ как-то разгрузиться. Это и есть выход, наверное! Может, я все же смогу прийти наконец-то в норму, стану снова больше думать о жене, о том, что люблю ее больше жизни, а не о своем.. необъяснимом, переклинившем замешательстве! Как я сразу не догадался!       Целуясь все более откровенно и горячо, где вел большей-то частью я сам, как обычно всегда и бывало, пока Мари просто отвечала, охотно поддаваясь всем моим порывам и зажиманиям, что, если честно, как-то в этот раз резко бросилось мне в глаза, мы постепенно избавлялись от ненужной одежды, так и не прерывая своих обоюдных касаний, но мне хотелось большего. Я подсознательно в нетерпении ждал каких-то особенно страстных и возбуждающих действий от жены, но их так и не поступало, между нами витала будто бы какая-то неопределенность, и я.. толком не мог возбудиться.       Новые ласки, объятия и поцелуи, которые реально с пол оборота заводили меня еще совсем недавно, казалось, вообще эффекта никакого на меня не возымели, и я встревоженно теперь размышлял о том, что со мной случилось опять что-то. У меня не встал на Мари.. Что это еще за новость, черт возьми?!       — Билл, не останавливайся.. — возбужденно призывала меня она, а у меня в голове все напрочь вскипело от страшного осознания, что член так и оставался вялым, не реагируя на прекрасную наготу, такую соблазнительную грудь и тонкую талию жены, готовой мне сейчас отдаться.. — Давай, — продолжала интимно и в то же время очаровательно невинно шептать она, разметав так красиво и притягательно свои белые кудри по подушке, а у меня тупо руки от страха затряслись, а во рту все ужасно пересохло. Что это со мной?! Почему он.. — Милый.. что случилось? — все же приподнявшись, отреагировала Мари на мое бездействие и скованность, а увидев мой офигительный «стояк», тоже недоуменно подняла взгляд на мое лицо.       — Я.. это от нервов, наверное.. — замямлил я, понимая, что сам в свои же слова просто не верю, и так ошарашенно-стыдно перед ней мне было уже второй раз в своей жизни. — Извини, я.. сам не понимаю..       Мари молчала, тоже не зная даже, что сказать, и я, чтобы хоть как-то спасти положение, свое мужское достоинство и только установившийся мостик над бурной рекой наших осложнившихся отношений, решил помочь расслабиться хотя бы ей.       Кусая губу в феерическом восторге от своей пакости, Туомасс со смехом любовался смятением молодых, тем, как ярко бушуют эмоции в груди Билла, по близости которого демон уже мимолетно тосковал, а сам с удовольствием отнимал у него все эти чувства, только они было успевали в нем загореться. На месте пустоты все равно впоследствии образовывались новые, но и им тоже когда-то был предел. Потому мифический злодей и расставлял приоритеты умело, как эффективнее и приятнее потратить весь этот запас, растянув его на длительное время.       — Слишком просто, — самодовольно щелкнул длинными когтистыми пальцами Туомасс, снова наклоняясь на зеркало обеими ладонями и продолжая наблюдать за реальностью, в которой он пока мог находиться лишь одной ногой благодаря подвергшемуся его чарам Биллу.       Я гладил ладонями гладкие бедра Марики, плотно припав губами и языком к раскрытой, влажной от соков желания промежности и волнительно закрыв глаза, все еще пытаясь расслабиться и отложить эту вопиющую проблему с эрекцией хоть немного на потом. Я старался сосредоточиться на жене, на ее откликах на мои действия и ласки, и на фоне стресса это, видимо, тоже совсем не помогало возбуждению направиться в соответствующее ему русло.       Мне ничего не оставалось, кроме как продолжить делать свое дело хотя бы ради нее, в то время как фантазия тут же плавно и настойчиво стала уносить меня уже обратно к моим снам, где я предавался любовным, ни на что не похожим утехам с нереальным Туомассом.       Я склонился под властным нажимом к его раскрытому паху, неуверенно и с долей растерянности глядя на эрегированный, потемневший от налившейся крови член, увенчанный темной головкой, который мне предстояло ласкать теперь своими губами. Требовательный рывок за волосы, и я замер прямо напротив ствола, умопомрачительно источающего интимный запах нашего уже не первого подряд секса, жмуря глаза от воистину невыносимого возбуждения и желания томиться от всех этих настойчивых чувств снова и снова. Раскрыв рот и сделав шумный вдох, я покорно подался навстречу, тут же встречаясь с гладкой, сочной головкой, и накрыл ее губами, медленно насаживая себя на толстый член демона, проводящего мне по руке острым кончиком тонкого хвоста.       Смешанные чувства беспрестанно таранили всю мою суть, я словно делился от них надвое, и каждая часть меня была абсолютно полярно настроена на все происходящее.       — Давай же, любовь моя, вот так, — ласково и одобрительно поглаживая меня по волосам и в то же время задавая первый ритм этому неловкому минету, напевал он своим дурманящим голосом, за который я, казалось, был готов совершить уже все что угодно.       Я послушно расслабился и задвигал головой, посасывая его крепкий пенис и все дальше погружая его себе в глотку, собирая с него вкус обильной смазки и охотно вычищая ствол своим все еще неумелым ртом. Странно, но он входил даже беспрепятственно и легко, будто я уже сотни раз это делал; я не испытывал и малейшего дискомфорта, чувствуя, скорее, лишь то, что будто вокруг меня мерцают странные искры, словно во сне, а я склонился у ног своего потрясающего любовника с красными, горящими неуемным желанием глазами.       Я так и крутил перед глазами эти волнующие мысли, даже не заметив, что так сладко возбудился при них, в то время как обнаженное тело молодой жены так странно не вызвало во мне этого желания. И когда Мари задрожала, с выдохами кончая и сжимая пальцами мне волосы на затылке, я непонимающе отстранился, чувствуя, как к горлу подступил жутчайший комок необъяснимого смятения. Не стерпев, я скорее скользнул рукой к своему паху, накрывая плотный стояк кольцом пальцев, и, только представив рядом с собой красивого обнаженного демона, с такой похотью вытворяющего со мной все те безумия и снова так настойчиво нагнувшего меня на колени, я ярко и излился Марике на живот, небольшими порциями сбрызгивая свою сперму вместе с космическим кайфом, от которого, похоже, у меня отказали все эмоциональные тормоза. Потрясающе. Господи, как это классно!       — Мм.. Билл, ты.. — открыв глаза и увидев, что я все-таки кончил, она с таким непонимающим разочарованием и даже обидой посмотрела на меня, что я весь поежился от мурашек по всему телу, но все же блаженно и расслабленно лег рядом с ней, чувствуя себя так приятно окрыленным и внутренне переполненным глупым счастьем. — Я в ванную, — быстро бросила она и, увернувшись от моей руки, когда я пытался ее удержать, вскочила на ноги и вскоре покинула комнату. Догонять я ее не стал.       — Нам ведь хорошо и без нее, — вдруг услышал я убаюкивающие слова прямо в своих мыслях, звучащие так прекрасно, но в то же время немного разочарованно, что я просто не смог найти в себе сил сказать «нет», но и соглашаться все равно не торопился. Потому и просто промолчал, чувствуя сильную досаду, что снова сменил партнера, но пока так до меня и не дошло до конца, о чем я сожалел больше. — Только ты и я.. хочешь? — продолжал напевать его голос, и я теперь понимал, что это он, на все сто процентов, потому и не пугали меня больше все эти шорохи и голоса. Я, наоборот, даже ждал их нового ко мне обращения.       — Я.. — в неуверенности протянул я и, радостно улыбнувшись, легко засмеялся, все еще чувствуя изумительную истому после этого оргазма, который, как мне казалось, все равно нисколько не сравнится с тем, что я ощутил тогда в своем сне.       Те чувства уже неумолимо стирались из памяти, как бы я ни пытался удерживать их, чтобы хоть тешить свою испорченную сущность воспоминаниями. И, похоже, единственный способ пережить все это — как-то поддаться ему и.. Черт, но.. но об этом никто же не узнает! Почему это я должен кому-то что-то вообще говорить, если это приносит мне такое.. удовольствие?       — Не стоило тебе к ней прикасаться, — с упреком говорил мужчина из моего сна, а я уже постепенно засыпал, распластавшись на развороченной и скомканной кровати. Как хорошо.. говори еще.. еще.. — Я же тебе говорил.. И теперь я не смогу прийти к тебе из-за вот этого.. а я собирался.. — с той же укоризной добавил Туомасс, а я, услышав это, прекратил беспечно улыбаться, все равно представляя в тот момент его притягательный образ и со смертоносной обидой осознавая, что только что лично все испортил..       — Но я так хочу.. хочу к тебе, — в ответ, не открывая глаз, протянул я с досадой, но, похоже, сделать ничего уже было нельзя. Как же я так поторопился..? — Мм..       Перед глазами все помутилось окончательно, и меня резко дернуло всем телом, как часто бывает перед сном, после чего опять настала только непроглядная, гипнотическая темнота.       В очередной раз солгать в чем-то для Туомасса совершенно не представляло труда, особенно, когда эта ложь была так плотно вплетена в узор его злобного замысла. Теперь, достигнув едва ли не пика своего могущества за все последнее время, он мог влиять не только на сны своих беспомощных жертв, но и на их реальные жизни. Игра продолжалась. А изощренно играть с чувствами людей ему нравилось больше всего на свете.       Сегодня у меня в кои это веки выходной. Я разлепил свои сонные глаза как раз с этим довольно приятным озарением, но несколько омраченным еще и тем, что, похоже, степень моего пофигизма к окружающему миру тоже практически достигла своего апогея. Я просто бесполезным пластом пролежал в постели, не зная, на что тратить свое время, и думал. Одновременно и обо всем, и ни о чем. Я весь запутался.. трудно стало понимать вообще свое предназначение в этом мире, хотя раньше меня не так часто обуревали такого рода размышления. Все так скоро потеряло мой интерес, наверное.. Все становилось серым, обыденным и ненужным, и мне ничего уже так сильно не хотелось.. кроме него.       Я прищурился и неохотно приподнялся на кровати, вдруг отметив в поле зрения красивое большое зеркало. Я невольно затаил дыхание. Оно будто манило меня, как самое нужное на этом свете, и я с грустной гримасой этой уже осточертевшей мне сонливости встал и медленно подошел к нему, с прищуром присматриваясь к своему отражению.       Я улыбнулся себе, понимая, что не все еще так плохо в моей жизни, надо, наверное, просто перетерпеть этот свалившийся на нас кризис, и потом снова все будет отлично. Ведь весь путь не состоит же только из разочарований и ошибок. Когда-то снова ярко нам засветит солнце..       Набросив на тело чистую футболку у шкафа, я с той же улыбкой рефлекторно подтянул боксеры и, закрыв дверцу, снова мимолетно поглядел в сторону зеркала, как вдруг, громко рявкнув от страха, оторопел в приступе заторможенного и даже изумленного оцепенения, уронив на пол свои так и не надетые джинсы. В безумственном трепете я снова увидел эти алые, насквозь буравящие своим магическим, парализующим прицелом глаза.. и губы, изогнутые в торжествующей, лукавой улыбке.       — Т..так ты.. в зеркале?