Во власти алых очей

      Разлепив глаза при таранящем мозги звуке будильника, я сладко потянулся и оттолкнул подальше в ноги одеяло, после чего, широко, со звуком зевнув, непроизвольно прислушался к ощущениям. Тело приятно ослабло, и я пришел к удивительному выводу, что, похоже, сегодня даже мало-мало выспался.       Переведя взгляд на окно, я прищурился, рассматривая с воздушной улыбкой голубую бесконечность чистого неба, уже различая, как сигналят наперебой машины в дневной суете, и вдруг услышал у потолка какой-то странный шепот.       Насторожившись, я внимательно осмотрелся, и оглушительная тишина вдруг вновь резанула по ушам, после чего я заметил, что жена, оказывается, тоже уже проснулась и когда-то покинула комнату.       — Мари? — позвал я немного хрипло и приподнялся, вдруг услышав, как кто-то позвал меня шуршащим и будто сиплым шепотом. — Что ты там шепчешь?.. А?       Никто почему-то не отзывался, и я все же собрался с духом и мужественно переборол силу притяжения, так мощно исходящую от моей мягкой подушки. Подтянув боксеры, я пошаркал в сторону выхода: все равно надо было уже собираться, умываться и выполнять все ежедневные предрабочие приготовления.       Жену я вскоре нашел на кухне, уныло сидящую за столом с дымящейся кружкой чая и без особых эмоций на лице играющую в мобильную игру.       — Привет, — позвал я вполне доброжелательно, но та даже не отреагировала, уткнувшись исключительно в свой девайс. Я хмыкнул. — Зачем меня звала сейчас? — спросил я максимально мягко и подошел к ней поближе.       — Я? — удивленно переспросила Марика, наконец отвлекаясь и переводя свое внимание на меня. Вид у нее был, мягко говоря, раздавленный. Бледное лицо опухло, волосы были взъерошены, веки полуоткрыты, выдавая сонливость, и я откровенно не понимал, зачем она вообще сегодня встала тогда так рано. — Не звала я, — буркнула она как-то откровенно недовольно, чем вызвала во мне бурю искреннего непонимания того, чем я вообще заслужил с утра такой холодный тон. — Блин, я так спала сегодня плохо. Такие кошмары страшные снились.. живот еще тянет, тошнит, — жаловалась она, практически не делая пауз, а пока я думал, что ей в утешение сказать, она уже продолжила. — И ты опять везде носки свои вонючие раскидываешь.. Я каждый день как домработница какая-то! Билл, так тяжело в корзину, что ли, бросить?       Вот тут-то я просто опешил. Даже первое время не смог нормально языком шевелить, тупо открыв рот, как вскоре эта способность ко мне вновь вернулась, а легкость, так обнадеживающе появившаяся с момента пробуждения, громогласно рухнула, как неустойчивая огромная постройка.       — Че за наезды это с утра пораньше? — таким же едким тоном, не сдержавшись, огрызнулся я, жутко жалея, что так нелепо утратил свое светлое настроение из-за непонятного поведения жены. Ей ли так страдать — весь день, блин, сидит дома!       — Мне и так плохо.. Еще ты со своими ночными хождениями, — вдруг проворчала она, резко выключая телефон, и, словно пытаясь восстановить сбившееся дыхание, Мари прикрыла глаза и сделала несколько протяжных вдохов и выдохов.       — Что? — ошалело переспросил я и даже челюсть отвесил, чувствуя, что занесло ее куда-то в этот раз откровенно далеко. Еще и шум какой-то в ушах непонятный, раздражает дико и жутко гудит, как какая-то электростанция. — Я дома всегда ночую, между прочим! С тобой! И это реально было необоснованное обвинение. Ты совсем уже, что ли?!       — Господи, Билл, — часто, с усмешкой покачав головой и вдруг вскочив на ноги, цокнула она и быстро подошла ко мне вплотную, но я уже до того на нее из-за этого всего психанул, что готов был все крушить рядом с собою. — Извини, что я так.. Я.. Прости, пожалуйста! — Марика испуганно воззрилась на меня, отчаянно обхватывая обеими руками, и прижалась еще теснее, шумно дыша мне в шею, а я злобно стиснул зубы, едва держа себя в руках. — Блин, я же не об этом! Ты просто.. во сне ходишь, — сказала она будто виновато, и я, пораженно нахмурившись, настойчиво отстранил ее, изумленно и недоверчиво заглядывая в сонное, ненакрашенное лицо. — Подожди, я серьезно! Несколько раз уже было! Я просто не говорила тебе сначала..       — Да быть того не может, — рассерженно хмыкнул я, хохотнув и внимательно глядя в ответ на слишком серьезную жену. — Я такого не помню. Я никогда во сне не ходил!       — Я точно говорю! Билл, мне так страшно было.. Нужно же что-то делать с этим. Ненормально же! Может, ну.. нужно обратиться к специалисту какому-то, чтобы..       — Марика! — гневно вскипел я, просто не решаясь поверить в ее страшные слова, потому что я подобного совершенно не помнил и просто не мог принять их так легко. — К какому еще, нафиг, специалисту?       — Ну.. К психотерапевту.. или невро.. как их там, не знаю.       — Пфф.. потрясающе, — гаркнул я, неверяще усмехаясь и снова еще более настойчиво отстраняя от себя Мари, которая сейчас просто взяла и с такой непростительной легкостью записала меня в психопатов! — Думаешь, я больной? Я не больной!       — Не слушай ее, — вдруг услышал я тихий голос, так отчетливо и навязчиво звенящий будто от потолка и даже изнутри меня. — Она врет.       — Кто это? — шепотом выдохнул я пораженно и пуще прежнего нахмурился, быстро и взволнованно оглядевшись, а потом перевел взгляд на ничего не понимающую жену. — Ты слышала..?       — Что?       — Черт, — помотав головой, негромко протянул я, понимая, что мне лишь померещилось что-то, и тяжело вздохнул, вновь возвращаясь к «потрясающей» идее жены. — Нет, Мари, не будет никаких психиатров и прочей подобной фигни! — безапелляционно отчеканил я и быстро ушел в ванную, чтобы поскорей плеснуть воды в лицо и хоть немного угомониться.       У меня даже руки нервно затряслись от негодования, потому как от нее ожидать чего-то подобного я бы просто никогда вообще не подумал.       Что сказать, мне стало обидно. Мы, конечно, должны всячески поддерживать друг друга, предлагать свою помощь и пути решения проблем, а она, выходит, просто хочет вот так ни за что сбагрить меня в психушку? Клеймо на мне поставить?!       Я не сумасшедший! Никогда им не был и никогда не стану! Еще чего.. специалиста захотела. Пусть все катятся, я здоров, черт подери! Будто я один во сне хожу, раз это так.. да живут же люди как-то с этим! И ничего!       Короче говоря, с женой я больше не стал ни о чем разговаривать и даже ее слушать, когда она пошла следом за мной. Все еще внутренне ворча и психуя, я даже без завтрака ушел на работу, лишь бы только не сорваться и не разгромить всю квартиру к чертям. Псих я, значит. Лунатик. Ну-ну..       Сюрпризы на этом не закончились. Из-за своей той сонной невнимательности я, как назло, прослушал то, что до выходных меня, оказывается, просили подготовить отчет обо всех выполненных сделках с клиентами, начиная с момента моего вступления в должность и включая еще и работу моего предшественника за этот месяц, а я напрочь про это забыл! Сроки уже поджимали, и я понимал, что вляпался очень сильно. Так не вовремя же решили меня, как новичка, проверить..       С самого утра мне еще пришлось ездить по разным адресам, показывая и нахваливая квартиры покупателям и съемщикам, а когда я, выжатый как лимон, приехал обратно в офис, до конца смены оставалось всего-то два часа.       Я сразу засел за отчет, понимая, что сильно туплю и просто не знаю, как правильно его делать. Мне жутко хотелось поесть, в то же время меня без конца донимали неприятные и полные сожаления мысли об утренней ссоре с Марикой. Я уже простил ее за тот недовольный тон, замечания, и сам очень хотел извиниться за ответные грубости, которые будто сами срывались с моего языка, но так в моей голове и не укладывалось то, что я, оказывается, хожу во сне.       Да ну. Идти к такому доктору.. Вдруг об этом кто узнает? Позорище же. Это еще на работе моей отразится! Как мне людям потом в глаза смотреть? Я не могу сейчас терять это место, надо еще до зарплаты дожить, оплатить всю коммуналку.. Пусть родители и помогают нам сейчас, но надо же учиться жить самостоятельно!       — Билл, я тебе сейчас свои отчеты покажу как образец. Ты не переживай, разберешься и все успеешь, — говорила мне улыбчивая Ани, подмигивая, а я упал безнадежно на столешницу и протяжно простонал.       Некоторые данные еще на вечно виснувшем ноутбуке остались, который Дирк в мое отсутствие, походу, еще и унес в ремонт. Надо его теперь как-то вызванивать и просить флешку со всей скинутой информацией. Черт.. Как я так мог позабыть! Думал только о поездке домой, вот у меня напрочь и вылетело..       Помочь мне все сделать и так задержавшаяся из-за меня Ани, к сожалению, не могла, так как сильно спешила, и я остался наедине со своей работой даже после окончания рабочего дня. Думал я совершенно не о том, а из-за того, что торопился, иногда пропускал что-то, делал глупые опечатки и, снова же, тормозил.       В итоге, просто-напросто скинув себе все на флешку и тайком собрав парочку папок с собой, я закрыл офис, нашел охранника и отправился домой с опозданием на целых два часа. Марика, оказывается, настырно звонила мне несколько раз, а я из-за беззвучки этого даже не слышал, но перезванивать не стал, так как к тому моменту уже был практически дома.       — Билл, милый, прости меня.. — прямо с порога набросилась на меня взбудораженная Мари и закрепила в свои нерушимые объятия, а я, улыбнувшись слегка, обнял ее в ответ, прикрывая глаза и утыкаясь в светлую макушку. — Просто я волнуюсь о тебе, я же хотела как лучше..       — Мари, да я понимаю, все, успокойся, — устало промямлил я, не давая ей много тараторить и монотонно поглаживая ее по хрупкой спине.       — Не пойдем к врачу, если не хочешь, не сердись только на меня.. — продолжала причитать жена, а я просто поражался ненормальной переменчивости ее настроения и поведения.       И тут до меня вдруг доперло.. Ведь эти страшные дни же опять настали! Черт.. Я попал.. по всем фронтам.       — Я так люблю тебя!       — И я тебя, — отозвался я и вскоре расцепил объятие, ласково целуя Марику в щечку. — Я есть хочу.       С женой мы все же помирились и решили просто не вспоминать сегодняшнее утро, когда у обоих что-то не заладилось, оттого и вылилось все это в неприятную ссору. Мы так и стояли еще в коридоре, а я снова обнимал своего милого ангелочка и умилялся тому, как она очаровательно хмурила нос и смеялась, когда я быстро и часто исцеловывал ее лицо.       — Билл, — вдруг ласково прозвенело в моей голове на фоне каких-то страшных, но тихих криков, и я тревожно напрягся, еще крепче обнимая жену и понимая, что это точно было сказано не ее устами. — Послушай.. послушай.. — эхом отражалось где-то в вышине, и я почувствовал, как мягко закружилась голова, включая противнейший ультразвук в моих ушах, но я лишь пошатнулся, к счастью, удержав равновесие.       Странно все это.. Мне иногда мерещились шорохи, чей-то сиплый шепот, стук и шаги в соседних комнатах, мелькающие или неподвижно стоящие за шторами силуэты, и от этого мне становилось с каждым часом все более жутко. Уже час ночи, а я сижу на кухне за ноутбуком и пытаюсь осилить этот самый кошмарный отчет. Кое-как догнав у Дирка материалы, я обнаружил некоторые несоответствия дат и фамилий, указанных в папках и на ноуте, и совершено не знал, что писать в своей финальной работе, да и спросить в такое время уже было не у кого.       Мари уже легла спать, сперва, конечно, сидела со мной рядом, играя в телефон, но все сильнее клевала носом, чему способствовала практически бессонная ночь, и я в итоге настойчиво отправил ее в комнату.       Стрелки часов все стремились вперед, отсчитывая и сокращая мое время для сна, которого сегодня, похоже, и вовсе не будет. У меня мороз бежал по коже, когда что-то гремело то в ванной, то в комнате, а когда я приходил проверить, то все, на удивление, было в абсолютнейшем порядке, а жена спокойно и неподвижно спала. Может, землетрясение? Или это соседи, скорей всего..       Я правда схожу с ума? Но ведь я слышу это и вижу, а значит, оно происходит!       — Билл.. Билли.. — негромко и убаюкивающе лилось тихим звоном в моей голове, а я, зевнув, устало прикрыл глаза, роняя голову на сложенные руки перед ярким монитором. — Спи.. Засыпай.       — Я не могу спать..       — Ложись.. ложись.. и засыпа-ай! — все шептал мне кто-то, а мое дыхание постепенно выравнивалось и тяжелело, завлекая так настойчиво в этот тягучий сон.       — М..мм.. — хмурясь, лишь промычал я и невольно стал обмякать, сильно вздрагивая, словно падаю куда-то, а потом вдруг настала кромешная темнота.       — Что это?!       Я резко подорвался при этом громком, непонимающем возгласе жены, раздавшемся из комнаты, и понял, что, оказывается, все-таки отрубился прямо за столом, а экран ноутбука уже погас, не дождавшись больше моего вмешательства.       Глянув на часы и с ужасом отметив на них уже пятый час утра, я быстро протер глаза и, спотыкаясь на затекших ногах, поскорее рванул в комнату, ощущая, как грузно в моей груди колотится от волнения сердце.       Войдя, я увидел Марику в слезах, сидящую на кровати, и смерчем бросился к ней, едва не падая буквально на ровном месте.       — Мари, что с тобой?! — взбудораженно спрашивал я, сразу крепко ее обнимая, а она, бесконечно всхлипывая и заикаясь, прижалась ко мне так отчаянно и сильно, что мне стало чудовищно страшно.       — Билл.. мне п..приснилось.. что ты.. — все еще содрогаясь в моих руках, надрывно шептала она, а я не прекращал это объятие, слегка покачивая ее, словно маленького ребенка, испуганного ночными ужасами.       — Тш-ш.. я же здесь, все хорошо, — с улыбкой облегчения так же прошептал я, немного успокаиваясь и чувствуя, что после такой дикой встряски мне уже точно не захочется спать. — Это просто сон.       Поцеловав и насилу успокоив любимую жену, я в итоге снова вернулся на свое рабочее место и тяжело вздохнул. Она в этот раз тоже упрямо пошла вместе со мной, непрекословно аргументируя это тем, что ей теперь слишком страшно без меня засыпать. И ее понять здесь тоже можно было.       А на сегодня ведь у нее назначено собеседование, потому-то я и переживал, что Марика будет сонной и не к месту раздражительной. Тем не менее слушать меня опять никто не стал.       Кое-как успев все сделать, я заторможенно оделся, умылся, как обычно, позавтракал одним только кофе на голодный желудок, так как еда в меня совершенно с утра не полезла, и снова поплелся на работу.       Стремно вообще начался мой новый день. Хоть я все и сдал, но меня жестоко выключало, тело ломило, и я снова не мог ни на чем сконцентрироваться. Несколько раз посетила меня дерзкая мысль о том, что надо тупо уволиться, раз я не справляюсь, коль меня все чаще отчитывают за косяки, а негодование все копится и копится внутри, истязая и без того избитое настроение.       — Билл, иди уже домой. Я прикрою, — хлопнув меня по плечу, заговорщически проговорила Ани шепотом, а я вопросительно взглянул на нее.       — Да ну. Я и так косячу, а тут если узнают, то все..       — Может, ты ездишь и клиентам варианты показываешь, — неизменно улыбаясь, продолжила настаивать она, не сводя с меня глаз, а я неуверенно покосился на время. — Сейчас обед будет, ты и иди. Боссу только наври что-нибудь. У меня прокатывало.       — Опасно это.. Ну ладно, Ани, давай попробуем, а то я с этим отчетом правда за ночь кое-как разобрался. Эх, я реально твой должник! — слегка растянув губы в сонной улыбке, я уселся в кресле поудобнее, а потом хмуро покосился на трезвонящий телефон, который вместо меня ловко подхватила девушка и приветливо защебетала заученными фразами.       Побег удался без каких-либо проблем, и уже вскоре я был снова дома, расслабленно простонав в потолок кайфово-облегченное и протяжное: «Да-а». Разувшись, я вплыл в ванную вымыть руки и критично уставился на свое сонное, бледное, но уже охваченное предвкушением грядущего отдыха лицо.       — Ну и рожа, — констатировал я, ухмыляясь, в то время как за спиной внезапно послышался шорох, заставивший меня резко оглянуться и едва не наложить кирпичей. — Мари? — тихо, с дрожью спросил я, но увидев, что сзади никого нет, продолжил уже громче. — Я дома!       — Красивый.. — едва различимым шумом отдалось в моих мыслях, а я, растерявшись и нахмурившись, часто задышал, непонимающе оглядываясь и с кривым лицом остервенело зажимая ладонями уши, чтобы прогнать это странное наваждение и звон. — Билл.. Би-илл..       — Мари! — помотав головой, громко и настойчиво закричал я, болезненно замычав, как вдруг этот звон резко прекратился. — Г..где ты?!       Учащенно дыша, я вбежал на кухню и, осмотревшись и никого там не обнаружив, вскоре увидел яркий стикер, прилепленный на холодильник на самом видном месте.       — Точно.. у нее же собеседование сейчас.       Оторвав листочек, на котором было еще и предупреждение, что после она еще хочет пройтись по магазинам с подружкой, я швырнул его в мусорное ведро и устало вздохнул. Сжевав пару печенек вместо полноценного обеда, я молча сидел за столом и понимал, что меня уже качает даже в таком неудобном положении. Я был будто пьян, втыкал в одну бессмысленную точку на полу, а потом быстро поднялся и с тем же беспросветным туманом в голове все же решил отправиться к просмотру пропущенных сегодня сновидений.       — Так голова еще раскалывается.. — простонал я самому себе, разворачиваясь и вновь возвращаясь к столу, на котором заметил открытую аптечку, и тут же принялся в ней рыться в поиске обезболивающего. — Куда Марика его подевала..       — Синяя.. — навязчиво ахало где-то в вышине частыми повторами, и я беспрекословно взял синюю коробочку, выдавливая белую таблетку, не понимая даже, что вообще ищу. — Пей еще.. тебе станет легче.       Как в трансе, я лишь закивал и безропотно повиновался. Набрал в стакан воды и проглотил несколько таблеток, после чего опять направил свое тяжелое тело в сторону комнаты, в последний момент догадавшись закрыть дверь на ключ, чтобы Марика домой потом попала, если я буду спать. Этот самый ключ я долго еще не мог найти, все перерыл до неузнаваемости, пока до меня не дошло, что он просто провалился в подклад куртки, которую я недавно чем-то умудрился порвать. Потом зазвонил еще и телефон, когда я через несколько минут уже наконец-то блаженно лег на постель.       — Да, Ани, я уже дома, — проговорил я монотонно и протяжно зевнул, рассматривая белый потолок. — Спасибо, — вскоре добавил я, когда услышал короткий рассказ о том, как меня ловко отмазывали перед начальством, внезапно нагрянувшим в офис по каким-то бумажным вопросам.       Глаза просто-напросто слипались, и я даже не имел желания что-то говорить в ответ, просто угукал и, похоже, не дослушав даже, отрубился прямо с телефоном в руке.       Хитро прищурившийся демон в самодовольном предвкушении потер ладони, загадочно поглядывая на неподвижного юношу на постели, и, опасно рассмеявшись, в секунду исчез из чистого, четкого отражения безмолвной комнаты.       Я медленно переставлял босые, облаченные в тяжелые кандалы ноги по широким и очень теплым каменным плитам, сквозь которые иногда даже виднелись полосы текущей лавы, и испуганно озирался по сторонам, чувствуя, как тревожно и бесконтрольно дрожат мои губы. Кругом царил полнейший хаос, а из огненной ямы вдали валил раскаленный пар, который даже на таком расстоянии я ощутимо осязал своей кожей.       Я все шел по этой дымящейся пустоши, совершенно не зная куда и не произнося и звука, а на мне были надеты какие-то легкие, полупрозрачные широкие штаны прямо на голое тело и такая же ничтожная рубаха; на запястьях звонко гремели золотые браслеты, и в таком экзотическом, ненормальном наряде Шехерезады я чувствовал себя откровенно глупо и неловко.       Волосы противно лезли в лицо, прилипая в этой жаре к чуть влажной коже, а по пути мне встречались неведомые человекоподобные существа, мерзкие, отвратительно кошмарные и тошнотно изуродованные. Они будто не видели меня, занимаясь своими делами, с чавканьем пожирая какое-то окровавленное месиво, а пройти в обход них было абсолютно невозможно. Во время этого пути я успел заметить уже четверых подобных чудовищ, от которых просто разило гадостью и отталкивающим смрадом, и я силился как-то задержать дыхание, чтобы не отравиться этой невыносимой удушливостью.       Мне было страшно. В висках безумно стучало, гоняя раскаленную, как эта лава, кровь по венам, а ноги едва волочили эти обжигающие кандалы, слишком громко гремящие цепью при каждом моем движении.       Видимо, услышав создаваемый мною грохот, один из монстров вдруг ужасно зашипел, оскалившись прямо на меня, а я от терзающего страха запнулся и, больно свалившись на землю, во все глаза вылупился на него, понимая, что скованные связки совсем не работают и не дают мне яростно кричать, чтобы выпустить на волю этот ужас. Я лишь беспомощно раскрывал рот, панически трясясь перед ним, и кое-как у меня все же прорезался голос, когда меня с силой схватили за руки, оцарапав при этом длинными когтями.       — Не-е-ет! — проревел я в испуге и совсем не понимал слов, которые изрыгались из пасти этого мерзкого урода, на голос которого вскоре подоспело еще три таких существа, что-то крича и выпуская из слюнявых глоток мерзостное клокотание, когда они смотрели на меня своими многочисленными маленькими глазами, расположенными прямо по всему телу.       Я шумно сглотнул и весь задергался, как в предсмертных конвульсиях, сперва онемев в ужасных лапах этого тощего монстра, пожирающего меня своим горящим желтым взглядом. Неожиданно он издал оглушительный, едва не лопающий перепонки, жуткий рев, после которого с силой оттолкнул меня к другой твари, неловко порвав мне на спине когтями легкую, уже пропитанную ледяным потом рубаху.       Я что есть силы кричал, срывая голос, пытаясь отчаянно бить превосходящего меня по размерам выродка, от серой кожи которого пачкались в зловонной слизи мои кулаки. Меня адски тошнило, я был на грани колоссального срыва, а меня все швыряли друг другу, как безвольную игрушку, срывая последнюю одежду с моего израненного их когтями тела.       — Помогите! — истерически вопил я и мучился от режущей боли, падая и снова вставая, разрывая кожу на ногах нагревшимся металлом. — Не надо! Не на-адо! — с визгом вскричал я, когда крепкие лапы до боли сжались на моих голых ягодицах, и там быстро скользнуло что-то липкое и мокрое.       Я будто разбивался на части, метался и желал лишь погибнуть в этот момент, только бы не дать этим мерзким тварям надо мной надругаться и сделать все эти страшные вещи. Взгляд лихорадочно хватался за каждого остромордого монстра, за своды высокой пещеры, пропитанной раскаленными парами, и слабая надежда безвозвратно гасла во мне, лишая последнего шанса на спасение.       Я уже безнадежно рыдал, не контролируя свои чувства. Я был обречен, но все равно извивался и сжимался, не давая сломить себя, что все равно было, похоже, неизбежным. Паника, истерика, безумие охватили меня, и я уже безжалостно ослаб, когда внезапно увидел стоящего на каменном выступе в вышине молчаливого Туомасса.       Мужчина наблюдал свысока за мной и схватившими меня чудовищами, и лицо его, горящее алыми очами, отражало заметный интерес к открывшейся ситуации.       — Туомасс! — срывая и так оборвавшийся голос на его имени, я снова неистово задрожал от всхлипываний и постарался вырваться, чтобы только помчаться к нему. — Туо-омасс! — ревел я загнанным зверем, обреченным на муки и увечья, а выродки зарычали, заглушая мои отчаянные вопли. — Помоги мне! Прошу тебя.. А-а! — заорал я громко и безумно, когда мою спину продолговатыми линиями нестерпимо больно исчертили когти одного из ужасных существ, к которому меня с нечеловеческой силой снова швырнули, будто желая сперва наиграться со мной. — Помоги.. Пожалуйста! Убери их! Только забери меня..       Демон все молчал, слегка склонив вбок голову, и вскоре одним большим, легким прыжком с высоты оказался рядом, плавно и гордо направляясь в мою сторону, в то время как многоглазые уроды притихли и, фыркая, уставились на него, словно в ожидании.       — Туомасс..       Всхлипнув, я с бескрайней надеждой взглянул на него, в отвращении жмуря влажные от слез глаза, когда чей-то липкий язык или гадкое щупальце снова прошлось между моих ягодиц, норовя скользнуть внутрь, но я сжался так, что оно лишь поспешно проскочило мимо.       — Как ты здесь оказался? — беспрепятственно рассматривая мою неприкрытую наготу и многочисленные порезы, мелодично задал свой вопрос он.       Не зная, что ответить, я просто нервно пожал плечами и дернулся в его сторону, но так и не смог вырваться из огромных рук держащего меня чудовища.       — Нужна помощь? — спросил он певуче и невинно заулыбался, глядя на меня так, будто не замечал вовсе моих ужасных пленителей. А мне вот только было совершенно не до спокойствия в те отвратительные моменты..       — Д..да, да, — часто закивал я, не умея справиться с этой проклятой дрожью, которая лишала меня разума и последних сил, а в голове в это время снова часто раздавался какой-то неведомый, противный, навязчивый шепот. — Они.. я.. мне так больно.. я.. они хотят..       — Видишь, не только мне ты приглянулся, — кивая на них, тонко заметил он и медленно облизнулся, в упор взирая на меня своими алыми, колдовскими очами, а я шумно сглотнул, крепко сжав кулаки. — Но я могу тебе помочь. Хочешь?       — Х..хочу. З..забери меня, пожалуйста, — отрывисто тараторил я, заикаясь, кивая и безотрывно глядя на него, моля про себя, лишь бы он не уходил. — Пожалуйста!       — Что ж, Билл.. тогда у тебя есть выбор, — красиво, четко и будто фанатично произнося каждый звук, молвил он, вдруг серьезно задумавшись о чем-то на мгновение, а я заслушивался им снова, мысленно торопя, поскольку каждая секунда промедления грозила мне кошмарными потерями.       Я молчаливо ждал, пока он, будто сомневаясь, огласит, наконец, это условие, и, похоже, сейчас ради спасения я был готов буквально на все.       — Это с тобой сделают они.. — он вдруг глянул коротким взором на окруживших меня тварей, и отвратительные пальцы одной из них снова медленно заскользили по моим обнаженным бедрам и паху, заставляя брезгливо скривиться. — ..или я.       — Что..? — на грани слышимости выдохнул я, взирая на мужчину с истинным непониманием, надеясь, что я лишь ослышался. Я почему-то чего угодно ожидал, но не этого.. Ну нет, мне же не придется заниматься такими неправильными и ужасными вещами хоть с кем-то из этих уродов, в том числе и с ним?! — Просто помоги мне, н..не надо меня..       — Просто, юное дитя? — заливисто и безмятежно засмеялся Туомасс, обнажая белые, чуть заостренные зубы и коротко запрокидывая голову. — Так не бывает.       — Но..       — Решай, прямо сейчас, — лишь беспрекословно изрек он, в нетерпении ударяя длинным хвостом по своему бедру, покрытому темными наростами, а ткань длинного пояса тянулась почти до самых ступней между его ногами, открывая мускулистые бедра и икры.       Он раскрыл передо мной руки в пригласительном жесте, а я так и застыл нерешительно, чувствуя, что монстры чуть расступились, не держа меня больше, будто уступая добычу ему, и я коротко взглянул на свои босые, скованные цепью ноги. Мужчина ждал, высоко вздернув бровь, а я совсем не понимал, почему, зачем я должен кому-то вообще отдаваться, и почему нельзя просто отпустить меня.. Без этого ужаса.       — Они или я, Билл, — повторил Туомасс, улыбаясь все шире и коварнее, а я растерянно смотрел на его безупречное и все равно больше похожее на человеческое тело, отмечая его внешнюю чистоту и ухоженность, и все еще надеялся как-то отвертеться.       — Господи.. — снова проскулил я, понимая, что просто не могу придумать какой-то иной выход спасения от этого насилия, и мне, видимо, остается лишь выбрать меньшее зло..       — Не самое время говорить всякую чушь, — промолвил он холоднее и резко опустил раскрытые руки, пожимая мне плечами и разворачиваясь.       — Нет! Нет! Не уходи.. — вскричал я и дернулся к нему, вырываясь из новой хватки острых когтей. — Я.. Хорошо, я пойду с тобой..       Едва переставляя ноги, я кое-как настиг его, тут же падая в его объятия и жмуря воспалившиеся глаза, но уже вскоре резко обернулся на вопиющие крики тех существ, в единое мгновение воспламенившихся и сгоревших буквально до нескольких горсток пепла от одного только взгляда Туомасса.       Я несмело и робко перевел глаза на демона: тот ласково мне улыбался, пронзительно взирая своими алыми очами немного свысока и нисколько не брезгуя касаться моего кровоточащего и местами покрытого какой-то слизью тела. Она будто не липла к его магической чистоте, и я обреченно закрыл глаза, насильно расслабляясь в его руках и чувствуя, как резким щелчком будто выключилась эта адская картинка, а мы перенеслись куда-то в новую, обволакивающую темноту.       Я распахнул глаза и увидел, что мы стоим посреди уже другой пещеры, но она была до того прекрасна и изумительна, что я открыл ошеломленно рот, рассматривая великолепно сверкающие голубые и белые кристаллы, необыкновенно растущие на стенах и даже потолке. Восторженно выдохнув, я вскоре опустил взгляд и обнаружил, что снова одет в те легкие, прозрачные одежды, а все мои раны неестественно быстро затянулись, больше не принося какой-либо боли.       — Ты не отпустишь меня? — обреченно прошептал я, поднимая взор на Туомасса, сперва бегло осмотрев его упругие бицепсы, торс и отметив красивый и ровный оттенок кожи, все еще находясь при этом в его бережных объятиях.       — Отпущу, — кивнув, вдруг наперекор моим ожиданиям мурлыкающе ответил мужчина, а я с несказанным облегчением и надеждой заулыбался, глядя в его безупречное лицо и даже почти забыв о своем разочаровании в нем. — Но.. — неожиданно возразил он, жадно и вожделенно проводя пальцем с длинным, острым ногтем по моим губам легкими касаниями, а я шумно сглотнул, пытаясь чуть отстраниться назад. — ..не сейчас.       — Но.. Но я не хочу..       — Тебе будет хорошо со мной, — уже скользя влажными поцелуями по открытой шее к плечу, твердил демон, игриво опуская теплые ладони на мою талию и приятно проникая под легкость светлой ткани. — Мм..!       — Я же никогда не.. Бли-ин! Зачем?! Не надо! — зажмурившись, вспыльчиво выдохнул я, с силой вновь сжимаясь и даже невольно взвизгнув, когда резко оказался подхваченным на руки. — Не делай этого! — я чисто интуитивно обхватил его шею руками, чтобы только удержаться и не упасть с высоты его роста, а самому было безумно тошно от самого себя и этого негодяя. — Пусти, говорю!       — Сделка, дитя, — направляясь куда-то вглубь пещеры, задумчиво изрек демон, а я поспешно замахал ногами и заерзал в его руках, которые держали меня словно невесомую пушинку даже в этих тяжелых кандалах. — И твое условие, между прочим, мною было исполнено.       — Все равно нельзя верить таким, как ты! — будто окончательно прозрев, сердито, но в то же время безвыходно вскричал я, вызывая своими словами и сопротивлением лишь улыбку на его лице.       — Тоже верно, — сквозь короткий язвительный смешок выдохнул Туомасс, вдруг останавливаясь и резко, мокро и настойчиво целуя меня в губы.       Язык скользким напором толкался мне в рот, а я на фоне пережитого стресса совсем не мог спокойно выносить подобные выпады в свою сторону. Поэтому я лишь мычал, морщась и пряча от него лицо мотаниями головы, наперед зная, что все бесполезно.       — С огнем играешь.. И мне это нравится, — отстраняясь и напоследок влажно коснувшись моих губ, с ухмылкой и предвкушением пропел он своим дурманящим голосом, а я беспомощно надулся и, часто дыша через нос, подавил в себе новый порыв бесполезного возмущения.       Самодовольно усмехаясь, он снова молчаливо понес меня куда-то, хотя бы этим облегчая мне жизнь, так как эти крепкие оковы слишком сильно затрудняли и замедляли все мои движения.       Чтобы только не смотреть на него, я отвел взгляд в сторону, принимаясь вскользь осматривать окружающую и куда более в тот миг привлекательную обстановку: огромные чаши с синим пламенем с тихим потрескиванием проплывали мимо нас, мощные ветви иссохших деревьев раскинули свои объятия в вышину подземелья; где-то во мраке, докуда не доставал свет от пылающих чаш и нежным холодом сверкающих кристаллов, слышался монотонный плеск подземного водоема, и мне сразу же безумно захотелось пить.       — Я угощу тебя вином, Билл, потерпи немного, — как-то прознав о моем молчаливом желании, отозвался мужчина, а я пораженно захлопал ресницами, не представляя даже, что сказать в ответ на это. — И да, я знаю наперед все твои действия, — украшая губы еще более широкой улыбкой и с обожанием глядя на меня, продолжил благозвучно говорить Туомасс, озвучивая ответы на мои еще невысказанные вопросы и немерено изумляя меня своей невероятной проницательностью. — И ты не застигнешь меня врасплох. Прямо как и то зеркало.       Я был поражен. Откуда он мог это знать?! Это мифическое существо безумно пугало меня своей таинственностью и способностями. Я по-прежнему не мог прийти к разумному решению, как он делает все это, и насколько тогда сильно развит его мозг, коль уж ему подвластны эти паранормальные способности.       Нет, мне не спастись.. от такого, как он, не укрыться..       Вскоре он поставил меня на ноги возле закрытой круглой деревянной и на вид очень тяжелой двери, после чего крепко взялся за ручку и вдруг спросил меня:       — Что бы ты хотел увидеть за этой дверью, дитя? — окинув меня новым взглядом потемневших красных глаз, он, и так ведь все зная, зачем-то ждал терпеливо моего ответа, и я, чего уж таить, слишком с ним замешкался.       — Выход отсюда.       — Так не пойдет, — усмехнулся статный и нечеловечески красивый Туомасс, тряхнув головой и сбросив с лица темные длинные пряди, при этом внимательно глядя на меня немного свысока, и все же отворил с громким грохотом деревянные двери.       В глаза ударил яркий пурпурный свет, изысканно смешанный с золотом осени, и вскоре я узнал знакомые тропы мистического леса, где впервые тогда и увидел Туомасса. Об этом месте я подумал совершенно случайно и мимолетно, и в итоге это и стало для демона ответом, без спроса прочтенным в моих спутанных мыслях.       Шумно сглотнув и вдруг увидев, что самонадеянный Туомасс прошел чуть вперед, я собрал все свои силы, быстро толкнул его в спину и тут же помчался прочь, гремя цепями и совершая короткие шажки по вытоптанным кем-то тропинкам.       Только я сбежал, как сразу же раздался его опасный смех, льющийся буквально отовсюду, а я, безумно боясь и волнуясь, отчего даже болезненно шумело в висках и сбивалось сорванное дыхание, что есть мочи побежал вглубь этого прекрасного темного леса.       Было чудовищно больно наступать босыми стопами на сухие ветки, острые камни и колючую траву, но у меня просто не было выбора: пока я мог, я все равно должен был за себя побороться.       Настала давящая тишина, в ней даже каждый мой вдох наравне с выдохом казались мне страшными, и то, что меня никто не кинулся догонять, безмерно угнетало и обнадеживало одновременно.       Я боялся его, как бы немужественно это ни звучало, до того мне было страшно отдаться ему, что кровь стремительно стыла в жилах, а дрожь проникала даже в самые потайные уголки сознания. Но ведь он и правда вытащил меня из той огненной пещеры.. и я сам принял тогда цену моего спасения.       Вдруг что-то показалось мне там, в сумеречной пелене между тонких стволов деревьев, охваченных ласковым шелестом, и ноги будто сами устремились туда, когда я понял, что это — небольшая деревянная хижина. Там я и решил постараться спрятаться и отсидеться, хотя бы на первое время, все равно я уже сбежал и, вероятно, понесу за это наказание. И от этого мне уже было нечеловечески жутко и боязно.       Совсем вскоре я дернул небольшую дверь, тут же легко поддавшуюся моему напору, что не могло не радовать. Едва справившись со своими же собственными руками и крепко заперевшись изнутри, я шумно выдохнул и криво улыбнулся, безмолвно празднуя свою маленькую, промежуточную победу в этой неравной борьбе.       — Ты хорошо закрыл дверь? — издевательски раздалось прямо позади меня, и я, развернувшись, с истошным криком впечатался спиной в ту самую деревянную поверхность, буквально подавившись своим истерическим возгласом. — Маленький глупый мальчишка, — глухо и будто с внутренними, низкими вибрациями смеясь, съехидничал Туомасс и резко навалился сверху, жарко дыша мне прямо в лицо, а я отчаянно зажмурился, невыносимо трепеща и едва оставаясь от этого ужаса в сознании.       Спустя момент меня уже с силой швырнули вглубь этого небольшого помещения, где я с грохотом упал, со звоном сбив что-то и пробороздив собой буквально всю длину деревянного пола от центра до первой попавшейся стенки, и сильно ударился в темноте, а мое плечо пронзила резкая боль от столкновения с чем-то острым наподобие угла. Подавив стон, все же вырвавшийся несколькими тихими и влажными всхлипами из моей груди, я спешно перевернулся на спину и, едва шевеля рукой, попытался схватить хоть что-нибудь для самообороны, но на полу ничего, как назло, не находилось.       — Ты же не хочешь по-плохому, — мягко и снова так восхитительно сладко мурлыкал мужчина, оказавшись сверху, а я задержал дыхание, словно уступая и расслабляясь, вновь чувствуя вмешательство каких-то странных и таких ошеломляюще нежных сил внутри себя. — Я могу и умею делать больно, — шептал он мне на ухо, обдавая своим жаром и ведя языком по мочке уха, в то же время ласково касаясь ладонями моих ушибленных и ноющих боков и вдруг яростно надавливая на них. Я громко вскричал, жмурясь и срываясь на протяжный болезненный стон, когда меня снова коснулась его воистину страшная жестокость. — Очень больно, Билл.       — Ты убьешь меня? — промычав, обреченно и нарочито бесцветно спросил я, когда внутри трепетала буквально каждая жилка от неистового ужаса, смешанного с легкой дымкой былого и так сейчас неуместного наслаждения.       Туомасс лишь игриво засмеялся в ответ, вновь обратившись прекрасным мифическим льстецом и искусителем, и помотал отрицательно головой, что я, скорее, почувствовал, нежели увидел.       — Лучше убей..       Он так же ничего не ответил, лишь с треском содрал с меня тонкую рубаху, а я отчаянно стиснул зубы, не двигаясь больше и понимая, что все, нет больше смысла тратить и без того истраченные силы на сопротивление, от которого он лишь словит еще более сильный кайф, а потом к тому же снова накажет.       — М..м.. — тихо проскулил я, крепко жмуря глаза и напрягаясь всем телом, когда по открытой груди заскользили его когтистые руки, но не царапая, как это делали те мерзкие чудовища, а дразня и медленно даря опасное, безразличное к моему горю наслаждение и следы быстрых, подлых мурашек.       Не в силах унять свое сердце, я лишь безвольно опустил руки на деревянный ровный пол, открывая ему к себе всякий доступ, но внутренне был уже безжалостно разбит и уничтожен, ужасно мучаясь и силясь хотя бы не разрыдаться от отчаяния. Пусть лучше он. Я вытерплю..       Надрывно дыша и кривясь от собственного бессилия, я безропотно позволял ему снимать оставшуюся одежду, и так до тех пор, пока не остались на моих ногах лишь те тяжелые кандалы, а на руках — нелепые драгоценные браслеты. Я совсем не двигался, не собираясь принимать участие в этом кошмаре, и мне останется только дождаться, пока это все наконец-то закончится.       Раскрыв в очередной раз глаза, я, к своему удивлению, вдруг увидел вокруг не мрак лесной избушки, а приятное оранжевое свечение, знакомые подушки и балдахин, окружающий мягкое ложе, а я, обнаженный, лежал на спине, в то время как в нос ударил умопомрачительный запах чего-то невозможно приятного, и источник мне установить так и не удавалось. Этот запах плотно сковывал мое дыхание, щекоча ноздри и заставляя жадно дышать и хотеть каждого нового вдоха, и в тот момент я все равно страстно желал, чтобы это было для меня мгновенным смертельным ядом.       Демона не было рядом, но тот, к несчастью, появился сразу, только я успел было подумать о нем.       — Помнишь это место? — елейно вопрошал его сладкий голос, от которого мне даже хотелось урчать и им наслаждаться снова, потому как он ласково проникал внутрь моего разума, приятно тревожа все нервные окончания. — Теперь ты его не забудешь, — с оттенками угрозы продолжил он и опустился со мной рядом, тут же ища мои губы для нового чувственного соприкосновения.       Я ничего не смог ему сказать, лишь покорно, но вяло отвечал на жадный, требовательный поцелуй, чтобы только не рассердить его снова, но вскоре все равно поднял руки и осторожно коснулся его плеч, изучая, словно заново, и хмуро натыкаясь на эти ужасные, похожие на рога наросты. Он целовал меня везде: в лицо, шею, грудь, даже ладони, и мое тело невольно отзывалось на эти безумные ласки, позволяя даже ненадолго забывать, к чему в итоге все это придет. Он намеренно возбуждал меня, заставляя хотеть его, и я так боялся поддаться, все равно с сожалением думая о милой Марике.       Вскоре, не устояв, я все же насмелился и одной рукой скользнул к своему паху, накрывая наливающийся кровью ствол, и тихо выдохнул первые звуки своего блаженства, которые вмиг выдали меня Туомассу с головой. Чтоб я сгорел, как же приятен этот его аромат, я напрочь опьянел от него, неустанно вдыхая. И теперь он будто бы ощущается в разы сильнее и головокружительнее.       Когда мужчина отстранился, я неуверенно поднял на него слегка помутненный взор и, безумно залившись краской, тут же захотел отвести его от полностью обнаженного мужского тела, но от своего болезненного оцепенения сделать это так и не смог, а его длинный диковинный пояс тут же упал чуть в стороне от меня. Большой, уже твердый, уверенно стоящий член с красной блестящей головкой, покачиваясь, слишком обильно источал смазку, а я, глядя на него с мистическим ужасом, боязливо попятился назад на локтях, чувствуя, как болит рука, и вот-вот мое сердце с силой вышибет грудную клетку.       — Я не хочу.. не хочу! — откровенно истерично запричитал я, внутренне сгорая от бушующих эмоций и стыда, но меня лишь в одно короткое мгновение без особой нежности утянули за ноги обратно, развернули на живот и силой заставили встать на колени. — Не надо.. — шепотом бормотал я, как в бреду, нервно и сильно дрожа, как от жалящего острыми иглами холода, и сжимаясь в ожидании того, что неумолимо начнется дальше.       Я изо всех сил щипал себя за руку прямо ногтями, надеясь наконец проснуться от этого мучительного, жестокого сна, если я все же сплю, но ничего не получалось, и я истязал себя страхом снова и снова, понимая, как это болезненно сводит меня с ума под частые, ощутимые удары в напряженных висках.       Демон вожделенно касался моего тела сильными пальцами, скользя ладонями по голым бедрам и инстинктивно сжавшимся ягодицам, настойчиво разводя их в стороны и фанатично мыча что-то на неизвестном языке, когда его прикосновения проходились по этому интимному и даже сокровенному месту, доводя меня едва ли не до обморока. Но я, сотрясаясь от этой звенящей гулом в ушах тревоги и волнения, почти не двигался прямо до тех пор, пока его скользкий от обильных выделений ствол не прочертил твердую линию касаний по пульсирующей промежности.       — Аа.. Господи! Пусть только все поскорее закончится.. — жалобно скулил я, в напряжении чувствуя крепкий и горячий орган прямо около входа, надавливающий и щедро смазывающий до ощутимой влаги маленькую дырочку.       — Пусть это длится вечно, — в ответ мне протяжно возражал Туомасс, дразня меня и снова мучая, и я уже знал наверняка, что он сейчас так сладко упивается моим страхом и избыточными, не знающими всяких пределов эмоциями, медля с этим неотвратимым проникновением. — Какой же ты чувственный, Билл, — низко и волшебно нежно выдыхал мужчина, только подтверждая мои догадки, продолжая настойчиво лапать меня и копить все новое напряжение. — Слаще, чем кто-либо.       Я с силой впивался похолодевшими пальцами в бархатные подушки перед собой, все еще позорно стоя перед ним с выпяченным задом, и ничего уже не мог поделать, чтобы как-то облегчить свою незавидную участь. Этого быть не должно, я же мужчина, и хочу оставаться им всегда, а не идти вот так против своей природы, превращаясь в игрушку для утех другого, более сильного самца! Это несправедливо и противоестественно, и теперь я на это обречен..       Я не представлял, как мне дальше быть, паника крепко сковала мои мысли, закупорила все инстинкты и рефлексы, пока я так стоял, замерев в этом ужасающем ожидании, держа все тело в наисильнейшем напряжении. Если только можно попытаться хоть сколько-то расслабиться, когда этот насильник приступит к дальнейшим действиям, быть может, тогда и..       Я вздрогнул и с резко прошившим меня импульсом испуга охнул, когда ощутил на ягодице скользнувший мягкой влагой язык, сменившийся быстрым поцелуем, а чужая рука восхитительно обхватила мой член, принимаясь ласкать и поглаживать, возбуждая немерено и так ярко. За все это время я подумал о своей Марике несколько раз, и после каждой такой мысли все мои желания невольно, хотел я того или нет, переходили только на этого мистического мужчину. Я совершенно не хотел думать о нем, как о партнере, любовнике, но все выходило как будто само собой, вытесняя и вытесняя так любимый мною образ белокурой красавицы-жены и заменяя его привлекательным, властным мужчиной с демоническими рогами.       Я так не хотел больше перед ним унижаться и что-то просить, как пощады, так и жалости, как делал в прошлый раз, поддавшись панике, и только стискивал зубы или кусал горящие жаром губы, получая даже нездоровый кайф от имитаций фрикций, от которых ложбинка между ягодицами уже ощутимо наполнилась смазкой, источающей тонкий и неведанный мне до этого дня аромат.       Но в единый миг все это отдающее нотками опасности блаженство прекратилось, когда демон неожиданно и так уверенно задвинул свой толстый, скользкий пенис в мое нутро, распирая и болезненно проникая внутрь сразу по самое основание. Я истошно закричал, едва не сорвав голос, у меня в одночасье вышибло весь дух из груди от такого насыщенного спектра ощущений, и я, скуля, как побитый зверь, обреченный и униженный всеми, яростно задергался, тут же ощутив, как сильные руки настойчиво удержали меня в том же положении. Туомасс, гортанно и интимно выражая стонами свое удовольствие, медленно начал движения практически сразу, добивая меня этой разрывающей болью с каждым новым глубоким толчком, растягивая своим размером и совсем не встречая сопротивления при проникновениях из-за той странной, избыточной влаги.       Слезы крупно и обжигающе наворачивались на глаза, покрытые мерцающим предобморочным мраком, но я мужественно терпел что было сил, сжимая ослабевшие кулаки и в кровь кусая губы, когда смачные, скользкие шлепки один за другим раздавались при полном соприкосновении наших покрытых испариной тел.       С каждой минутой я отчаивался все сильнее, едва выдерживая и с тихим мычанием принимая каждый его новый толчок. Мне хотелось рвать ногтями эти проклятые подушки, мечтал задержать дыхание и умереть сей же миг, намеренно оставив легкие без кислорода. Хотелось убить и этого насильника, жестоко, беспощадно, разорвать его в клочья, чтобы не делал этого больше, и в то же время — трусливо сдаться и бросить все, не представляя, как мне жить со всем этим безумием дальше и смотреть в глаза дорогой, так трепетно любимой мною жене, которая.. которая скоро придет, и я совершенно не знаю, где сейчас она.       — Больно.. — едва слышно выдохнул я, содрогаясь в такт быстрым и таким глубоким фрикциям, и уже похоронил навечно свою верность милой Марике, отдаваясь этому небывалому существу, и я никогда не посмел бы даже о таком просто подумать. — ..и так темно. Марика.. Мари.. — все шептал я, как в бреду, пока следил за теплым, черным мерцанием перед глазами, растекающимся и плывущим куда-то в ласково зовущую меня бесконечность.       Я уже понимал, что этой жестокостью он наказывает меня за сопротивление, попытку побега и за не сдержанное в порыве схватившей меня трусости слово, и теперь первый мой подобный опыт начался еще и с насилия. Это плата за мое предательство.       Мне казалось, что от боли я вот-вот утрачу сознание, и снова несмело об этом мечтал, чтобы избавиться от нее и не чувствовать большой член внутри себя, так резко, но приятно вперемешку с этой болью массирующий простату. Мурашки так чудесно и многообещающе касались кончиков пальцев, пророча мне светлое беспамятство, но с каждой моей попыткой отключиться это наваждение исчезало, и демон умело удерживал мое сознание в своих нерушимых руках, в то же время как будто успокаивая и мои терзания на физическом уровне. Боль все быстрее затихала.       Он говорил мне что-то, продолжая ритмично вторгаться в меня своим напором, а я слушал лишь звук, его голос, пленивший меня уже давно, сколько бы я ни сопротивлялся. И отрешенная улыбка все же замерла на моих губах, когда я, окончательно переборов всю свою суть, просто сдался ему на милость.       Я уже, на удивление, и правда не чувствовал этой разрывающей боли, я считал редкие промежутки между ее новыми, едва заметными всплесками, и его умелая рука в какой-то момент вернулась к моему паху, накрывая его и принимаясь совершать симметричные его уверенным фрикциям движения. Я уже стонал и позорно выпячивал ему задницу навстречу, сильнее подставляясь его крепкому члену под нужным углом и бессловесно прося еще, а в мыслях была лишь белоснежная искрящаяся пустота, в которой был только он и наше иллюзорное наслаждение. По крайней мере мое явно было таковым.       Я поджимал пальцы на ногах, ощущая тепло тела Туомасса, когда он пылко прижимался ко мне сзади, обхватывая обеими руками и дыша мне в шею влажным огнем, в то время как его длинные волосы щекотали потную кожу.       Я забыл уже думать о времени, как было со мною в начале, просто пустил все к чертям на самотек, понимая, что терять мне больше нечего. А когда он, вероятно, наигравшись, все-таки кончил, спуская горячее семя прямо внутрь меня, я утомленно уронил свое тело на бархатные подушки, чувствуя, как мужчина, не вынимая пульсирующего пениса, опустился сверху, едва меня собой не придавив. А мне позорно хотелось отдрочить. Не хватило ведь буквально чуть-чуть, чтобы достигнуть этого запретного кайфа, и я заерзал под ним в нетерпении, чтобы скинуть с себя эту непосильную ношу и к себе прикоснуться, и вскоре мне это даже частично удалось. Не без его согласия.       — Отпусти меня, я.. — угрюмо прошептал я, вскоре все же разворачиваясь и морщась от щекочущего чувства, создаваемого вытекающей лужицей спермы между моих щедро отшлепанных ягодиц.       Я в ожидании исполнения обещания посмотрел на своего мучителя, вцепившись взглядом в его крепкие рога, выдающие в нем монстра, как и заостренные уши, красные, точно налитые кровью глаза.. и он по-прежнему всем своим видом выражал свое могущество и несметную власть надо мной.       Ведя по моей коже кончиком длинного хвоста, молчаливый и хитрый демон перехватил мою спешащую к паху руку, почему-то не давая до конца получить то ускользающее удовольствие, которое уже слегка притуплялось и постепенно отпускало меня. А я ощутимо напрягся, сконфуженно глядя в его красивое лицо, сейчас такое по-особенному чарующее и привлекательное.       Алые очи снова вспыхнули в своей огненной красоте, лаская меня взором, и я, облизнувшись и даже вмиг забыв при этой вспышке, что хотел до этого сказать, отдался колдовству и вдруг порывисто потянулся навстречу, страстно обнимая его широкие, рельефные плечи, гонимый лишь неизмеримым желанием завладеть его манящими, такими притягательными устами, будто в них теперь и крылся всякий смысл моей жизни.       Мы целовались так глубоко и влажно, что я тонул в этих бескрайних чувствах, как одержимый, желая теперь получить все и сразу же, и мне было до того мало его касаний, поцелуев и сладости, им даримой, что хотелось закричать от неистового нетерпения и огня, прожигающего в моей груди огромную дыру.       Я все равно терялся в своих чувствах, они будто поделились на «до» и «после», но действовали одновременно и с переменным успехом, совершенно сбивая меня с толку. Я то странно хотел безжалостно ударить его и сбежать, понимая, что почему-то не должен здесь находиться, в то же время мечтая о его новых и таких интимных, запретных прикосновениях, которые пробирали меня так сильно, что я осознавал, что ни с кем не испытывал ранее такого наслаждения.       Отстранившись, он с восхищением провел ладонью по моему лицу, самодовольно полюбовавшись своим успехом и моим недовольством по поводу не свершившегося оргазма, и повел умопомрачительную линию касаний вдоль всего моего распластанного перед ним тела, остановив свои тонкие, нежные пальцы только на закованных в металл щиколотках.       — Сейчас это нам сильно помешает, моя любовь, — прошелестел он, игриво сверкнув своими волшебными очами, а я растерянно следил за ним, слегка приподнимаясь на локтях и неуверенно глядя на него, чувствуя, как в груди трепещет что-то так сладко и хорошо, когда я нахожусь с ним рядом.       Он одной лишь рукой стиснул железную цепь, заставляя ту раскрошиться от его невероятной мощи, а я изумленно и даже тревожно охнул, обретая долгожданную свободу. Заботливо обвив изысканными пальцами мою лодыжку, Туомасс вскоре захватил широкий, тяжелый браслет оков и без труда разогнул его, сразу же отбрасывая в сторону и игриво целуя, облизывая покрасневшую кожу, чуть кровоточащую в местах болезненного трения, а вскоре он взялся и за второй.       Неожиданно, нахмурившись, я резко и как будто совершенно случайно вспомнил про тех кошмарных, отвратных монстров, от которых он недавно меня спас, и со стоном скривился, когда в ушах раздался мучительный звон, уверенно уводящий меня от этих воспоминаний и будто намеренно не давая мне больше думать об этом.       — Ты мой до самого рассвета, — прошептали его нежные уста, а руки недвусмысленно еще шире развели мои колени в стороны, и я, расслабляясь снова, покорно обвил его талию своими ногами, позволяя мужчине пристроиться между ними и вновь погрузить горячий, сочный пенис в щедро наполненную скользкой спермой глубину.       Мне казалось, что наши утехи длились настоящей бесконечностью, счет времени был утрачен мною давно, и с каждым новым сексом я чувствовал, что будто таю и истончаюсь, постепенно утрачивая свои силы, что было, честно говоря, неудивительно.       Что он только ни делал со мной, все, что только заблагорассудится, начиная с безобидных невинных ласк и заканчивая самыми немыслимыми пошлостями, совершенно не уставая и не насыщаясь, а я все равно получал от этого несказанное наслаждение: особенно от того, что кто-то хочет меня настолько сильно.       Однако я, честно говоря, к такому демоническому марафону оказался совершенно не готов. Чувствуя каждое властное движение его члена внутри, я понимал, что неумолимо отключаюсь. Я отчаянно хватался за Туомасса руками, крепче сжимая пальцы на его коже, покрытой липкой испариной, но просто не смог уже больше с ним находиться. Тьма настойчиво окутала меня, и я все же безвольно обмяк под прекрасным и таким могущественным любовником.       Я вдруг очнулся в своей комнате в предрассветном сумраке, раздетый, ощущая сильнейшую разбитость и неимоверную усталость, а тело просто-напросто отказывалось слушаться меня, словно я всю ночь не спал, а как минимум разгружал в одиночку вагоны. Морщась и кряхтя, я все же постарался хоть чуток пошевелиться, преодолев все эти непонятные, воистину даже пугающие ощущения.       Истошно ныла буквально каждая мышца, а разум был охвачен таким невероятным спектром чувств, будто все эмоции сразу решили отразиться, просто не позволяя друг другу занимать главенствующее место. Однако уже спустя полмгновения я тревожно замер, утрачивая их практически все разом: мое белье было мокрым буквально насквозь, а анус заметно расширен и отдавал саднящей, ни на что не похожей болью сразу по всей пояснице. Она у меня буквально отстегивалась.       Спросонья не понимая, что же такое вообще происходит, я с трудом приподнялся, быстро отбрасывая в сторону спящей Марики одеяло, и почувствовал, как между ягодиц сразу обильно вытекло что-то, громко, протяжно хлюпнув и в панике заставив меня резко вскочить на ноги и скривиться от яростной боли в текущей, как из прорванного водопровода, заднице.       — Боже, что это?! Что это?! — взволнованно шептал я без конца, едва не крича и чувствуя, как по ноге резво потекла струйка влаги, а во рту ощутил какой-то странный солоноватый привкус и тут же в порыве подступающей тошноты зажал его дрожащей ладонью. — Мамочки.. я.. нет! Почему? Как?       В ужасе схватившись за голову и с силой сжав волосы, я словно обезумевший помчался скорее в ванную, глотая бесконтрольные всхлипывания и предсмертные крики моего здравого смысла. Дернул ручку и забежал внутрь, с опасениями, параноидально резко закрывая маленькую задвижку и тут же с непонятной болью еще и в руке стягивая с себя мокрые трусы, спереди и даже сзади перепачканные в сперме. Резкий специфический запах круто ударил мне по ноздрям, и я чуть было не отключился от такого стремительного выброса адреналина в кровь.       — Это.. это же.. — в сильнейшем раздрае чувств дрожащими губами шептал я, готовый уже переступить эту ужасную черту, где разразится смертельным разгулом безвозвратное и неукротимое сумасшествие.       Изнеможенно сползая по стенке вниз, с мыслями, безжалостно таранящими каждый коридор моей памяти, я отчаянно стенал от непонимания и мощнейшего разрушения, локально происходящего внутри меня, как неотвратимая катастрофа. А перед глазами бесконечными воспоминаниями помчалось множество откровенных и грязных картин, где меня, как только можно, насиловал демон с большими рогами, и чаще всего в них мелькали красные, горящие адской похотью глаза ненасытного Туомасса.