Сумерки Избранного или Все, что вы хотели знать о джедайских привязанностях, но не зря боялись спросить

Они договорились выждать до начала активных действий. У Энакина все время ушло на приведение в порядок расшатанных нервов и пошатнувшихся устоев. Он больше часа провел в ванной, потому что просто заснул от усталости. Потом ему пришлось погрузиться в медитацию – он ухитрился заснуть и в ней тоже. Сила концентрировалась вокруг него, но так и норовила усыпить, утянуть туда, где уютно, где нет сомнений, нет страха и нет боли… Его звала Светлая сторона, и это было крайне не кстати. Он наорал на подвернувшегося под руку клона и пнул пару дроидов – это не давало ставшего уже привычным прилива темной энергии. Он сам себе напоминал маленького мальчика, который сидит на корточках перед грязной мелкой лужей и лупит по ее поверхности палкой. И эффекта никакого, и запачкаться толком не выходило. Палпатин сожрет его на завтрак… Он все провалит и всех потеряет… Вот это уже подходящее топливо! Но удержаться за страх, зная, что Падме где-то ведет пылкие беседы со своим книжным клубом заговорщиков, было трудно. Да, над ними все еще висела угроза. И удастся ли им всем избежать ее, зависело сейчас от его способности испытывать страх и ярость. Только вот ни того, ни другого не было достаточно. Энакин запутался окончательно и решил, что ему нужно просто успокоиться и озаботиться экраном от всевидящего и всепроникающего ока Палпатина. Возможно, ему удастся избежать личной встречи – так легче будет сыграть роль послушного ученика. Скайуокер прошелся с грозным видом по палубам и боевым постам «Вымогателя». Они патрулировали совершенно пустой квадрант, потому экипаж чувствовал себя немного расслаблено. Лорд Вейдер подправил дисциплину – его боялись по-прежнему. Энакин чувствовал это в напряженных ответах, подрагивающих руках и вибрациям в Силе. Естественно, у него имелись недоброжелатели, даже в составе корабля под его командованием – в галактике не нашлось бы ни одного человека, кто испытывал бы к Дарту Вейдеру теплые чувства. Он сделал для этого все, что мог. – Сэр, император вызывает вас на связь, – обратился один из адъютантов. – Подтвердите и покиньте мостик, – распорядился он, готовясь внутри. – Все! Персонал поспешил к выходам, а Дарт Вейдер преклонил колени перед своим хозяином. В последний раз, надеялся Энакин. – Приветствую тебя, Учитель! – Вейдер. Надеюсь, у тебя найдутся хорошие новости. – Конечно, Владыка. Еще двое джедаев пали. – Это очень хорошо. Пойдет на пользу Империи и спокойствию моего народа. Энакин скрипнул зубами. – Как продвигается охота на бывшего учителя Скайуокера? Я получаю донесения, что он связан с друзьями Амидалы и ей самой, восставшей из мертвых. Едва не дрогнул, хотя все внутренности скрутило в узел. – Я тоже располагаю кое-какой информацией, но у меня есть иные сообщения. Учитель Скайуокера загнан в угол, как и все остальные джедаи Республики, но появилась еще падаван Скайуокера. – Падаван? Ах да! – голопроекция Императора почесала подбородок под глубоким капюшоном. – Тано. Так ее звали. Она была изгнана из Ордена. – Изгнана, потом принята, предана джедаями. С тех пор она сама по себе. Ее чувствительность к Силе почти равна способностям ее учителя. Судя по тому, что ей удалось добыть кристаллы для мечей, она даже сильнее, чем кто-либо думал. Колебания в Силе – она может быть их причиной. Она раскачивает баланс, потому что не может найти своего места. – Не может выбрать Сторону… – Да, Учитель. Она могла бы пригодиться нам. – Думаешь, если она до сих пор не нашла к нам путь, то стоит за нее бороться? – Если кто-то из джедаев поддержит ее, перевес будет на их стороне… – Им не победить! Джедаев больше нет! Это кучка дрожащих трусов, которые попрятались по углам галактики! – расхохотался Палпатин. А потом надолго замолк. Энакин увидел, как он опустился в кресло, сложив руки на животе, размышляя. – Всплески в Силе сильны. Особенно в последние сутки. Темная сторона взволнована, она возбуждена. Это я чувствую очень отчетливо. Но неужели падаван Скайуокера действительно предала учение джедаев и решила попытать удачу… У тебя есть след? – Да, мастер. Я предполагаю, где ее искать. – Где же, мой юный ученик? – В секторе Эсстран. Сектор Дромунд, а значит… – Дромунд-Каас! – хрипло выдохнул Палпатин. – Что джедай ищет на забытой планете? Ученик промолчал. Он чувствовал, что император, Дарт Сидиус заглотил наживку, но подсекать было рано. Он сосредоточился на своих щитах и ждал. – Очень хорошо, – спустя какое-то время произнес Сидиус. – Отложим твое основное задание. Падаван, не закончивший обучение, это всегда интересно. Отправляйся. Найди ее, будь внимателен. Если она готова познать путь Темной стороны, приведи ее ко мне. Но как только заподозришь джедайский безмозглый героизм – убей ее. И принеси мне ее мечи. Откуда кристаллы? – Ходят слухи, что из пещер Илума. – Принеси мне мечи в любом случае. Их цвет в любом случае ей не подойдет. Оправляйся сейчас же! Я отправляю следить за Кеноби отряд штурмовиков-разведчиков. Конец связи. Только когда даже остаточная статика проекции рассеялась, Энакин вздохнул полной грудью. Что же, шоу началось! *** – Есть места, куда бы лучше не возвращаться ни при каких обстоятельствах, – заметил Оби-Ван, сидя в кресле второго пилота рядом с Падме Амидалой. – Бейл убедил меня, что сектор практически свободен от имперцев. По крайней мере, пока. И так мы будем не слишком далеко от Эни и Асоки, – оправдалась бывший сенатор. – Я не против, это мои личные проблемы. Не обращай внимания. Его до сих пор коробило от одного названия. Телос. Оби-Вану следовало уже давным-давно принять все свои воспоминания времен обучения. Но Телос… Он бывал в сотнях миров хуже, в сотнях миров лучше, чем этот, но по-прежнему странно реагировал на одно название. Этот мир причинил слишком много боли его учителю, возможно поэтому Кеноби нес ее с собой – как часть наследия Квай-Гон Джинна. Падме не стала нажимать, только ободряюще улыбнулась и стала готовить судно к посадке. Органа отдал им идеальный корабль – в меру потрепанный, но ухоженный, надежный небольшой транспортник. Оби-Ван и Падме вполне могли сойти за самостоятельных, честных торговцев, курсирующих по системе. Яхту Амидалы Бейл обещал привести в порядок – она в этом нуждалась после всех приключений. Кроме того, вряд ли можно было найти более надежное место чем верфи, для того, чтобы ее спрятать. Их чужие коды сработали, и спустя полчаса они сели в космопорту близ Тани. Оби-Ван не узнавал планету. Да и не должен был – слишком много времени прошло. И оно не пожалело ни Кеноби, ни Телос. – Не знаю, как ты, Оби-Ван, а я зверски хочу есть. Заодно ознакомимся с местными сплетнями и найдем место, чтобы отсидеться не привлекая внимания. – Обед был бы кстати, – улыбнулся Оби-Ван. Его улыбка стала еще шире, как только он почувствовал мягкое прикосновение – не физическое. Со мной все в порядке, успокойся. У Амидалы запищал комлинк. – Это Мон. Сообщает, что «Вымогатель» направился в сектор Эсстран. – Пусть Сила им поможет, – выдохнул Кеноби. – Осталось только нам ни во что не вляпаться. *** Как только ее ноги коснулись твердой поверхности, Асока побежала. Отталкиваясь от стволов деревьев и обломков камня, она мчалась вперед, безошибочно выбирая путь – тогруты видели в темноте гораздо лучше большинства рас. У нее не было карты, только смутная схема, которую они с Оби-Ваном восстановили совместными усилиями. Да и то не до конца – никто из них, пролистывая в библиотеке древние фолианты, никогда не думал, что легенды когда-нибудь пригодятся. От Энакина помощи никакой – во время своего обучения он особой прилежностью не отличался, предпочитая возню с дроидами дополнительным часам чтения. Конечно, они могли бы связаться с Шаак Ти, Китом Фисто и Эйлой, попробовать спросить у Йоды на Дагобе… Но джедаи на Дантуине вряд ли одобрили бы план, и Оби-Вану досталось бы за одно то, что он его придумал, а Йода бы просто посмотрел на Асоку и хмыкнул, и она, как всегда, почувствовала бы себя крохотной и глупой. Так что нет, лучше продолжать двигаться и верить, что она справится, а иначе все напрасно. Асока чувствовала впереди мощный источник Темной Силы – такой, от которого все время хотелось развернуться и бежать в противоположную сторону, и знала, что она на правильном пути. Темнота проникала в ее сознание ледяными, скользкими щупальцами, точно чудовище, тысячелетиями спавшее глубоким сном, а теперь потревоженное чьим-то присутствием. – Хочешь поиграть? – сквозь зубы пробормотала Асока. – И я тоже, именно для этого и пришла! Время от времени она слышала шорохи на деревьях, а когда ночная тьма сменилась серой пеленой рассвета, пару раз видела, как огромные ящерицы, покрытые шерстью, переползали с места на место. Она шла без отдыха несколько часов, потом сделала короткий привал, перекусила принесенной с собой едой и двинулась дальше. И снова шла, пробираясь сквозь джунгли: бежала, где это было возможно, и переходила на шаг, где лианы и мхи закрывали путь. В какой-то момент Асока потеряла счет времени – числа на хронометре сменяли друг друга, но она только бессмысленно глядела на них несколько секунд, не в силах вспомнить, когда попала сюда, на Дромунд-Каас. Когда усталость догнала ее, Асока забралась на верхушку старого дерева, свернулась в развилке из веток и заснула. А когда проснулась, выпила несколько глотков воды и разглядела вдалеке белое каменное здание в океане зелени, то поняла, что за ней следят. Чужое присутствие, навязчивое и неприятное, как пристальный взгляд в затылок. К чему-то подобному она и готовилась. – Ну, привет! – Асока покрутила головой по сторонам, но не обнаружила никого живого – если не считать пучков белесого мха, который все время шевелился, игнорируя полное отсутствие ветра. Она пошла вперед намного медленней, чем раньше, все время стараясь выбирать тропу понадежней – тот, кто следит за ней, не станет прощать ошибок. – Хочешь поболтать? – поинтересовалась она, в надежде, что бесплотный спутник ее слышит. – Тогда вперед, действуй! Тебе, наверное, скучно здесь все время одному… – Ты не ситх… – прошипел вдруг голос справа от Асоки, и она едва не споткнулась о кочку. – Джедай! Что нужно здесь джедаю?.. – Я не джедай, – она криво ухмыльнулась, продолжая идти вперед. – Теперь нет. Невидимый призрак помолчал какое-то время, и Асока почти физически могла почувствовать его удивление. – Серая, – удовлетворенно заключил голос. На этот раз он раздался гораздо ближе, будто ее спутник – Асока так и не могла определить, мужчина это или женщина – шел с ней рядом. – Ты ищешь могущества? Ищешь славы? Ищешь смерти? Чего тебе здесь надо, девчонка? – Корабль, – Асока перепрыгнула с одной ветки на другую, чтобы не замочить ноги в зловонной луже. – Я ищу корабль, спрятанный в храме. Ты знаешь, где он? Призрак надолго задумался. Когда он заговорил снова, Асока прошла уже полпути до Храма и надеялась преодолеть оставшуюся половину до наступления сумерек. – А хватит ли у тебя сил пройти испытание? – прошелестел ветер впереди нее. Асока хмыкнула: – Мой мастер всегда говорил, что я способная. – Светлый мастер светлого джедая? – призрак издевательски захихикал. – Посмотри получше, древняя развалина, и ты увидишь, кто мой мастер. Она очень надеялась, что Энакин уже вылетел в Эсстран и скоро будет здесь. Без его помощи она вряд ли справится, и это поставит под угрозу весь план… Асока старалась не допускать и мысли об этом. Здесь нельзя обратиться к Силе и попросить поддержки как раньше – хотя казалось, что вся планета была огромным резонатором, но Асока никак не могла настроиться на нужную частоту. Она не пыталась бороться с Темнотой – она аккуратно проходила сквозь нее, как сквозь тропический лес, отводя лианы со своего пути и разрубая их лайтсэйберами там, где пробраться было невозможно. – Сила испытывает большие волнения, – задумчиво произнес призрак. – Грядет большой шторм, и возможно, в этот раз ситхи снова победят. – Или нет, – бросила Асока. – Победят, и будут править галактикой, как было тысячи лет назад, подчинят всех живущих и будут приказывать мертвым, и тогда Империя снова возродится… Она слушала его бормотание вполуха, упрямо двигаясь вперед. Кем бы он ни был при жизни – пророком, очередным сумасшедшим лордом ситхов или простым охранником в Храме, сейчас он превратился в бесплотный голос, сокрушавшийся о былом величии. Проще было игнорировать его и продолжать путь – однако игнорировать то, что стояло перед ней, Асока не могла. Храм казался живым – он пульсировал и манил, и тысячи голосов звали ее по имени, радовались прибытию, предвкушали пир. Они хотели исследовать ее мысли, выпытать ее страхи, выпотрошить и вывернуть наизнанку, обратить слабости против нее. – Сила внутри меня, – беззвучно повторила Асока, – и покой внутри Силы. Сила внутри меня, и покой… Призрак снова захихикал. – Это тебе не поможет, Серая. Только усложнит. Он был прав. Асока закрыла глаза на мгновение и представила лицо Оби-Вана. Как он смотрел на нее той ночью, на поле, серебряном от лунного света, как прикасался, целовал, как входил в нее, и все тело Асоки пело от восторга. – Считай, что тебе повезло, – недовольно сказал призрак и исчез – по крайней мере, Асока перестала ощущать его присутствие. Она шла вперед, не думая о Силе. Она вспоминала, как Энакин впервые похвалил ее после миссии на Кристофсисе. Она думала, какую гордость видела в глазах Рекса, когда он обращался к ней. Она вспоминала объятия Падме после того, как спасла сенатора от убийцы на Корусанте. Она вспоминала Оби-Вана, снова и снова переживая каждый день жизни рядом с ним во время войны – и удивлялась, почему никогда раньше не понимала, что любит? Когда колоны Храма Темной Силы показались между деревьев, Асока не смогла сдержать изумленного вздоха. Последние несколько кликов она прошла в состоянии, близком к медитации – остро ощущая все происходящее вокруг, но в то же время глядя на себя словно бы сверху, отстраненно и необыкновенно спокойно. – Если ты зайдешь внутрь, то можешь и не выйти, – призрак снова появился рядом с ней зыбкой расплывчатой тенью. – Я знаю, – сказала Асока и вытерла пот со лба. – Или выйдешь кем-то иным. – Я знаю! Она скинула рюкзак с плеч, достала бутылку с водой и напилась как следует, а потом зашагала вверх по мраморным ступеням: кое-где они потрескались от времени, кое-где лианы уничтожили их, пробираясь к свету из-под земли. Голоса стали громче, от них монтралы гудели и Асоке все время хотелось отряхнуться, но она сдерживалась. Чудовища не прятались в Храме, убедилась она, когда вошла внутрь, но Храм сам был чудовищем. Он с любопытством смотрел на нее, когда Асока шагнула вперед, примерялся, с какой стороны откусить. Точно хищник, играющий с жертвой. Асока сама не заметила, когда рукояти лайтсэйберов прыгнули в руки, белый свет мечей осветил мрак. – Ты боишься, – довольно проурчал призрак. – Это правильно. Все должны бояться. Страх рождает гнев, гнев ведет к ненависти, ненависть… – Ну, можно считать, я здесь именно за этим, – перебила его Асока и ударила лэйтсэбером ближайшую колонну. Огромный кусок камня с грохотом откололся от нее, рассыпаясь от удара, раскатился по полу. – Где корабль?! Где испытание?! Я готова, слышишь меня?! – завопила она, поднимая голову вверх. Призрак провел ледяной ладонью по ее лекку, и Асока отпрыгнула в сторону, выставив вперед лайтсэйберы. – Раньше ты не был таким… реальным. – Храм – мой дом. Чем ближе я к нему, тем больше Сила питает меня. – Ага, – Асока пыталась его рассмотреть, но видела только плащ с капюшоном, скрывающий всю фигуру. – Так ты здесь что-то вроде сторожевого ранкора? – Не стоит оскорблять меня, – судя по голосу, он не очень обиделся, скорее развеселился. – Ты пришла за испытанием? Иди вперед, Серая, смотри глазами, слушай ушами и попробуй не оступиться! Асока вспомнила Мортис – смутно, будто подернутый дымкой времени старый кошмар, от которого до сих пор мурашки по коже. Вспомнила – и пошла вперед, крепко сжимая рукояти мечей. Она прошла длинный коридор, потолок которого терялся во мраке, а по обеим сторонам прохода были двери. Прежде темные, они наполнялись светом, когда Асока проходила мимо: она слышала знакомые голоса и пару раз ловила себя на том, что хочет остановиться и заглянуть внутрь. Она увидела монстра в черном шлеме, чудовище, уничтожавшее все на своем пути, обезумевшее, раненое. Прошла мимо человеческого мальчика, рыдающего над сожженными телами, краем глаза увидела, как взрывается планета, умирает целый огромный мир. Она шла мимо войн и предательств, измен, смертей, полыхающих красных клинков, вычищающих вселенную, мимо таящихся во тьме измученных детей, вынужденных сменить имена, отречься от своей сущности. Шла мимо ветхих легенд, которые со временем превращались в сказки, видела смерть своих друзей и бесконечную вереницу боевых танков на снежной пелене. Она видела, как умер Оби-Ван – опустив руки и перестав сражаться. Она знала, что в какой-то реальности так и случилось, и боль была настолько сильной, что Асока сама не заметила, как слезы потекли по ее щекам. – Это неправильно, – пробормотала она, ускоряя шаг, – это не по-настоящему, этого никогда не будет, не будет! – Будет, – издевательски повторило эхо, – будетбудетбудет… Она хотела заткнуть уши, но боялась выпустить мечи из рук. Она шла вперед, шла и шла, потому что это единственное, что оставалось. – Где корабль? – спросила Асока, пройдя мимо всех дверей и остановившись на крошечном пятачке света, который проникал в Храм откуда-то сверху. – Где ты?! Если это и все испытание, я прошла его! – Не торопись, – признак появился слева, такой же реальный, как узор из мрамора на полу. Он был одет в коричневый плащ, и больше всего Асоке хотелось сдернуть капюшон, чтобы увидеть его лицо, но она сдержалась. – Видишь эту дверь? Он указал вперед, на тяжелую дверь, преграждающую путь. – Я скажу тебе, куда идти, если ты откроешь ее. – Раз плюнуть, – Асока выключила мечи, повесила их на пояс и вскинула руки, пытаясь Силой заставить створки двери распахнуться. Но та не поддавалась. Призрак засмеялся. – Ты глупая, самоуверенная девчонка. Ты не прошла испытание, ты и есть – испытание! Недостаточно просто отказаться от выбора стороны! Недостаточно отвергнуть все! – его голос вырос и отразился от стен, ринулся вниз чудовищным напором, оглушая, уничтожая. – Что ты знаешь о Темной Стороне Силы?! Что ты знаешь о сокровище, которого так жаждешь?! Что ты, выученная в этом проклятом джедайском Храме, можешь знать об Испытаниях?!! Чему твой Светлый учитель мог научить тебя?! Он выплюнул последние слова с ненавистью, и тогда Асока вспомнила. Все, чему ее учили раньше, все, о чем шептались падаваны в Храме… – Все дело в том, – сказала она и не смогла удержаться от улыбки, – что у меня два учителя. Она потянулась к Энакину, к той нити, которая связывала их, к тонкой и прочной, вибрирующей от напряжения – он был где-то совсем рядом, имперская армада заходила на орбиту, точно стая черных птиц с огромным кораблем-стервятником в центре. И потянулась к Оби-Вану, к его Свету, к прикосновению его губ, к его любви, теплой и сильной, как поток реки, к его доверию и его заботе. И ударила – всем этим, Силой – и электрической молнией, закричала, когда поток энергии хлынул вперед, распахивая двери, разбивая их в клочья. Сразу за этим наступила тишина. Фигура в коричневом плаще неподвижно стояла в углу, пока Асока судорожно переводила дыхание, пытаясь понять, что сотворила. А потом призрак шевельнулся: – Следуй за мной. Асока повиновалась, слишком уставшая, чтобы спорить с ним сейчас. Они прошли несколько залов, спустились вниз по лестнице, завернули влево и опять спустились. Асока потеряла счет поворотам и спускам, как вдруг призрак нажал что-то на настенной панели, глухая стена перед ними разошлась в стороны, приоткрывая огромный ангар, посреди которого стоял корабль. Он не был большим, размером с легкий фрахтовщик, тускло-серый с красновато-коричневыми полосами, но Асока сразу поняла, что пришла именно за ним. – Самый быстрый корабль галактики, – пробормотала она, пораженно глядя на звездолет. Был бы здесь Скайгай, он бы, наверное, прыгал от восторга. – Забирай его и уходи, – сказал призрак. – Лети прочь, если сумеешь справиться. – Меня учили управлять всеми воздушными судами, – Асока хищно улыбнулась, предвкушая, как сядет за штурвал этой птички – «Эбеновый ястреб», да, точно, именно так он и назывался. Нужно было спешить, Энакин был совсем рядом, а согласно плану, она должна была ускользнуть у него из-под носа. – Если сумеешь справиться с тем, кто ты есть… – будто издеваясь, повторил призрак. Она повернулась к нему, смерила оценивающим взглядом. – А ты? Кто ты такой? Может быть, назовешь мне свое имя?.. Или покажешь лицо?! – А ты угадай, – сказал тот. Асока покачала головой и медленно подняла руки, но призрак не отшатнулся, позволяя ей дотронуться до накидки, скрывавшей лицо. – Я думаю, ты – мое отражение, – выдохнула Асока, готовясь к худшему, и сдернула капюшон. Она не закричала только потому, что не смогла как следует вздохнуть – воздух стал твердым и густым, а время остановилось. Желтые глаза смотрели на нее с лица Оби-Вана, рот кривился в жуткой усмешке. И он был мертвым, мертвее некуда, кожа обтягивала череп, сползала с кости, и это было настолько ужасно, что Асока отшатнулась и бросилась прочь, к кораблю, только чтобы не видеть больше ничего. Вслед ей донесся взрыв смеха. – Прощай, Серая! И помни – ты уже не та, какой пришла сюда!.. – Пошел ты, криффов ублюдок, – выругалась она, усаживаясь в кресло пилота и пристегивая ремни. Добавила еще пару крепких фразочек на хаттском, нажала несколько кнопок, проверяя двигатель, потянула штурвал на себя, и корабль дрогнул, подчиняясь ее приказам, начал медленно подниматься вверх. Асоку трясло, но каким-то чудом ей удалось выбраться из дока, ничего не зацепив по пути, и набрать высоту – прямо под носом вейдеровского «Вымогателя». Она захихикала, немного нервно, представив, как Энакин наблюдает за ней с мостика. Она чувствовала его присутствие, его злость – и его гордость, и это дало силы продолжать. – Так, ну теперь самое время посмотреть, на что это корыто способно, – она активировала гипердрайв и довольно усмехнулась, когда датчики отозвались трехсекундной готовностью. Сколько бы сотен лет «Эбеновый ястреб» не простоял в покое, он по-прежнему был готов к путешествиям на дальние расстояния. – Пока, Скайгай, – пробормотала Асока, – скоро увидимся. *** Телос стал такой планетой, на которой и посмотреть-то было не на что. Оби-Вану и Падме нужно было скоротать здесь как минимум пять местных суток, но уже ко второму дню они заскучали. Все, что когда-то было красочно расписано в туристических проспектах, исчезло в войне коммерсантов с природой за прибыли. Там, где уникальные ландшафты раньше радовали глаз, теперь утомляли зрение коричневые и серые неприглядные кучи отработанной породы, свежие, но чрезвычайно вонючие болота. Кое-где, чтобы спасти оставшиеся чистыми реки, телосианам пришлось пропустить их через мощные многоступенчатые очистные сооружения и поднять над землей в искусственных руслах. Активисты еще верили, что земля возродится. Но таких было мало, и все, кто имел возможность, на родине не задерживались. Тани стала не такой многолюдной и заметно ветшала с годами. – Не лучшее место для отпуска, – пробурчал Оби-Ван, пока они с Амидалой разминали ноги перед обедом. – Какое время, такое и место, – невесело ответила сенатор. Она тоже была как на иголках: постоянные переписка и переговоры явно не удовлетворяли, ей бы принимать непосредственное участие во всех действиях заговорщиков. В конце концов, она слишком много проспала. – Ничего, так нужно для дела. Еще немного, и мы воссоединимся с ними. – Скорее бы, – вздохнул Кеноби. У него зудели руки, голова кругом шла от постоянного круговорота мыслей. Он выстраивал один за другим варианты развития событий, рассматривал их со всех сторон, потом отбрасывал и принимался конструировать заново. Ему была ненавистна мысль, что он прогуливается тут как праздный бездельник, когда мог бы пригодиться друзьям в деле. Опасном деле. Асока в последние несколько часов совершенно не давала о себе знать – ни с помощью комма, ни через Силу. А связи с Энакином не хватало, чтобы как-то коммутировать посредством Силы на таком расстоянии. – Я чувствую, как ты волнуешься. А у меня чувствительность к Силе – нулевая, Оби-Ван. – Нехорошее… – Не произноси этого, – перебила Падме. – Не нужно. С ними все будет хорошо. Эни мигом изловит твою Асоку! Амидала улыбалась, и Кеноби пришлось ответить ей вымученной улыбкой друга. – Наверное, эта планета на меня так действует, – признался джедай. – Становлюсь сентиментальным. Падме сразу же учуяла возможность перевести тему, а также поглубже заглянуть в секреты Оби-Вана. Она всегда знала, что Кеноби – настоящий кладезь удивительных, романтичных и грустных историй. Но не догадывалась, как можно из него их вытянуть. Оби-Ван никогда не был скрытным, не напускал на себя загадочности, не воздвигал вокруг неприступных стен, чем грешили многие другие джедаи, но и открытой книгой тоже никогда не являлся. Искусно перетекая разговором из темы в тему, он уводил слушателя от собственной персоны как можно дальше, развлекал и увлекал, оставляя с носом и без единой крупицы важной информации. Амидала слишком много времени провела в Сенате, чтобы не отметить навыки мастера джедая. Он стал бы блестящим политиком, если бы только так не презирал политику. – Что-то личное? – она игриво толкнула его локтем в бок. – Личное, – ответил Кеноби, пряча улыбку в усы. – Воспоминания. Неприятные и приятные одновременно. – Поделишься? – сложив брови домиком, попросила Падме. – Тебя это может утомить. – Ничто не может утомить больше, чем отсутствие хоть какой-то деятельности! Что случилось, когда ты бывал здесь в последний раз? – Не в последний раз, гораздо раньше, я тогда еще был падаваном. И большим дураком. – Никогда в это не поверю, – Падме взяла его под руку и погладила рукав плаща. – Ты меня обманываешь, Оби-Ван. Ты не мог быть дураком! Только не ты! Его это даже немного развеселило: вот, значит, как? Не могу быть дураком. И польстило в чем-то. – Мог, еще как мог. Квай-Гон бы рассказал тебе множество историй, каким Оби-Ван Кеноби может быть дураком. – О, я помню мастера Джинна, – оживилась Падме. – Так жаль… Я бы с удовольствием послушала его истории, только мне кажется, что он бы и под пытками не рассказал ни одной, которая позволила бы усомниться в твоих способностях. Энакин рассказывал, что все в Храме знали, как он тобой гордился. Оби-Ван хмыкнул: – Вот это уж точно сплетни! – Ладно, расскажи не сплетни. Обед опять нам подадут ближе к ночи. И Кеноби неожиданно для себя рассказал Падме историю о Телосе, о падаване Квай-Гона, предавшем его, о том, как и ему самому досталось в этом сведении счетов между учителем и учеником. Поделился он, как сам принимал поспешные решения и как отстаивал их. Рассуждал, что нужны годы, чтобы осознать вес последствий. Пожалуй, впервые вслух думал о своих промахах в наставничестве Энакина. Падме слушала, приоткрыв рот, а Оби-Вану становилось легче на душе. Он смеялся, когда изображал невозмутимого Квай-Гона, когда вспоминал свое отрочество в Храме. Кеноби будто миллион лет ни с кем об этом не говорил, и вот теперь – стало так светло и легко. Он за долгие годы впервые почувствовал себя обычным человеком. – Вот это все вы называли «скучными джедайскими делами»? – в притворном возмущении Падме стукнула кулачком по столу. – Обманщики! – Ну, это далеко не всегда смех и веселье. – Но и не смертная тоска, на которую постоянно жаловался Энакин. – О, да! Для Энакина это была особенно смертная тоска, – вздернул брови Кеноби. – С момента прибытия в Храм он поставил всех на уши, и я уверен, что, когда мы отбывали на миссии, там все вздыхали с облегчением. Начиная с Мэйса Винду и заканчивая дроидами-уборщиками. – Он же был всего маленьким мальчиком, – Падме подлила Оби-Вану чаю в кружку. – Маленьким мальчиком с Татуина, – многозначительно добавил Кеноби и благодарно кивнул Амидале, поднимая кружку к губам. Он сделал глоток и вдруг напряженно замер. А потом сказал: – Немедленно уходи через уборную. Не мешкай, Падме. Она в испуге распахнула глаза, но тут же поспешно поднялась и скрылась в небольшом коридорчике кафе, где они обедали и ужинали уже два дня подряд. Оби-Ван проверил рукоятку меча на поясе – ее пришлось теперь прятать более надежно, в закрытый чехол. Когда в помещение ввалились три штурмовика, Кеноби был готов. Он решил не вступать с ними в бой только потому, что не хотел убивать того, кто за ним пришел. И он знал, что их приказ – брать живым. Оби-Ван расправил рукава плаща, положил руки на стол и с улыбкой произнес: – Коди, ты и твои ребята не проголодались в дороге? Посетители кафе позабыли о своей трапезе, готовясь бежать – штурмовики на Телосе были не частыми гостями, а значит, пугали население до дрожи в коленях. Кеноби еще и поэтому не хотел устраивать заварушку – жертвы среди мирного населения были совершенно ни к чему. – А что? Хотите угостить, джедай Кеноби? – отозвался стоящий впереди. Он опустил бластер, сделал знак своим подчиненным держать Оби-Вана на мушке и снял шлем. По кафе прокатился шепоток: джедаев на Телосе, видимо, вообще никогда не ловили, на их глазах происходило чуть ли не историческое событие. – Могу и угостить старого боевого товарища, – ответил Кеноби. – Как служба, Коди? Бывший коммандер клонов под номером КК-2224 неловко повел плечом. Что-то в нем шевельнулось, что-то, что дало Оби-Вану надежду на удачную попытку улизнуть. Конечно, они прибыли сюда не втроем, по городу рыщут еще несколько групп, Кеноби просто повезло, что нашел его именно Коди. – Отвратно, – признался штурмовик, оседлывая лавку напротив Оби-Вана. – Хотите пожрать? – бросил он через плечо своим подчиненным. Те неловко переминались с ноги на ногу. – Время обеда. Нельзя позволять голоду отвлекать вас от важных дел, – произнес Кеноби и сделал знак дроиду-официанту. Двое других штурмовиков не были клонами, отметил Кеноби. Они были просто крепкими парнями человеческой расы. – Клоны закончились, – едко заметил Коди. – Мы теперь вроде как потрепанная военная элита. Обучаем новеньких. – Дай угадаю? Выходит не очень? Клон махнул рукой. Обед подали на троих, солдаты боязливо посматривали то в тарелки, то на Коди. – Ешьте, – сказал он уже помягче. – Мы с ночи тут рыщем. Хорошо прячетесь, генерал. – Я не прячусь. Если бы прятался, вы бы меня не нашли. – Конечно-конечно. Джедайские штучки. Я помню. Хорошие были времена. Только теперь они поменялись. Вы нас предали за спиной. – О, – Оби-Ван приложил руку к сердцу, – больно слышать, коммандер. Не нужно путать вшитый в программу приказ с собственными чувствами. Это очень вкусный обед. Оби-Ван едва заметно повел рукой. – Пахнет вкусно, – тут же отозвался Коди. – Я пока расплачусь, – продолжил Кеноби. – А потом пойду с вами. – Ты пока расплатись, а потом пойдешь с нами, – Коди взялся за ложку, а Оби-Ван поднялся и подошел к стойке. Он заплатил хозяину и спокойно вышел из кафе. Лэндспидер, на котором прилетел Коди с командой, стоял практически напротив двери, Падме замерла на противоположной стороне улицы. Оби-Ван не торопясь завел транспорт, приподнял его повыше над землей, заложил вираж и подлетел к Амидале. – Угоняем, мастер джедай? – поинтересовалась она, пряча бластер в кобуру на бедре и одергивая юбку. – Еще как, сенатор, еще как. *** – Она сделала что? – переспросил владыка Сидиус, лорд ситхов, император Палпатин. Голос его при этом нехарактерно взлетел вверх, что выдавало высшую степень возмущения. – Угнала корабль, спрятанный в Храме, – Энакин еще ниже опустил голову. – Мы пришли слишком поздно. Я не знал, что духи Пророков помогут ей, даже представить такое не мог, учитель, ведь ученица Скайуокера не обладает знаниями ситхов, она никогда… – Тихо, – приказал тот. Император размышлял некоторое время, и это, наверное, было хорошо. Энакин отчаянно пытался спрятать надежду за эмоциями гораздо более подобающими моменту: злость (почему никто не рассказал ему, что Асоке понадобилось на Дромунд-Каас?), страх (он не пойдет в Храм Темной Силы. Ни за что не спустится на планету. Только не сейчас, потому что сейчас он точно ни к чему подобному не готов) и… зависть? Что за корабль? Почему он о нем не знает? Ужасно быстрый, судя по всему, древний, но функциональный, раз Асоке удалось поднять его в воздух… улучшенный гиперпривод… – Как это произошло? – прошипел Сидиус. Энакин благоразумно промолчал, так как не был уверен, что ответить. Как Асока Тано, которая даже не была джедаем, выжила на планете, от которой Темной Силой фонило даже на орбите? Или как он сам, Дарт Вейдер, правая рука императора, упустил ее? Наказывать его сейчас неблагоразумно, нужно все силы бросить на выслеживание Асо… тьфу, то есть ученицы Скайуокера, она их проблема номер один, она должна интересовать Сидиуса больше всего. – Единственный вариант, который представляется мне возможным – бывший падаван Тано использует Темную сторону Силы для каких-то личных целей, – наконец выдал Палпатин результат своих умозаключений. – Что делает ее существование… любопытным. То, как он произнес последнее слово, заставило Энакина вздрогнуть. Был ли он таким же любопытным подопытным объектом для Сидиуса? Очередным кандидатом на роль послушного ученика и – тут его снова передернуло – раба? – Она может оказаться сильнее тебя, Избранный, – издевательски ухмыльнулся Сидиус. – Какая ирония, не находишь? А появление двойника сенатора Амидалы в компании с джедаем Кеноби в это же время не кажется тебе странным? К чему он клонит? На всякий случай Энакин согласился: – Да, учитель. Сердце забилось быстрее, чем прежде, стоило только услышать имя Падме. – Что бы они не затевали, их планы обречены на провал, – подытожил Палпатин, прожигая взглядом своего ученика – Энакин ощущал даже несмотря на то, что разговор велся через голопередатчик. – Пока ты охотился за Асокой Тано, мои люди обнаружили двух изменников на Телосе. Уже очень скоро они будут пойманы и казнены. – Скажите, мастер… – Энакин облизал пересохшие губы. – Скажите, есть ли вероятность того, что сенатор Амидала выжила во время нападения? – Она мертва, – отрезал Сидиус. – Не слушай тех, кто будет утверждать обратное – все они лжецы и должны быть уничтожены, включая ее двойника. Ты слышал меня, Вейдер? Она мертва, потому что джедаи убили ее! На этот раз ненависть была настоящей, обжигающей, и Энакину не нужно было маскировать ее другими чувствами. Он ненавидел Сидиуса всем своим существом так же, как раньше ненавидел Оби-Вана – потому что верил, что тот предал его. Но теперь все стало на свои места, и ненависть полыхала внутри, как самое лучшее топливо для мести. – Я передумал насчет Асоки Тано, – сказал император. – Она нужна мне живой, тебе ясно это, Вейдер? Найди ее, чего бы это не стоило! «Эбеновый ястреб» – приметный корабль, ей не удастся спрятаться! – Ястреб?.. – повторил Энакин. Такого названия он еще никогда не слышал. Вот бласт, наверняка это была идея Кеноби, выкопал что-то в архивах Храма и решил проверить, а Асока вызвалась добровольцем, как обычно… И Темная сторона – ох, что же они там намудрили, только бы она не повторила его ошибку… – Слушаюсь, мастер, – поспешно сообщил он, ощущая недоумение со стороны Сидиуса. Дарту Вейдеру не следует задавать вопросов и сомневаться в мудрости своего учителя. Вейдеру не стоит переживать об ученице джедая по имени Энакин Скайуокер. Вейдер не должен чувствовать что-то кроме ненависти. – Я сделаю все, как вы прикажете, – Энакин поднял взгляд на Сидиуса. – Я найду девчонку и притащу ее к вам. – Тогда я посмотрю, кто из вас сильнее. Возможно, ты уже исполнил свое пророчество, и теперь мне нужно искать нового ученика, – Палпатин зашелся кудахтающим смехом и связь оборвалась. Наверное, это должно было заставить Вейдера возненавидеть свою бывшую ученицу, испытать ревность, разозлиться еще и потому, что теперь ее смерть была под запретом. Но Энакин ощущал только пустоту, которая наступала всегда после разговоров с Сидиусом. Он не мог вздохнуть с облегчением, не мог позволить себе расслабиться – не сейчас, когда Оби-Вану и Падме угрожала опасность, а Асока была неизвестно где и неизвестно в каком состоянии. Он попытался дотянуться к ней с помощью Силы, используя связь осмысленно, а не как прежде – и ощутил уверенный, сильный поток. Асока жива, с ней все в порядке... но она тут же отмахнулась от него. Не сейчас, Скайгай, я пытаюсь выяснить, на каких дровах летает эта птичка, и много ли еще их осталось! Энакин пожелал ей удачи в ответ, поднялся на ноги и отправился наводить страх на своих подчиненных. *** – Коммандер Коди? Твой коммандер Коди?! – изумилась Падме, приподнимая юбки, чтобы перелезть через цементный блок, преградивший дорогу. Конечно, для того, чтобы бегать по городу, скрываясь от штурмовиков, штаны подошли бы больше, но Падме пришлось играть роль порядочной домохозяйки в платье, отсюда и все неудобства. – Жаловался, что ему надоело меня искать, – Кеноби легко перемахнул препятствие и протянул руку, помогая Падме. – И на то, что ему приходится обучать новобранцев. – В перерывах между уничтожением джедаев и запугиванием жителей нейтральных планет, – сухо сказала Падме, и тут же пожалела об этом. – Прости, Оби-Ван, я не хотела напоминать. – О чем? – он отвернулся так, что лица не разглядеть. – О войне? Дело в том, что война не прекращается ни на секунду – чтобы убедиться в этом, достаточно оглядеться вокруг. Эта планета – прекрасная иллюстрация. И сотни таких же по всей Республике. – Империи. – Что? – он оглянулся на нее, и только потом понял, что только что сказал. – Точно. Империи. Кажется, я уже вижу наш транспортник. Падме покрутила головой, пытаясь сообразить, как это он смог разглядеть звездолет, когда по ее прикидкам они были в трех кварталах от стоянки, но в ту же секунду Оби-Ван крикнул: – Ложись! Она не заставила просить дважды: плюхнулась грудью прямо в грязь и выхватила бластер. Кеноби махал лайтсэйбером во все стороны, отбивая выстрелы, и во вспышках света Падме наконец увидела корабль, до которого оставалась добрая сотня шагов. – Оби-Ван, что нам делать?.. – Пригнись и стреляй, а когда я скомандую – беги! Она не тратила времени зря: годы, проведенные рядом с джедаями, приучили доверять им без лишних слов. Энакин в таких ситуациях всегда прикрывал ее, и Кеноби, Падме была уверена, сделает то же самое. Так что она стреляла, пряталась и снова стреляла, пока ее комлинк не выбрал самое неподходящее время, чтобы пискнуть, возвещая о входящем вызове. – Вот bantha poodoo, что б тебя! Падме неловко активировала комлинк левой рукой – а вдруг Энакин? – продолжая отстреливаться из бластера, зажатого в правой. – Падме?! – удивилась Мон – наверное, услышала, как она ругается. – Не самый! Подходящий! Момент! – выпалила Падме. – Что ты делаешь? Падме, в тебя там, что, стреляют?! – Вроде того! Что случилось, Мон? – она присела за какими-то перевернутыми контейнерами, пытаясь перевести дыхание. – У нас есть поддержка Коррелианского сектора! Бел Иблис согласился вступить в Альянс и перебросить на Корусант ударную группу бойцов, которые будут активированы по нашей команде! Правда, здорово? – Отлично, – согласилась Падме, – Бейл в курсе? Декларация Восстания подписана?.. Мне удалось встретиться с некоторыми повстанцами на Телосе, они готовы… – Сенатор Амидала, вы не могли бы прерваться на какое-то время?! – прокричал Оби-Ван. – Справа! Падме выстрелила, снимая очередного штурмовика. – Мон, я позже с тобой свяжусь, – пробормотала она, отключая комлинк, и добавила уже громче, обращаясь к Кеноби. – Ты делаешь свою работу, а я – свою! Оби-Ван отшвырнул пару штурмовиков, используя Силу, и скомандовал: – Падме, беги! Она помчалась вперед, пытаясь не запутаться в платье и на ходу активируя коды доступа. Оби-Ван прикрывал ее сзади: она слышала треск, с которым его сэйбер отбивал лучи бластеров, ощущала запах горелого металла и озона. Они не могут погибнуть сейчас, промелькнуло у нее в голове, не здесь и не так нелепо, не может быть… Трап наконец начал медленно опускаться, Падме заскочила внутрь и закричала Кеноби: – Скорее, Оби-Ван! Он последовал за ней, хлопнул по кнопке аварийной блокировки люка и устремился в кабину. Несколько секунд, которые понадобились их не слишком манёвренному кораблю на то, чтобы подняться в воздух, показались Падме вечностью. Все это время их продолжали обстреливать – но к счастью, поблизости не наблюдалось истребителей, способных перехватить суденышко и уничтожить за считанные мгновения. Когда они набрали высоту, достаточную для перехода в гиперпространство, Падме откинулась на спинку кресла второго пилота, бессмысленно глядя в звездный тоннель, который затягивал их кораблик. – Это было… – Довольно интенсивно, – согласился Кеноби. Падме повернулась к нему, слабо улыбаясь, но тут же все ее веселье как рукой сняло: – Это что, кровь?.. Оби-Ван?.. *** Корабль пищал и верещал. Одновременно мигали все кнопки и красные сполохи сигнала тревоги действовали на нервы. Асока сидела в кресле пилота, уперев подбородок в одну коленку и скривившись в гримасе безысходного смирения наблюдала, как перед ней росла планета, на которую она не собиралась. – Бери транспорт – тур по лучшим темным курортам прилагается совершенно бесплатно! – рявкнула она на пульты. В какой-то момент «Ястреб» просто перестал ее слушаться, сообщив вычурными фразами, что переключается на автопилотирование по заданным координатам. Асока не хотела на Коррибан и подозревала, что никто в своем уме не хочет на Коррибан. Она оббежала фрахтовщик вдоль и поперек, причем несколько раз, но везде эта криффова ситхская техника ей не поддавалась: автопилот работал исправно, все датчики и сигналы тревоги вопили, но табло уведомляли, что посадка пройдет успешно в заданной точке. – Во что ты опять встряла, Тано? Самонадеянная дурочка! – ругала она себя. Но потом вспоминала, что у нее крайне важная миссия. И со всеми непредвиденными ситуациями нужно справляться с холодной головой, без эмоций и истерик. Она решила, что дождется, пока древнее корыто сядет на планете, и тогда решит, как обыграть технику, провести тест всех систем, а потом уже продолжать путь. Асока послушно пристегнулась перед входом в атмосферу и замерла, рассматривая унылые пейзажи. – Ребятки, я понимаю, почему вы все такие злые. Историческая родина вас просто обязывает, – присвистнула она. Ситхи бы, наверное, сразу передохли, зародись они на какой-нибудь благополучной, зелено-синей планетке. Всмотревшись в ландшафт вокруг предполагаемой посадочной площадки, тогрута застонала: – Да ладно! Только не это! Зачем? Что мне тут делать?.. Корабль аккуратно садился на плато, которое резко и отвесно обрывалось вниз. А внизу, в пыльной глубине толпились древние постройки одного из главных Темных святилищ галактики – Долины Темных лордов. Следовало признать, что дух захватывало от открывшейся панорамы. Но Асоке стало дурно от одного только представления концентрации Темной стороны Силы, которая ожидает ее на поверхности планеты. Она едва отдышалась от миазмов и искушений Дромунд-Каас, а теперь все по новой. Асока поправила мечи на поясе, поглаживая их, напоминая, что они ее опора и связь с Живой Силой. Живой Силой на планете мертвых. «Эбеновый ястреб» сел мягко и тоже вдруг умер: заткнулись сирены, погасли красные лампочки, и мерцание экранов тоже прекратилось – корабль словно выдохнул и затих. Тано потянулась к Силе, собрала ее вокруг себя, вдохнула и подошла к рампе, подхватив свой рюкзак. Выходить не хотелось, но нужно было осмотреться и понять: не зря она сюда попала, Сила никогда не направляет куда-то зря. Даже если выглядит так, будто тебя похитил древниц, хоть и прыткий кораблик старых ситхских мастеров. – Ладно, Коррибан, привет, – сообщила она унылой песчано-каменной поверхности. Здесь веяло холодом, и Асоке так сильно захотелось вдруг оказаться под безразмерным плащом Оби-Вана, прижаться к его животу и погреть руки под теплыми полосами его табарда. Вместо этой роскоши она извлекла собственный плащ и быстро закуталась в него, укрывая монтралы от порывов ветра. Она обошла Ястреб, подобралась к краю обрыва, на всякий случай заворачиваясь в Силу – порывами ветра запросто могло сдуть. На удивление, она не почувствовала того удушья, которое обычно оповещало о Темной стороне. Это, конечно, было не место сосредоточения живительных переливов Светлой стороны, но и Темная пульсировала не хищно, как на Дромунд-Каас, желая тебя сожрать, а терпеливо и как-то устало. Это было место памяти Темной стороны, вдруг осенило Асоку. Архив, библиотека, летопись утраченного величия, хроника побед и поражений – так похоже по ощущению на Храм Джедаев, только со знаком минус. Длинным таким и жирным минусом, уточнила для себя Асока. – Посмотрим поближе, – решилась она и начала спускаться в долину. Спуск по отвесной скале даже для джедая оказался сложным. Ветер пытался отодрать Асоку от стены когтистыми лапами, камни становилось скользкими, как только она на них ступала. Ей пришлось задействовать мечи, чтобы прорубить себе с десяток уступов. Тано ободрала кончики пальцев и вспотела. Усталость пригибала к земле, и Темная сторона здесь стала действовать на нее интенсивно. – Только бы никаких призраков на этот раз, – отряхиваясь, сама с собой беседовала она. Когда поднялась на ноги, застегнула поплотнее плащ и осмотрелась, то сердце сжалось: шесть монументальных скульптур, которые сверху она приняла просто за изъеденные эрозией ветров каменные столбы, открылись ей во всем своем великолепии. Фигуры, десятки метров в высоту, доставали макушками до уровня плато, где сел Ястреб. Они склонили головы в тысячелетней скорби, и Асока наконец поняла, отчего Сила здесь иная. Темнота была не полной, но и Свет – не чистым. Это место упокоения, долина гробниц и мавзолеев. Здесь оказалось больше магии, тягучей, недоброй и хитрой. Спокойствие было обманчивым, а значит, в разы более опасным. Асока медленно шла, и под подошвами ее сапог похрустывал древний камень. Гробницы были огромными, величественными. Если бы ситхи хранили память о своих предках более бережно, то это место можно было бы даже назвать красивым – той зловещей мистической красотой, которая порой завораживает, уводя с истинного пути. Асока поспешно отвернулась. Тени от спящих Темных лордов тянулись за ней в холодном воздухе. Она двигалась, не чувствуя ни одной живой души, но ощущая шевеление мертвых. Временами становилось так жутко, что ноги норовили превратиться в желе и уронить ее прямо перед всеми этими творцами темных делишек. Различала Асока разные следы, могла даже определить степень их древности. Но чем ближе подбиралась к храму, заметному издалека, тем более свежий след ощущала. Этот след тянулся в Силе пунктиром, но очень жирными чертами. Смутно знакомое ощущение, противное, липкое. – Ах ты, бластов ублюдок, Палпатин, – выдохнула она, переступая двери храма. Видимо, какой-то неосторожный хруст – Асока ступала бесшумно, она не была какой-то неуклюжей бантой – активировал двух боевых супердроидов. Тано отпрыгнула за камни входа за секунду до того, как первый залп просвистел мимо нее. – Станцуем, парни, – ухмыльнулась она, выхватила мечи и активировала их. Клинки пылали ослепительным белым светом, делая воздух вокруг темнее, превращая тусклый день в сумерки. Она провернула один из мечей, перекидывая рукоятку в обратный хват и отражая при этом еще один выстрел. Два дроида вполне ей по зубам. Она двигалась молниеносно, и с двух ударов разрубить обоих противников у нее не вышло только потому, что броня у них была значительно укреплена. Еще пара ударов – и с ними было покончено. Для надежности она воткнула мечи им в головы, расплавляя чипы – незачем кому-то знать о ее приключениях. Асока ожидала других, но эти двое были единственными охранниками. Физическими. У нее будто зазудело между лопаток, когда она проходила между выстроенных в ряд более скромных, чем отдельностоящие на улице, гробниц. В Храме были заметны более свежие следы присутствия. И очень древние взгляды. Мертвые глаза следили за ней со сдержанной яростью. Она мешала покою. Им это не нравилось. – Вам часто мешают, владыки? – спросила она тихим шепотом. – Я прошу прощения за вторжение. Просто любопытство заело. – Это не место для любопытных, – прошуршали в ответ тени. – Не место для юных. Не место для глупых. Не место для Светлых. – Вы – такие расисты, – выдохнула Асока. – Добрее нужно быть. Сами в пыль рассыпаетесь, а все никак не успокоитесь. Ее неожиданно покинул страх. Она постоянно его чувствовала, он всегда скребся где-то в основании черепа и ступнях, а теперь вдруг исчез. Асока почувствовала, что она как будто и не она вовсе – свободная, спокойная, сосуд для текущей, искрящейся Силы. Место было грязным – она чувствовала следы неприглядных ритуалов, слышала отголоски ситхских молитв и замечала стороннюю, застарелую боль, которую накапливали, чтобы использовать. – Ты не сможешь понять… Мы не станем тебе учить… – Да Сила упаси! – воскликнула Асока. – Я просто здесь проездом. – Ты должна уйти. Темные тайны тебе не дадутся. Ты не познаешь Темную сторону. – Спасибо за комплимент. Асоке даже начал нравиться этот диалог. Она ожидала чего-то похожего на кошмар Дромунд-Каас, но здесь было все иначе. Покой Темной стороны Силы напоминал обычный покой, темные мертвецы были так давно мертвы, что их запал кончился. Она любовалась статуями, сидящими на тронах, венчающих небольшие пирамиды-гробницы. Она чувствовала останки в шикарных саркофагах, подаренных Учителям убившими их Учениками – так по-ситхски. Она смотрела, что ей показывали призраки: кто-то хвастался убийствами, кто-то просто пристально глядел на нее красными и при этом ледяными глазами, кто-то всматривался, будто примеряя ее дух на себя. Но около одной гробницы она вдруг замерла, как вкопанная – ее обдало обжигающим холодом: даже внутренности, казалось, покрылись коркой льда. Гробница была пуста, трон на верхнем ярусе тоже пустовал и процесс украшения не был завершен. Все остальные величественные надгробия были усеяны надписями на древних языках, их вязь складывалась в узоры и фигуры, письмена струились в особых ритмах. Здесь же резка камня только началась. Не было особой красоты в истории того, для кого приготовлено было это место. Асока чувствовала здесь скорее насмешку, чем почтение. И ей вдруг стало больно. Боль эта опустошала и парализовала. Асока упала на колени и заплакала. Она кончиками пальцев дотронулась до гладкого камня и погладила его. Ей удалось различить только два слова, и они поразили ее в самую суть. Дарт Вейдер. Эта холодная уродливая усыпальница была приготовлена для Энакина его учителем, который задумал пошатнуть главный принцип собственной веры – Правило Двух. – Почему вы это терпите? – заорала вдруг Асока, обращаясь к мертвым воинам и владыкам, лордам и королям. – Как вы можете помогать ему? Разве вы не видите, что он делает? Он жаждет своего собственного могущества и не желает признавать силы своего ученика! Мертвые ей не ответили. Видимо, им было все равно, что сейчас Великим Лордом Ситхов себя называет тот, кто решил построить новую Империю на собственных условиях. Он все сломал, и теперь намеревался строить на обломках, уверенный в том, что не осталось тех, кто способен его остановить. – Он ошибается, – прошептала тогрута, вытирая мокрые глаза тыльной стороной ладони. – Сидиус никогда не получит Энакина. Он просчитался. Выхватив мечи, она принялась крушить камень. Осколки летели в нее, раня мелкими иголками, оставляя следы ярости на коже. Мертвые оживились, чувствуя, как приливает энергия Темноты, вырастет из гнева, обиды и ярости. И Асока почувствовала, как они пытаются дотянуться, напитаться возможностью восстать хотя бы в виде призраков, потому замерла, глубоко вдохнула и отпустила гнев и злость, и обиду, пропустив их через себя. Уже совершенно спокойно, одним росчерком она стерла с камня имя Дарта Вейдера. Некому будет занять эту гробницу. Палпатина тоже никто не привезет сюда – это место упокоения адептов, а не предателей. *** – Это пустяки, Падме, – сказал Оби-Ван даже не глядя на алое пятно, расплывавшееся на боку. – Мы должны сейчас сосредоточиться на том, чтобы… – У тебя кровь, – сказала она непререкаемым тоном, каким обычно убеждала своих оппонентов в Сенате. Сенат, дебаты, законы – все это казалось таким далеким сейчас, на грани фантастики: реальной была кровь и грязь, и человек напротив, который спокойно встретил ее взгляд. – Можешь сколько угодно делать вид, что тебе совсем не больно, и что ты сам все знаешь лучше, но я должна осмотреть рану и перевязать. Знаешь, что я почувствовала, когда потеряла сознание на Татуине? Когда вы с Асокой уехали в Мос-Айсли, а я осталась с Энакином, помнишь? Я почувствовала, что все было напрасно. Что я выжила и очнулась, и провела три дня в аду, пытаясь понять, как так получилось, и сбежала из этого ада, но все оказалось напрасно, потому что мое слабое человеческое тело меня предало. Так что не спорь со мной и позволь помочь! Кеноби смотрел на нее изумленно, а потом кивнул и начал медленно расстегивать застежки на куртке. Им приходилось прятаться и изображать добропорядочную семейную пару на Телосе, так что он сменил свою джедайскую одежду на более подходящую случаю – однако не смог изменить своей любви к светлой ткани. – Похоже, сенатор, вы кого угодно уговорите. Падме помчалась за комплектом первой помощи, и на обратном пути поторопила: – Давай, сделай это, не хочу рассказывать Асоке, как я упрашивала великого Переговорщика раздеться. Он хмыкнул в ответ, стряхнул куртку с плеч и задрал рубашку, критически оглядывая рану на боку. – Но это правда только царапина, Падме. – Да, разумеется… Она достала пропитанные антисептиком салфетки и вытерла кровь: Оби-Ван был прав, выстрел скользнул между ребрами, не причинив на вид никаких внутренних повреждений. Кеноби дернулся от ее прикосновения, и Падме сурово произнесла: – В следующий раз будь аккуратнее. Я уже начинаю думать, что хваленая джедайская интуиция – просто миф. – Мне было бы проще защищать тебя, если бы ты не болтала по комлинку со своими друзьями-заговорщиками, – он опять дернулся, попытался отвести ее руку. – Хватит, достаточно, дальше я сам! – Нет уж! Она достала повязку, пропитанную бактой, чуть поморщилась от резкого сладкого запаха и снова провела кончиками пальцев по бледной коже, пытаясь сообразить, как лучше закрыть рану. – Прекрати, – зашипел Оби-Ван, выхватил у нее повязку и без лишних церемоний прижал к боку. – Тебе больно? – встревожилась Падме. – Если больно, мы должны… – Нет, не больно, просто щекотно! Целую секунду она смотрела на Кеноби, а потом захихикала. – Хочешь сказать… – Только то, что только что сказал, – он заправил нижнюю рубашку в штаны и с тоской оглядел испорченную куртку. – Я, между прочим, тоже человек! – Я это заметила, – Падме аккуратно складывала окровавленные салфетки в пакет. – Просто удивилась. Энакин не боится щекотки, его можно где угодно трогать и… и я только что поняла, что продолжать не стоит. – Скажу честно, без этой информации я бы как-нибудь прожил остаток жизни, – Оби-Ван потер рукой бок и наклонился над панелью управления, чтобы что-то подправить в навигационном компьютере. – Да, прости… – хихикнула Падме и добавила, уже серьезней. – Знаешь, а вот я бы, наверное, не прожила. Да, у меня работа в Сенате, планета, которую я обязана защищать до последнего вздоха, и это уже немало, но вот Энакин… без Энакина моя жизнь была бы какой-то неполной. Не до конца… реализованной, что ли. Не знаю, можно ли это вообще объяснить словами… – Падме, – он положил руку ей на плечо. – Я могу тебя понять. Я знаю, что означает любить кого-то несмотря ни на какие трудности. Она кивнула, гадая, кого именно он имеет в виду. Ходили слухи про Оби-Вана и герцогиню Сатин, пару раз Энакин сам рассказывал ей подобное, но Падме никогда не могла представить, что мастер Кеноби, один из самых джедаистых джедаев… ну все, она уже стала говорить, как Асока! – Пойдем, – она поднялась и потянула за собой Оби-Вана. – Тебе нужно отдохнуть. – Но я не устал, Падме, – попытался было протестовать тот, но она была непреклонна. Она заставила Кеноби перевести корабль на автоматическое управление, мотивируя тем, что раз за ними не гонится армада имперских перехватчиков, то и следить за курсом постоянно нет необходимости. – И спать я не собираюсь, – он затормозил рядом со спальней, не обращая внимания на самое несчастное выражение лица, которое только смогла изобразить Падме. Обычно срабатывало, но, видимо, не с этим джедаем. – Если тебя так беспокоит мое здоровье, ладно, я помедитирую пару часов, все равно хотел этим заняться! – О… хорошо, – растерянно согласилась Падме. – И это поможет? – Конечно, – он снова потер бок и подозрительно глянул на нее. – Разве Энакин тебе ничего не говорил? Падме пожала плечами. – Ах да, впрочем, это же Энакин, – пробормотал Оби-Ван. – И как я мог забыть. – Оби-Ван? – тихо позвала она. – Я могу попросить об одном одолжении? Вместо ответа он внимательно посмотрел на нее и кивнул. – Я могу обнять тебя? – спросила Падме. Потом охнула, прикусила губу и торопливо заговорила. – Нет, это была плохая идея, прости меня, я просто испугалась, сама не могу поверить, не обращай внимания, это все мои нервы и… Он обнял ее, не давая закончить. Падме обнаружила себя уткнувшейся носом в плечо Оби-Вана – ему она как раз до плеча и доставала – и обхватила его руками, стараясь не сжимать пострадавший бок слишком сильно. – Спасибо, что прилетел. Что выслушал меня и поверил, спасибо, что помогаешь, потому что без тебя я бы никогда не справилась, я бы просто не пережила, – лихорадочно зашептала она. – Спасибо, что доверяешь мне. Падме всегда знала, что может доверять джедаям. Они были чем-то надежным и нерушимым, а еще ужасно загадочным, как сама Сила. Она привыкла к мысли, что Энакин был другим – с его эмоциями, упрямством, с его любовью к ней, наконец. И она бы никогда не подумала, что Оби-Ван Кеноби тоже может быть таким – настолько человечным. Она не знала, было ли это влияние Асоки или отпечаток времени, в котором им приходилось жить, или – звучит почти как богохульство! – разрушенного Храма, который высвободил наружу все их закованные в камень сердца. Падме хотелось плакать, но слезы не приходили. Она обнимала его и думала о том, что они все потеряли, и о том, что – каким-то чудом – некоторые приобрели. *** Оби-Ван всем сердцем хотел успокоить Амидалу. Он чувствовал через Силу, что ее настиг запоздалый страх – такое бывает, когда гормоны приходят в норму, а разум начинает анализировать. Она только сейчас осознала, в какой переделке они побывали и как сильно рисковали. Падме была идеальной женщиной для Энакина – они будут биться друг за друга насмерть, всегда. Это делало их слабыми, но и неуязвимыми одновременно тоже. Кеноби не раз встречал людей, которые опровергали учение джедаев об отрицании привязанности – они справлялись со своими задачами, не были зависимыми, с легкостью принимали сложные решения сообща и не каждую битву воспринимали как общую. Он долгое время не мог понять – было не до того, было стыдно даже задумываться об этом, потому что с ним привязанность сыграла злую шутку еще в тринадцать, но и к тридцати пяти он от привычки любить близких по духу не избавился. – Падме, мы должны верить, что все будет хорошо, – он положил руки ей на плечи и заглянул в теплые карие глаза. – А плохое – позади. – Мы же могли… – Но мы живы! – улыбнулся он. – С нами в все в порядке. – Но только не с тобой, мастер джедай, – встрепенулась сенатор, вспомнив. – Сейчас же ложись спать. Ну или просто не покидай отсека как минимум два часа! – Хорошо, миледи, – закатив глаза, согласился Оби-Ван и вошел в полутемный отсек с койкой, предназначенной для более-менее комфортного отдыха. Их транспорт был рассчитан на перевозку небольших партий грузов и нескольких пассажиров, потому каюты были оборудованы с удобством. Конечно, он наврал Амидале о боли в боку – у него между ребер будто костер развели и постоянно его помешивали. Бакта в первые минуты немного уняла этот пожар, но теперь и повязка согрелась и боль вернулась. Он стянул через голову грязную рубашку и отшвырнул в угол. Попытался сесть в излюбленную позу для медитации, но скривился и даже вслух застонал – не очень удачный выбор. Пришлось снять заляпанные грязью сапоги и растянуться на кровати. Джедаев тоже накрывала отдача, как и всех остальных людей. У него чуть подрагивали пальцы, а ноги вдруг налились тяжестью. В сочетании с горящей раной это давало самые нелюбимые Оби-Ваном ощущения – беспомощности и неуклюжести. Он закрыл глаза и принялся глубоко дышать в попытке ввести себя в неглубокий транс. Ничего не выходило: мысли возвращались к беседе с Коди, к тактике отхода. Кеноби вспомнил все ошибки, которые они допустили, прикинул самые неблагоприятные варианты исхода и тяжко вздохнул – Амидале советовал забыть обо всем и верить в хорошее, доброе, светлое, а сам занимался тем, что смаковал самые ужасные детали стычки. Но кое-что полезное анализ тоже дал – штурмовики были плохо подготовлены, действовали не как военные отряды, а как стайка необученных бандитов. Коди, привыкший командовать клонами, у которых война в крови, расстраивался не зря. Оби-Вану пришлось оборвать себя на этих мыслях – он не позволял воспоминаниям о войне вернуться уже очень долго. После того, как он и Шаак Ти вывезли юнлингов с Корусанта, занимались только их обучением, как в Храме. Они оба, не сговариваясь, сошлись на том, что прежде чем учить новых джедаев сражаться, стоит донести им главные ценности Ордена. Те, в которые они сами верили, будучи детьми. Сейчас Оби-Ван видел, что ценности, которые внушал ему Квай-Гон, объясняя и наставляя, уже давно потеряли смысл для большинства джедаев. Он зажмурился. С этими мыслями тоже не отдохнешь. Он осторожно перевернулся на здоровый бок, зарываясь носом в подушку. Подумай о хорошем, Оби-Ван, – приказал он сам себе. Можно было вспомнить о лугах Набу и ее водопадах, реках… зараженных «Голубым призраком». Он распахнул глаза и рыкнул в подушку. Солнца Татуина на закате теперь напоминали о сполохах желтого ситхского пламени в глазах его бывшего падавана. Роскошь Кристофсиса – о скрежете брони клонов. Только не Мандалор, Кеноби… Но было уже поздно. Война изуродовала всю галактику. Не только физически – она изгадила воспоминания и яркие моменты. Раньше Оби-Вану удавалось без труда найти уютную картинку, завернуться в легкое волнение Силы и расслабиться. Теперь же это была нелегкая задача. Сила его не оставляла, была константой. Он чувствовал ее течение и пульсацию, она откликалась молниеносно, поглощала его целиком, если у него появлялась в том потребность. Но даже Сила не могла исправить испорченных воспоминаний, не могла до конца залечить раны. Теперь Оби-Вану нужно было вновь и вновь искать чистое, дорогое, значимое, чтобы удержаться, чтобы верить. Кеноби снова глубоко вздохнул, на этот раз втягивая воздух каюты до тех пор, пока не повеяло прохладой росы, не потянуло ароматом влажной травы и горячей кожи. Любые воспоминания можно поменять. На это нужно время, но пока он жив – еще способен. Оби-Ван почувствовал, как замедляется его сердцебиение, проясняется в голове и боль в боку утихает. Он снова закрыл глаза, все еще не покидая воспоминания о медитации с Асокой на поляне Дантуина. Асока… Никогда бы не подумал, что найду покой в одних только мыслях о тебе, улыбнувшись, подумал он. За своими выходками с Падме он совершенно позабыл, что сегодня не касался Асоки в Силе. Он тут же потянулся к их связи, которая крепла с каждым днем каким-то непостижимым для него образом. Оби-Ван дал о себе знать легким прикосновением, слегка беспокоясь, что щиты тогруты были подняты. – Я в порядке,– отозвалась Асока. Она была далеко, но все же в зоне досягаемости. – И я. – Врешь. – Вру. – И я вру. Прости. – Ты можешь вернуться. Хоть сейчас. К ситхам план! – Хочу. Но не могу. Я себя никогда не прощу. – Ты – умница. Я горжусь тобой. – Это не то, что я хочу услышать… – Я жду тебя. И я… Он чувствовал, как она веселится, наглая девчонка. -… и ты что, мастер Кеноби? – Мне тебя не хватает. – Не то… – Я волнуюсь… – Мимо… – Ты мне нужна… – Горячо! – Издеваешься? – Нисколечко! Мне это нужно для поднятия духа. – Что случилось? – Не-а! Отматываем назад! Я тебе… что-то там. Оби-Ван улыбнулся, отгоняя тревогу. Слишком напуганной она была под этим вибротопорным флиртом. – Я тебя хочу. Он с самого начала знал, каких слов она ждала. В ответ через Силу окатило волной жара, волнительного, сокрушительного. – Представь, что я с тобой. – У меня не настолько богатая фантазия, – поддел Оби-Ван. – Не нарывайся на комплименты! Ему было жаль, что связь не позволяет услышать все оттенки ее переливчатого девичьего голоса. Из-за своих тогрутских клычков она говорила, как никто другой. Даже за Шаак Ти он не замечал такой особенности, хотя знал ее гораздо больше лет. – Ты ранен, – вдруг донеслось до него. – Серьезно? – Царапина, – он был поражен, как без помощи наставника развились ее способности. Такое он встречал впервые в жизни. – Тебе больно. Я не хочу, чтобы тебе было больно. – Мне легче, когда я думаю о тебе. – Как ты обо мне думаешь? – безусловно, она казалась себе весьма хитрой плутовкой. Оби-Ван улыбнулся. – Хорошо думаю. – Ну правда, мастер! Кеноби, не сдержавшись обнял подушку, таким сильным было желание прикоснуться к Тано, дать ей понять, что он лишь по-доброму играет с ней. Но его способности не были настолько велики, чтобы передать ей физическое влечение сквозь ледяную толщу космоса. – Правда в том, что я хочу тебя обнять, поцеловать и не отпускать целую ночь. – А еще? – А еще мне нестерпимо хочется слиться с тобой, забыть обо всем и уснуть, не выходя из тебя. Асока притихла. Он тронул ниточку, связывающую их, но она молчала, а потом вдруг почти физически ощутил ее поцелуй. Это было поразительно, хотя по ощущениям походило скорее на прикосновение губ к губам сквозь многослойную преграду из ткани. Как она это сделала? Он даже не слыхивал о таком прежде. – Прости, не могла сдержаться. Как будто коснулась тебя. – Как будто, да, – ошеломленно согласился Оби-Ван. – Но я долго не могу. – Никто так вообще не может. Асока… – Оби-Ван, я хочу, чтобы ты представил будто я с тобой, будто я трогаю тебя. Можешь? Кеноби почувствовал, что краснеет. – Постараюсь. – Будь моими руками. Оби-Ван перевернулся на спину, не открывая глаз, и потянул одну из завязок на штанах, распуская шнуровку, утопая в голосе Асоки, который он мог бы с тем же успехом придумать ради оправдания своей странной похоти. Пальцы путались, он дышал неровно, облизывая губы. Самоудовлетворение было для него не в новинку, но в его возрасте… – Прекращай прикидываться стариком! – Асока, я… – Будь я тобой, Оби-Ван, я бы руку из штанов не вынимала. Щеки снова запылали и, куснув нижнюю губу, Кеноби скользнул ладонью по животу под ткань штанов и взял свой член в руку. Он вздрогнул от первого прикосновения, сжал покрепче еще податливую плоть, огладил. – Я как-то, знаешь ли, наигрался за годы… – Зато я еще нет. Так бы хотела его целовать… Оби-Ван едва сдержал стон, быстро стащил штаны до колен, приоткрыл один глаз, воровато уставившись на дверь, а потом воспользовался Силой и запер ее. У него стояло так, будто ему снова семнадцать. – Лучше не планируйте никаких дел на ближайшие после окончания нашей операции дни, мастер, – заявила Асока. – Я намерена делать тебе приятно, пока мне не надоест. А пока – сам. – Как ты?.. – Выросла, Оби? – Обнаглела. Он улыбаясь двигал ладонью по члену вверх-вниз. Не торопясь, только распаляясь. Приятно потягивало в пояснице и томило внизу живота, там, где, топорщились темно-рыжие завитки. – Не думай, Оби-Ван, перестань. Просто ласкай себя, ты заслужил, и это я должна быть рядом, чтобы помочь выпустить пар. – Ничего ты не должна, детка, ты же не для… – Для этого. Для того, чтобы заботиться о тебе. Потрогай яички, я бы так сделала. Оби-Ван кусал губы, прикусывал усы, изо всех сил сдерживая стоны. Он лизнул ладонь и положил ее на яйца, чуть стиснул, ощущая, как они слабо пульсируют. И продолжал двигать плотно сжатой рукой по члену. Головка казалась воспаленной, он стер большим пальцем прозрачные капли, размазывая их по уздечке. От этих прикосновений спину гнуло дугой над кроватью. Оби-Ван сдернул с одной ноги штанину и уперся ступнями в матрас, разводя ноги и нетерпеливо подавая бедрами вверх, в почти сомкнутую ладонь. Он взмок, сдувая упавшую на глаза прядь волос, силясь расслышать Асоку за грохотом крови в ушах. Никак не получалось, потому что он целиком сосредоточился на желании достичь сладкой разрядки, но одновременно почему-то хотелось остановиться, замереть, отложить. – Нет-нет. Ты тут теперь не один, – вдруг вернулась Асока. – Я хочу лечь спать, зная, что ты хотя бы на секунду стал счастливым. Брови Оби-Вана сошлись на переносице, глаза он был уже не в силах открыть, губы горели, истерзанные зубами. Конечно, он не мог сдержать все звуки, потому оглушенно вздрагивал, когда слышал вдруг хриплый стон или дрожащий выдох. Он совсем неизящно бился в крепко сжатый кулак, другой рукой придерживая повязку на боку. Слишком быстро и поспешно он добрался до грани, мокрый, на сбитых простынях. Каждый миллиметр его кожи зудел, как от близкого источника электричества, соски напряглись до боли. С трудом приподняв взлохмаченную голову от подушки и открыв рот в беззвучном вскрике, он собственными глазами видел, как первые капли семени упали на живот, обжигая. Потом он просто рухнул обратно на кровать, прижав член к животу и вздрагивая от каждой почти болезненной судороги оргазма. – Люблю тебя, – услышал он. – Как же трудно без тебя после того, как познаешь – Я… тоже, – пытался протолкнуть он, но внутри не осталось уже ни капли контроля. Сила была рядом, но управлять ею он был не в состоянии. Оби-Ван даже забыл, где находится. Отдышавшись, он обнял подушку и ласково погладил ее уголок, путая с лекку Асоки. Его тело стало слишком теплым и тяжелым, чтобы шевелиться. Ему было уютно. Так спокойно. Через минуту, наплевав на застывающую сперму на животе, на штаны, болтающиеся вокруг одной щиколотки, на смятые в ком простыни, джедай Оби-Ван Кеноби спал глубоким, исцеляющим сном на летящем прочь от погони имперцев крошечном звездолете. И был совершенно счастлив. *** – Лорд Вейдер, – адъютант едва не вприпрыжку за ним бежал, стараясь успеть за широкими, быстрыми шагами командира, – шаттл с Корусанта просит разрешения состыковаться с «Вымогателем». – Коды? – отрывисто бросил Энакин, думая больше о предстоящем разговоре с Палпатином, нежели о каким-то шаттле. – Имперские, полное соответствие, – с готовностью подтвердил тот. – Но мой лорд, пассажиры шаттла, точнее, один из… – Позже, – отрезал он, открывая дверь в ближайший отсек с масштабным голопередатчиком. – Все вон. Несколько человек, изучавшие карту с Бормейским сектором, бросили на него неприязненные взгляды, но тут же поспешили исполнить приказ. Как только они вышли, Энакин взмахом руки свернул проектор, опустился на одно колено и активировал связь с императором. – Приветствую вас, учитель. Сказать, что Сидиус был в ярости, было ничего не сказать. Он буквально кипел от злости, и где-то глубоко внутри Энакин был доволен видеть его таким, даже несмотря на отравленный поток гнева, транслируемый по их связи на полной громкости. – Девчонка была на Коррибане. Она прибыла туда, как к себе домой, вышла прогуляться и снова улетела! Что ж, это объясняло, почему Асока не прилетела на Корулаг, возле которого Энакин дожидался ее уже вторые сутки. Коррибан… Еще одна священная ситхская планета, неудивительно, что Сидиус почувствовал чужое присутствие в ауре Темной Силы. Что же касается самого Энакина – Сила постоянно бушевала вокруг него, то скручивалась в крошечные смерчи, знаменуя скорый шторм, то успокаивалась, становилась безмятежной, спокойной, то снова начинала неистовствовать. Так что он уже и не пытался разгадывать предзнаменования, слишком потерянный в столкновении двух сторон. – Ты ее не остановил. Не перехватил. Тебя не было там, где нужно, – шипел Дарт Сидиус, и его голопроекция кривилась от ненависти и отвращения. – Я получил сообщение, что бывшего падавана Скайуокера видели на Корулаге… – Значит, твои источники ненадежны! – перебил Сидиус. – Твои шпионы врут! Твое чутье ничего не подсказывает, Вейдер! Интересно, что понадобилось Асоке на Коррибане. Почему она полетела туда, не предупредив его? Может быть, не хотела, чтобы Энакин знал – и это было с одной стороны разумно, но с другой все же озадачивало. Он пытался думать о ней, сосредоточиться на чем-то кроме давления чужого разума на свой собственный, на чем-то кроме обжигающей боли, превращающей каждый вздох в испытание. – Должно быть, ей помогают, – услышал он свой голос точно со стороны. – Джедай Кеноби всегда испытывал симпатию к Асоке Тано. Симпатию? Откуда он выкопал это идиотское слово? Зачем он вообще вспомнил про Оби-Вана сейчас? Император сухо хмыкнул. – Не пытайся переложить свои ошибки на кого-то еще. Мои люди вот-вот доберутся до Кеноби, и он перестанет нам мешать. Ты должен сосредоточиться на поимке этой девчонки, Вейдер, и в следующий раз я не потерплю отговорок! – Да, учитель, – Энакин зажмурился, изо всех сил надеясь, что на этом разговор закончится – и наказание тоже. Неизвестно, что было хуже – личные встречи, когда в дело шли молнии Силы, сдирающие кожу с костей, обнажающие нервы, или такие вот ментальные удары, от которых, казалось, голова готова была взорваться. Кто-то открыл дверь за его спиной и вошел в отсек, но у Энакина даже не хватило сил вызвериться как следует на незваного гостя – вся выдержка уходила на то, чтобы удерживать равновесие. Тонкая струйка крови стекла из носа, защекотала верхнюю губу, и он автоматически слизнул ее. – Я обещаю, учитель… – Разве джедаи не научили Энакина Скайуокера, что давать обещания – безрассудно? – язвительно заметил Сидиус. – Дарт Вейдер должен был запомнить этот урок. Хотя… Раз ты не можешь поймать какую-то недоученную девчонку, я вынужден назначить тебе напарника, – совсем другим тоном сказал Палпатин. – Как прикажете, император, – после секундной заминки выдохнул Энакин. – Это мой новый проект, Офицеры Истины. Я хотел отдать их в твое подчинение, но решил пока подождать. Сначала приведите девчонку, а потом посмотрим. Тебе все ясно, Инквизитор? – Да, мой лорд, – от звука женского голоса у Энакина мурашки пробежали по спине. Он ощущал ее присутствие, но не заметил, как ей удалось подойти так близко. – Выполняйте, – бросил Сидиус. – Это последняя твоя ошибка Вейдер. Другой я не потерплю. Голограмма погасла, Энакин сжал зубы и поднялся, повернулся к женщине. Голос казался смутно знакомым, но когда он увидел ее лицо, все стало на свои места. Она сменила мирилианское платье и накидку на черный комбинезон и острый шлем, но драгоценные камни, сверкающие на желто-зеленой коже, остались прежними. – Лорд Вейдер. Надеюсь, что мы сработаемся, – сказала Баррис Оффи и чуть склонила голову, приветствуя его. – Инквизитор, – он вспомнил, как обращался к ней Сидиус, и ощутил тошноту от одного этого слова. Асока не знает. Асока ничего и не узнает, если он не предупредит ее, нельзя допустить, чтобы она столкнулась с Баррис, только не опять… – Я провела небольшое расследование и выяснила, что Асока Тано направляется на Куат, – она шагнула к панели, нажала пару кнопок и вывела на проектор схему сектора. – Если мы вылетим сейчас, то сумеем опередить ее. Конечно, Асока летит на Куат, потому что ей нужно спрятать корабль, а удобней всего сделать это на верфях. Они обговаривали план с Оби-Ваном на Иктотче, но тогда Энакин не знал, не представлял, где именно Асока возьмет корабль. «Эбеновый ястреб» был всего лишь приманкой, отвлечением внимания – и можно сказать, сработал на все сто. – Конечно, – произнес он, чтобы хоть что-то сказать в ответ на пристальный взгляд желтых глаз. – Я немедленно направлю «Вымогатель» на Куат. Она растянула губы в улыбке, лишенной какой-либо эмоций. – Как в старые добрые времена. Мы снова вместе – и мы ищем эту предательницу, Асоку Тано. – Но все изменилось. – Точно, – ее лицо стало задумчивым, почти мечтательным. – У тебя кровь. Энакин торопливо вытер лицо рукой в перчатке, злясь, что проклятая Баррис явилась как раз во время сессии с императором. – Вместе мы найдем ее, – пообещала Баррис – нет, Инквизитор, вот как ее следовало называть теперь. – Притащим к Дарту Сидиусу и будем смотреть, как он будет отрезать от нее по кусочку. Она свихнулась. Все они здесь свихнулись, благодаря Палпатину, но только посмотрев на Инквизитора, Энакин наконец понял, насколько глубоко. – Мне нужно на мостик, – выплюнул он, развернулся и помчался прочь: как можно дальше от нее, от взгляда, горящего безумием и так напоминавшего его собственные глаза в зеркале. Но все еще можно исправить. Он сможет остановить Сидиуса, чего бы это не стоило. *** Она ему снилась, Оби-Ван прекрасно это знал, но все же не мог удержаться от искушения. Обнял ее, такую невесомую и сильную, обхватил лицо руками, провел большими пальцами по белым полоскам узора. Асока хихикнула и извернулась, схватила его за табард – здесь он был одет как и прежде, в привычное, джедайское, и навалилась, прижимая спиной к стене. Наклонила голову, дразня, чуть касаясь кончиками лекку, обнажила острые зубы в усмешке и… толкнула его головой об стену. – Не понял? – нахмурился Оби-Ван. Вместо ответа Асока снова толкнула. Удар. Еще удар. И опять. Ошалевший, Оби-Ван подскочил на кровати, и стук прекратился. – Оби-Ван? Все в порядке? – спросила Амидала. – Все хорошо! – поспешно отозвался он, радуясь, что вчера умудрился все-таки закрыть дверь. – Прости, что разбудила, – виновато сказала Падме. – Я волновалась, ты проспал почти восемь часов… Он ругнулся под нос и добавил уже громче, для Амидалы: – Все нормально, сам не заметил, как заснул! Дай мне несколько минут, Падме! – А я говорила, тебе надо отдохнуть, – с удовлетворением заметила она и ушла. Оби-Ван перевел дух. Боль в правом боку из полыхающей и острой превратилась в ноющую, противную, но вполне терпимую. Надо будет сменить повязку с бактой чуть позже, но сначала – душ. Он стряхнул штаны, в которых невесть как запутался одной ногой, потянулся почесать живот – и вспомнил прошлую ночь. – Просто великолепно… Впрочем, оно и было великолепно, если отбросить излишний стыд и не слушать совесть, вопящую что-то бессмысленное и неразборчивое о маленьких девочках и взрослых мужиках, которые мастурбируют рукой как какие-то одуревшие подростки, а потом еще и засыпают в луже собственной спермы. Он сгреб простыню в охапку, засунул ее в клинер и заскочил в душ. Воды здесь, разумеется, не было, только соник, и Оби-Ван провел минут пять, пытаясь отмыть следы позорного происшествия со своего тела. Какое счастье, что Амидала – не джедай. Был бы на ее месте Квай-Гон, моментально бы почувствовал, чем занимался его падаван. Он всегда все знал. Мысли о Квай-Гоне развеяли весь бессмысленно счастливый утренний настрой, и Оби-Ван потянулся к Асоке, пытаясь проверить, как она там. Тогрута отмахнулась – вежливо, но твердо – не до тебя сейчас, занята. Оби-Ван надеялся, что Сила сохранит ее. Он нашел Падме на мостике: она с ногами забралась на место второго пилота, жевала сухой бисквит и что-то быстро печатала на датападе. – Доброе утро. – Как ты? – Амидала вскинула на него темные тревожные глаза. – Рана болит? – И сразу же без перехода заявила. – Нам нужно лететь на Кэллер. – А что на Кэллере? – удивился Оби-Ван. – Понятия не имею. Шаак Ти только сказала, что мы должны там кого-то подобрать. – Шаак Ти? – он растерянно глянул на свой комлинк и обнаружил пропущенный вызов. – Ох… наверное, я проспал. – Так и было, – кивнула Падме, засунула в рот последний кусочек и отряхнула руки о штаны. Она опять переоделась – видимо, набегалась в юбке на всю оставшуюся жизнь. – Серьезно, Кеноби, как твоя рана? – Чуть-чуть болит, – признался он, – но жить буду. Падме закатила глаза: – Иногда я вас просто терпеть не могу! – Вас?.. – Оби-Ван осторожно сел в кресло и стал выставлять курс на Кэллер. Если Шаак Ти хотела, чтобы они летели туда, то так тому и быть – все равно вестей от Энакина не было, а Асока как раз должна была ускользнуть от имперского флота на Корулаге. – Джедаев, – пояснила Падме. – Бесконечно стараетесь показаться суровыми и стойкими, а на самом деле ничем не отличаетесь от всех остальных людей. – Хм, – Оби-Ван задумался. – Вообще-то, у нас болевой порог выше. – Это что, шутка? – Амидала изумленно захлопала ресницами. – Ничего подобного, – оскорбился он. – И наше тело может регенерировать быстрее при медитации. А потом вспомнил, чем занимался вместо медитации не так давно, и прикусил губу, чтобы не рассмеяться. Нет, в конце концов, эндорфины тоже полезны! – Ладно, Кэллер так Кэллер. Полетели. *** На Кэллере от недавней войны, по всей видимости, оправились только контрабандисты. Космопорт кишел транспортниками и грузовиками всех мастей. Грохот, стук, вой и скрежет наполняли воздух так плотно, что казались осязаемыми. Торговля здесь шла бойко, и на них смотрели странно, потому что они с Падме – чета Кор’Дила, согласно идентификационным чипам – пригнали совершенно пустой корабль. Пришлось делать вид, будто у них назначена встреча с клиентом. Их предлагали загрузить сразу же по прибытии, чтобы двигатели не стыли. Отмахнувшись от настойчивых работодателей и уплатив все положенные взносы, они отправились в город. Плато-сити в противоположность своему названию рос вверх неровностями темных высоток. На улицах еще видны были шрамы войны, но гул голосов и живая суета, а также течение Силы, пронизывающей каждую молекулу воздуха, говорили том, что несмотря на все испытания и трудности – жизнь продолжается и налаживается. Оби-Ван и Падме делали два дела сразу: исполняли просьбу Шаак Ти и ждали свой новый транспорт. Приходилось быть начеку – имперцы наверняка не прекратили преследование. – Как ты должен его найти в этом муравейнике? – спросила Амидала, кутаясь в короткую накидку. Ей приходилось следить за каждым своим движением, потому как перед выходом она украсила свою хрупкую фигурку таким количеством оружия, что Кеноби казалось, ей всенепременно суждено было рухнуть под его весом. Он же, как обычно вежливо отверг и скрытый бластер, который был меньше его ладони, и тяжелую черную игрушку, которая оттягивала бы набедренную кобуру (Падме никак не могла ей приладить – под юбкой бы он спрятался, а так был слишком заметен). Отказался Оби-Ван и от лазерного ножа. – Тебе говорили, что ты ужасный сноб? – в конце концов спросила она, разворачивая его спиной и без церемоний насыпая в один из карманов вспомогательного ремня горсть изящных дымовых гранат. – Ты шутишь? – пытался повернуться он. – На всякий случай, – похлопала ресницами бывшая королева Набу. – Ты воистину жена своего мужа, – вздохнул Оби-Ван. – Возьми хотя бы станнер, – протянула она небольшой пистолет, который с легкостью можно было укрыть в рукаве плаща. – Нет, – Кеноби упрямо сложил руки на груди. Он уже спрятал за пазухой меч, в очередной раз раздосадовано пожалев, что не может больше ходить как прежде, в своих джедайских уютных, свободных и надежных вещах. Он чувствовал себя практически голым в одним только брюках, рубахе и куртке из плотной синткожи. Это было необходимо для маскировки. Но выглядело нелепо. – Маленький ножичек? Джедай попытался испепелить взглядом эту крошечную несносную женщину. – Все-все, – она подняла руки, сдаваясь. – Сноб. Я и в Сенате таких встречала всего пару раз. – Благодарю, – ухмыльнулся Оби-Ван. Теперь они шли по улицам, и Кеноби пытался слиться с окружающим их миром, а еще - отыскать след в Силе. Любое существо отмечалось в Силе, но только джедаи оставляли ощутимый след. Искать себе подобных и отличать такие следы малышей учили в первую очередь. Кеноби не считал себя выдающимся следопытом, но хоть и с трудом, был способен найти джедая в городе средних размеров. Только при условии, что тот не прячется. – Шаак Ти уточнила хотя бы его приметы? Я бы тоже могла как-то помочь, – предложила Падме, плетясь за сосредоточенным магистром джедаем. – Темные волосы, голубые глаза. Лет тринадцать-пятнадцать на вид. Мальчик. Ты его не отличишь от тысяч мальчишек, даже если он будет стоять прямо перед тобой. Не в обиду, конечно, твоему зрению. – Умеет, значит, прятаться? – Сливаться с окружением. И ничем себя не выдавать. Это один из базовых навыков. – Ага, – кивнула Падме. – Оттого же вы все такие незаметные. Оби-Ван ответил улыбкой. – На самом деле, у нас есть наводка. Как только переговорим с нашим контактным лицом, думаю, поиски станут проще. – Надеюсь на это, – вздохнула Амидала. – А то я немного устала уже. – Если бы ты не брала с собой все свое… снаряжение, – заметил он, за что получил ощутимый тычок в бицепс. *** Вот теперь «Ястреб» вел себя как послушный котенок. Управлялся с легкостью и летел куда следует. Асока, закинув ноги на приборную панель, уплетала питательный батончик из своих запасов. У нее было еще несколько часов, чтобы расслабиться и снова постараться забыть о кошмаре, пережитом на Коррибане. Оби-Ван проявился очень кстати – иначе она бы до сих пор тряслась в ужасе, снова и снова возвращаясь к унылой пустоши Долины Темных лордов. Теперь ей было, чем вытеснить эти картинки из воспоминаний. Она довольно зажмурилась, вспоминая отголоски эмоций и ощущений Кеноби, что они пережили вместе несколько часов назад. Как же хотелось к нему! По-детски. И совсем не по-детски. Это было то самое, о чем предупреждали учителя своих падаванов: привязанность тянет назад, тормозит в самые неподходящие моменты, мешает сосредоточиться. Конечно, хмыкнула Асока, сосредоточишься тут, когда перед глазами то и дело всплывает взъерошенная физиономия рыжего Оби-Вана, голого по пояс, хотя, нет… совсем голого. – Дуреха ты, дуреха, – сама себе сказала Тано, а потом схватилась за голову. – Скайуокер! Да чтоб тебя хатты подрали!!! Голос Энакина ввинчивался в голову с такой силой, что она всерьез опасалась за целостность своего черепа. Он говорил тихо, воплей не было, но это был сигнал огромнейшей силы и передавал он только одно слово: «БЕГИ!» – Да поняла я, поняла, – простонала она, до боли упираясь в панель лбом, только бы унять эту агонию, уже сползающую от головы вниз по шее. Ей потребовалось время, чтобы немного прийти в себя. Тано прошиб ледяной пот, она дрожала. Все хорошее настроение вдребезги, только лишнее напоминание: расслабляться рано. Асока зависла над навигационным компьютером, пытаясь решить, куда двигаться дальше. Куда бежать? Куда же, куда рвануть? Ей нельзя было уходить далеко, чтобы оставаться на связи. Если Энакин не потрудился хотя бы коротко объяснить, значит дело было серьезное. Только бы он не попался! Она грызла ноготь на большом пальце, судорожно перебирая все планеты и планетки Внешнего Кольца. Ей даже пришлось отмахнуться от нежного, деликатного прикосновения Оби-Вана. Айего. Там собирался такой сброд, что никто даже два раза не спросит, кто она и по каким делам сюда явилась. Плюс, она так и не видела ангелов, о которых вечно бредил Энакин, в результате признавший их самым большим разочарованием в жизни. Она вышла из гиперпространства, перепрограммировала маршрут и прыгнула снова. Теперь тревога не давала успокоиться. Асока понимала, что нельзя сейчас лезть к Скайуокеру – неизвестно, в какую передрягу он вляпался теперь. Она попыталась связаться с Падме по комму, но выяснила, что связь пропала. – Вот ты и сама по себе, – вздохнула Тано, устроилась поудобнее в кресле и закрыла глаза, чтобы помедитировать. Она успокоила сердце, замедлила дыхание, собирая вокруг Силу, открываясь навстречу, позволяя объединиться, наполнить ее живительной энергией, прогнать темноту из каждого уголка души и сердца. Медитация была осколком привычной, единственно знакомой на протяжении многих лет жизни. Это тихое единение с Силой, спокойный шепот энергии внутри и снаружи, заботливая поддержка и невесомая защита – это стало частью ее существа. В первые недели и даже месяцы после ухода из Ордена Асока чувствовала себя слепой и глухой. Ей хотелось умереть, потому что она испугалась, что Сила оставит ее. Но этого не произошло. Тогрута тянулась за успокоением, и она его получала. Асока продолжала тренироваться и держалась за Силу. И со временем Сила стала отвечать взаимностью. С тем же рвением, с той же покорностью приходить на помощь, и Асока чтила ее, как и прежде. Мягко выплыв из уютных объятий медитации, более спокойная и более собранная, отметив, что ей удалось отключиться больше, чем на два часа, Тано попыталась дотянуться до Оби-Вана. Позже, милая, – отозвался он, и она улыбнулась, уставилась в транспаристиловый экран, за которым неслось горящими искрами время и пространство. *** Падме не была уверена, что им удастся спрятаться среди здоровенных, зеленокожих и трехпалых кэллерианцев. Попадались и люди, но их было немного, зато, к счастью, и имперских патрулей не наблюдалось. Что было странно, учитывая недавнее прекращение военных действий и потенциально неспокойный регион. Падме открыла рот, чтобы высказать свои подозрения, но Кеноби ее опередил. – У меня плохое предчувствие. – Мы уже полчаса торчим в этой забегаловке, а осведомителя так и нет, – Падме нервно покрутила в руках стакан с каким-то местным пойлом – она даже нюхать его боялась, не говоря уже о том, чтобы пробовать. – Тебе не кажется, что нужно еще раз связаться с Шаак… Оби-Ван ее не дослушал, стремительно поднялся на ноги и пронесся к выходу из кантины, где они сидели. Падме чертыхнулась, бросила на стол пару кредитов и помчалась за ним, на ходу хватаясь за рукоять бластера. На улице было довольно оживленно, так что она даже сначала не поняла, что привлекло внимание джедая – казалось, Оби-Ван выглядывал кого-то, даже на цыпочки привстал. Крошечной Падме нырять в толпу было бесполезно, так что она осталась стоять на ступеньке у кантины – и увидела тот момент, когда Оби-Ван просто протянул руку и выловил из толпы мальчишку. Это было похоже на магию, если бы она знала чуть меньше о джедаях, но Падме точно знала, что они нашли то, за чем прилетели на Кэллер. Она подошла к Кеноби, внимательно разглядывая его добычу: мальчишка как мальчишка, самый обычный, лохматый и какой-то зашуганный. Что, впрочем, совершенно неудивительно. Она видела, что Оби-Ван что-то говорил ему, но успела расслышать только конец фразы: – …заберем тебя, слышишь, Калеб? Нужно только добраться до корабля! – Ничего не получится, – подросток скользнул глазами по Падме и обернулся через плечо. – Они уже здесь. – Вот бласт! – ну хотя бы она была подготовлена к подобной встрече. Улица вдруг словно посветлела от брони штурмовиков: они вывалились сразу с двух сторон, отрезая пути к отступлению. Разумеется, эти знали, что делали: загонять в ловушку, окружать и подавлять количеством их отлично научили. – Наверх, быстро, – Оби-Ван подтолкнул мальчишку к зданию на другой стороне, пропустил Падме вперед и выхватил лайтсэйбер. Мальчишка взлетел на крышу точно кошка и с сомнением покосился на Падме. Она выхватила бластер и послала пару выстрелов в направлении ближайших штурмовиков. Наверное, этого было достаточно, чтобы мальчишка понял: ждать от нее джедайских трюков не стоит. Он нагнулся и протянул ей руку. – Давай! Кеноби прикрывал их отход, отбивая выстрелы сэйбером, и только когда убедился, что Падме благополучно поднялась на крышу, запрыгнул следом. – Вперед, вперед, не останавливайтесь! – Я даже спрашивать не буду, что ты им сделал, – пробормотала Падме, стараясь бежать быстро и в то же время смотреть под ноги – такого чутья, как у джедаев, у нее не было, а сверзиться на землю в самый неподходящий момент не хотелось. – Мастер Кеноби, кто она? – Сенатор Амидала от Набу – Калеб Дьюм, падаван, – на ходу познакомил их Оби-Ван. Мальчишка с ужасом глянул на Падме, но больше вопросов задавать не стал – некогда. Штурмовики палили со всех сторон, и даже двух лайтсэйберов было мало, чтобы остановить огонь. Падме заметила, как Оби-Ван повернулся слишком резко и поморщился – рана все еще давала о себе знать. – Их слишком много! – выкрикнула она. – Надо что-то… Кеноби швырнул в преследователей пару дымовых гранат, дернул Падме куда-то вниз и в сторону, позвал мальчишку: – Калеб! И через несколько секунд они очутились в пустом переулке – в относительной безопасности, хотя бы на несколько секунд. Падме согнулась вдвое, уперлась руками в колени и с трудом переводила дыхание – даже несмотря на все лекарства с Камино и время, проведенное более-менее в покое, она все еще уставала слишком быстро. И уж совершенно точно не могла угнаться за двумя натренированными джедаями, даже несмотря на то, что один из них был недавно ранен, а второй – совсем мальчишка. Несчастный, наверняка голодный и затравленный ребенок – и он все равно не запыхался так сильно, как Падме. – Нам нужно разделиться. – Нет! – одновременно возмутились Падме и Калеб, как там его, Дьюм. – Это невозможно, мастер Кеноби! Мы должны держаться вместе! Они гоняются за мной вот уже полгода, и до сих пор не поймали – а вместе мы точно сумеем отбиться! – мальчишка почти упрашивал, пытаясь поймать взгляд старшего джедая. – Не уверен, – Оби-Ван оглянулся назад, в ту сторону, откуда они прибежали. – Мне показалось, что я заметил старого знакомого с патрулем, но лучше бы ошибаться. - Держаться вместе? Депе это не помогло, – бросил он, и Падме заметила, как Калеб дернулся, точно от удара, и опустил голову. – Теперь они знают, что здесь мастер-джедай, – пробормотал он. – Вы – куда более серьезная добыча, чем какой-то падаван. – Вот именно, – согласился Оби-Ван, и Падме в панике вцепилась в рукав его куртки. – Нет, не смей! Я знаю, что ты сейчас скажешь, Кеноби, и категорически запрещаю тебе это делать! Он взглянул на нее, иронично вздернув светлую бровь: – При всем уважении, сенатор, ты мне ничего не можешь запретить. Я отвлеку их внимание на себя, а за это время вы как раз доберетесь до корабля и успеете улететь. Вместе нам не выжить – больше так, как на Телосе, не повезет. Перехватчиков тут целая куча, мы не успеем на орбиту выйти, как нас изрешетят. – А как же ты, Оби-Ван? – проговорила Падме, умоляюще глядя ему в глаза. – Пожалуйста, не надо этого делать. Мы что-нибудь придумаем, как-нибудь… – Падме, – он взял ее руки в свои, – времени нет, пойми. Либо мы сделаем что-то прямо сейчас, либо попадемся все вместе и наш план провалится. Думай об этом. Думай об Энакине и об Асоке. Кто-то из нас должен остаться на свободе и помочь им. – Но они… они… – Падме не могла произнести вслух, горло болезненно пережало. – Убьют меня? – усмехнулся Оби-Ван. – Сомневаюсь. По крайней мере, не сразу. А теперь идите, я чувствую, они совсем рядом. Идите! Калеб, ты должен позаботиться о сенаторе! Мальчишка испуганно хлопал глазами, но лайтсэйбер держал крепко. – Ты слышал меня, Дьюм? Ваша задача сейчас – выбраться живыми с Кэллера! Падме?.. – Да, – неохотно язык повиновался ей, звуки сложились в слова. – Я знаю. Я помню. Оби-Ван… – Идите! – рявкнул он совсем уже резко, так непохоже на обычно сдержанного Кеноби. – Они не должны погибнуть зря! И Падме будто очнулась от оцепенения, схватила Калеба за руку и помчалась вперед. – Кого он имеет в виду? – Дьюм тут же вырвал у нее руку, но не остановился, только обернулся раз, другой, будто пытаясь решить, что делать. – Он прав, – жестко ответила Падме. Прикусила губу, изо всех сил стараясь не плакать, но предательские слезы все равно навернулись на глаза. – Наши любимые сейчас сражаются за нас, и нельзя позволить им умереть. – Любимые?! – мальчишка, похоже совсем запутался, но Падме не собиралась посвящать его в сложные события последних недель. По крайней мере, не сейчас. Они свернули в сторону, возвращаясь к тому месту, где напали штурмовики, прошли по центру города, путая следы, и незамеченными добрались до доков. Падме натянула на голову капюшон и спрятала бластер, снова схватила Калеба за руку и прошипела ему на ухо: – Не вздумай вырываться. Они ищут джедая, а не моего младшего брата. Он покосился на нее и буркнул: – Мы даже не похожи… сенатор. – Никого это не интересует. Не хочешь быть младшим братом – будешь молодым любовником. В любом случае веди себя тихо и притворяйся, что ты не тот, кто на самом деле – у тебя полгода прекрасно получалось. Мальчишка тяжело вздохнул и больше не произнес ни слова, пока они не добрались до корабля. Падме сунула под нос патрулю свой фальшивый идентификационный чип, прощебетала что-то бессмысленное и тупое – от беспокойства мысли путались и времени придумать более правдоподобную ложь просто не было. Их выпустили. Их. Выпустили. Падме повторила это раз сто, но только выводя корабль на открытое пространство для гиперскачка, наконец поверила. Их выпустили, но она оставила Оби-Вана, внизу, где его уже могли убить. Обменяла его на этого мальчишку-падавана, беспомощного, абсолютно бесполезного – Падме даже разозлилась на какой-то миг, но тут же взяла себя в руки. Нельзя даже позволять себе думать об этом сейчас. Но несмотря на все, мысли продолжали лезть Падме в голову: а что, если бы ей пришлось оставить вот так Энакина? Смогла бы? А что скажет Асока, когда узнает? А что, если Оби-Ван уже мертв – и они оба почувствовали это, а она, лишенная чутья к Силе, так и будет мучится в неведении? – Это опять происходит, – глухим голосом произнес Калеб, глядя в иллюминатор на стремительно уменьшающийся Кэллер. Падме оторвалась от своих невеселых мыслей и посмотрела на него: – Что опять? – Еще один мастер-джедай умирает из-за меня. Она сглотнула, осознавая всю степень его отчаянья, но все еще не собираясь верить в самое страшное. – Нет, – твердо сказала Падме, и повторила, когда зеленые глаза изумленно уставились на нее. – Нет, этого не будет. Я знаю Оби-Вана Кеноби уже много лет, и я верю, что и в этот раз он сумеет выбраться живым. И ты должен верить, слышишь? Калеб, ты понял?! – Угу, – неохотно отозвался он, явно не доверяя такой необоснованной уверенности. Все будет хорошо, как мантру повторяла себе Падме, сжимая пальцами штурвал, все должно быть хорошо. Мироздание задолжало им целую уйму хорошего, и удача не может так просто повернуться спиной. Только не сейчас. *** Оби-Вану удалось продержаться до предела и еще чуть-чуть: правая рука устала, да и рана на боку не давала двигаться так же свободно, как обычно. Но он все равно сражался, отбивал выстрелы лайтсэйбером, использовал Силу, крушил все на своем пути, больше не пытаясь прятаться, а наоборот, стараясь привлечь к себе как можно больше внимания. Он считал секунды, пытаясь представить: вот Амидала и Дьюм добегают до корабля. Вот они разговаривают с патрулем. Вот Падме включает гипердвигатель и улетает как можно дальше отсюда живой, целой и невредимой, увозя еще одну искру надежды на будущее, еще одного будущего Хранителя Мира. Он выдыхался, движения становились все более и более медленными, а защита – небрежной. Еще немного – и они доберутся до него. Оби-Ван решил закончить эту схватку, пока его еще не изрешетили бластерами. – Я сдаюсь! – выкрикнул он и торопливо пригнулся, выключил сэйбер и положил его перед собой, поднимая руки и заводя их за голову. – Я сдаюсь и требую переговоров с вашим лидером! Штурмовики на мгновение опешили, но огонь прекратили. Заволновались, явно переговариваясь между собой по внутреннем комлинкам. Оби-Ван терпеливо ждал и надеялся, что отвоевал достаточно времени для Падме и Калеба. В рядах имперских солдат произошло какое-то движение, и, нарушив строй белых доспехов, впереди возникла долговязая фигура в нелепой шляпе с широкими полями. Оби-Ван с досадой понял – нет, все-таки не показалось. – Поверить не могу! – прохрипел Кэд Бэйн. – Прославленный джедай Оби-Ван Кеноби решил сдаться! – Поверить не могу, – в тон к нему отозвался Оби-Ван, – знаменитый охотник за головами теперь работает в компании с имперскими пешками! Бэйн кисло скривился, оглядел штурмовиков, выстроившихся вокруг с автоматами наперевес. – Да, ты прав, иметь дело с наемниками и убийцами гораздо приятней! Но если мне хорошо платят – почему бы и нет?.. Можно и покомандовать этими олухами! Тем более, что цель внезапно стала гораздо более заманчивой, нежели какой-то мальчишка-недоучка. Он сделал пару шагов вперед и приказал: – В наручники его. Оби-Ван был к этому готов – но слишком поздно вспомнил про Асоку. Он потянулся к ней сквозь связь, пытаясь передать сразу много – любовь, уверенность в том, что они еще встретятся, свою поддержку и обещание выжить – обязательно выжить, только ради… Прохладный замок энергетического ошейника защелкнулся на шее, отрезая доступ к Силе. *** Айего показалась Асоке островком спокойствия посреди бушующей Империи. Она не стала сразу ломиться в побитый временем и боями город, а посадила «Эбеновый ястреб» неподалеку, между камней полупустыни – сверху благодаря расцветке корабль был почти незаметен, а с земли его укрывали скалы. Она все еще не знала, что делать, и не была уверена, насколько они отклонились от плана. Тано дала себе обещание потерпеть еще пару часов и только потом прервать молчание в эфире. Предчувствие у нее было нехорошее, и чтобы развеять тревогу она взяла курс на местный мегаполис. Богатым назвать город вряд ли вышло бы, но и запустением тут не пахло – народ шнырял по улицам, зазывалы приглашали угоститься блюдами всегалактической кухни не в самых аппетитных на вид заведениях, торговцы предлагали сочные плоды. Накинув капюшон на лицо, Асока купила один из них и с наслаждением вгрызлась во фруктовую мякоть, хлюпая соком. Она расслабленно привалилась к стене какого-то заведения и прислушалась к городскому гулу снаружи и внутри. Жители обсуждали свои повседневные заботы, пропагандистский трындеж по Голонету, кляли штурмовиков и неурожай, передавали друг другу сплетни о знакомых – это была обыкновенная забегаловка. Сила не предупреждала об опасности. Даже о качестве еды. Асока решила, что немного горячего не повредит после всех приключений и такого продолжительного путешествия в космосе, потому уверенно вошла. Никто на нее внимания не обратил, потому она расположилась за угловым столиком, заказала местного фирменного блюда – какой-то густой похлебки с мягким хлебом. Джедаи были неприхотливы в еде и способны переварить что угодно – Энакин не брезговал и насекомыми в трудные времена, фу! – но всегда приятно было поесть нормально. Тано ела и продолжала слушать. Компания у барной стойки обсуждала с хозяином кафе чью-то нелепую свадьбу, они смеялись через слово. Через столик от нее сидел угрюмый и квадратный криши, уплетая обед с огромной тарелки. В дальнем углу шушукалась группка неприметно одетых мужчин разных рас. Там даже был один ласат, что удивило Асоку. Посреди зала щебетали две хорошо одетые зелтронки – у одной были ослепительно розовые волосы, а у второй ярко-красные. Тано даже протерла глаза, и посмотрела на свои ногти, а потом поспешно убрала их с глаз долой. Зелтронки обсуждали типично женские вопросы: наряды, цены, вкус своих напитков. Асоке быстро наскучило. А вот шепчущее сборище в самом углу вызывало любопытство. Она смотрела на них, поедая суп, и очень хотела послушать, о чем они говорят. Один из них, человек, обернулся через плечо и посмотрел на нее. Асока тут же отвела глаза. Осторожно, она прощупала всех через Силу – спокойно. Это точно были не ангелы Айего, но и слишком опасными они не являлись. Доев, она подперла кулаком подбородок и уставилась в пыльное окно забегаловки. На секунду прикрыв глаза, Асока не удержалась и потянулась к тонкой ниточке, связывающей его с Оби-Ваном… … стол опрокинулся с таким грохотом, что вместе с Асокой подскочили все посетители. – Эй, дамочка, поаккуратнее, посуда денег стоит! – рявкнул хозяин кафе. Тано подняла на него глаза, потом обвела всех присутствующих диким взглядом. – Она тронутая! – громко прошипел кто-то. Но Асока слышала все словно сквозь толстый кокон. Ее связь с Оби-Ваном была мертва. С его стороны было тихо… пусто. Она не чувствовала его вообще никак, и означать это могло только одно. Его больше… – …нет, – выдохнула тогрута, и бросилась бежать. Она неслась, не разбирая дороги обратно к кораблю, слезы застилали глаза, она не видела, не слышала и не чувствовала. Она как будто оглохла, застыла в этой реальности. Ее ноги вязли в песке, дыхания не хватало, под сердцем кололи ледяные иглы. – Оби-Ван, – она снова и снова тянулась к нему, звала, но тишина была непреклонной, абсолютной. Взлетев по рампе, она споткнулась и упала, пребольно расшибла коленку, да так и осталась лежать – всхлипывая и отчаянно желая умереть. Все ее сознание билось в конвульсиях, хотя внешне она даже не вздрогнула, рыдая почти беззвучно. Она игнорировала комлинк, ей было все равно – драться теперь незачем. Без Оби-Вана Кеноби ей было совершенно наплевать, кто, как и кем будет управлять в этой криффовой галактике, пропади она пропадом. Асока укрепила щиты и подняла рампу, нажав на кнопку с помощью Силы. Комлинк запищал снова, но она не обратила на него внимания. Свернувшись в клубок, собирая вокруг себя Силу – но не для удара. Она закрывалась, заворачивалась, стремясь остаться наедине с болью. Асоке нужно было прожить. Может быть даже пережить и выжить, но сейчас это казалось совершенно невозможным. Нереальным.