Искупление (Atonement)

Он спустился в фойе гостиницы с твердым намернием выйти через дверь и направиться, куда задумал. Вместо этого, выйдя из лифта он зашагал в направлении ритмичного шума, доносящегося из недр гостиницы, и остановился только у входа небольшого затемненного зала, где веселилась существенная часть съемочной группы и актеров ИП. Шум оказался самой раздражающей для него разновидности - анонимным танцевальным музаком, от которого хотелось убежать. Танцевальная музыка вообще раздражительна для любого не в настроении танцевать, как он теперь. Ирационально надеясь остаться незамеченным, встал в сторонке и всматривался в танцующую толпу, раздражаясь на себя еще больше. Bскоре глаза выхватили знакомую высокую девичью фигуру в чем-то ярком, коротком, околонебесном; длинющая - все мальчики вокруг нее как гномики… Ну ладно, неужели он действительно ожидал, что она будет рыдать в подушку, не пойдет веселиться на открытии съемок, как ему мерещилось и чудилось? Cовсем нервы распустились, как у старой девы… Повернулся уйти: надо было спешить, чтобы его не засек Конлет. С другими он близок не был и мог отделатся вежливой улыбкой… - О, ты тоже пришел! Как неожиданно! Он застыл на месте, чувствуя жар длинной женской ладони у себя на плече. Быстро сообразил подобие улыбки, чтобы достойно встретить натиск вибрирующей энергии в лице Софи Тeрнер, которая улыбалась, пританцовывая на месте: - Привет, Софи. - Пойдем, пойдем-ка танцевать! Ты должен мне танец! - Схватила его за руку, потащила за собой. - Пошли-пошли-пошли! Ему сразу стало нехорошо и душно; слева и справа мелкали лица и улыбки, его уже хотели принять в круг, приласкать и… - Нет. не могу, я ухожу. - Он решительно вырвался медленно отступая от нее и всех. - Куда ты идешь? - Спросила Софи вдруг тихо и серьезно, пригашая свое гламурное сияние почти на половину. Он впервыe действительно посмотрел ей в лицо, вместо того, чтобы скользнуть взлядом как обычно. Глаза блестели, но не весельем, как му представлялось, а от напряжения и непонятного ожидания. Он замялся, а потом подумал, к черту, и сказал: - Тут недалеко есть ретро кинотеатр. Сегодня вечер сф. Последовала вполне ожидаемая неловкая тишина, но ее ответа он не ожидал совсем: - Можно, я тоже пойду вместе? Оторопел - ее просьба казалaсь почему-то невообразимой, как будто она вдруг попросилась вместе с ним взобраться на Еверест. - Зачем? - Вырвалось у него довольно резко, главным образом от смущения. Она тоже засмущалась. Выбирала ответ довольно долго. Между тем ее трепали какие-то руки, уводили обратно в теплую темноту; руки тянулись и к нему, не отступали. Кто-то громко закричал в его ухо: Эйдан, пошли танцевать! (мужчина; его мозг автоматически опознал их кинооператорa). Музыка сокрушала, и он должен был не только вглядываться, но и вслушиваться. - Это последняя вечеринка. Наверное, самая последняя для…нас всех... в этом составе. - Да нет, будет много еще… - Но не в отеле, где мы живем вместе. И ты не прийдешь. Он сразу непризвольно сморщился. Господи. А она неумолимо продолжала: - Твою сцену снимают когда? Сколько нам еще осталось? Его рот сам скривился в бессильной ухмылке: - До моей казни-то? Да уж, я и есть dead man walking. Последние часы отсчитываю, можно сказать. Она не реагировала на издевку. Смотрела в глаза: - Вот и возми меня с собой. Пожалуйста. Ага, вот оно как. - Ты ужасно одета. - Я переоденусь, - зашептала она, радостно сияя, и ему более ничего не приходило в голову. - Я.. я - Она оглянулась. – Я быстро, сейчас приду. Подожди меня в вестибюле…